- Все в порядке, - улыбнулась я. - Как у тебя дела?
- Все хорошо, спасибо, - отвечал он, глядя мне прямо в глаза, - надеюсь, и у тебя?
Я кивнула.
- Все отлично!
- Я видел тебя на теплоходе - с тем типом, который забрал тебя из машины со мной, - зачем-то сказал Влад.
- Да, теперь он - мой парень, - улыбнулась я с теплотой. Подумать только, уже год прошел с момента нашей встречи.
- У вас все хорошо? - поинтересовался Влад.
- Все прекрасно. А у тебя есть девушка? - зачем-то спросила я и сама же смутилась своего вопроса. И зачем только это сказала...
Влад покачал головой.
- Такая погода замечательная, - вдохнула я свежий воздух, который здесь, за городом, был куда чище. - Я уже чувствую приближение лета. Ты любишь лето? - зачем-то спросила я, не зная, о чем с ним можно говорить.
- Зиму, - ответил Влад коротко.
- Почему? - удивилась я.
- Лето - слишком откровенное время года, - Влад повертел свой бокал, в котором играли отблески фонарей. - Катя, я не хотел тебя беспокоить, но не займу много времени. Мне нужно сказать тебе кое-что.
Я удивленно взглянула на него, ничего не понимая.
- Возможно, это покажется тебе странным. - Влад сделал небольшую паузу. - В твоем окружении есть люди, которые тебя... - Он помедлил, но все же сказал тихо:
- Не любят?
- Что? - удивилась я. И пожала плечами. - У всех есть, наверное. Но почему ты спрашиваешь?
- Ты хороший человек, - сказал Влад мягко, глядя не на меня, а на деревья, на которых только-только появлялись почки. А сквозь них - на огни коттеджа. - Хоть мы и не знакомы совсем, но я не мог остаться в стороне. Ты перешла кому-то дорогу.
Я побледнела. О чем Влад говорит, я совершенно не понимала, но вдруг почувствовала себя слабо.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я тихо, понимая, что что-то случилось.
Он перевел взгляд с деревьев на меня, и мне стал не по себе - слишком пугающими были его светлые глаза, с легкостью пронзающие насквозь.
- Один из моих, - Влад вновь на мгновение замолчал, как будто бы пытаясь подобрать верное слово, - коллег получил задание.
Он явно пытался быть корректным и не знал, как сказать так, чтобы не испугать меня.
- Продолжай, - хрипло попросила я, понимая, что не могу скрыть страх.
- Это покажется тебе дикостью. Мне не обязательно верить - я всего лишь хочу предупредить, - сказал Влад. - Но кто-то заплатил деньги, чтобы опоить тебя и сделать компрометирующие фотографии.
- Фотографии?.. - прошептала я, поняв, о чем он говорит.
Его слова меня поразили так, что виски пронзила острая боль. Так вот почему ко мне так лип тот брюнет!
Я вдруг ясно представила себе лицо Антона, который увидел бы подобного рода снимки.
Если бы я увидела подобное - с ним и другой девушкой - мой мир бы рухнул. Страшная догадка булавкой уколола в сердце.
Грязная стерва.
- Быть не может, - прошептала я, точно поняв вдруг, кто стоит за этим - Алина.
Она никогда не чуралась грязных методов. И в результате опустилась до подобного.
Я хотела, чтобы Лескова осталась в прошлом, чтобы забылась, как сон, чтобы стала лишь страшной сказкой из прошлого, и она не появлялась, затаилась где-то, обнадеживая меня, но в глубине души я всегда знала - просто так она не уйдет. Она лишь ждет того момента, когда сможет нанести удар. И вот - пожалуйста.
Влад продолжал смотреть на меня внимательно, но спокойно.
- Полагаю, все это связано с тем человеком, которого ты любишь. Когда дело касается любви - люди сходят с ума. Поверь, - усмехнулся он сухо, - я знаю, о чем говорю. Кое-кто заплатил хорошие деньги за эти снимки. И просил сделать их погорячее.
- Кто? - спросила я, сглотнув. - Ты знаешь, кто должен это сделать?
- Не могу сказать, - покачал головой Влад. - Просто знай, что есть человек, который готов на многое. Странно, да, как чужое счастье делает кого-то глубоко несчастным? - спросил он отчего-то, хотел, было, добавить что-то еще, но замолчал.
Я сидела, словно громом пораженная. Вспомнилось вдруг, что от Бабы-Яги, той самой, которая против, пару недель назад приходило еще одно письмо, в котором она говорила, что я должна оставить Антона в покое.
«Во избежание неприятных инцидентов» - гласило письмо.
Но я просто забыла обо всем этом. Разрешила себе не думать о недоброжелателях. Глупая.
Влад встал, и я встала следом за ним, крепко сжимая высокую деревянную спинку лавочки.
Мы смотрели друг на друга. Я - испуганно, он - спокойно.
- Спасибо, - хрипло поблагодарила я, - за то, что сказал. Спасибо.
И замолчала, не зная, что еще сказать.
- Не думай, - вдруг произнес Влад, - что я добрый.
- Ничего не думаю, - проговорила я. - Просто благодарю. Спасибо.
- Я проделывал вещи и хуже. Просто, - он посмотрел мне прямо в глаза, не замечая в полутьме, как расширяются мои зрачки, - ты слишком хороша для такой грязи. Я не смогу.
И я поняла вдруг, что этот заказ получил не кто-то другой, не тот противный брюнет, на которого думала я, а он сам.
Он должен был напоить меня и уложить в постель, а после - сфотографировать. И получить за это деньги.
Мне стало страшно, как будто бы Влад мог накинуться на меня прямо здесь, чтобы привести в действие свой коварный план.
- Тогда спасибо за то, - сказала я дрожащим голосом, сильнее сжимая спинку стула, - что не стал делать этого. Я не забуду.
Он улыбнулся, взял вдруг бокал, вылил его содержимое в черную землю и направился к дому по мощеной дорожке, вдоль которой летом росли цветы, а сейчас стояли пустые пока еще клумбы. А я стояла и смотрела ему вслед, потерянная и не знающая, что делать.
Пройдя несколько шагов, Влад вдруг все же остановился. Повернулся ко мне. И провел ладонью вдоль тела.
- Я вот это все - продал, - сказал он совершенно спокойно, но в этом его спокойствии крылось нечто большее, чем он хотел показать. Облегчение. - А вот тут, - его указательный палец остановился напротив груди, чуть левее солнечного сплетения, - еще осталось. Знаешь, не хочу продавать до конца. Пусть останется что-то мое. Это не из-за тебя, нет, - произнес он. - Это...
И замолчал. Не стал говорить.
- Как... как я могу тебя отблагодарить? - спросила я, чувствуя, как по лицу бегут две непрошеные слезы.
- Ты слишком похожа на мою сестру, - вдруг сказал он вместо ответа и чуть улыбнулся.
- Что? - не поняла я, он больше ничего не сказал и ушел.
Я смотрела в спину Влада, сжав кулаки и чувствуя, как хочется рыдать - громко, в голос. Было жаль и себя, и его, и тот свет в людях, который они умудряются превратить во тьму - прямо внутри себя.
«Я буду любить тебя несмотря ни на что», - написала я Антону. Просто - чтобы он знал.
После такого откровения Влада оставаться на девичнике я не могла - забрала сумку, вызвала такси и уехала, надеясь, что Ниночка не заметит моего отсутствия и не обидится. Она заметила, правда, уже под утро и стала возмущаться, мол, как это я покинула ее, оставив одну!
Сначала я ничего не хотела говорить подруге о случившемся, однако поняла, что не смогу удержать это в себе, и поделилась. Нина, которая после бурного девичника еще не совсем пришла в себя, слушала меня по телефону внимательно, без своих вечных подколов.
- Она больна, - с презрением сказала Нина, выслушав мой рассказ.
Журавль, как и я, тоже решила, что это дело рук Алины - больше недоброжелателей, которых мои отношения с Антоном выводят из себя, у меня не было. Если только меня не выследила какая-нибудь его сумасшедшая фанатка, но мне казалось, что мы с Антоном всегда вели себя более чем осторожно.
Подруга, кажется, рассердилась куда больше меня, но заявила, что у Лесковой ничего не получится. Ведь рядом есть она - Нина.
- А ведь она выжидала, - говорила Журавль задумчиво, - потому что ей нужен был повод. Тропинин хоть и та еще позорная скотина, но логически иногда мыслить умеет. Если бы вдруг такие фотки появились ни с того, ни с сего, к примеру, осенью, да еще бы пришли Блондинчику по почте, как снимки с байкером или с Кезом, он бы сразу почуял подвох. Понял, что это все подстроено и шито белыми нитками. И он бы не бросил тебя. Он бы, наверное, убил Лескову. Прикопал бы ее хладную тушку, как мешок с мусором, в леске, и жил бы дальше счастливо. Лескову - в лесок, - хихикнула подруга.
- Ты права, - согласилась я, чувствуя себя намного спокойнее, чем вчера.
А Нина уверенно продолжала:
- Лескова ждала повода. И он появился. Все знают, что у меня свадьба. Все знают, что ты приглашена и на свадьбу, и на девичник. И если бы эти фотки были сделаны именно на девичнике, что бы тогда подумал Антон? Он мыслил бы примерно так. Его Катенька «напилась» у подружки на девичнике и вела себя отвратительно. Да, Клей бы понимал, что это подстроено, но тут есть тонкий расчет - он бы начал сомневаться. То ли бедную Катеньку подставили и опоили, а то ли она сама напилась - повод был! - и вела себя, как свинья, бросившись на первого встречного. Он бы не бросил тебя, нет, - продолжала Нина. - Но в его душе бы зародилось сомнение. Маленькое, но порой и такого хватает. Из маленьких сомнений вырастают большие мысли.
- Ты права, - сказала я тихо. - Лескова отлично понимает, что не может давить на Антона. Она выбрала другой путь. Подлый. Только немного ошиблась с Владом.
- Надо же, - присвистнула Нина. - Наш ночной мотылек благороден. Странно. Вантузом, его, что ли, огрели? - никогда не понимала подруга великодушия, которое несло за собой финансовые потери.
- Он просто хочет сохранить остатки человечности, - ответила я со вздохом, вспомнив вчера лицо Влада и его глаза. - Ненавижу ее. Как я ее ненавижу! - зло воскликнула я. Гнев внутри меня никуда не уходил.
Я представляла себе, что могло бы случиться, если бы не Влад.
- Заставлять себя ненавидеть - это хобби Лесковой, - хмыкнула Нина. - Или даже смысл ее существования. Но если все время думать об Алиночке, можно самой сойти с борта. Забудь о ней, подруга, но оставайся начеку. И кстати, поехали со мной за туфлями?
Мне оставалось лишь согласиться, и мы отправились в магазин модной обуви, где Нинка несколько часов выбирала себе туфли.
- Все хорошо, спасибо, - отвечал он, глядя мне прямо в глаза, - надеюсь, и у тебя?
Я кивнула.
- Все отлично!
- Я видел тебя на теплоходе - с тем типом, который забрал тебя из машины со мной, - зачем-то сказал Влад.
- Да, теперь он - мой парень, - улыбнулась я с теплотой. Подумать только, уже год прошел с момента нашей встречи.
- У вас все хорошо? - поинтересовался Влад.
- Все прекрасно. А у тебя есть девушка? - зачем-то спросила я и сама же смутилась своего вопроса. И зачем только это сказала...
Влад покачал головой.
- Такая погода замечательная, - вдохнула я свежий воздух, который здесь, за городом, был куда чище. - Я уже чувствую приближение лета. Ты любишь лето? - зачем-то спросила я, не зная, о чем с ним можно говорить.
- Зиму, - ответил Влад коротко.
- Почему? - удивилась я.
- Лето - слишком откровенное время года, - Влад повертел свой бокал, в котором играли отблески фонарей. - Катя, я не хотел тебя беспокоить, но не займу много времени. Мне нужно сказать тебе кое-что.
Я удивленно взглянула на него, ничего не понимая.
- Возможно, это покажется тебе странным. - Влад сделал небольшую паузу. - В твоем окружении есть люди, которые тебя... - Он помедлил, но все же сказал тихо:
- Не любят?
- Что? - удивилась я. И пожала плечами. - У всех есть, наверное. Но почему ты спрашиваешь?
- Ты хороший человек, - сказал Влад мягко, глядя не на меня, а на деревья, на которых только-только появлялись почки. А сквозь них - на огни коттеджа. - Хоть мы и не знакомы совсем, но я не мог остаться в стороне. Ты перешла кому-то дорогу.
Я побледнела. О чем Влад говорит, я совершенно не понимала, но вдруг почувствовала себя слабо.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я тихо, понимая, что что-то случилось.
Он перевел взгляд с деревьев на меня, и мне стал не по себе - слишком пугающими были его светлые глаза, с легкостью пронзающие насквозь.
- Один из моих, - Влад вновь на мгновение замолчал, как будто бы пытаясь подобрать верное слово, - коллег получил задание.
Он явно пытался быть корректным и не знал, как сказать так, чтобы не испугать меня.
- Продолжай, - хрипло попросила я, понимая, что не могу скрыть страх.
- Это покажется тебе дикостью. Мне не обязательно верить - я всего лишь хочу предупредить, - сказал Влад. - Но кто-то заплатил деньги, чтобы опоить тебя и сделать компрометирующие фотографии.
- Фотографии?.. - прошептала я, поняв, о чем он говорит.
Его слова меня поразили так, что виски пронзила острая боль. Так вот почему ко мне так лип тот брюнет!
Я вдруг ясно представила себе лицо Антона, который увидел бы подобного рода снимки.
Если бы я увидела подобное - с ним и другой девушкой - мой мир бы рухнул. Страшная догадка булавкой уколола в сердце.
Грязная стерва.
- Быть не может, - прошептала я, точно поняв вдруг, кто стоит за этим - Алина.
Она никогда не чуралась грязных методов. И в результате опустилась до подобного.
Я хотела, чтобы Лескова осталась в прошлом, чтобы забылась, как сон, чтобы стала лишь страшной сказкой из прошлого, и она не появлялась, затаилась где-то, обнадеживая меня, но в глубине души я всегда знала - просто так она не уйдет. Она лишь ждет того момента, когда сможет нанести удар. И вот - пожалуйста.
Влад продолжал смотреть на меня внимательно, но спокойно.
- Полагаю, все это связано с тем человеком, которого ты любишь. Когда дело касается любви - люди сходят с ума. Поверь, - усмехнулся он сухо, - я знаю, о чем говорю. Кое-кто заплатил хорошие деньги за эти снимки. И просил сделать их погорячее.
- Кто? - спросила я, сглотнув. - Ты знаешь, кто должен это сделать?
- Не могу сказать, - покачал головой Влад. - Просто знай, что есть человек, который готов на многое. Странно, да, как чужое счастье делает кого-то глубоко несчастным? - спросил он отчего-то, хотел, было, добавить что-то еще, но замолчал.
Я сидела, словно громом пораженная. Вспомнилось вдруг, что от Бабы-Яги, той самой, которая против, пару недель назад приходило еще одно письмо, в котором она говорила, что я должна оставить Антона в покое.
«Во избежание неприятных инцидентов» - гласило письмо.
Но я просто забыла обо всем этом. Разрешила себе не думать о недоброжелателях. Глупая.
Влад встал, и я встала следом за ним, крепко сжимая высокую деревянную спинку лавочки.
Мы смотрели друг на друга. Я - испуганно, он - спокойно.
- Спасибо, - хрипло поблагодарила я, - за то, что сказал. Спасибо.
И замолчала, не зная, что еще сказать.
- Не думай, - вдруг произнес Влад, - что я добрый.
- Ничего не думаю, - проговорила я. - Просто благодарю. Спасибо.
- Я проделывал вещи и хуже. Просто, - он посмотрел мне прямо в глаза, не замечая в полутьме, как расширяются мои зрачки, - ты слишком хороша для такой грязи. Я не смогу.
И я поняла вдруг, что этот заказ получил не кто-то другой, не тот противный брюнет, на которого думала я, а он сам.
Он должен был напоить меня и уложить в постель, а после - сфотографировать. И получить за это деньги.
Мне стало страшно, как будто бы Влад мог накинуться на меня прямо здесь, чтобы привести в действие свой коварный план.
- Тогда спасибо за то, - сказала я дрожащим голосом, сильнее сжимая спинку стула, - что не стал делать этого. Я не забуду.
Он улыбнулся, взял вдруг бокал, вылил его содержимое в черную землю и направился к дому по мощеной дорожке, вдоль которой летом росли цветы, а сейчас стояли пустые пока еще клумбы. А я стояла и смотрела ему вслед, потерянная и не знающая, что делать.
Пройдя несколько шагов, Влад вдруг все же остановился. Повернулся ко мне. И провел ладонью вдоль тела.
- Я вот это все - продал, - сказал он совершенно спокойно, но в этом его спокойствии крылось нечто большее, чем он хотел показать. Облегчение. - А вот тут, - его указательный палец остановился напротив груди, чуть левее солнечного сплетения, - еще осталось. Знаешь, не хочу продавать до конца. Пусть останется что-то мое. Это не из-за тебя, нет, - произнес он. - Это...
И замолчал. Не стал говорить.
- Как... как я могу тебя отблагодарить? - спросила я, чувствуя, как по лицу бегут две непрошеные слезы.
- Ты слишком похожа на мою сестру, - вдруг сказал он вместо ответа и чуть улыбнулся.
- Что? - не поняла я, он больше ничего не сказал и ушел.
Я смотрела в спину Влада, сжав кулаки и чувствуя, как хочется рыдать - громко, в голос. Было жаль и себя, и его, и тот свет в людях, который они умудряются превратить во тьму - прямо внутри себя.
«Я буду любить тебя несмотря ни на что», - написала я Антону. Просто - чтобы он знал.
После такого откровения Влада оставаться на девичнике я не могла - забрала сумку, вызвала такси и уехала, надеясь, что Ниночка не заметит моего отсутствия и не обидится. Она заметила, правда, уже под утро и стала возмущаться, мол, как это я покинула ее, оставив одну!
Сначала я ничего не хотела говорить подруге о случившемся, однако поняла, что не смогу удержать это в себе, и поделилась. Нина, которая после бурного девичника еще не совсем пришла в себя, слушала меня по телефону внимательно, без своих вечных подколов.
- Она больна, - с презрением сказала Нина, выслушав мой рассказ.
Журавль, как и я, тоже решила, что это дело рук Алины - больше недоброжелателей, которых мои отношения с Антоном выводят из себя, у меня не было. Если только меня не выследила какая-нибудь его сумасшедшая фанатка, но мне казалось, что мы с Антоном всегда вели себя более чем осторожно.
Подруга, кажется, рассердилась куда больше меня, но заявила, что у Лесковой ничего не получится. Ведь рядом есть она - Нина.
- А ведь она выжидала, - говорила Журавль задумчиво, - потому что ей нужен был повод. Тропинин хоть и та еще позорная скотина, но логически иногда мыслить умеет. Если бы вдруг такие фотки появились ни с того, ни с сего, к примеру, осенью, да еще бы пришли Блондинчику по почте, как снимки с байкером или с Кезом, он бы сразу почуял подвох. Понял, что это все подстроено и шито белыми нитками. И он бы не бросил тебя. Он бы, наверное, убил Лескову. Прикопал бы ее хладную тушку, как мешок с мусором, в леске, и жил бы дальше счастливо. Лескову - в лесок, - хихикнула подруга.
- Ты права, - согласилась я, чувствуя себя намного спокойнее, чем вчера.
А Нина уверенно продолжала:
- Лескова ждала повода. И он появился. Все знают, что у меня свадьба. Все знают, что ты приглашена и на свадьбу, и на девичник. И если бы эти фотки были сделаны именно на девичнике, что бы тогда подумал Антон? Он мыслил бы примерно так. Его Катенька «напилась» у подружки на девичнике и вела себя отвратительно. Да, Клей бы понимал, что это подстроено, но тут есть тонкий расчет - он бы начал сомневаться. То ли бедную Катеньку подставили и опоили, а то ли она сама напилась - повод был! - и вела себя, как свинья, бросившись на первого встречного. Он бы не бросил тебя, нет, - продолжала Нина. - Но в его душе бы зародилось сомнение. Маленькое, но порой и такого хватает. Из маленьких сомнений вырастают большие мысли.
- Ты права, - сказала я тихо. - Лескова отлично понимает, что не может давить на Антона. Она выбрала другой путь. Подлый. Только немного ошиблась с Владом.
- Надо же, - присвистнула Нина. - Наш ночной мотылек благороден. Странно. Вантузом, его, что ли, огрели? - никогда не понимала подруга великодушия, которое несло за собой финансовые потери.
- Он просто хочет сохранить остатки человечности, - ответила я со вздохом, вспомнив вчера лицо Влада и его глаза. - Ненавижу ее. Как я ее ненавижу! - зло воскликнула я. Гнев внутри меня никуда не уходил.
Я представляла себе, что могло бы случиться, если бы не Влад.
- Заставлять себя ненавидеть - это хобби Лесковой, - хмыкнула Нина. - Или даже смысл ее существования. Но если все время думать об Алиночке, можно самой сойти с борта. Забудь о ней, подруга, но оставайся начеку. И кстати, поехали со мной за туфлями?
Мне оставалось лишь согласиться, и мы отправились в магазин модной обуви, где Нинка несколько часов выбирала себе туфли.