— Добро пожаловать в Кинлевен, — вежливо, но холодно приветствовала она гостей.

Несмотря на сказанное, Саманта не чувствовала искренней радости от их приезда. Напротив, в облике и речи женщины ощущались напряжение и отстраненность, причины которых были непонятны. Возможно, разногласия между братом и сестрой из-за необходимости встречать Рождество с незнакомыми людьми. Или что-то серьезнее?

В этом стоит разобраться. Саманта не заключала договор, если принимающая команда работала не вполне слаженно. Пусть это семейный бизнес, но ее клиенты платят за отменное обслуживание и улыбки, что непросто обеспечить, будучи раздраженным и в постоянном напряжении.

— Покажу вам комнаты, — оживился Броди. — А потом накроем легкий ужин. Экскурсию по дому проведем завтра, при дневном свете сможете все разглядеть.

Саманта только сейчас поняла, как сильно устала.

— Меня все устраивает, — произнесла она и поспешила вместе с остальными наверх.

Броди шел впереди и распахнул первую дверь.

— Гейл, мы решили, что эта спальня будет ваша. Здесь есть все необходимое, но, если что-то понадобится, дайте знать. Мы сделаем все, чтобы вам было удобно.

— Очаровательно, — пропела Гейл и подошла к окну. — Мне очень нравится подсветка подъездной дороги. Даже сейчас видно горы и озеро. После городской суеты и шума здесь просто восхитительно.

Речь матери заставила Саманту прийти к выводу, что она совсем не знала Гейл.

Хозяин улыбнулся и включил лампу на прикроватной тумбочке.

— А вы что скажете, Саманта?

— Прекрасная комната, Броди.

И она не преувеличивала. Высокие потолки, стены, обитые деревянными панелями. Вдоль одной стояли массивные книжные шкафы, рядом — кресло, которое так и манило расположиться в нем и отдохнуть. Разожженный камин добавлял уюта и тепла. Кто-то очень внимательный поставил напольную вазу с ветками падуба и эвкалипта.

Дав Гейл возможность обустроиться, они пошли дальше, к двери, ведущей в одну из башен.

— На этом этаже две комнаты. Я подумал, что в одной может спать Таб, а Элла и Майкл в соседней. А вы, Саманта, этажом выше.

Наблюдая за Таб, бросившейся к кровати с балдахином, Саманта отметила, что Броди потратил время и выучил их имена. Хотел, чтобы они чувствовали себя желанными гостями в их доме, а не случайными постояльцами.

— У меня кровать как у принцессы. — Таб уселась и несколько раз подпрыгнула на матрасе. — Мне здесь нравится.

— И мне она всегда нравилась, — послышался голос Кирсти. Она прошла внутрь и встала у окна. — Это была моя комната. Отсюда видны красивые закаты. И будьте аккуратны с дверью в ванной, она иногда заедает.

— Я все исправил. — Броди с укором посмотрел на сестру. — Посмотри, не нужна ли маме помощь в кухне, а я провожу Саманту в ее спальню.

Взгляд Кирсти застыл на несколько мгновений, потом она поджала губы и прошла к двери.

— Ужин накроют в столовой с видом на озеро. У вас есть пищевая непереносимость?

Саманте показалось, что женщина будет рада, если у них аллергия на все продукты.

— Нет, мы едим все.

— Кроме брокколи, — выкрикнула Таб.

— Ты ешь брокколи, милая, — поспешила вмешаться Элла.

— Но чаще прячу, — заявила Таб, хитро глядя на Броди, и тот подмигнул ей. Видимо, в детстве так же поступал с брокколи.

Саманта поднялась за ним по винтовой лестнице в комнату на самом верху. В центре стояла резная кровать с бархатным балдахином и множеством подушек и подушечек нескольких оттенков зеленого. Окна закрыты плотными шторами, из камина рвутся языки пламени, подсвечивая все вокруг рубиновым светом.

Перед камином на толстом ковре стояли кресло и низкий столик.

— Там ниша, где можно развесить одежду. Ванная небольшая, но все необходимое в ней есть.

Саманта отдернула штору и оглядела альков:

— А для чего его изначально использовали?

— Теперь это тайна. Поговаривают, что леди прятали здесь своих любовников.

Саманта рассмеялась и вернула штору на место.

— Видимо, они в детстве не играли в прятки. Я бы на месте мужа первым делом заглянула сюда.

Комната была идеальной для нее. Опасения были связаны не с этим, и молчать она больше не могла.

— Как отнеслась к вашей идее сестра?


— Моя сестра?

— Я почувствовала, что неблагосклонно.

Одна из причин, по которой Саманте удавалось хорошо справляться с работой, — внимание к мелочам. Хотя и не очень удобно выпытывать у Броди подробности. Ей ли не знать, какими непростыми могут быть отношения между членами семьи. И все же перед подписанием договора надо разобраться.

Броди медлил с ответом. Прошел и закрыл дверь, словно боялся, что их разговор подслушают.

— Кирсти очень старается приспособиться к новой жизни.

— Вы имеете в виду к приему туристов?

— К этому и многому другому. — Он прошелся по комнате и встал у камина. — Все непросто. В любой семье есть трудности. Возможно, в вашей нет, но…

— В моей тоже.

— Правда? Но ведь три поколения семьи Митчелл проводят Рождество вместе, это впечатляет.

Она едва сдержалась, чтобы не рассказать все: о том, что не общалась с матерью долгих пять лет и «вместе» — новое для них слово, что она боялась и до сих пор боится думать, чем закончится отдых. Не говоря уже о том, что о медовом месяце матери в Шотландии она узнала только сегодня.

Внезапно ей стало не по себе. Она провела в доме не более получаса, а ждет, что Броди поведает ей семейные секреты, и готова раскрыть свои. Гостеприимство Макинтайров похвально, но они вправе хранить свои тайны.

— Рождество. В это время непросто принимать гостей. — Как непросто быть гостьей. Саманта прошла к двери. — Спасибо, Броди. Комната мне очень нравится. Вы что-то говорили об ужине.

Он стоял напротив нее, и взгляды их внезапно встретились. Казалось, он хотел что-то добавить, но их уединение нарушил окрик Эллы в лестничном проеме.

После восхитительного ужина с холодным мясным ассорти, салатом и свежеиспеченным хлебом они стали расходиться по комнатам.

Элла и Таб задержались, чтобы пожелать спокойной ночи Медведю, и Саманта осталась наедине с матерью. Та остановилась у двери своей комнаты, а Саманта застыла, не зная, что сказать. Желать матери спокойной ночи было делом новым. Пожимать руку было неловко. На объятия она не могла решиться — казалось, между ними выросла стена.

— Хороших снов, — наконец произнесла Саманта и слабо улыбнулась. — Ты устала.

Не дожидаясь ответа, она направилась в свою комнату на верхнем этаже башни, повалилась на кровать и закрыла глаза.

Какой-то кошмар.

К счастью, у них отдельные комнаты.

Она взяла себя в руки и начала разбирать вещи, когда в комнату вошла Элла.

— Так хочется лечь.

— Таб уснула?

— До того как Майкл начал читать сказку. Удивительное место. Не терпится разглядеть его днем. — Она выглянула в темное окно. — Готова поспорить, что вид отсюда потрясающий. Кстати, не только виды здесь потрясающие, но и Броди — просто красавец. Напомнил мне моего преподавателя английского в колледже. Представляешь, привез автокресло для Таб и плед.

Саманта повесила и расправила два платья.

— Очень предусмотрительно.

— У него невероятно красивые глаза. Как думаешь, может, мне купить Майклу очки?

— Зачем? У него же хорошее зрение.

— Броди в них выглядит очень сексуально. Темная оправа, синие глаза — с ума сойти можно.

— Ты ведь до безумия любишь Майкла!

— Да, люблю. Но я говорю о тебе.

— Обо мне? — Саманта закрыла чемодан, положила его на пол и задвинула глубже в нишу.

— Да, Броди идеально тебе подходит. Он умный, внимательный, и у него красивые глаза.

— И он знает обо мне больше, чем кто-либо.

Элла криво усмехнулась:

— Вот именно. Отличное начало.

— Элла!

— Я знаю, мне запрещено вмешиваться в твою личную жизнь, но прости мне эту попытку. — Она опустилась на край кровати. — Тебе не кажется все происходящее странным? Мы приехали отдыхать семьей, хотя мы не семья. Я постоянно жду, что нас разоблачат. У меня синдром самозванца.

— Элла, мы семья. — Саманта боялась признать, что испытывает схожие чувства. — Платье остается платьем, даже если оно порвано.