- Можно сказать, ты у нас моногамный, - хмыкнул его младший брат.
- Слова-то какие выучил, посмотрите-ка!
- Вообще-то, я интеллектуально подкованный, - заявил дядя.
- О! Если таких как ты теперь называют интеллектуально подкованными, то мне жалко человечество, - жалостливо сказал папа, искренне считающий, что современная культура держится на плечах таких, как он, борцов за искусство.
- Себя пожалей, - не остался в долгу Леша. - А еще лучше нас.
И они принялись спорить, мешая мне смотреть концерт дальше. Нет, фанаткой музыки «На краю» я не стала, но разве это мешает мне любить Антона и уважать дело его жизни?
Нет.
Конечно, мне бы хотелось видеть его с гитарой в руках, сидящего на высоком стуле перед микрофоном и исполняющего баллады о любви - голос у Антона потрясающий, как ни крути. Однако я уважала его предпочтения и его музыку, хоть она и была мне чуждой. И я уважала в нем то, с какой страстью, с какой работоспособностью он занимается любимым делом. Как отдается ему. И каких успехов достиг. Наверное, это было у меня от папы - я считала творческие профессии ничем не хуже остальных, и всегда по-особенному относилась к людям искусства. Антон и его парни создавали музыку, которую любило большое количество человек. И это было нереально здорово!
Я скучала по нему. Скучала безумно, до слез, и иногда, признаюсь, тихо плакала в подушку, чтобы никто не видел. Однако Антон обещал прилететь в начале декабря, и я отсчитывала дни до нашей встречи.
Первого ноября - у Антона был День рождения. В этот же день у него было выступление - то самое, что сейчас мы всей семьей смотрели по Интернету. И, наверное, именно тогда расстояние сильнее всего ударило по мне - от острого осознания: Антон так далеко, что я даже не имею возможности поздравить его с праздником. Кроме того, из-за его занятости в этот день мы смогли лишь поговорить по телефону: я поздравила его и выразила искреннюю надежду, что мой подарок понравится ему. Антон сказал, что ему понравится абсолютно все - если этого касались мои руки.
Подарок он получил на следующий день - через курьера. Я долго думала, что же может порадовать Тропинина. Дарить что-то банальное - не хотелось, и я попросила у Кирилла, с которым продолжала переписываться, совета. Мы стали этакими виртуальными приятелями, время от времени перекидываясь сообщениями.
Сначала я жутко удивлялась, что такой человек, как он, пишет мне. Но Кирилл, который даже через телефон умудрялся быть обаятельным, жаловался, что мы с Нинкой - последние за несколько лет знакомые с Родины, которые знают его небольшой музыкальный секрет.
«Перед вами не нужно ломать комедию, - признался он. - А мне так это надоело. Хочу обычного дружеского общения:)».
Дружеское общение у нас получалось неплохим, и именно поэтому к нему я и обратилась за советом. Спросила, что можно подарить интересного музыканту, а тот, сразу догадавшись, что речь идет об Антоне, предложил презентовать какую-нибудь пластинку ольдскульной, как выразился, рок-группы. И даже дал адрес одного русскоязычного сайта, на котором на продажу выставлялись подобные раритетные вещи. Выяснив предпочтения Антона, я нашла пластинку одной из них - известной рок-команды, пик популярности которой пришелся на восьмидесятые годы. Денег пластинка стоила не малых, зато на ней даже имелся автограф солиста. И по уверению Кирилла, такой подарок сделал бы честь любому музыканту - даже ему.
Родственники предлагали мне приехать к Антону на День рождения- хотя бы на сутки, но я отказалась - знала, что он будет лишком занят. И терпеливо ждала декабря. Подарок, кстати, Антону - истинному ценителю музыки очень понравился, за что я потом своего интернет-друга и поблагодарила.
Общались мы не то, чтобы часто или как-то по-особенному откровенно, скорее болтали о всякой забавной ерунде, и я поддерживала отношения с ним не только потому, что он был приятным собеседником, но и по еще одной причине. Слова, сказанные Лордом о группе Кея, врезались мне в память, и я отказывалась верить, что «На краю» - ничего не представляющая из себя команда.
Да, их музыка мне не нравилась.
Да, их тексты были мне чужды.
Но нет, я не считала их обычными и, тем более, бездарными.
Мне казалось, возможно, неверно, что если я как-то смогу подружиться с Кезоном, то сумею показать, насколько ошибочны были его суждения об НК. Не то, чтобы я ждала от него помощи для ребят, но мне отчего-то важно было убедить его в том, что группа моего Антона и сам Антон - талантливые.
Сам Антон о том, что я общаюсь с Кезоном, знал. И против не был. Думаю, его удивило, что мы общаемся, и, как уверенно заявляла Нинка, такое общение, даже поверхностное, было стимулом для Антона не расслабляться.
- Пусть знает, что и ты не лыком шита, подруга, - говорила мне Нинка, - и вокруг тебя тоже есть мужики.
- Мы просто общаемся, - возражала я, - без намека на что-либо.
На эти мои слова она просто начинала смеяться. В дружбу между мужчиной и женщиной Журавль категорически не верила. А еще постоянно напоминала мне о Лесковой, которая затаилась и пока что не появлялась. Антону больше не приходили странные фотографии, а мне - непонятные письма. И я надеялась, что это спокойствие - надолго.
Журавль же была категорически не согласна и советовала мне быть начеку.
- Она просто ждет времени, чтобы напасть, - говорила мне подруга нравоучительно, - уж поверь мне! Эта шавка не оставит Тропино в покое. Она же поехавшая.
Я не хотела думать об этом. Пыталась убить время учебой и даже как-то незаметно втянулась в нее. Естественно, я не стала лучшей студенткой, да и не это было моей целью, но все-таки заметно подтянулась. Мои занятия на пилоне продолжались и, хоть особого успеха в покорении шеста я тоже не достигла, и синяки все также были на моих ногах, зато явно укрепила мышцы и надеялась, что стала хотя бы немного более изящная и подтянутая. А еще я все-таки пошла на кулинарные курсы в кафе «Старый парк». Оксана, его хозяйка, позвонила мне и спросила, почему я больше не прихожу на занятия, и пришлось честно сказать, что у меня пока что нет возможности. И тогда она предложила интересный вариант: приходить на курсы и учиться готовить, а на выходных заменять одну из девушек-официанток. Я, не колеблясь, согласилась, и теперь почти все свободное время у меня было забито. Правда, Антон, узнав об этом, отчего-то рассердился и почти накричал по телефону. Решил, что я нуждаюсь в деньгах и ничего ему не говорю. А ведь он оставлял мне карту с деньгами - почему я не пользуюсь ей? Пришлось долго и доходчиво объяснять ему, что не могу я просто так пользоваться его картой, что хочу и сама начать чем-то заниматься и что-то зарабатывать.
- Успокойся, Антон, - ласково сказала я ему. - Мне не сложно там работать.
Ноги после смены, конечно, уставали, зато мне понравилось.
- Классно, - взбешенно сказал он. - Отлично. Великолепно. Мою девушку будут лапать какие-то уроды, а я должен быть спокоен.
- Ну что ты, - мигом возразила я. - У нас очень приличные гости. В основном парочки, родители с детьми и пожилые люди.
- Это меня так успокаивает, - мрачно заявил Тропинин.
- Перестань, - ласково сказала я.
- Ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? Моя девушка... - Начал, было, он, но я ловко его перебила:
- Твоя девушка ищет себя. Получит опыт. И научится отлично готовить. Для тебя, - не преминула подчеркнуть я.
В конце концов, Антону пришлось принять мое решение.
У Нинки за этот месяц ничего особенно не изменилось. Кроме того, что она получила права, поборов свой страх перед вождением, и стала ездить на машине, которую Виктор Андреевич купил ей еще в августе, как подарок к Новому учебному году. Авто у Ниночки было классным - юркий «Фольксваген битл» алого цвета. Она, однако, была недовольна - видите ли, обожала огромные мощные внедорожники, а не «женскую шелуху на колесах». Однако от подарка она отказываться не стала.
Сам дядя Витя пытался оставаться на плаву, однако на него наседали кредиторы, и та сумма денег, которую Ниночка получила от Эльзы и которая казалась мне невероятной, ее отца хоть и не спасла, но помогла. Деньги эти, подруга не стала отдавать ему напрямую - передала их через мать, а та, сделала вид, что продала драгоценности. Не знаю, что Нина сказала Софье Павловне, но про свадьбу она родителям даже не заикнулась.
Скандал в квартире Журавлей получился грандиозным. Дядя Витя с присущей ему эмоциональностью, орал, что Софья Павловна не имела права продавать его подарки, и вообще, он не нуждается в ее подачках. Гордости у Виктора Андреевича было не занимать - совсем, как и у Нины.
Софья Павловна, в свою очередь, решив, что деньги ее дочурка достала не совсем законным путем, устроила Нинке допрос с пристрастием, отчего-то сделав для себя вывод, что такую сумму та получила от очередного кавалера. Она заявила, что если та еще раз попытается провернуть подобный фортель и примет от кого-то деньги, она, Софья Павловна, выставит ее из дома.
Нинка обиделась и на мать, и на отца, и ночевать пришла к нам.
Конечно, потом они помирились, но накаленная обстановка в доме Журавлей сохранялась.
Честно говоря, Нинка ждала свадьбу - после нее ведь Эльза Власовна должна была дать ей еще одну часть обещанных денег. И это ожидание проглатывало ее с головой. Я даже, кажется, стала понимать, почему Нина переборола свой страх вождения - ей нужно было занять свою голову чем-то другим, кроме как мыслями о предстоящей свадьбе.
Как я занималась пол дэнсом и кулинарией, так и она - вождением. Только я выбрала то, что мне было приятно, а она - то, в чем ей пришлось перешагивать через себя. И за это качество я уважала ее еще с детства.
- Надеюсь, Эльза не окочурится заранее, - говорила подруга хмуро. - А то не видать мне бабок. Бабки от бабки, - хохотала она, пугая меня своей кровожадностью.
А потом подруга решила, что пора выбирать платье - к свадьбе с женихом, которого она ни разу в жизни не видела, Нинке хотелось подготовиться на славу. Единственное, что Нина выяснила у Эльзы Власовны -имя. Ипполит - так звали ее суженого.
- Как лошадь, - хмыкнула подруга нервно. - Надеюсь, он хотя бы выглядит не по-лошадиному. А то совсем печаль-беда.
***
Выбирать платье всегда тяжело.
Выбирать свадебное платье - тяжелее вдвойне.
Выбирать свадебное платье с Нинкой - просто кошмар.
Подруга на автомате все еще считала, что может тратить деньги так, как хочет и сколько хочет, - и этому способствовала банковская карта тетки, которую та дала на свадебные расходы. По мне, лучше бы Нинка ничего не покупала, а эти деньги отдала отцу, но она заявила, что такая мелочевка его бизнесу вряд ли поможет. А ей хочется выглядеть достойно.
Это был уже третий свадебный бутик, в который мы зашли ноябрьским хмурым днем, а Журавлю решительно ничего не нравилось, и она нервничала. А нервная Нинка -злая Нинка.
Злая Нинка становилась нудной в своей ненависти и уже который час, не прекращая, ругалась, как сапожник. Ей не нравились то фасон, то ткань, то пошив, то цвет, то цена (подозрительно низкая или неоправданно высокая!), то наличие каких-то невообразимых, по ее мнению, рюш, страз и бусинок. Иногда нечто похожее она уже видела на ком-то, и это тоже ее бесило. В день своей первой и, как она надеялась, не последней, свадьбы ей, видите ли, хотелось быть не такой, как все! Я склонялась к мнению, что все невесты почти одинаковы, однако по обыкновению подруга меня не слушала - уж кто-кто, а Нина Журавль похожей ни на кого не должна быть!
- Что за мудозвонство, - в который раз шипела подруга сквозь зубы, с отвращением глядя в зеркало - естественно, отвращение она испытывала не к себе, любимой, а к тому, что было на ней надето: к белоснежному элегантному платью с открытыми плечами, в греческом стиле. По мне, оно было чудесным - не в моем вкусе, но, тем не менее, выглядело неброско и дорого.
- Что за фразы, - в тон подруге откликнулась я, едва скрывая усмешку. Я сидела на пуфике рядышком, и около меня возлежала целая гора платьев, перемеренных подругой.
Платья-платья-платья...
Я уже сама себя чувствовала платьем.
- Других этот китайский ширпотреб не заслуживает, - уверенно откликнулась Нинка. - Халат без пуговиц. Ну и ткань, - провела она ладонью по струящейся юбке. - Такой только подтирать зад...
Тут в поле зрения появилась управляющая бутиком - молодящаяся дама лет сорока с безупречным черным каре, которая самолично решила обслуживать нас, и Журавль вынужденно замолчала.
- Как на вас хорош этот дивный фасон ампир, - почти искренне защебетала управляющая и профессионально всплеснула руками. - Вы так очаровательно и благородно смотритесь! Словно древнегреческая богиня. Пабло Моро не предлагает плохих моделей.
Вышеупомянутый француз уже долгое время являлся одним из лучших модельеров вечерних и свадебных нарядов. По крайней мере, так говорила Журавль.
- Сеть наших бутиков по России и всему СНГ - официальный дистрибьютор. Официальный и единственный, - подчеркнула управляющая назидательно. Мол, если у нас ничего не найдете, то в других магазинах ловить вообще нечего.
- Замечательно. Но мне бы хотелось что-то более волшебное, - в тон ей откликнулась Ниночка, которая умела быть милой, когда ей это было нужно. - Это платье меня... взрослит. Ампир - для королев, - изящно выскользнула Нинка из сетей управляющей, - а мне бы хотелось почувствовать себя принцессой. Мне нужно что-то романтичное и современное.
- Понимаю. У нас есть как раз кое-что очень подходящее! - щелкнула пальцами управляющая и спешно отошла, что-то на ходу говоря девушкам-консультантам.
- Тупая безвкусная дичь, - припечатала ее Нинка и удалилась в примерочную.
- Убожество. За такое они мне приплатить должны, чтобы я надела, - слышалось оттуда. - В Европе за подобные бабки я шикарные вещи смогу найти, фирменные. А здесь дешевка и убожество. Пошьют в подвалах по кривым лекалам и впаривают тупым. А тупые покупают и в инстаграмике постят. Но в этом есть и плюс, -хмыкнула она. - Люблю чужой позор. Указать кому-то на его позор - это почти как вскрыть гнойный прыщ, - никогда не отличалась особенно изящной речью подруга.
Я молчала, лениво листая каталог и изредка посматривая на телефон, лежащий на коленях - ждала сообщение от Антона.
Нинка высунулась из-за шторки - единственного алого пятна в королевстве всех оттенков белого, молочного и шампанского. И на меня недобро уставились два голубых глаза, в которых полыхал невидимый огонь ненависти почти ко всему живому.
- Катька! Расстегни мне эту гребаную молнию! Пришьют, как попало, а я мучайся. Чер-р-ртово помойное платье! - выругалась Ниночка грозно.
Пришлось помогать, а когда я вышла из примерочной, чувствуя, как от потока Нинкиного недовольства начинает болеть голова, вновь появилась управляющая, под руководством которой две девушки-консультанта принесли еще один наряд - сплошь кружева. Эти кружева обтягивали Нинку, словно вторая кожа, лишь от колена переходя в некое подобие юбки. При этом блондинка казалась почти обнаженной: кусочки подклада естественного телесного цвета закрывали лишь грудь и бедра, и то, кое-как, а живот, плечи, руки и ноги оставались открытыми: тончайшее, ручной работы кружево, дополненное стразами, - не в счет.
Издалека казалось, что на Нинке вообще ничего нет, кроме этого самого кружева. Для подиума или чувственной фотосессии это платье было идеально. Для бракосочетания оно казалось слишком смелым.
- Очень современно! - в новом приливе мнимого восхищения прижала ухоженные руки к груди управляющая, и ее помощницы согласно закивали. - Дерзко и впечатляюще! Вы станете самой запоминающейся невестой!
Я была с этим согласна.
Голую невесту точно все запомнят.
- Слова-то какие выучил, посмотрите-ка!
- Вообще-то, я интеллектуально подкованный, - заявил дядя.
- О! Если таких как ты теперь называют интеллектуально подкованными, то мне жалко человечество, - жалостливо сказал папа, искренне считающий, что современная культура держится на плечах таких, как он, борцов за искусство.
- Себя пожалей, - не остался в долгу Леша. - А еще лучше нас.
И они принялись спорить, мешая мне смотреть концерт дальше. Нет, фанаткой музыки «На краю» я не стала, но разве это мешает мне любить Антона и уважать дело его жизни?
Нет.
Конечно, мне бы хотелось видеть его с гитарой в руках, сидящего на высоком стуле перед микрофоном и исполняющего баллады о любви - голос у Антона потрясающий, как ни крути. Однако я уважала его предпочтения и его музыку, хоть она и была мне чуждой. И я уважала в нем то, с какой страстью, с какой работоспособностью он занимается любимым делом. Как отдается ему. И каких успехов достиг. Наверное, это было у меня от папы - я считала творческие профессии ничем не хуже остальных, и всегда по-особенному относилась к людям искусства. Антон и его парни создавали музыку, которую любило большое количество человек. И это было нереально здорово!
Я скучала по нему. Скучала безумно, до слез, и иногда, признаюсь, тихо плакала в подушку, чтобы никто не видел. Однако Антон обещал прилететь в начале декабря, и я отсчитывала дни до нашей встречи.
Первого ноября - у Антона был День рождения. В этот же день у него было выступление - то самое, что сейчас мы всей семьей смотрели по Интернету. И, наверное, именно тогда расстояние сильнее всего ударило по мне - от острого осознания: Антон так далеко, что я даже не имею возможности поздравить его с праздником. Кроме того, из-за его занятости в этот день мы смогли лишь поговорить по телефону: я поздравила его и выразила искреннюю надежду, что мой подарок понравится ему. Антон сказал, что ему понравится абсолютно все - если этого касались мои руки.
Подарок он получил на следующий день - через курьера. Я долго думала, что же может порадовать Тропинина. Дарить что-то банальное - не хотелось, и я попросила у Кирилла, с которым продолжала переписываться, совета. Мы стали этакими виртуальными приятелями, время от времени перекидываясь сообщениями.
Сначала я жутко удивлялась, что такой человек, как он, пишет мне. Но Кирилл, который даже через телефон умудрялся быть обаятельным, жаловался, что мы с Нинкой - последние за несколько лет знакомые с Родины, которые знают его небольшой музыкальный секрет.
«Перед вами не нужно ломать комедию, - признался он. - А мне так это надоело. Хочу обычного дружеского общения:)».
Дружеское общение у нас получалось неплохим, и именно поэтому к нему я и обратилась за советом. Спросила, что можно подарить интересного музыканту, а тот, сразу догадавшись, что речь идет об Антоне, предложил презентовать какую-нибудь пластинку ольдскульной, как выразился, рок-группы. И даже дал адрес одного русскоязычного сайта, на котором на продажу выставлялись подобные раритетные вещи. Выяснив предпочтения Антона, я нашла пластинку одной из них - известной рок-команды, пик популярности которой пришелся на восьмидесятые годы. Денег пластинка стоила не малых, зато на ней даже имелся автограф солиста. И по уверению Кирилла, такой подарок сделал бы честь любому музыканту - даже ему.
Родственники предлагали мне приехать к Антону на День рождения- хотя бы на сутки, но я отказалась - знала, что он будет лишком занят. И терпеливо ждала декабря. Подарок, кстати, Антону - истинному ценителю музыки очень понравился, за что я потом своего интернет-друга и поблагодарила.
Общались мы не то, чтобы часто или как-то по-особенному откровенно, скорее болтали о всякой забавной ерунде, и я поддерживала отношения с ним не только потому, что он был приятным собеседником, но и по еще одной причине. Слова, сказанные Лордом о группе Кея, врезались мне в память, и я отказывалась верить, что «На краю» - ничего не представляющая из себя команда.
Да, их музыка мне не нравилась.
Да, их тексты были мне чужды.
Но нет, я не считала их обычными и, тем более, бездарными.
Мне казалось, возможно, неверно, что если я как-то смогу подружиться с Кезоном, то сумею показать, насколько ошибочны были его суждения об НК. Не то, чтобы я ждала от него помощи для ребят, но мне отчего-то важно было убедить его в том, что группа моего Антона и сам Антон - талантливые.
Сам Антон о том, что я общаюсь с Кезоном, знал. И против не был. Думаю, его удивило, что мы общаемся, и, как уверенно заявляла Нинка, такое общение, даже поверхностное, было стимулом для Антона не расслабляться.
- Пусть знает, что и ты не лыком шита, подруга, - говорила мне Нинка, - и вокруг тебя тоже есть мужики.
- Мы просто общаемся, - возражала я, - без намека на что-либо.
На эти мои слова она просто начинала смеяться. В дружбу между мужчиной и женщиной Журавль категорически не верила. А еще постоянно напоминала мне о Лесковой, которая затаилась и пока что не появлялась. Антону больше не приходили странные фотографии, а мне - непонятные письма. И я надеялась, что это спокойствие - надолго.
Журавль же была категорически не согласна и советовала мне быть начеку.
- Она просто ждет времени, чтобы напасть, - говорила мне подруга нравоучительно, - уж поверь мне! Эта шавка не оставит Тропино в покое. Она же поехавшая.
Я не хотела думать об этом. Пыталась убить время учебой и даже как-то незаметно втянулась в нее. Естественно, я не стала лучшей студенткой, да и не это было моей целью, но все-таки заметно подтянулась. Мои занятия на пилоне продолжались и, хоть особого успеха в покорении шеста я тоже не достигла, и синяки все также были на моих ногах, зато явно укрепила мышцы и надеялась, что стала хотя бы немного более изящная и подтянутая. А еще я все-таки пошла на кулинарные курсы в кафе «Старый парк». Оксана, его хозяйка, позвонила мне и спросила, почему я больше не прихожу на занятия, и пришлось честно сказать, что у меня пока что нет возможности. И тогда она предложила интересный вариант: приходить на курсы и учиться готовить, а на выходных заменять одну из девушек-официанток. Я, не колеблясь, согласилась, и теперь почти все свободное время у меня было забито. Правда, Антон, узнав об этом, отчего-то рассердился и почти накричал по телефону. Решил, что я нуждаюсь в деньгах и ничего ему не говорю. А ведь он оставлял мне карту с деньгами - почему я не пользуюсь ей? Пришлось долго и доходчиво объяснять ему, что не могу я просто так пользоваться его картой, что хочу и сама начать чем-то заниматься и что-то зарабатывать.
- Успокойся, Антон, - ласково сказала я ему. - Мне не сложно там работать.
Ноги после смены, конечно, уставали, зато мне понравилось.
- Классно, - взбешенно сказал он. - Отлично. Великолепно. Мою девушку будут лапать какие-то уроды, а я должен быть спокоен.
- Ну что ты, - мигом возразила я. - У нас очень приличные гости. В основном парочки, родители с детьми и пожилые люди.
- Это меня так успокаивает, - мрачно заявил Тропинин.
- Перестань, - ласково сказала я.
- Ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? Моя девушка... - Начал, было, он, но я ловко его перебила:
- Твоя девушка ищет себя. Получит опыт. И научится отлично готовить. Для тебя, - не преминула подчеркнуть я.
В конце концов, Антону пришлось принять мое решение.
У Нинки за этот месяц ничего особенно не изменилось. Кроме того, что она получила права, поборов свой страх перед вождением, и стала ездить на машине, которую Виктор Андреевич купил ей еще в августе, как подарок к Новому учебному году. Авто у Ниночки было классным - юркий «Фольксваген битл» алого цвета. Она, однако, была недовольна - видите ли, обожала огромные мощные внедорожники, а не «женскую шелуху на колесах». Однако от подарка она отказываться не стала.
Сам дядя Витя пытался оставаться на плаву, однако на него наседали кредиторы, и та сумма денег, которую Ниночка получила от Эльзы и которая казалась мне невероятной, ее отца хоть и не спасла, но помогла. Деньги эти, подруга не стала отдавать ему напрямую - передала их через мать, а та, сделала вид, что продала драгоценности. Не знаю, что Нина сказала Софье Павловне, но про свадьбу она родителям даже не заикнулась.
Скандал в квартире Журавлей получился грандиозным. Дядя Витя с присущей ему эмоциональностью, орал, что Софья Павловна не имела права продавать его подарки, и вообще, он не нуждается в ее подачках. Гордости у Виктора Андреевича было не занимать - совсем, как и у Нины.
Софья Павловна, в свою очередь, решив, что деньги ее дочурка достала не совсем законным путем, устроила Нинке допрос с пристрастием, отчего-то сделав для себя вывод, что такую сумму та получила от очередного кавалера. Она заявила, что если та еще раз попытается провернуть подобный фортель и примет от кого-то деньги, она, Софья Павловна, выставит ее из дома.
Нинка обиделась и на мать, и на отца, и ночевать пришла к нам.
Конечно, потом они помирились, но накаленная обстановка в доме Журавлей сохранялась.
Честно говоря, Нинка ждала свадьбу - после нее ведь Эльза Власовна должна была дать ей еще одну часть обещанных денег. И это ожидание проглатывало ее с головой. Я даже, кажется, стала понимать, почему Нина переборола свой страх вождения - ей нужно было занять свою голову чем-то другим, кроме как мыслями о предстоящей свадьбе.
Как я занималась пол дэнсом и кулинарией, так и она - вождением. Только я выбрала то, что мне было приятно, а она - то, в чем ей пришлось перешагивать через себя. И за это качество я уважала ее еще с детства.
- Надеюсь, Эльза не окочурится заранее, - говорила подруга хмуро. - А то не видать мне бабок. Бабки от бабки, - хохотала она, пугая меня своей кровожадностью.
А потом подруга решила, что пора выбирать платье - к свадьбе с женихом, которого она ни разу в жизни не видела, Нинке хотелось подготовиться на славу. Единственное, что Нина выяснила у Эльзы Власовны -имя. Ипполит - так звали ее суженого.
- Как лошадь, - хмыкнула подруга нервно. - Надеюсь, он хотя бы выглядит не по-лошадиному. А то совсем печаль-беда.
***
Выбирать платье всегда тяжело.
Выбирать свадебное платье - тяжелее вдвойне.
Выбирать свадебное платье с Нинкой - просто кошмар.
Подруга на автомате все еще считала, что может тратить деньги так, как хочет и сколько хочет, - и этому способствовала банковская карта тетки, которую та дала на свадебные расходы. По мне, лучше бы Нинка ничего не покупала, а эти деньги отдала отцу, но она заявила, что такая мелочевка его бизнесу вряд ли поможет. А ей хочется выглядеть достойно.
Это был уже третий свадебный бутик, в который мы зашли ноябрьским хмурым днем, а Журавлю решительно ничего не нравилось, и она нервничала. А нервная Нинка -злая Нинка.
Злая Нинка становилась нудной в своей ненависти и уже который час, не прекращая, ругалась, как сапожник. Ей не нравились то фасон, то ткань, то пошив, то цвет, то цена (подозрительно низкая или неоправданно высокая!), то наличие каких-то невообразимых, по ее мнению, рюш, страз и бусинок. Иногда нечто похожее она уже видела на ком-то, и это тоже ее бесило. В день своей первой и, как она надеялась, не последней, свадьбы ей, видите ли, хотелось быть не такой, как все! Я склонялась к мнению, что все невесты почти одинаковы, однако по обыкновению подруга меня не слушала - уж кто-кто, а Нина Журавль похожей ни на кого не должна быть!
- Что за мудозвонство, - в который раз шипела подруга сквозь зубы, с отвращением глядя в зеркало - естественно, отвращение она испытывала не к себе, любимой, а к тому, что было на ней надето: к белоснежному элегантному платью с открытыми плечами, в греческом стиле. По мне, оно было чудесным - не в моем вкусе, но, тем не менее, выглядело неброско и дорого.
- Что за фразы, - в тон подруге откликнулась я, едва скрывая усмешку. Я сидела на пуфике рядышком, и около меня возлежала целая гора платьев, перемеренных подругой.
Платья-платья-платья...
Я уже сама себя чувствовала платьем.
- Других этот китайский ширпотреб не заслуживает, - уверенно откликнулась Нинка. - Халат без пуговиц. Ну и ткань, - провела она ладонью по струящейся юбке. - Такой только подтирать зад...
Тут в поле зрения появилась управляющая бутиком - молодящаяся дама лет сорока с безупречным черным каре, которая самолично решила обслуживать нас, и Журавль вынужденно замолчала.
- Как на вас хорош этот дивный фасон ампир, - почти искренне защебетала управляющая и профессионально всплеснула руками. - Вы так очаровательно и благородно смотритесь! Словно древнегреческая богиня. Пабло Моро не предлагает плохих моделей.
Вышеупомянутый француз уже долгое время являлся одним из лучших модельеров вечерних и свадебных нарядов. По крайней мере, так говорила Журавль.
- Сеть наших бутиков по России и всему СНГ - официальный дистрибьютор. Официальный и единственный, - подчеркнула управляющая назидательно. Мол, если у нас ничего не найдете, то в других магазинах ловить вообще нечего.
- Замечательно. Но мне бы хотелось что-то более волшебное, - в тон ей откликнулась Ниночка, которая умела быть милой, когда ей это было нужно. - Это платье меня... взрослит. Ампир - для королев, - изящно выскользнула Нинка из сетей управляющей, - а мне бы хотелось почувствовать себя принцессой. Мне нужно что-то романтичное и современное.
- Понимаю. У нас есть как раз кое-что очень подходящее! - щелкнула пальцами управляющая и спешно отошла, что-то на ходу говоря девушкам-консультантам.
- Тупая безвкусная дичь, - припечатала ее Нинка и удалилась в примерочную.
- Убожество. За такое они мне приплатить должны, чтобы я надела, - слышалось оттуда. - В Европе за подобные бабки я шикарные вещи смогу найти, фирменные. А здесь дешевка и убожество. Пошьют в подвалах по кривым лекалам и впаривают тупым. А тупые покупают и в инстаграмике постят. Но в этом есть и плюс, -хмыкнула она. - Люблю чужой позор. Указать кому-то на его позор - это почти как вскрыть гнойный прыщ, - никогда не отличалась особенно изящной речью подруга.
Я молчала, лениво листая каталог и изредка посматривая на телефон, лежащий на коленях - ждала сообщение от Антона.
Нинка высунулась из-за шторки - единственного алого пятна в королевстве всех оттенков белого, молочного и шампанского. И на меня недобро уставились два голубых глаза, в которых полыхал невидимый огонь ненависти почти ко всему живому.
- Катька! Расстегни мне эту гребаную молнию! Пришьют, как попало, а я мучайся. Чер-р-ртово помойное платье! - выругалась Ниночка грозно.
Пришлось помогать, а когда я вышла из примерочной, чувствуя, как от потока Нинкиного недовольства начинает болеть голова, вновь появилась управляющая, под руководством которой две девушки-консультанта принесли еще один наряд - сплошь кружева. Эти кружева обтягивали Нинку, словно вторая кожа, лишь от колена переходя в некое подобие юбки. При этом блондинка казалась почти обнаженной: кусочки подклада естественного телесного цвета закрывали лишь грудь и бедра, и то, кое-как, а живот, плечи, руки и ноги оставались открытыми: тончайшее, ручной работы кружево, дополненное стразами, - не в счет.
Издалека казалось, что на Нинке вообще ничего нет, кроме этого самого кружева. Для подиума или чувственной фотосессии это платье было идеально. Для бракосочетания оно казалось слишком смелым.
- Очень современно! - в новом приливе мнимого восхищения прижала ухоженные руки к груди управляющая, и ее помощницы согласно закивали. - Дерзко и впечатляюще! Вы станете самой запоминающейся невестой!
Я была с этим согласна.
Голую невесту точно все запомнят.