- Антош, не влезай, - покачала я головой, а он, лукаво улыбнувшись, поцеловал меня мимолетом. Кажется, происходящее его забавляло.
- Иди и купи кольца, тупоголовое мясо, - заявила в это время Нинка. - И быстрее, пока церемония не началась!
Келла едва не взорвался от возмущения.
- Ты! - ткнул он пальцем в девушку. - Журавль, ты меня достала! Никакой свадьбы, мать ее! Все, я пас! Да на фига я вообще согласился?!
Лицо его было таким злым, что я подумала - сейчас Келла откроет дверь и убежит куда подальше и от загса, и от Нины.
Ниночка, кажется, тоже это поняла. И тотчас поменяла тактику - почти мгновенно.
- Милый, ну пожалуйста, - прильнула она к его груди. - Я тебя очень прошу, купи нам колечки, ну хотя бы без камешков. Милый, милый, милый. Фимушка!
У милого Фимушки от таких нежностей перекосилось лицо. Он отпихнул Нинку, но она вновь вцепилась в него, делая большие жалобные глаза.
- Ювелирный за углом, - Антон оказался единственным, кто догадался посмотреть наличие подобного магазина по карте в телефоне, и я поняла, почему он все-таки лидер группы - видимо, привык решать вопросы, и связанные не только с музыкой. - У вас есть двадцать минут, чтобы купить кольца.
- Пожалуйста, - намертво прилипла подруга к синеволосому. И даже звонко чмокнула в щеку, оставив на ней след от помады.
- Фиг с тобой, золотая рыбка, - согласился Келла, на которого объятия Ниночки действовали волшебным образом. Но тотчас поставил условие:
- Но выбираю я.
- Как скажешь, тигренок, - опрометчиво согласилась Журавль. - Хочешь, я поцелую тебя в шно... носик?
- Не хочу, - отказался от столь сомнительного удовольствия Келла. - Хоть раз пикнешь - сразу уезжаю. Без разговоров. И решай свои проблемы сама, крошка, - пригрозил синеволосый, натягивая маску Анонимуса.
- Да, сладкий, - была сама покорность подруга и едва слышно пожелала ему гореть в аду.
- И хватит меня так называть!
- А как тебя называть? - смиренно сложила руки на груди девушка.
- Мой господин, - самодовольно отвечал Келла.
- Я запомню, - серьезно пообещала Нинка. И они, наконец, вылезли из салона автомобиля.
- Хорошо, что ты согласился, - услышала я прежде, чем дверь закрылась, - иначе бы я тебя зарезала.
Что ответил Келла, мне было неизвестно.
* * *
12
Антон устало потер переносицу, а я положила голову ему на плечо.
- Ты думаешь, это нормально? - спросила у него я, имея в виду подобную свадьбу - по расчету, причем расчету весьма странному.
- Нет. Не то, чтобы мне жалко Синего, но когда Демоница сломает ему жить, он станет хуже играть, - лениво отвечал Антон, гладя меня по волосам. - Или уйдет в запой.
- Кто кому жизнь сломает, - фыркнула я. - Я говорю совсем о другом. Нормально ли выходить замуж ради денег? Не признавать своих чувств? Быть заложником гордости?
- Почему бы и нет? Их жизнь, их решения. Они сами назначают цену своей любви. Ты слишком много рефлексируешь, Катя. Поцелуй меня, - без перехода потребовал Антон. И я сделала это - нежно, аккуратно и неспешно, заставляя его замереть в нетерпении от мимолетных, порою невесомых, как перья ангелов, прикосновений губ и дразнящих касаний пальцев. В какое-то мгновение Антон все же не выдержал, попытался целовать меня так, как хотелось ему, но я отстранилась и прижала указательный палец к его губам.
А потом, касаясь его скулы кончиком носа, спросила тихо:
- А какова цена нашей любви?
- Иногда ты меня пугаешь, - осторожно ответил Антон, беря мою руку в свою и прижимая к груди, к самому сердцу.
Дальнейшему разговору помешал телефонный звонок - звонил Андрей, и я, даже сидя на соседнем кресле, слышала, как он кричит. Тропинин слушал, морщился изредка и вставлял односложные фразы.
- Зол? - только и спросила я. Наверняка менеджер в ярости от того, что сразу двое музыкантов укатили без его ведома и согласия.
- В ярости, - кивнул Антон, хотя это его не сильно заботило.
- Может быть, вам вернуться раньше? - опасливо спросила я.
- Не хочу, - было мне ответом. - Хочу быть с тобой.
- Ты как капризный ребенок, - коснулась я его светлых, редкого пепельного оттенка волос. И за что я так сильно его люблю?..
- Иди ко мне, - потребовал Антон вновь и притянул меня к себе - теперь инициатива уже была на его стороне, и он целовал меня так, как хотел - пылко, умело, зная, что мне нравится и от чего по коже, по жилам, по венам бегут волны то ли слабости, то ли болезненного удовольствия; положив одну руку мне на затылок, а второй сжимая мои пальцы на своей груди.
Наш поцелуй прервался быстро, с появлением молодоженов, которые уложились в пятнадцать минут. Только Келла был доволен и широко улыбался, а Журавлик казалась мрачнее тучи и со жгучей ненавистью поглядывала на жениха. И было от чего - кольца он купил серебряные, но не потому что ему было жалко денег, а потому что углядел украшения с пауком и, помня глубокую Ниночкину ненависть к оным, выбрал именно их.
Келла с гордостью продемонстрировал нам с Антоном кольца, а Нинка, стоящая рядом и пинающая колесо машины, одарила его таким злым взглядом, что мне стало его даже жаль - наверняка отомстит.
- Идем? - внимательно оглядел нас Антон.
- Не хочу, - заартачился Келла и, как маленький, стал делать вид, что рыдает, цепляясь за руку Тропинина. Тот попытался оттолкнуть его, но тщетно. Проходящая мимо нас нарядная толпа с букетами в руках - видимо, спешащая на чью-то свадьбу, странно на нас посмотрела. А двое молодых людей в костюмах даже остановились. Один из них, с бутоньеркой в петлице - видимо, чей-то свидетель, спешащий на свадьбу, удивленно спросил:
- Чего это с парнем?
Наверное, подумал, что ему плохо.
- Жениться не хочет, - спокойно объяснил Антон, вновь пытаясь стряхнуть с себя Келлу.
- Не хочу-у-у! - провыл тот тотчас. - Я еще молодой! Дайте мне пожить.
- Коз-з-зел обглоданный, - процедила Нинка, и свидетель, кажется, сделал для себя вывод, почему Келла не хочет жениться.
- Слушай, а я тебя где-то видел, - сказал приятель этого парня, держащий охапку роз, недоуменно поглядывая на лицо Тропинина. Летом тот всегда носил солнцезащитные очки, а сейчас был без них, видимо, надеясь, что его никто не узнает.
- Я в театре играю, - не дрогнул у него ни один мускул на лице. Мне оставалось только восхищаться выдержкой Антона. С другой стороны, у группы были бы неприятности, если бы кто-то узнал в парнях около загса музыкантов из группы «На краю».
- А-а-а, понятно, - протянул молодой человек с некоторым недоверием. - А я все думал, кого ты мне напоминаешь...
- А мне тоже знакомо, - вставил свидетель, с жалостью поглядывающий на Келлу, чьи плечи тряслись от смеха, - только я в театры не хожу.
И он пытливо уставился на Антона.
- Я еще в рекламе снимаюсь, - спокойно отвечал тот.
- Круто! В какой? - отчего-то обрадовался парень.
Какая тебе разница? Иди, давай, куда шел. Мы на свадьбу опаздываем, вообще-то.
- Элитного собачьего корма «Гав Гавыч». И нижнего белья, - встряла Нина. - Салон-магазин «Перышко». Лучший трикотаж и большие скидки. Хотите, я вам нашу визитку дам, мальчики? У меня и каталог где-то с собой...
От визитки и, тем более, каталога, парни отказались. Скупо поздравив Ниночку с бракосочетанием, они побежали следом за своей свадебной делегацией.
На Келлу напал новый приступ смеха. А Антон только спросил с любопытством:
- Почему реклама нижнего белья?
- Потому что на большее ты не годишься, белобрысый. А там просверкал пятой точкой - и порядок, - одарила его недовольным взглядом Нинка и вдруг хитро прищурилась:
- К тому же, Катька говорила, что у тебя фигура ничего так. Плечи, пресс, все дела...
Антон приподнял бровь и вопросительно посмотрел на меня. Видимо, хотел подробнее понять про «все дела».
- Нина, - рассердилась я, почувствовав себя неуютно.
- Молчу-молчу, - наигранно смущенно опустила глазки в землю подруга.
Келла залился новым приступом беспричинного, на мой взгляд, хохота.
Нервы сдают у бедняжки.
Да и у Антона глаза смеялись. И как он только так делает: лицо - серьезное, а во взгляде - искристое веселье.
- Мне кажется, с вами со всеми что-то не так. Радовались бы, что вас не узнали, а не прикидывались дураками, - сердито покачала я головой и глянула на наручные часы. - Кажется, пора.
В загс мы с Антоном зашли первые - у самого входа Нинка и Келла вновь умудрились поругаться, пугая гостей одной из свадеб, едва не распрощались, но все-таки кое-как помирились и двумя ураганами ворвались внутрь здания.
Дальше все прошло почти без осложнений. Встретившись все с тем же поверенным Эльзы Власовны, мы некоторое время проторчали в самом загсе, убранство которого было возвышенно-торжественным и настраивающим на поэтический лад. Я чувствовала себя так, будто бы попала то ли во дворец, то ли в музей. И постоянно осматривалась: стены с рельефной инкрустацией, лестница, отделанная мрамором, декоративные колонны, шикарная лепнина, тяжелые портьеры, хрустальные люстры - именно поэтому «Дворец бракосочетаний» был самым популярным в городе местом регистрации пар. И только наличие девушек в платьях всех оттенков белого говорило о том, что это все-таки загс, а не музей или богатый особняк. И атмосфера внутри была особенная: праздничная, немного суетливая, как это всегда бывает на торжествах, но эмоциональная. Я слышала смех и искренние поздравления, видела слезы на глазах, чувствовала чужое счастье - чувствовала остро и в какой-то момент даже захотела сама стать невестой. Видимо, во всем виноват был Антон, который, как и обычно, не отпускал мою руку.
- Иди и купи кольца, тупоголовое мясо, - заявила в это время Нинка. - И быстрее, пока церемония не началась!
Келла едва не взорвался от возмущения.
- Ты! - ткнул он пальцем в девушку. - Журавль, ты меня достала! Никакой свадьбы, мать ее! Все, я пас! Да на фига я вообще согласился?!
Лицо его было таким злым, что я подумала - сейчас Келла откроет дверь и убежит куда подальше и от загса, и от Нины.
Ниночка, кажется, тоже это поняла. И тотчас поменяла тактику - почти мгновенно.
- Милый, ну пожалуйста, - прильнула она к его груди. - Я тебя очень прошу, купи нам колечки, ну хотя бы без камешков. Милый, милый, милый. Фимушка!
У милого Фимушки от таких нежностей перекосилось лицо. Он отпихнул Нинку, но она вновь вцепилась в него, делая большие жалобные глаза.
- Ювелирный за углом, - Антон оказался единственным, кто догадался посмотреть наличие подобного магазина по карте в телефоне, и я поняла, почему он все-таки лидер группы - видимо, привык решать вопросы, и связанные не только с музыкой. - У вас есть двадцать минут, чтобы купить кольца.
- Пожалуйста, - намертво прилипла подруга к синеволосому. И даже звонко чмокнула в щеку, оставив на ней след от помады.
- Фиг с тобой, золотая рыбка, - согласился Келла, на которого объятия Ниночки действовали волшебным образом. Но тотчас поставил условие:
- Но выбираю я.
- Как скажешь, тигренок, - опрометчиво согласилась Журавль. - Хочешь, я поцелую тебя в шно... носик?
- Не хочу, - отказался от столь сомнительного удовольствия Келла. - Хоть раз пикнешь - сразу уезжаю. Без разговоров. И решай свои проблемы сама, крошка, - пригрозил синеволосый, натягивая маску Анонимуса.
- Да, сладкий, - была сама покорность подруга и едва слышно пожелала ему гореть в аду.
- И хватит меня так называть!
- А как тебя называть? - смиренно сложила руки на груди девушка.
- Мой господин, - самодовольно отвечал Келла.
- Я запомню, - серьезно пообещала Нинка. И они, наконец, вылезли из салона автомобиля.
- Хорошо, что ты согласился, - услышала я прежде, чем дверь закрылась, - иначе бы я тебя зарезала.
Что ответил Келла, мне было неизвестно.
* * *
12
Антон устало потер переносицу, а я положила голову ему на плечо.
- Ты думаешь, это нормально? - спросила у него я, имея в виду подобную свадьбу - по расчету, причем расчету весьма странному.
- Нет. Не то, чтобы мне жалко Синего, но когда Демоница сломает ему жить, он станет хуже играть, - лениво отвечал Антон, гладя меня по волосам. - Или уйдет в запой.
- Кто кому жизнь сломает, - фыркнула я. - Я говорю совсем о другом. Нормально ли выходить замуж ради денег? Не признавать своих чувств? Быть заложником гордости?
- Почему бы и нет? Их жизнь, их решения. Они сами назначают цену своей любви. Ты слишком много рефлексируешь, Катя. Поцелуй меня, - без перехода потребовал Антон. И я сделала это - нежно, аккуратно и неспешно, заставляя его замереть в нетерпении от мимолетных, порою невесомых, как перья ангелов, прикосновений губ и дразнящих касаний пальцев. В какое-то мгновение Антон все же не выдержал, попытался целовать меня так, как хотелось ему, но я отстранилась и прижала указательный палец к его губам.
А потом, касаясь его скулы кончиком носа, спросила тихо:
- А какова цена нашей любви?
- Иногда ты меня пугаешь, - осторожно ответил Антон, беря мою руку в свою и прижимая к груди, к самому сердцу.
Дальнейшему разговору помешал телефонный звонок - звонил Андрей, и я, даже сидя на соседнем кресле, слышала, как он кричит. Тропинин слушал, морщился изредка и вставлял односложные фразы.
- Зол? - только и спросила я. Наверняка менеджер в ярости от того, что сразу двое музыкантов укатили без его ведома и согласия.
- В ярости, - кивнул Антон, хотя это его не сильно заботило.
- Может быть, вам вернуться раньше? - опасливо спросила я.
- Не хочу, - было мне ответом. - Хочу быть с тобой.
- Ты как капризный ребенок, - коснулась я его светлых, редкого пепельного оттенка волос. И за что я так сильно его люблю?..
- Иди ко мне, - потребовал Антон вновь и притянул меня к себе - теперь инициатива уже была на его стороне, и он целовал меня так, как хотел - пылко, умело, зная, что мне нравится и от чего по коже, по жилам, по венам бегут волны то ли слабости, то ли болезненного удовольствия; положив одну руку мне на затылок, а второй сжимая мои пальцы на своей груди.
Наш поцелуй прервался быстро, с появлением молодоженов, которые уложились в пятнадцать минут. Только Келла был доволен и широко улыбался, а Журавлик казалась мрачнее тучи и со жгучей ненавистью поглядывала на жениха. И было от чего - кольца он купил серебряные, но не потому что ему было жалко денег, а потому что углядел украшения с пауком и, помня глубокую Ниночкину ненависть к оным, выбрал именно их.
Келла с гордостью продемонстрировал нам с Антоном кольца, а Нинка, стоящая рядом и пинающая колесо машины, одарила его таким злым взглядом, что мне стало его даже жаль - наверняка отомстит.
- Идем? - внимательно оглядел нас Антон.
- Не хочу, - заартачился Келла и, как маленький, стал делать вид, что рыдает, цепляясь за руку Тропинина. Тот попытался оттолкнуть его, но тщетно. Проходящая мимо нас нарядная толпа с букетами в руках - видимо, спешащая на чью-то свадьбу, странно на нас посмотрела. А двое молодых людей в костюмах даже остановились. Один из них, с бутоньеркой в петлице - видимо, чей-то свидетель, спешащий на свадьбу, удивленно спросил:
- Чего это с парнем?
Наверное, подумал, что ему плохо.
- Жениться не хочет, - спокойно объяснил Антон, вновь пытаясь стряхнуть с себя Келлу.
- Не хочу-у-у! - провыл тот тотчас. - Я еще молодой! Дайте мне пожить.
- Коз-з-зел обглоданный, - процедила Нинка, и свидетель, кажется, сделал для себя вывод, почему Келла не хочет жениться.
- Слушай, а я тебя где-то видел, - сказал приятель этого парня, держащий охапку роз, недоуменно поглядывая на лицо Тропинина. Летом тот всегда носил солнцезащитные очки, а сейчас был без них, видимо, надеясь, что его никто не узнает.
- Я в театре играю, - не дрогнул у него ни один мускул на лице. Мне оставалось только восхищаться выдержкой Антона. С другой стороны, у группы были бы неприятности, если бы кто-то узнал в парнях около загса музыкантов из группы «На краю».
- А-а-а, понятно, - протянул молодой человек с некоторым недоверием. - А я все думал, кого ты мне напоминаешь...
- А мне тоже знакомо, - вставил свидетель, с жалостью поглядывающий на Келлу, чьи плечи тряслись от смеха, - только я в театры не хожу.
И он пытливо уставился на Антона.
- Я еще в рекламе снимаюсь, - спокойно отвечал тот.
- Круто! В какой? - отчего-то обрадовался парень.
Какая тебе разница? Иди, давай, куда шел. Мы на свадьбу опаздываем, вообще-то.
- Элитного собачьего корма «Гав Гавыч». И нижнего белья, - встряла Нина. - Салон-магазин «Перышко». Лучший трикотаж и большие скидки. Хотите, я вам нашу визитку дам, мальчики? У меня и каталог где-то с собой...
От визитки и, тем более, каталога, парни отказались. Скупо поздравив Ниночку с бракосочетанием, они побежали следом за своей свадебной делегацией.
На Келлу напал новый приступ смеха. А Антон только спросил с любопытством:
- Почему реклама нижнего белья?
- Потому что на большее ты не годишься, белобрысый. А там просверкал пятой точкой - и порядок, - одарила его недовольным взглядом Нинка и вдруг хитро прищурилась:
- К тому же, Катька говорила, что у тебя фигура ничего так. Плечи, пресс, все дела...
Антон приподнял бровь и вопросительно посмотрел на меня. Видимо, хотел подробнее понять про «все дела».
- Нина, - рассердилась я, почувствовав себя неуютно.
- Молчу-молчу, - наигранно смущенно опустила глазки в землю подруга.
Келла залился новым приступом беспричинного, на мой взгляд, хохота.
Нервы сдают у бедняжки.
Да и у Антона глаза смеялись. И как он только так делает: лицо - серьезное, а во взгляде - искристое веселье.
- Мне кажется, с вами со всеми что-то не так. Радовались бы, что вас не узнали, а не прикидывались дураками, - сердито покачала я головой и глянула на наручные часы. - Кажется, пора.
В загс мы с Антоном зашли первые - у самого входа Нинка и Келла вновь умудрились поругаться, пугая гостей одной из свадеб, едва не распрощались, но все-таки кое-как помирились и двумя ураганами ворвались внутрь здания.
Дальше все прошло почти без осложнений. Встретившись все с тем же поверенным Эльзы Власовны, мы некоторое время проторчали в самом загсе, убранство которого было возвышенно-торжественным и настраивающим на поэтический лад. Я чувствовала себя так, будто бы попала то ли во дворец, то ли в музей. И постоянно осматривалась: стены с рельефной инкрустацией, лестница, отделанная мрамором, декоративные колонны, шикарная лепнина, тяжелые портьеры, хрустальные люстры - именно поэтому «Дворец бракосочетаний» был самым популярным в городе местом регистрации пар. И только наличие девушек в платьях всех оттенков белого говорило о том, что это все-таки загс, а не музей или богатый особняк. И атмосфера внутри была особенная: праздничная, немного суетливая, как это всегда бывает на торжествах, но эмоциональная. Я слышала смех и искренние поздравления, видела слезы на глазах, чувствовала чужое счастье - чувствовала остро и в какой-то момент даже захотела сама стать невестой. Видимо, во всем виноват был Антон, который, как и обычно, не отпускал мою руку.