- Ты понимаешь, что это ненормально? - спросил Тропинин сердито. - Я посадил тебя на самолет, ты прилетела, и я не могу до тебя дозвониться. Что я должен думать, черт возьми?
- Прости, - вздохнула я, чувствуя себя неловко. Однако то, как Антон злился, мне нравилось.
- Прости? И это все, что ты мне можешь сказать? - едва ли не скрипел Антон зубами. - Нет, серьезно?
- Я звонила тебе, когда прилетела, но ты еще был в самолете, - отозвалась я, пытаясь оправдаться. - А потом... уснула.
- Ты уснула, а я должен сходить с ума. Не делай так больше, Радова. Всегда будь со мной на связи, - сказал он и добавил с чувством:
- Ненавижу беспокоиться.
- Я люблю тебя, - сказала я невпопад.
- Не подмазывайся, - отмахнулся Антон.
- И уже скучаю.
- Неужели?.. А я думал, ты решила поиграть в свои любимые прятки, - усмехнулся он.
- В следующий раз я тебе что-нибудь станцую, - попыталась подмаслить его я. - Хочешь?
- Нет, - отрезал он и напомнил ехидным голосом: - У тебя нет пилона. А чтобы ты танцевала в клубе, я не хочу.
- Я без пилона, - успокоила его я. - Приватный танец.
Танец маленьких утят.
Постепенно Антон успокоился.
Мы разговорились, и звук его голоса меня успокаивал все больше и больше, и уже было не так страшно. Мы беседовали долго, и я уже сидела в автобусе, везущем домой, как спросила, сама не поняв, зачем:
- Скажи, Антон, - осторожно начала я.
- Антон, - пошутил он, как всегда остроумно.
- Смешно, - даже не улыбнулась я. - Ответь на вопрос. Ты бы смог обменять меня?
- Что? - не понял он. - В смысле?
- Обменять, - повторила я, спешно придумывая другую формулировку.
- Ты стала крышкой из-под кока-колы, чтобы я менял тебя на приз, детка? -иосведомился Тропинин.
- Нет. Ели бы тебе сказали: твоя любовь или то, что тебе безумно дорого, что бы ты выбрал? - задала новый вопрос я, сама не зная, зачем говорю все это.
- Катя, мне не нравятся подобные вопросы. Для чего ты это сейчас говоришь? - спросил очень серьезно Антон.
- Просто в голову пришло, - ответила я, бездумно глядя на безликие дома, мимо которых проезжала.
Только сегодня утром я была с ним, в другом городе, а сейчас я одна и дома. Как это произошло?
- Тебе в голову приходят глупости, - отрезал Тропинин. Он понял, что сказал это слишком резко, и добавил, стремясь сгладить ситуацию:
- Лучше бы тебе в голову приходили другие вещи. Например, прислать мне фото, которые могу видеть только я, - его голос стал вкрадчивым.
- С занятий на пол дэнс, - подхватила я его игру, чтобы он ничего не заподозрил.
- Да, можно оттуда, девочка моя, - радостно согласился Антон. - Я уже жду свой приватный танец. Может, по скайпу?
- Только вживую, милый.
Так, разговаривая с любимым человеком, я и доехала до дома.
* * *
3
Ни с кем разговаривать не хотелось и я, извинившись и сославшись на головную боль, ушла в свою комнату, где долго лежала, глядя в черный потолок, заснув лишь глубокой ночью.
Проснулась я рано - весь дом еще спал, и направилась на кухню. По пути я заглянула в приоткрытую дверь комнаты брата, застав презабавную картину. Эдгар, пытаясь не разбудить обнявшую его Киру, вылезал из кровати, явно желая сесть за любимой компьютер.
Увидев меня, он, смутившись, погрозил кулаком, а я лишь махнула рукой и отправилась пить кофе. Выпью одну чашку, стану бодрой и уверенной - и позвоню Алле. Но я выпивала эту чашку и говорила себе вновь - выпью вторую и тогда позвоню. И так повторялось вновь и вновь. После четвертой мне стало плохо, и я поняла, что откладывать не стоит - кофе меня не спасет. Я не могу больше тянуть время. Чем быстрее я поговорю с Адольской, тем быстрее забуду все это, как кошмарный сон.
Когда я набрала ее номер, стрелки часов показывали ровно девять часов. Мама Тропинина ответила мне быстро, и голос у нее был бодрый - как у человека, который уже давно не спит.
- Здравствуйте. Это Катя Радова, - сказала я, оглянувшись на дверь - вдруг кто услышит этот разговор? А мне бы этого не хотелось.
- А ты все-таки оказалась немного умнее, чем я думала, - рассмеялась женщина. - Быстро позвонила. Молодец. За это накину тебе еще тысяч триста, - тотчас оскорбила она меня, но я проглотила эти слова.
- Где и когда мы можем встретиться? - только и спросила я и тотчас услышала ответ:
- Полдень. В том же месте, где и вчера, - На этом она бросила трубку.
Чего мне стоило дождаться полудня! Из дома я выехала уже в десять утра, ни с кем не разговаривая от охватившего меня волнения. В ресторане «Белая лагуна» я оказалась уже в одиннадцать, и еще час ждала, нервничая, Аллу. Вчерашняя девушка-официант посматривала на меня странно - наверное, думала, что я согласилась-таки на предложение Адольской. Переубеждать ее я не стала.
Мать Антона появилась ровно в полдень. Зашла, как королева, в пустое еще заведение, одетая в элегантное деловое платье, сверху которого был накинут модный пиджак. Украшения она сменила: кольцо на пальце и колье на ухоженной шее - все из сдержанно-благородной платины, с яркими алыми камнями, похожими на заледеневшие кубики крови.
Алла Адольская вновь не удосужилась поздороваться - села напротив с видом триумфатора.
Но я уже не боялась ее так, как вчера.
- Люблю решать вопросы быстро, - сказала довольным голосом Алла, жестом отправляя прочь официанта. - Ты порадовала меня, включив, наконец, мозги. Считай, что сегодня ты получила счастливый билет в жизнь.
Она ничуть не сомневалась в своей победе. Была в предвкушении. Ей даже и в голову не приходило, что может быть как-то иначе.
А я, ничего не говоря, протянула ей папку с копиями документов ее двойной бухгалтерии. Алла с некоторым удивлением глянула на меня, не сразу, видимо, поняв, что это, но задавать лишних вопросов не стала - открыла папку и несколько минут изучала ее содержимое.
- Где взяла? - подняла на меня глаза мать Антона.
Я думала, с ее-то нравом она устроит истерику, начнет кричать, пугать, угрожать... А Алла просто пробежалась внимательно по строкам, поняла все вмиг и отложила документы в сторону. Только взгляд у нее был пугающе ледяным. С таким не устраивают скандалы, с таким молча и хладнокровно уничтожают.
Не бойся ее. Теперь она ничего не сможет сделать.
- Олег Иванович дал.
- Олег Иванович, - задумчиво протянула Алла, откинувшись назад, на мягкую спинку дивана. - Вот как.
- Он просил передать, что поддерживает наше с Антоном общение, - сказала я, вспомнив слова Тропинина-старшего.
- Не мудрено. Он делает все, чтобы пойти мне наперекор. К тому же питает страсть к бездарным художникам. Пытается влиться в творческую тусовку? - сама себя спросила Алла, и я не понимала: то ли сейчас она в ярости, но хорошо контролирует себя, то ли ей все равно - сделка сорвалась, но это еще не конец. - А у тебя взгляд-то оскорбленный, - вдруг с усмешкой посмотрела она мне прямо в глаза. - Я мало предложила вчера?
Теперь уже не ярость говорила во мне - а нечто другое, более спокойное, но уверенное. Огромное, словно море, верное самому себе.
Справедливость?
Ты в своем праве.
- Мало. Знаете, сколько стоит любовь? - вдруг спросила я. - Столько, сколько звезд на небе, столько и стоит. У вас бы денег не хватило. Но знаете, что по-настоящему обидно? Не то, что вы пытались меня купить. А то, как вы относитесь к своему сыну. Мне жаль Антона.
Я оставалась спокойной и - главное - убежденной в себе и своих словах. Сильной.
А Алла смотрела на меня с насмешливым интересом, с какими смотрят на маленьких детей, которые учатся ходить и падают, падают, падают...
«Ну, давай, говори, девчонка, я, так и быть, послушаю» - говорил ее взгляд, за которым, однако, скрывалось что-то еще. То, чего Алла умело не показывала.
- И да, кое-что еще. Вы хотите, чтобы он был с другой, которая ему под стать, не зная при этом, что эта другая, - явно намекала я на Алину, - затащила в постель вашего второго сына. У которого, между прочим, есть невеста, - припомнила я и милашку Дину. - И вместо того, чтобы решить эту проблему, вы создаете новую. Вы пытаетесь добить Антона. Оставьте его в покое - я прошу вас.
- Ты? Просишь меня? - сощурилась Алла. - Матушка ты моя Тереза, просить меня ни о чем не надо. Я с тебя за такие просьбы столько спрошу, что кожу придется продать, чтобы отплатить.
- Вы же его мама, - почти с отчаянием выкрикнула я.
- Не надо пафоса. Я тоже самое могу сказать и твоей матери, - не преминула отметить Алла, которая, кажется, хорошо изучила биографию моей семьи.
- Говорите, - пожала я плечами.
- Не собираюсь терять время. Я поняла тебя и своего бывшего муженька. Оставайся с моим глупым сыночком. Но помни, Катя Радова, - ее взгляд не предвещал ничего хорошего, а слова звучали, как пророчество, - что однажды ты потеряешь свою ценность. Дешевок не любят. Подделки - не ценят.
Я молчала, стиснув зубы.
- Прости, - вздохнула я, чувствуя себя неловко. Однако то, как Антон злился, мне нравилось.
- Прости? И это все, что ты мне можешь сказать? - едва ли не скрипел Антон зубами. - Нет, серьезно?
- Я звонила тебе, когда прилетела, но ты еще был в самолете, - отозвалась я, пытаясь оправдаться. - А потом... уснула.
- Ты уснула, а я должен сходить с ума. Не делай так больше, Радова. Всегда будь со мной на связи, - сказал он и добавил с чувством:
- Ненавижу беспокоиться.
- Я люблю тебя, - сказала я невпопад.
- Не подмазывайся, - отмахнулся Антон.
- И уже скучаю.
- Неужели?.. А я думал, ты решила поиграть в свои любимые прятки, - усмехнулся он.
- В следующий раз я тебе что-нибудь станцую, - попыталась подмаслить его я. - Хочешь?
- Нет, - отрезал он и напомнил ехидным голосом: - У тебя нет пилона. А чтобы ты танцевала в клубе, я не хочу.
- Я без пилона, - успокоила его я. - Приватный танец.
Танец маленьких утят.
Постепенно Антон успокоился.
Мы разговорились, и звук его голоса меня успокаивал все больше и больше, и уже было не так страшно. Мы беседовали долго, и я уже сидела в автобусе, везущем домой, как спросила, сама не поняв, зачем:
- Скажи, Антон, - осторожно начала я.
- Антон, - пошутил он, как всегда остроумно.
- Смешно, - даже не улыбнулась я. - Ответь на вопрос. Ты бы смог обменять меня?
- Что? - не понял он. - В смысле?
- Обменять, - повторила я, спешно придумывая другую формулировку.
- Ты стала крышкой из-под кока-колы, чтобы я менял тебя на приз, детка? -иосведомился Тропинин.
- Нет. Ели бы тебе сказали: твоя любовь или то, что тебе безумно дорого, что бы ты выбрал? - задала новый вопрос я, сама не зная, зачем говорю все это.
- Катя, мне не нравятся подобные вопросы. Для чего ты это сейчас говоришь? - спросил очень серьезно Антон.
- Просто в голову пришло, - ответила я, бездумно глядя на безликие дома, мимо которых проезжала.
Только сегодня утром я была с ним, в другом городе, а сейчас я одна и дома. Как это произошло?
- Тебе в голову приходят глупости, - отрезал Тропинин. Он понял, что сказал это слишком резко, и добавил, стремясь сгладить ситуацию:
- Лучше бы тебе в голову приходили другие вещи. Например, прислать мне фото, которые могу видеть только я, - его голос стал вкрадчивым.
- С занятий на пол дэнс, - подхватила я его игру, чтобы он ничего не заподозрил.
- Да, можно оттуда, девочка моя, - радостно согласился Антон. - Я уже жду свой приватный танец. Может, по скайпу?
- Только вживую, милый.
Так, разговаривая с любимым человеком, я и доехала до дома.
* * *
3
Ни с кем разговаривать не хотелось и я, извинившись и сославшись на головную боль, ушла в свою комнату, где долго лежала, глядя в черный потолок, заснув лишь глубокой ночью.
Проснулась я рано - весь дом еще спал, и направилась на кухню. По пути я заглянула в приоткрытую дверь комнаты брата, застав презабавную картину. Эдгар, пытаясь не разбудить обнявшую его Киру, вылезал из кровати, явно желая сесть за любимой компьютер.
Увидев меня, он, смутившись, погрозил кулаком, а я лишь махнула рукой и отправилась пить кофе. Выпью одну чашку, стану бодрой и уверенной - и позвоню Алле. Но я выпивала эту чашку и говорила себе вновь - выпью вторую и тогда позвоню. И так повторялось вновь и вновь. После четвертой мне стало плохо, и я поняла, что откладывать не стоит - кофе меня не спасет. Я не могу больше тянуть время. Чем быстрее я поговорю с Адольской, тем быстрее забуду все это, как кошмарный сон.
Когда я набрала ее номер, стрелки часов показывали ровно девять часов. Мама Тропинина ответила мне быстро, и голос у нее был бодрый - как у человека, который уже давно не спит.
- Здравствуйте. Это Катя Радова, - сказала я, оглянувшись на дверь - вдруг кто услышит этот разговор? А мне бы этого не хотелось.
- А ты все-таки оказалась немного умнее, чем я думала, - рассмеялась женщина. - Быстро позвонила. Молодец. За это накину тебе еще тысяч триста, - тотчас оскорбила она меня, но я проглотила эти слова.
- Где и когда мы можем встретиться? - только и спросила я и тотчас услышала ответ:
- Полдень. В том же месте, где и вчера, - На этом она бросила трубку.
Чего мне стоило дождаться полудня! Из дома я выехала уже в десять утра, ни с кем не разговаривая от охватившего меня волнения. В ресторане «Белая лагуна» я оказалась уже в одиннадцать, и еще час ждала, нервничая, Аллу. Вчерашняя девушка-официант посматривала на меня странно - наверное, думала, что я согласилась-таки на предложение Адольской. Переубеждать ее я не стала.
Мать Антона появилась ровно в полдень. Зашла, как королева, в пустое еще заведение, одетая в элегантное деловое платье, сверху которого был накинут модный пиджак. Украшения она сменила: кольцо на пальце и колье на ухоженной шее - все из сдержанно-благородной платины, с яркими алыми камнями, похожими на заледеневшие кубики крови.
Алла Адольская вновь не удосужилась поздороваться - села напротив с видом триумфатора.
Но я уже не боялась ее так, как вчера.
- Люблю решать вопросы быстро, - сказала довольным голосом Алла, жестом отправляя прочь официанта. - Ты порадовала меня, включив, наконец, мозги. Считай, что сегодня ты получила счастливый билет в жизнь.
Она ничуть не сомневалась в своей победе. Была в предвкушении. Ей даже и в голову не приходило, что может быть как-то иначе.
А я, ничего не говоря, протянула ей папку с копиями документов ее двойной бухгалтерии. Алла с некоторым удивлением глянула на меня, не сразу, видимо, поняв, что это, но задавать лишних вопросов не стала - открыла папку и несколько минут изучала ее содержимое.
- Где взяла? - подняла на меня глаза мать Антона.
Я думала, с ее-то нравом она устроит истерику, начнет кричать, пугать, угрожать... А Алла просто пробежалась внимательно по строкам, поняла все вмиг и отложила документы в сторону. Только взгляд у нее был пугающе ледяным. С таким не устраивают скандалы, с таким молча и хладнокровно уничтожают.
Не бойся ее. Теперь она ничего не сможет сделать.
- Олег Иванович дал.
- Олег Иванович, - задумчиво протянула Алла, откинувшись назад, на мягкую спинку дивана. - Вот как.
- Он просил передать, что поддерживает наше с Антоном общение, - сказала я, вспомнив слова Тропинина-старшего.
- Не мудрено. Он делает все, чтобы пойти мне наперекор. К тому же питает страсть к бездарным художникам. Пытается влиться в творческую тусовку? - сама себя спросила Алла, и я не понимала: то ли сейчас она в ярости, но хорошо контролирует себя, то ли ей все равно - сделка сорвалась, но это еще не конец. - А у тебя взгляд-то оскорбленный, - вдруг с усмешкой посмотрела она мне прямо в глаза. - Я мало предложила вчера?
Теперь уже не ярость говорила во мне - а нечто другое, более спокойное, но уверенное. Огромное, словно море, верное самому себе.
Справедливость?
Ты в своем праве.
- Мало. Знаете, сколько стоит любовь? - вдруг спросила я. - Столько, сколько звезд на небе, столько и стоит. У вас бы денег не хватило. Но знаете, что по-настоящему обидно? Не то, что вы пытались меня купить. А то, как вы относитесь к своему сыну. Мне жаль Антона.
Я оставалась спокойной и - главное - убежденной в себе и своих словах. Сильной.
А Алла смотрела на меня с насмешливым интересом, с какими смотрят на маленьких детей, которые учатся ходить и падают, падают, падают...
«Ну, давай, говори, девчонка, я, так и быть, послушаю» - говорил ее взгляд, за которым, однако, скрывалось что-то еще. То, чего Алла умело не показывала.
- И да, кое-что еще. Вы хотите, чтобы он был с другой, которая ему под стать, не зная при этом, что эта другая, - явно намекала я на Алину, - затащила в постель вашего второго сына. У которого, между прочим, есть невеста, - припомнила я и милашку Дину. - И вместо того, чтобы решить эту проблему, вы создаете новую. Вы пытаетесь добить Антона. Оставьте его в покое - я прошу вас.
- Ты? Просишь меня? - сощурилась Алла. - Матушка ты моя Тереза, просить меня ни о чем не надо. Я с тебя за такие просьбы столько спрошу, что кожу придется продать, чтобы отплатить.
- Вы же его мама, - почти с отчаянием выкрикнула я.
- Не надо пафоса. Я тоже самое могу сказать и твоей матери, - не преминула отметить Алла, которая, кажется, хорошо изучила биографию моей семьи.
- Говорите, - пожала я плечами.
- Не собираюсь терять время. Я поняла тебя и своего бывшего муженька. Оставайся с моим глупым сыночком. Но помни, Катя Радова, - ее взгляд не предвещал ничего хорошего, а слова звучали, как пророчество, - что однажды ты потеряешь свою ценность. Дешевок не любят. Подделки - не ценят.
Я молчала, стиснув зубы.