Журавль недоверчиво уставилась на бывшего поклонника, явно пытаясь понять, что происходит.
- Вы ведь все-таки были здесь, - не спрашивал, а утверждал Матвей. - Я не ошибся. Поэтому я пригласил вас сюда вновь. Кстати, тебе идет загар - глаза еще ярче, - почти нежно произнес он. Девушка пропустила этот комплимент мимо ушей - широко раскрытыми глазами смотрела на то, как несколько крепких мужчин выводят из распахнутой двери Келлу, который не замечал ее. Он пытался вырваться, но не мог - преимущество было не на его стороне. Позади них шел очень высокий, коротко стриженый парень с жестким выражением лица и совершенно безразличными глазами. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не перебитый нос.
Он сбросил с себя футболку, демонстрируя рельефную мускулатуру и татуировки в стиле дотворк[1]: геометрический черный орнамент оплетал руки, воротником закрывал шею, на груди распускался узор в виде цветка. На его коже всюду были шрамы - Нина видела их даже со своего диванчика, на который опустилась, чувствуя, как чаще начинает биться сердце - прямо где-то в горле.
Она узнала этого человека.
И поняла.
- Один из лучших, - сказал Матвей, с одобрением глядя на мужчину в татуировках.
- Всегда на него ставлю. Привет, Вик! - крикнул он парню. Тот только кивнул. И первым вошел в клетку, разминая на ходу мышцы. Ему было все равно, что происходит - по крайней мере, так казалось.
- Ты понимаешь, что ты - труп? - прошептала Журавль, пряча страх далеко-далеко. Она должна быть смелой и сильной. И понять, как выбраться из всего этого.
И она сможет сделать это. И она знает, что делать.
Нина незаметно положила сумочку на колени.
Келла все-таки увидел ее - дернулся, вновь попытавшись вырваться, однако получили удар под дых. А после его толкнули в клетку следом за Виком.
Во взгляде Келлы страха не было - по крайней мере, за себя. Но была тревога и паника - за Нину. А еще была ярость, застилающая глаза, та, от которой напрягались мышцы, вздувались вены под кожей и из горла вырывался рык. За Королеву он готов был рвать голыми руками. Наверное, тогда Келла понял, что любовь - его самый сильный соперник. Она поражала - в самое сердце, с размаху, мощным свингом. А потом еще раз - левер-панч, но не в голову, а в грудь. И он - в углу ринга.
Матвей криво улыбнулся - совсем невесело.
- Я до последнего хотел оставаться хорошим. Предлагал тебе. Просил тебя. Даже почти умолял. Я решил подождать, когда ты наиграешься и избавишься от него -так, чтобы и бабки остались при тебе. И что взамен? Я дважды получил по лицу. На свадьбе. И сегодня, когда этот твоя синяя мразь вынудила меня приехать к нему на разборки. Я не собираюсь терпеть это. Я не твой мальчик на побегушках, поняла? -спросил Матвей.
- Какой ты все-таки... - Нина замолчала, подбирая слова.
- Урод? - усмехнулся Матвей. Если он и жалел, что решил отомстить им обоим таким вот способом, то не собирался показывать это.
- Гнусный, - спокойно сообщила ему девушка. - Как гиена. Собираешь падаль. Питаешься падалью. И сам - падаль.
- Я говорил, что мне нравится твой характер? - спросил со смешком Матвей. - Говорил. Но сегодня тебе не стоит его показывать во всей красе. Итак, малыш, выбирай: или ты будешь со мной, или из твоего муженька сделают фарш. Поверь, Вик - тот еще мясник. В рифму, - рассмеялся Матвей. - У твоего любимого нет шансов. Знаешь, Нина, сначала я хотел, чтобы на ринге была собака, - молодой человек с улыбкой наблюдал за выражением лица девушки. - Ну, знаешь: собаке -собачье. Но потом все же решил, что против Вика у него больше шансов, нежели против собачьих клыков. Как думаешь?
- Я думаю, что ты больной, - смотрела тревожными глазами Нина на Келлу, застывшего на ринге напротив Вика. А тот стоял, словно ждал команду. Как бойцовская собака.
«Ничего страшного не произойдет. Она сделает все, как надо».
И Нина незаметно расстегнула сумочку, теперь не сводя глаз с Матвея, откинувшегося на спинку дивана с видом хозяина положения.
Келла не слышал, о чем они говорят, но вдруг прокричал ее имя - весело и задорно, словно находился на рок-концерте, а не в клетке для подпольных боев, где ему угрожала опасность.
- Нина! Ай лав ю!
Ниночке даже смешно стало. И почему-то ее мимолетно коснулось то чувство нежности, которое подарил им обоим ласковый океан, ставший свидетелем всего того, что между ними происходило.
«Все получится»
- Поцелуй меня, - вдруг потребовал хрипло Матвей, решивший унизить их обоих. - Сейчас. Тогда я велю Вику бить его вполсилы. Так, для профилактики.
- Не буду, - спокойно сообщила Нина. - С какой стати мне изменять мужу на его же глазах?
- Серьезно? - склонил голову к плечу Матвей.
- Ты бэд трип словил? Я верная жена.
- Нина, понимаешь, на что ты обрекаешь своего музыкантика? - прямо спросил Матвей, почему-то нервничая. Он надеялся совсем на другую реакцию.
- Понимаешь, на что обрек себя ты? - тихо спросила Нина. И сказала совершенно обыденным голосом:
- Я тебя убью.
- Начинайте! - крикнул Матвей.
Вик ожил и как по заказу тотчас пошел на Келлу - медленно и неукротимо.
«Прости, парень, это моя работа», - было написано в его глазах.
Схватка была короткая, но яростная. Келла дрался хорошо, однако этот странный Вик, внушающий страх своим безразличием, а не жестокостью, был куда лучше -бои на подпольной арене закалили его.
Он бил четко, метко, под разными углами, успевая блокировать удары Келлы. Настоящий боец: техничный и сильный.
- Ты все еще можешь это остановить, - сказал Ниночке Матвей. Она наблюдала за происходящим отстраненно, и ему это совсем не нравилось. Матвей хотел эмоций. Хотел ее слез, хотел, чтобы она его умоляла, чтобы обещала быть с ним. Он не собирался делать что-то с Журавлем или калечить синеволосого клоуна - просто хотел напугать. Отомстить обоим.
В какой-то момент Келла, чье лицо было залито кровью, упал, закрывая голову, и, наверное, ему бы пришлось совсем плохо, если бы вдруг Нина не сделала то, о чем думала с того самого момента, как попала в это место. Она ловким продуманным движением выхватила из сумочки пистолет и направила его на Матвея. Тот с недоверием узнал знаменитую «Беретту».
Такого поворота событий молодой человек точно не ожидал.
- Я же сказала, что убью тебя. Останови, - велела Нина ледяным тоном, будто забыв обо всех страхах. Ей показалось, что она слышит сдавленный стон Келлы. От этого внутри поднимался черный вихрь ненависти к сидящему перед ней ублюдку, решившему, что он - король мира.
Матвей спешно махнул рукой. Ему и в голову не приходило, что это - игрушка.
Один из парней, стоящих у клетки, крикнул что-то. Вик вновь послушно замер.
- Я взяла его у отца, - вдохновенно врала Ниночка. Матвей знал, что у Журавля-старшего был зарегистрированный пистолет для самообороны. Несколько лет назад на него слишком уж активно наезжали недобросовестные конкуренты. - И я на пределе, Матвеюшка. Я сейчас застрелю тебя, а потом себя.
- Убери игрушку, - мягко попросил он. Такого молодой человек точно не ожидал.
- Нет. Сейчас этой игрушкой я сделаю в твоей голове дырочку - а стрелять я умею, папочка всему научил, - говорила Нина. - Отпусти Ефима. И дай нам уйти. Ты меня слышишь?!
Сжимая пистолет и ощущая себя Джеймсом Бондом в юбке, девушка направилась к клетке. Парни, что там стояли, попятились. Тоже решили, что в ее руке настоящий пистолет. И сама она - ненормальная.
Клетку распахнули.
Келла тотчас выбежал, схватил Нинку за свободную руку и потащил к одной из дверей - почему именно к ней, девушка не поняла, однако решила его послушаться. Вслед им неслись крики. Спокойным оставался только один Вик.
Они оказались в полутемном коридоре. И бежали по нему изо всех сил. Вихрем пронеслись мимо какого-то типа - наверняка охранника, который попытался остановить их. И, толкнув дверь, выскочили на улицу. Кажется, это был черный вход.
Не сбавляя темпа, парень и девушка понеслись дальше, не видя людей и не слыша криков тех, кого отталкивали на своем пути. Нина не без труда спрятала зажигалку в сумочке, болтавшейся наперевес и бьющей ее по бедру.
Бежали они долго и остановились только у переполненного людьми торгового центра. На них все обращали внимание - еще бы, лицо Келлы было в крови, а лицо Нины - в потеках туши.
Стараясь скрыться от людских взглядов, парочка поспешила спряталась в каком-то переулке, поняв, что погони за ними нет.
- Откуда ты узнал, что это выход? - задыхаясь, спросила Нина. Ноги гудели, голова раскалывалась, но ей отчего-то было смешно.
- Бугай сказал, - сообщил Келла весело.
- Что-о-о? Который тебя бил?! - не поверила девушка, лишь с третьей попытки достав из сумочки салфетки.
- Ага, он самый, - расхохотался вдруг Келла, вытирая лицо. - Бил вполсилы, а потом говорит тихо: «Парень, падай. И делай вид, что тебе больно».
- Как ты вообще там очутился?!
- Да этот придурок стал мне названивать, - выдохнул Келла. - Я и пригласил его для разговора. Он мне, *запрещено цензурой’, пытался бабло предлагать. За тебя. - Парень хищно улыбнулся. - Видала, как морду ему разукрасил? Я красавец, да? - спросил он горделиво. - Он только мне телефон сломал, тварь.
- А потом что произошло? - продолжала расспросы Нина.
- А потом поднялись его друганы, в лицо что-то прыснули и увезли, - хмуро признался Келла. - Сказали - или иди и дерись, или с твоей девкой... девушкой, - тотчас поправился он, - развлекутся... А остальное ты знаешь. Хорошо, что этот - как его?.. Вик? Он норм тип. Машина для убийства.
- Боже, - закрыла Нина лицо трясущимися руками.
- Испугалась? - Келла обнял ее одной рукой и мимолетом коснулся губами скулы. - Я его убью.
- Испугалась? - заорала Журавль. - Я зла! Я так зла, что сама его готова прибить! Вот скотина! Ушлепок! Сырого мяса кусок! Чтобы у него жаба в пищеводе застряла! Ничего, - исказила ее хорошенькое лицо злая гримаса, - крестный все узнает.
Оказывается, Журавль умудрилась незаметно включить диктофон в телефоне, и разговор с Матвеем записался на нем в лучшем виде. Дядя Саша прослушал его от и до в тот же день. Нахмурился. Извинился перед крестницей, удостоверившись, что с ней и с ее мужем все более-менее в порядке. Позвонил Матвею, вызвав его к себе. А Ниночке пообещал, что она никогда больше его не увидит. И девушка ему поверила - крестный всегда держал слово.
- Надеюсь, ты его не убивать будешь, - мило улыбнулась девушка, прежде чем покинуть офис крестного вместе с молчавшим Келлой, лицо которого было весьма впечатляющим - драка не осталась бесследной. Однако, кажется, мечтала Нина именно об этом.
- Увы, этого я сделать не могу, - кивнул крестный, с трудом сдерживая злость, - но жизнь попортить в моих силах. Неблагодарный мальчишка. Подпольные бои, значит? Решил показать зубы?
Мужчина выдохнул - было видно, что он находится в ярости, но сдерживает себя.
Родителям о случившемся Келла и Нина не говорили. И Александр Михайлович решил, что его сын снова с кем-то подрался. Он долго кричал и даже отказался от того, чтобы Ефим провожал их до вокзала. В результате Келла остался дома вместе с Ниной. Родителей поехала провожать Таня.
Келла и Нина остались вдвоем.
- Из-за тебя одни неприятности, кабан, - сказала хмуро Журавль, сидя на диване. Ее все уже порядком достало. И до сих пор дрожали руки. Хотелось курить, но муж вытащил у нее изо рта сигарету и выбросил - молча.
И сейчас тоже молчал. Молчал и бесил.
- Если бы ты, милый мой олух сдерживал свои позывы набить всем подряд морды, ничего бы не случилось, - всегда обвиняла во всем других людей Нина. - Ты просто больной озабоченный психопат. Вообще понимаешь, что тебе сегодня могли перебить руки так, что ты себе даже воды не мог бы налить, не то что играть на ударных?! Почему ты молчишь?! - взвизгнула она, понимая, что это запоздалая истерика.
Она и правда боялась, что ему повредят руки. Или дурную голову - и он станет овощем. Или просто убьют - это, ведь, оказывается, так просто.
- Слушай, - вдруг сказал Келла, садясь рядом. - Я тут подумал. Если ты хочешь, то давай разведемся.
- Вы ведь все-таки были здесь, - не спрашивал, а утверждал Матвей. - Я не ошибся. Поэтому я пригласил вас сюда вновь. Кстати, тебе идет загар - глаза еще ярче, - почти нежно произнес он. Девушка пропустила этот комплимент мимо ушей - широко раскрытыми глазами смотрела на то, как несколько крепких мужчин выводят из распахнутой двери Келлу, который не замечал ее. Он пытался вырваться, но не мог - преимущество было не на его стороне. Позади них шел очень высокий, коротко стриженый парень с жестким выражением лица и совершенно безразличными глазами. Его можно было бы назвать симпатичным, если бы не перебитый нос.
Он сбросил с себя футболку, демонстрируя рельефную мускулатуру и татуировки в стиле дотворк[1]: геометрический черный орнамент оплетал руки, воротником закрывал шею, на груди распускался узор в виде цветка. На его коже всюду были шрамы - Нина видела их даже со своего диванчика, на который опустилась, чувствуя, как чаще начинает биться сердце - прямо где-то в горле.
Она узнала этого человека.
И поняла.
- Один из лучших, - сказал Матвей, с одобрением глядя на мужчину в татуировках.
- Всегда на него ставлю. Привет, Вик! - крикнул он парню. Тот только кивнул. И первым вошел в клетку, разминая на ходу мышцы. Ему было все равно, что происходит - по крайней мере, так казалось.
- Ты понимаешь, что ты - труп? - прошептала Журавль, пряча страх далеко-далеко. Она должна быть смелой и сильной. И понять, как выбраться из всего этого.
И она сможет сделать это. И она знает, что делать.
Нина незаметно положила сумочку на колени.
Келла все-таки увидел ее - дернулся, вновь попытавшись вырваться, однако получили удар под дых. А после его толкнули в клетку следом за Виком.
Во взгляде Келлы страха не было - по крайней мере, за себя. Но была тревога и паника - за Нину. А еще была ярость, застилающая глаза, та, от которой напрягались мышцы, вздувались вены под кожей и из горла вырывался рык. За Королеву он готов был рвать голыми руками. Наверное, тогда Келла понял, что любовь - его самый сильный соперник. Она поражала - в самое сердце, с размаху, мощным свингом. А потом еще раз - левер-панч, но не в голову, а в грудь. И он - в углу ринга.
Матвей криво улыбнулся - совсем невесело.
- Я до последнего хотел оставаться хорошим. Предлагал тебе. Просил тебя. Даже почти умолял. Я решил подождать, когда ты наиграешься и избавишься от него -так, чтобы и бабки остались при тебе. И что взамен? Я дважды получил по лицу. На свадьбе. И сегодня, когда этот твоя синяя мразь вынудила меня приехать к нему на разборки. Я не собираюсь терпеть это. Я не твой мальчик на побегушках, поняла? -спросил Матвей.
- Какой ты все-таки... - Нина замолчала, подбирая слова.
- Урод? - усмехнулся Матвей. Если он и жалел, что решил отомстить им обоим таким вот способом, то не собирался показывать это.
- Гнусный, - спокойно сообщила ему девушка. - Как гиена. Собираешь падаль. Питаешься падалью. И сам - падаль.
- Я говорил, что мне нравится твой характер? - спросил со смешком Матвей. - Говорил. Но сегодня тебе не стоит его показывать во всей красе. Итак, малыш, выбирай: или ты будешь со мной, или из твоего муженька сделают фарш. Поверь, Вик - тот еще мясник. В рифму, - рассмеялся Матвей. - У твоего любимого нет шансов. Знаешь, Нина, сначала я хотел, чтобы на ринге была собака, - молодой человек с улыбкой наблюдал за выражением лица девушки. - Ну, знаешь: собаке -собачье. Но потом все же решил, что против Вика у него больше шансов, нежели против собачьих клыков. Как думаешь?
- Я думаю, что ты больной, - смотрела тревожными глазами Нина на Келлу, застывшего на ринге напротив Вика. А тот стоял, словно ждал команду. Как бойцовская собака.
«Ничего страшного не произойдет. Она сделает все, как надо».
И Нина незаметно расстегнула сумочку, теперь не сводя глаз с Матвея, откинувшегося на спинку дивана с видом хозяина положения.
Келла не слышал, о чем они говорят, но вдруг прокричал ее имя - весело и задорно, словно находился на рок-концерте, а не в клетке для подпольных боев, где ему угрожала опасность.
- Нина! Ай лав ю!
Ниночке даже смешно стало. И почему-то ее мимолетно коснулось то чувство нежности, которое подарил им обоим ласковый океан, ставший свидетелем всего того, что между ними происходило.
«Все получится»
- Поцелуй меня, - вдруг потребовал хрипло Матвей, решивший унизить их обоих. - Сейчас. Тогда я велю Вику бить его вполсилы. Так, для профилактики.
- Не буду, - спокойно сообщила Нина. - С какой стати мне изменять мужу на его же глазах?
- Серьезно? - склонил голову к плечу Матвей.
- Ты бэд трип словил? Я верная жена.
- Нина, понимаешь, на что ты обрекаешь своего музыкантика? - прямо спросил Матвей, почему-то нервничая. Он надеялся совсем на другую реакцию.
- Понимаешь, на что обрек себя ты? - тихо спросила Нина. И сказала совершенно обыденным голосом:
- Я тебя убью.
- Начинайте! - крикнул Матвей.
Вик ожил и как по заказу тотчас пошел на Келлу - медленно и неукротимо.
«Прости, парень, это моя работа», - было написано в его глазах.
Схватка была короткая, но яростная. Келла дрался хорошо, однако этот странный Вик, внушающий страх своим безразличием, а не жестокостью, был куда лучше -бои на подпольной арене закалили его.
Он бил четко, метко, под разными углами, успевая блокировать удары Келлы. Настоящий боец: техничный и сильный.
- Ты все еще можешь это остановить, - сказал Ниночке Матвей. Она наблюдала за происходящим отстраненно, и ему это совсем не нравилось. Матвей хотел эмоций. Хотел ее слез, хотел, чтобы она его умоляла, чтобы обещала быть с ним. Он не собирался делать что-то с Журавлем или калечить синеволосого клоуна - просто хотел напугать. Отомстить обоим.
В какой-то момент Келла, чье лицо было залито кровью, упал, закрывая голову, и, наверное, ему бы пришлось совсем плохо, если бы вдруг Нина не сделала то, о чем думала с того самого момента, как попала в это место. Она ловким продуманным движением выхватила из сумочки пистолет и направила его на Матвея. Тот с недоверием узнал знаменитую «Беретту».
Такого поворота событий молодой человек точно не ожидал.
- Я же сказала, что убью тебя. Останови, - велела Нина ледяным тоном, будто забыв обо всех страхах. Ей показалось, что она слышит сдавленный стон Келлы. От этого внутри поднимался черный вихрь ненависти к сидящему перед ней ублюдку, решившему, что он - король мира.
Матвей спешно махнул рукой. Ему и в голову не приходило, что это - игрушка.
Один из парней, стоящих у клетки, крикнул что-то. Вик вновь послушно замер.
- Я взяла его у отца, - вдохновенно врала Ниночка. Матвей знал, что у Журавля-старшего был зарегистрированный пистолет для самообороны. Несколько лет назад на него слишком уж активно наезжали недобросовестные конкуренты. - И я на пределе, Матвеюшка. Я сейчас застрелю тебя, а потом себя.
- Убери игрушку, - мягко попросил он. Такого молодой человек точно не ожидал.
- Нет. Сейчас этой игрушкой я сделаю в твоей голове дырочку - а стрелять я умею, папочка всему научил, - говорила Нина. - Отпусти Ефима. И дай нам уйти. Ты меня слышишь?!
Сжимая пистолет и ощущая себя Джеймсом Бондом в юбке, девушка направилась к клетке. Парни, что там стояли, попятились. Тоже решили, что в ее руке настоящий пистолет. И сама она - ненормальная.
Клетку распахнули.
Келла тотчас выбежал, схватил Нинку за свободную руку и потащил к одной из дверей - почему именно к ней, девушка не поняла, однако решила его послушаться. Вслед им неслись крики. Спокойным оставался только один Вик.
Они оказались в полутемном коридоре. И бежали по нему изо всех сил. Вихрем пронеслись мимо какого-то типа - наверняка охранника, который попытался остановить их. И, толкнув дверь, выскочили на улицу. Кажется, это был черный вход.
Не сбавляя темпа, парень и девушка понеслись дальше, не видя людей и не слыша криков тех, кого отталкивали на своем пути. Нина не без труда спрятала зажигалку в сумочке, болтавшейся наперевес и бьющей ее по бедру.
Бежали они долго и остановились только у переполненного людьми торгового центра. На них все обращали внимание - еще бы, лицо Келлы было в крови, а лицо Нины - в потеках туши.
Стараясь скрыться от людских взглядов, парочка поспешила спряталась в каком-то переулке, поняв, что погони за ними нет.
- Откуда ты узнал, что это выход? - задыхаясь, спросила Нина. Ноги гудели, голова раскалывалась, но ей отчего-то было смешно.
- Бугай сказал, - сообщил Келла весело.
- Что-о-о? Который тебя бил?! - не поверила девушка, лишь с третьей попытки достав из сумочки салфетки.
- Ага, он самый, - расхохотался вдруг Келла, вытирая лицо. - Бил вполсилы, а потом говорит тихо: «Парень, падай. И делай вид, что тебе больно».
- Как ты вообще там очутился?!
- Да этот придурок стал мне названивать, - выдохнул Келла. - Я и пригласил его для разговора. Он мне, *запрещено цензурой’, пытался бабло предлагать. За тебя. - Парень хищно улыбнулся. - Видала, как морду ему разукрасил? Я красавец, да? - спросил он горделиво. - Он только мне телефон сломал, тварь.
- А потом что произошло? - продолжала расспросы Нина.
- А потом поднялись его друганы, в лицо что-то прыснули и увезли, - хмуро признался Келла. - Сказали - или иди и дерись, или с твоей девкой... девушкой, - тотчас поправился он, - развлекутся... А остальное ты знаешь. Хорошо, что этот - как его?.. Вик? Он норм тип. Машина для убийства.
- Боже, - закрыла Нина лицо трясущимися руками.
- Испугалась? - Келла обнял ее одной рукой и мимолетом коснулся губами скулы. - Я его убью.
- Испугалась? - заорала Журавль. - Я зла! Я так зла, что сама его готова прибить! Вот скотина! Ушлепок! Сырого мяса кусок! Чтобы у него жаба в пищеводе застряла! Ничего, - исказила ее хорошенькое лицо злая гримаса, - крестный все узнает.
Оказывается, Журавль умудрилась незаметно включить диктофон в телефоне, и разговор с Матвеем записался на нем в лучшем виде. Дядя Саша прослушал его от и до в тот же день. Нахмурился. Извинился перед крестницей, удостоверившись, что с ней и с ее мужем все более-менее в порядке. Позвонил Матвею, вызвав его к себе. А Ниночке пообещал, что она никогда больше его не увидит. И девушка ему поверила - крестный всегда держал слово.
- Надеюсь, ты его не убивать будешь, - мило улыбнулась девушка, прежде чем покинуть офис крестного вместе с молчавшим Келлой, лицо которого было весьма впечатляющим - драка не осталась бесследной. Однако, кажется, мечтала Нина именно об этом.
- Увы, этого я сделать не могу, - кивнул крестный, с трудом сдерживая злость, - но жизнь попортить в моих силах. Неблагодарный мальчишка. Подпольные бои, значит? Решил показать зубы?
Мужчина выдохнул - было видно, что он находится в ярости, но сдерживает себя.
Родителям о случившемся Келла и Нина не говорили. И Александр Михайлович решил, что его сын снова с кем-то подрался. Он долго кричал и даже отказался от того, чтобы Ефим провожал их до вокзала. В результате Келла остался дома вместе с Ниной. Родителей поехала провожать Таня.
Келла и Нина остались вдвоем.
- Из-за тебя одни неприятности, кабан, - сказала хмуро Журавль, сидя на диване. Ее все уже порядком достало. И до сих пор дрожали руки. Хотелось курить, но муж вытащил у нее изо рта сигарету и выбросил - молча.
И сейчас тоже молчал. Молчал и бесил.
- Если бы ты, милый мой олух сдерживал свои позывы набить всем подряд морды, ничего бы не случилось, - всегда обвиняла во всем других людей Нина. - Ты просто больной озабоченный психопат. Вообще понимаешь, что тебе сегодня могли перебить руки так, что ты себе даже воды не мог бы налить, не то что играть на ударных?! Почему ты молчишь?! - взвизгнула она, понимая, что это запоздалая истерика.
Она и правда боялась, что ему повредят руки. Или дурную голову - и он станет овощем. Или просто убьют - это, ведь, оказывается, так просто.
- Слушай, - вдруг сказал Келла, садясь рядом. - Я тут подумал. Если ты хочешь, то давай разведемся.