Больше они не разговаривали, полностью отдавшись захватившим их с головой чувствам. Теперь это снова была борьба - но не за то, чтобы казаться лучше друг друга и сильнее, а борьба за то, кто и кому доставит большее наслаждение.
В какой-то момент Келла вновь оказался на спине, и пальцы его переплелись с пальцами Нины, а взгляды скрестились. Его сердце стучало, как метроном, в темпе двести двадцать - даже когда она, выгнувшись, упала ему на грудь, и светлые волосы разметались по его лицу.
Он лишь прижимал ее к себе, не желая отпускать, и целуя в шею, обжигая тяжелым дыханием.
Этой ночью они сделали много удивительных открытий. И утомленная Нина заснула в одно мгновение, а Келла, убрав руку из-под ее лица, встал, и подошел к окну, не веря в то, что между ними произошло и как горячо это происходило. Если бы Нина проснулась вдруг и поцеловала его вновь, он бы опять не выдержал и заключил ее в объятия.
Потому что она - его.
И он может делать с ней все, что захочет.
И, может быть, захочет даже любить.
Или уже любит.
Неважно.
Важно, что она с ним, рядом и сопит уютно, уткнувшись в подушку, и длинные ноги выглядывают из-под одеяла - так и хочется прикоснуться к ним вновь.
...А ночь была снежной и звездной. И россыпь блестящих осколков сверкала на черном бархате мягко и ласково.
Келла долго курил, сидя на подоконнике и глядя в пахнущее снегом небо, на эти самые звезды, лишь чуть приоткрыв окно в номере, чтобы спящая на кровати Ниночка не замерзла.
Звёзды манили, и Келла засмотрелся на них.
- Вернись, - потребовала проснувшаяся Нина и лениво похлопала по его стороне кровати. - А то не пущу, - пригрозила она, и едва синеволосый оказался с ней под одним одеялом, нагло закинула на него ногу и сладко уснула.
Проснулись они поздно, уставшие, но довольные, снова делали вид, что ничего не произошло и со вкусом, уже по привычке, переругиваясь. Но когда Нинка достала его, Келла просто-напросто заткнул ей рот поцелуем. Она, конечно, возмутилась такой наглости, попыталась укусить его за язык, поцарапать, но он все же взял вверх, прижав к стене и сумев сделать так, чтобы она требовала продолжения.
- С тебя желание, - заявил он, видя, что Ниночка уже не в силах разговаривать.
- Заткнись, - с трудом выдавила она и укусила за плечо от переизбытка эмоций. Но легкая боль только лишь подстегивала Келлу.
Он легко срывал с ее губ поцелуи, и когда замирал, она перехватывала его движения, ни о чем не переживая и ничего не боясь.
У Келлы было много девушек - разных, и он знал, как с ними обращаться, однако именно с этой в нем вдруг возникало странное желание смотреть на звезды, выпуская в темный воздух терпкий дым. И желание повторить вновь все то, что они делали.
А когда Журавль была в душе, в котором могла сидеть, не вылезая, часами и громко напевая, Келла нашел в своем рюкзаке пистолет, перевязанный кокетливой бирюзовой ленточкой. Настоящий.
Келла удивленно покрутил его, пытаясь понять, что чужое оружие делает в его вещах, и вдруг рассмеялся - не сразу заметил, что это зажигалка: нажми на курок, и из дула вылетит огонь, а не пуля. Точная копия "Беретты" - и не из пластика, а из алюминия, и сделана так, что и не отличишь от оригинала.
Нина умела выбирать подарки - такая игрушка Ефиму была весьма по душе. Однако развлекался он со своеобразным подарком не долго - в дверь студии постучали, и Келла удивился даже, поскольку ни с кем они с Ниной и не общались, а горничные убирали номер тогда, когда он был пуст.
В дверь постучали второй раз - более настойчиво, громко. И синеволосый отправился открывать, подумав лениво, что сейчас просто пошлет смельчака, который им мешает.
На пороге стоял смутно знакомый, довольно мощный тип - из тех, которые не вылезают из качалки, чтобы сделать потом селфи в майке, и смотрел на Келлу так, как будто бы тот, как минимум, поджег его дом.
- Что надо? - весьма нелюбезно поинтересовался барабанщик.
Гость ответить не успел. В это же время шум воды прекратился, и в прихожей, куда выходила дверь ванной комнаты, появилась Ниночка в одном лишь полотенце, обернутом вокруг тела, причем таком коротком, что Келла занервничал - ладно он, видел уже, все, что надо, но этот-то тип чего пялится так откровенно?
- Чувак, не туда смотришь, - тронул его за плечо Келла. В твердом голосе его звучало предостережение.
- Убери руку, - предостерегающе произнес Матвей - а это был именно он.
- А ты что тут делаешь? - поинтересовалась Ниночка, ничуть не стесняясь и вытирая влажные волосы полотенцем. Появление Помойки ее взбесило втрое меньше обычного, ибо настроение сегодня у нее было великолепным.
- Приехал тебя навестить, дорогая, - смотрел на нее, не отрываясь, молодой человек.
- Навестил? А теперь закрой дверь с той стороны, - почти миролюбиво посоветовала Нина. Ее начало бесить, что какой-то кусок Матвея портил ей настрой. Только Келла приручился, а тут...
- Поехали, - попытался схватить ее за руку Матвей, сам не понимая, что с ним происходит, когда он видит Нину. Особенно когда он видит ее такой - почти без одежды, без мейка и прически. Домашней. Беззащитной.
- Пошел ты! - возмутилась такой наглости девушка.
- Я сказал - поехали, собирайся, - сцепил зубы Матвей. Он с ума сходил, понимая, что эти двое тут делали.
Нинка сузила глаза. Он не был похож на прежнего ее безумного поклонника - Валерия. И если Баба Яга, хоть и пугал народ, но относился к ней, как рыцарь к священной деве, то у Матвея явно были другие приоритеты.
- А меня с собой взять не хочешь? - оскалился Келла, который никогда и никому просто так не отдавал то, что принадлежало ему. - Ты вообще кто такой?
- Ее - парень, - сверкнули глаза Матвея.
- Какой ты мне парень, чмо? - возмутилась Нинка такой постановке вопроса. Да, она была вынуждена ходить с ним на свидания и перед его друзьями они пару раз целовались, и забавы ради она даже поиграла с ним, но быстро охладела, но парень?! Так даже Баба Яга ее не злил своим скудоумием!
- А вот кто ты - вопрос, - продолжал Матвей и, не выдержав, схватил Ниночку за запястье - та едва выдернула руку, шипя ругательства.
- Муж, - ласково улыбнулся ему Келла и без слов ударил в лицо.
Матвей, не ожидавший этого, едва не потерял равновесие. Из носа потекла тонкая струйка крови. Матвей удивленно поднес к лицу испачканные в красном пальцы.
- Проваливай, чувак. У меня нет настроения на разборки с тобой, - лениво проговорил Келла, стоя на пороге. - Не отсвечивая рядом с ней, - имел он в виду Журавля, - и не трону. Увижу рядом - тебе не жить.
- Тебе - не жить, - тихо сказал Матвей и, глядя в глаза Ниночке, добавил тихо, но с такой затаенной злостью:
- Я запомнил.
- Я - тоже, - ничуть не испугалась Нина, хотя выражение его глаз ей не нравилось. Матвей не стал устраивать сцен - просто ушел.
Он долго сидел в своем автомобиле, и перед глазами его стояла Ниночка в своем этом одном полотенце и с влажными волосами. Он хотел провести с ней Новый год, но она упорно отказывалась и, в конце концов, заявила, что уезжает из города. Случайно узнав от дяди, где находится девушка, Матвей поехал за ней. Он подозревал, что она будет вместе с каким-то уродом, и его подозрения подтвердились.
В последнее время эта девчонка стала его наваждением. Даже снилась - мозг раз за разом прокручивал ту сценку из детства, когда она полезла к нему целоваться. Только во сне она была уже не подростком, а взрослой, вполне оформившейся девушкой.
Нет, если бы они провели ночь вместе, он бы отстал от нее, возможно, но сейчас, когда она становилась все недоступнее и недоступнее, унижая его отказами, он чувствовал все больше и больше охотничий азарт. Как там, около ринга с бойцами.
Матвей не был плохим человеком и у него, конечно же, имелось множество минусов, однако он не любил проигрывать и, более того, неудачи только подстегивали его.
Когда Матвей делал ставки на боях без правил - естественно, предпочитая посещать нелегальные, с кровавыми жесткими поединками, а не фарсом с правилами. Бывало, он делал ставки не на того бойца и терял деньги. Но он ставил снова и снова - пока не выигрывал, получал заряд уверенности в себе, и лишь тогда ненадолго остывал.
Общение с Ниночкой было похоже на поединок, в той самой клетке, только бойцами были не крепкие ребята с хорошей реакцией и отбитыми мозгами, а он и она. Она не давала повода для нокаута, и вообще не собиралась проигрывать, и Матвей чувствовал, как распаляется все больше и больше.
На ринге появилась первая кровь, и он решил не сдерживаться.
Не зная о его мыслях, Келла и Нина болтали на расправленной кровати - она с видом победителя уселась на него сверху, положив руки на грудь.
- Почему не было драки, Рыло? - капризно спрашивала девушка.
- Сама бы и устроила, - отвечал синеволосый. - Я тебе гладиатор, что ли?
- Раб, - с торжеством сообщила ему Нинка.
- Иди ты, - отмахнулся Келла, не в силах отвести взгляда от ее губ.
Он не сдержался и первым поцеловал ее.
* * *
17
С Ниночкой мы встретились через несколько дней после Рождества. Утром я прилетела из Праги, убитая на повал очередным расставанием с любимым человеком, а уже в обед мы с ней встретились и делились впечатлениями от новогодних каникул. Мы сидели у нее дома на кухне, пили лимонный чай с маленькими пирожными и то и дело посматривали в окно, за которым падал густой снег. На улице еще только начинало темнеть, зажглись первые фонари и слышны были крики и смех с катка, устроенного прямо во дворе жилого комплекса, в котором располагалась квартира Журавлей. Мне было безумно уютно - почему-то окончательно успокоиться после расставания с Антоном я смогла лишь в гостях у подруги, грея о горячую кружку ладони. На улице было морозно.
Нина нудно и подробно расспрашивала меня о каникулах в Праге, и куда больше ее интересовала не замечательная архитектура и дух истории, который буквально витал в старинном городе, а наши взаимоотношения с Тропининым. Изредка она задавала такие вопросы, от которых я могла лишь краснеть. А подруга уверенно заявляла, что она должна все знать. Сама она была активная и веселая и казалась довольной. Ее хорошее настроение передалось и мне.
Увидев мое тату, Журавль долго смеялась, хлопая от переизбытка чувств себя по коленкам.
- Похоже на дырку в шее, - заявила она, разглядывая мою шею, и хищно предложила:
- Давай, мы тебе лучше рукав набьем? Изображение Блондинчика в полный рост.
- Не надо на меня свои желания переносить, - отказалась я, осторожно касаясь пальцами татуировки, скрытой от посторонних глаз волосами. - Лучше еще раз в пансион съезди, - поддразнила я подругу, и та страдальчески закатила глаза. О том, как они с Келлой провели Новый год, я уже была наслышана, правда, скупо. На вопрос, было ли между ними что-нибудь или нет, Ниночка, которая требовала от других подробностей в отношениях, цедила сквозь зубы, что, естественно, нет. А после добавляла: «Почти нет». И мне казалось, что в глазах ее начинают светиться звезды.
В конце концов, подруга все-таки раскололась. И рассказала кое-что, старательно делая вид, что ей все равно.
- А я ведь говорила, что вы идеально друг другу подходите! - рассмеялась я, делая глоток остывшего уже лимонного чая.
- У каждой госпожи есть идеальный раб, - скромно кивнула подруга.
- Он ведь тебе нравится, - смеясь, сказала я, - признайся уже.
В какой-то момент Келла вновь оказался на спине, и пальцы его переплелись с пальцами Нины, а взгляды скрестились. Его сердце стучало, как метроном, в темпе двести двадцать - даже когда она, выгнувшись, упала ему на грудь, и светлые волосы разметались по его лицу.
Он лишь прижимал ее к себе, не желая отпускать, и целуя в шею, обжигая тяжелым дыханием.
Этой ночью они сделали много удивительных открытий. И утомленная Нина заснула в одно мгновение, а Келла, убрав руку из-под ее лица, встал, и подошел к окну, не веря в то, что между ними произошло и как горячо это происходило. Если бы Нина проснулась вдруг и поцеловала его вновь, он бы опять не выдержал и заключил ее в объятия.
Потому что она - его.
И он может делать с ней все, что захочет.
И, может быть, захочет даже любить.
Или уже любит.
Неважно.
Важно, что она с ним, рядом и сопит уютно, уткнувшись в подушку, и длинные ноги выглядывают из-под одеяла - так и хочется прикоснуться к ним вновь.
...А ночь была снежной и звездной. И россыпь блестящих осколков сверкала на черном бархате мягко и ласково.
Келла долго курил, сидя на подоконнике и глядя в пахнущее снегом небо, на эти самые звезды, лишь чуть приоткрыв окно в номере, чтобы спящая на кровати Ниночка не замерзла.
Звёзды манили, и Келла засмотрелся на них.
- Вернись, - потребовала проснувшаяся Нина и лениво похлопала по его стороне кровати. - А то не пущу, - пригрозила она, и едва синеволосый оказался с ней под одним одеялом, нагло закинула на него ногу и сладко уснула.
Проснулись они поздно, уставшие, но довольные, снова делали вид, что ничего не произошло и со вкусом, уже по привычке, переругиваясь. Но когда Нинка достала его, Келла просто-напросто заткнул ей рот поцелуем. Она, конечно, возмутилась такой наглости, попыталась укусить его за язык, поцарапать, но он все же взял вверх, прижав к стене и сумев сделать так, чтобы она требовала продолжения.
- С тебя желание, - заявил он, видя, что Ниночка уже не в силах разговаривать.
- Заткнись, - с трудом выдавила она и укусила за плечо от переизбытка эмоций. Но легкая боль только лишь подстегивала Келлу.
Он легко срывал с ее губ поцелуи, и когда замирал, она перехватывала его движения, ни о чем не переживая и ничего не боясь.
У Келлы было много девушек - разных, и он знал, как с ними обращаться, однако именно с этой в нем вдруг возникало странное желание смотреть на звезды, выпуская в темный воздух терпкий дым. И желание повторить вновь все то, что они делали.
А когда Журавль была в душе, в котором могла сидеть, не вылезая, часами и громко напевая, Келла нашел в своем рюкзаке пистолет, перевязанный кокетливой бирюзовой ленточкой. Настоящий.
Келла удивленно покрутил его, пытаясь понять, что чужое оружие делает в его вещах, и вдруг рассмеялся - не сразу заметил, что это зажигалка: нажми на курок, и из дула вылетит огонь, а не пуля. Точная копия "Беретты" - и не из пластика, а из алюминия, и сделана так, что и не отличишь от оригинала.
Нина умела выбирать подарки - такая игрушка Ефиму была весьма по душе. Однако развлекался он со своеобразным подарком не долго - в дверь студии постучали, и Келла удивился даже, поскольку ни с кем они с Ниной и не общались, а горничные убирали номер тогда, когда он был пуст.
В дверь постучали второй раз - более настойчиво, громко. И синеволосый отправился открывать, подумав лениво, что сейчас просто пошлет смельчака, который им мешает.
На пороге стоял смутно знакомый, довольно мощный тип - из тех, которые не вылезают из качалки, чтобы сделать потом селфи в майке, и смотрел на Келлу так, как будто бы тот, как минимум, поджег его дом.
- Что надо? - весьма нелюбезно поинтересовался барабанщик.
Гость ответить не успел. В это же время шум воды прекратился, и в прихожей, куда выходила дверь ванной комнаты, появилась Ниночка в одном лишь полотенце, обернутом вокруг тела, причем таком коротком, что Келла занервничал - ладно он, видел уже, все, что надо, но этот-то тип чего пялится так откровенно?
- Чувак, не туда смотришь, - тронул его за плечо Келла. В твердом голосе его звучало предостережение.
- Убери руку, - предостерегающе произнес Матвей - а это был именно он.
- А ты что тут делаешь? - поинтересовалась Ниночка, ничуть не стесняясь и вытирая влажные волосы полотенцем. Появление Помойки ее взбесило втрое меньше обычного, ибо настроение сегодня у нее было великолепным.
- Приехал тебя навестить, дорогая, - смотрел на нее, не отрываясь, молодой человек.
- Навестил? А теперь закрой дверь с той стороны, - почти миролюбиво посоветовала Нина. Ее начало бесить, что какой-то кусок Матвея портил ей настрой. Только Келла приручился, а тут...
- Поехали, - попытался схватить ее за руку Матвей, сам не понимая, что с ним происходит, когда он видит Нину. Особенно когда он видит ее такой - почти без одежды, без мейка и прически. Домашней. Беззащитной.
- Пошел ты! - возмутилась такой наглости девушка.
- Я сказал - поехали, собирайся, - сцепил зубы Матвей. Он с ума сходил, понимая, что эти двое тут делали.
Нинка сузила глаза. Он не был похож на прежнего ее безумного поклонника - Валерия. И если Баба Яга, хоть и пугал народ, но относился к ней, как рыцарь к священной деве, то у Матвея явно были другие приоритеты.
- А меня с собой взять не хочешь? - оскалился Келла, который никогда и никому просто так не отдавал то, что принадлежало ему. - Ты вообще кто такой?
- Ее - парень, - сверкнули глаза Матвея.
- Какой ты мне парень, чмо? - возмутилась Нинка такой постановке вопроса. Да, она была вынуждена ходить с ним на свидания и перед его друзьями они пару раз целовались, и забавы ради она даже поиграла с ним, но быстро охладела, но парень?! Так даже Баба Яга ее не злил своим скудоумием!
- А вот кто ты - вопрос, - продолжал Матвей и, не выдержав, схватил Ниночку за запястье - та едва выдернула руку, шипя ругательства.
- Муж, - ласково улыбнулся ему Келла и без слов ударил в лицо.
Матвей, не ожидавший этого, едва не потерял равновесие. Из носа потекла тонкая струйка крови. Матвей удивленно поднес к лицу испачканные в красном пальцы.
- Проваливай, чувак. У меня нет настроения на разборки с тобой, - лениво проговорил Келла, стоя на пороге. - Не отсвечивая рядом с ней, - имел он в виду Журавля, - и не трону. Увижу рядом - тебе не жить.
- Тебе - не жить, - тихо сказал Матвей и, глядя в глаза Ниночке, добавил тихо, но с такой затаенной злостью:
- Я запомнил.
- Я - тоже, - ничуть не испугалась Нина, хотя выражение его глаз ей не нравилось. Матвей не стал устраивать сцен - просто ушел.
Он долго сидел в своем автомобиле, и перед глазами его стояла Ниночка в своем этом одном полотенце и с влажными волосами. Он хотел провести с ней Новый год, но она упорно отказывалась и, в конце концов, заявила, что уезжает из города. Случайно узнав от дяди, где находится девушка, Матвей поехал за ней. Он подозревал, что она будет вместе с каким-то уродом, и его подозрения подтвердились.
В последнее время эта девчонка стала его наваждением. Даже снилась - мозг раз за разом прокручивал ту сценку из детства, когда она полезла к нему целоваться. Только во сне она была уже не подростком, а взрослой, вполне оформившейся девушкой.
Нет, если бы они провели ночь вместе, он бы отстал от нее, возможно, но сейчас, когда она становилась все недоступнее и недоступнее, унижая его отказами, он чувствовал все больше и больше охотничий азарт. Как там, около ринга с бойцами.
Матвей не был плохим человеком и у него, конечно же, имелось множество минусов, однако он не любил проигрывать и, более того, неудачи только подстегивали его.
Когда Матвей делал ставки на боях без правил - естественно, предпочитая посещать нелегальные, с кровавыми жесткими поединками, а не фарсом с правилами. Бывало, он делал ставки не на того бойца и терял деньги. Но он ставил снова и снова - пока не выигрывал, получал заряд уверенности в себе, и лишь тогда ненадолго остывал.
Общение с Ниночкой было похоже на поединок, в той самой клетке, только бойцами были не крепкие ребята с хорошей реакцией и отбитыми мозгами, а он и она. Она не давала повода для нокаута, и вообще не собиралась проигрывать, и Матвей чувствовал, как распаляется все больше и больше.
На ринге появилась первая кровь, и он решил не сдерживаться.
Не зная о его мыслях, Келла и Нина болтали на расправленной кровати - она с видом победителя уселась на него сверху, положив руки на грудь.
- Почему не было драки, Рыло? - капризно спрашивала девушка.
- Сама бы и устроила, - отвечал синеволосый. - Я тебе гладиатор, что ли?
- Раб, - с торжеством сообщила ему Нинка.
- Иди ты, - отмахнулся Келла, не в силах отвести взгляда от ее губ.
Он не сдержался и первым поцеловал ее.
* * *
17
С Ниночкой мы встретились через несколько дней после Рождества. Утром я прилетела из Праги, убитая на повал очередным расставанием с любимым человеком, а уже в обед мы с ней встретились и делились впечатлениями от новогодних каникул. Мы сидели у нее дома на кухне, пили лимонный чай с маленькими пирожными и то и дело посматривали в окно, за которым падал густой снег. На улице еще только начинало темнеть, зажглись первые фонари и слышны были крики и смех с катка, устроенного прямо во дворе жилого комплекса, в котором располагалась квартира Журавлей. Мне было безумно уютно - почему-то окончательно успокоиться после расставания с Антоном я смогла лишь в гостях у подруги, грея о горячую кружку ладони. На улице было морозно.
Нина нудно и подробно расспрашивала меня о каникулах в Праге, и куда больше ее интересовала не замечательная архитектура и дух истории, который буквально витал в старинном городе, а наши взаимоотношения с Тропининым. Изредка она задавала такие вопросы, от которых я могла лишь краснеть. А подруга уверенно заявляла, что она должна все знать. Сама она была активная и веселая и казалась довольной. Ее хорошее настроение передалось и мне.
Увидев мое тату, Журавль долго смеялась, хлопая от переизбытка чувств себя по коленкам.
- Похоже на дырку в шее, - заявила она, разглядывая мою шею, и хищно предложила:
- Давай, мы тебе лучше рукав набьем? Изображение Блондинчика в полный рост.
- Не надо на меня свои желания переносить, - отказалась я, осторожно касаясь пальцами татуировки, скрытой от посторонних глаз волосами. - Лучше еще раз в пансион съезди, - поддразнила я подругу, и та страдальчески закатила глаза. О том, как они с Келлой провели Новый год, я уже была наслышана, правда, скупо. На вопрос, было ли между ними что-нибудь или нет, Ниночка, которая требовала от других подробностей в отношениях, цедила сквозь зубы, что, естественно, нет. А после добавляла: «Почти нет». И мне казалось, что в глазах ее начинают светиться звезды.
В конце концов, подруга все-таки раскололась. И рассказала кое-что, старательно делая вид, что ей все равно.
- А я ведь говорила, что вы идеально друг другу подходите! - рассмеялась я, делая глоток остывшего уже лимонного чая.
- У каждой госпожи есть идеальный раб, - скромно кивнула подруга.
- Он ведь тебе нравится, - смеясь, сказала я, - признайся уже.