- А что ты чувствуешь ко мне?

Он вдруг сделал шаг вперед, явно намереваясь обнять, но я не дала ему этого сделать. Его пальцы с сожалением скользнули по моему предплечью. А я вдруг поняла, что цветочный браслет помят и некрасив теперь.

- Не надо, - сказала я твердо.

- Твое сердце еще у него, да? - спросил Кирилл. И я не узнавала его. Нет, он казался дружелюбным, и в голосе его слышалась мягкость, но такая смена отношения ко мне настораживала.

Может быть, все-таки он издевается надо мной?

- Ты - мой друг. Понимаешь? И пожалуйста, не говори больше этих слов, - попросила я, поняв вдруг, что прежними наши отношения уже не будут. Даже если он все-таки скажет, что это - одна большая шутка.

Смотри-ка, а Нина-то была права!

Щека, в которую Кирилл меня целовал, до сих пор горела льдом. Мне не было приятно - ни секунды, и я не ощущала влечения к этому человеку. А еще я чувствовала, что теряю друга. И от этого было больнее всего.

Еще позавчера мы просто мило беседовали обо всем, сидя в моей кухне, пили чай и улыбались друг другу - без какой-либо нотки романтики. А сегодня он вдруг говорит такие слова и пытается меня целовать.

Мне казалось, что это предательство.

Зачем он так поступает с нашей дружбой?

- Спасибо, что не дал упасть. Но на этом нам нужно закончить наше общение, Кирилл, - тихо сказала я, глядя на нежно-фиолетовые цветы, обвивающие изгородь, которая загораживала нас от остальных.

Голова продолжала болеть, и в ногах все еще царила слабость, но я развернулась резко и направилась прочь.

- Пожалуйста, дай мне шанс, - сказал Кирилл мне в спину.

- Хватит, - не поворачивая головы, сказала я, чувствуя стеклянные режущие слезы на глазах. - Ты и сам не понимаешь, что сейчас делаешь.

- Нет, это ты не понимаешь. Чем я хуже него, Катя? - задал вдруг он странный вопрос. - Ты ведь знаешь, я куда знаменитее. И денег больше. И я могу быть таким же нежным и все дела. Нет, я понимаю, что ты любишь его не за это. Просто... Мы так похожи. Поэтому ответь - чем я хуже? Чем, Катя?

И тут я рассердилась - так, что даже перестала чувствовать головную боль. Развернулась и закричала, забыв, где нахожусь:

- Что ты несешь Кирилл! Он - это он, и я люблю его только за это! Ты не хуже, ты не лучше, ты - другой! Ты - не мой человек, - постучала я кулаком по груди. -Зачем ты влезаешь? Ты ничего не знаешь о наших отношениях, чтобы нести подобную чушь! Как у тебя язык поворачивается говорить это?

- Нет, - улыбнулся вдруг музыкант ласково. - Я знаю все. Больше, чем ты думаешь, Катя. И я могу быть лучше него, честно. Просто дай мне шанс, - повторил он.

И протянул мне руку. А я ее не взяла.

- Ты разрушил нашу дружбу. В момент, - сказала я.

А он, кажется, стал злиться. Не так, как Антон - эмоции того всегда были взрывным водопадом, а медленно набирая скорость чувств, как при взлете самолета. И я чувствовала его злость.

- Ты знаешь, почему я могу быть, как он? Потому что он - это я. Я его сделал, Катя, - проговорил Кирилл сквозь зубы. И повторил:

- Я все знаю.

- Знать все ты не можешь, Кирилл. Ты не сможешь залезть мне в душу, чтобы узнать все. Прости. У тебя нет даже шанса на шанс, - звенящим голосом сказала я. Злость, обида, недоумение - все перемешалось во мне.

Как он мог так поступить? Как? Как?

- Уходи, пожалуйста, - попросила я.

- Почему вы не даете мне даже шанса? - внезапно задал Кирилл странный вопрос и сам же спохватился, как будто бы сказал что-то лишнее.

- О каком шансе ты говоришь? - почти взмолилась я. - Очнись!

- Я давно очнулся, Катя. И понял, что ты нравишься мне. А ты еще спишь, - грустно улыбнулся Кирилл и, кажется, вновь хотел подойти ко мне.

- А я тебе нравлюсь? - раздался вдруг голос Антона - и он появился из-за ширмы.

Хоть голос его был спокойным, но я расслышала в нем угрожающие нотки. Единственное, чего я сейчас боялась, - Тропинин вспылит и ударит Кезона. А тот ответит. Второй драки Нинка не переживет. И я тоже.

Антон уверенно и крепко взял меня за руку, загораживая плечом от Кирилла, хоть тот и выглядел совсем неопасно. Мне тотчас стало спокойнее. И я облегченно выдохнула, несмотря на то, что атмосфера с появлением Антона стала иной - тревожной и давящей.

- Нравишься, - безмятежно улыбнулся Кирилл. Кажется, он не ожидал появления Тропинина и был слегка раздосадован, но не растерялся. - Неплохой вокал. Есть в нем что-то. Я вообще люблю «темные» тембры.

- До меня снизошло чудо, - холодно улыбнулся Тропинин. - В какую сторону поклониться?

- В какую ни кланяйся - везде я, - насмешливо отвечал Кирилл. И я вдруг подумала, что они все-таки знакомы: может быть, не близко, но точно встречались раньше!

- Если ты везде, значит, мне будет легко тебя найти.

- Зачем же?


- Объяснить правила поведения, - я чувствовала, что Антон едва сдерживает гнев, но он не делал ничего опрометчивого, за что я была ему благодарна.

- Правила - для глупых, - отозвался лениво Кирилл, глядя мне в глаза не мигая. - Они нужны для иллюзии поддержания порядка. Не находите, друзья?

Антон ничего ему не ответил. Посчитал себя выше этого.

- Все в порядке? - осведомился он у меня, и я кивнула.

- Идем, - тихо сказал Антон и окинул Кирилла последним тяжелым взглядом, который тот с легкостью выдержал, а после увел меня за собой.

Я ни разу не оглянулась, хотя точно знала, что Кирилл смотрит мне в спину, и смотрит взглядом странным, пристальным, зовущим, лукавым. Взглядом многообещающим. Таким не отпускают, таким провожают, зная, что будет новая встреча.

А потом он засмеялся.

Честно говоря, на душе стало как-то гадко. На белые чистые листы тетради дружбы словно накапали безобразные кляксы.

Мы с Антоном шли молча, не слыша музыку и веселые выкрики, не видя никого вокруг. И только когда оказались на тихой лоджии, выходящей на вечерний город с его дрожащими огнями, Тропинин спросил:

- Катя, что произошло?

Я вздохнула, не в силах поверить, что Кирилл устроил подобное. Это казалось бредом. Ему нравлюсь я? Я? Глупости. Это неправда.

Зато как правдивы эти шутки про френдзону!

А может быть, он все-таки так шутил?

Но вспоминая его взгляд, его слова, его губы на моей щеке - я могла сказать,что нет, это все было всерьез.

Я устало села на белый кожаный диван, опустив безвольные руки на колени.

- Ты в порядке, девочка? - Антон опустился на корточки передо мной, гладя по лицу. Я лишь кивнула. От его прикосновений становилось тепло на душе.

Но до чего же обидно. Глупая я верила в нашу дружбу.

- Я считала Кирилла другом.

- Знаю, - кивнул Антон. - Только он тебя другом не считал.

- Ты злишься? - спросила я, кладя ладони на его плечи.

- Да.

- Прости.

- Не на тебя. На него.

- Все равно прости.

Мы замолчали на несколько секунд, глядя друг другу в глаза.

Уже второй апрель подряд в твой жизни появляется мерзкий самодовольный парень.

- Как ты меня нашел? - спросил я.

- Мне сказали, что тебе стало нехорошо и тебя унес какой-то тип, - брезгливо произнес Антон.

- Из-за вида крови, - выдохнула я. - Вчера я не боялась крови. А сегодня...

Тропинин спросил вдруг осторожно:

- Он тебя как-то обидел?

Хоть голос его был мягок, я знала, что за напускным нордическим хладнокровием прячется пылкий нрав.

- Нет, - покачала я головой.

Он взял мои руки в свои.

- Я поняла, что это не тот человек, с которым я должна общаться, - пришлось признаться мне.

- Рад, что ты это поняла, - медленно кивнул Антон. И я вдруг подумала, что он, наверное, заранее знал, как и Нинка, что наше с Кезоном общение ни к чему хорошему не приведет. Только Антон молчал: он не хотел выглядеть ревнивцем, ограничивающим мою свободу. И он верил мне.

- Не потому что он плохой. Мне кажется, он хороший человек. Но я, правда, считала его своим другом. А он... Ты ведь слышал: он сказал, что я ему нравлюсь, - призналась я, потрясенно глядя на своего парня. - Просил дать ему шанс. Говорил ерунду. Боже...