– Раньше ты и хозяйкой мне не была, – резонно заметил Таш. – Какой был смысл позволять себя трогать, если от получаемого тобой удовольствия лично я ничего не имел? А теперь вон сколько… вкусняшки.

– Ты и сейчас питаешься, что ли? – хихикнула я, представив, что с моих рук на шоша стекают невидимые эмоции, а он как губка их в себя впитывает.

– Не мешай! – приказал Таш. – То есть не отвлекайся!

Вошел во вкус, видимо. Глаза закрыл, расслабился, только что не заурчал. Не умеет, наверное.

Интересно, а Ньевор тоже его гладил, чтобы было чем покормить? Как часто такая «еда» требуется? Можно ли ее «переесть»? Принципиальна ли разница, какие именно эмоции шош получает – положительные или отрицательные? И что в итоге хозяин от этого имеет? Польза ведь обоюдной должна быть.

Вопросов было много, но выяснение я отложила. Совершенно незачем торопиться. Теперь мы с ним так тесно связаны, что волей-неволей сам мне все расскажет. Потому и я расслабилась. Веки сами собой опустились, мысли потеряли связность, а монотонные движения начали усыплять…



– Подъем, Дея, – бодрый командный голос прорвался сквозь приятную дрему. – На банкет скоро, а тебе еще себя в порядок привести нужно.

Оторвав голову от чего-то мягкого, я посмотрела на Таша с недоумением. И лишь после этого сообразила, что хоть и нахожусь по-прежнему на полу, но укрыта покрывалом, которое теперь закрывает лишь половину кровати. И вообще, использовала шоша в качестве подушки! Я что, на самом деле уснула? Вроде ведь не устала.

– Первый контакт всегда так заканчивается, – объяснил Таш. – Нье… Ньевор вообще сутки спал.

Маленькая заминка перед именем сказала мне очень много. Шош все еще переживает, не желая терять прежнюю связь. И будет нервничать до тех пор, пока не появится возможность проверить и понять, как на самом деле обстоят дела.

Понимая, что не стоит ему лишний раз напоминать о хозяине, пошла по другому пути.

– Спасибо, что укрыл.

– Это что еще за «спасибо»? Ты меня решила оскорбить недоверием? Я, по-твоему, мог оставить тебе мерзнуть? – возмущенно зашипел Таш в точности как Ньевор, когда я его ухитрилась поблагодарить за спасение из заточения.

Я от неожиданности потеряла дар речи. Хотела-то как лучше! Но, похоже, менталитет рарков распространяется и на их питомцев. А с этим однозначно нужно что-то делать!

– Иди-ка сюда, оскорбленный мой, – ласково поманила. Когда насторожившийся шош осторожно шагнул и оказался в зоне поражения, схватила за уши и притянула его морду еще ближе.

– Как думаешь, я это сделала, чтобы их оторвать? – коварно спросила, а когда услышала жалобное «наверное», чмокнула в нос. – Нет. Вот для этого.

Отпустила и едва не засмеялась. Очень уж комично выглядел смущенный, растерявшийся Таш. Впрочем, длилось это состояние недолго, и совсем скоро от меня настойчиво потребовали объяснений:

– Что это было?

– Это была наглядная демонстрация. Получается, ты тоже мне не доверяешь, раз опасаешься за свои уши. Однако я не обижаюсь, хоть и не давала тебе повода думать, что намерения у меня нехорошие. А знаешь почему? Потому что друзья безоговорочно верят друг другу. Не ищут подвоха в словах и поступках. Говорят, что думают, – от чистого сердца. Благодарят – чтобы лишний раз сделать приятное, а не намекнуть на какие-то сомнения. Им совершенно незачем ссориться по мелочам.

– Ага… Ясно. То есть… Нет. Да. Понятно, – сбивчиво, вступая в противоречия с самим собой, забормотал шош.

Облегчать ему задачу осознания я не стала. Ничего, привыкнет. Сам же сказал, что я ненормальная. Значит, могу говорить, делать и даже чувствовать совсем не то, что кажется ему очевидным. Пусть примирится с этим и не забывает.

Подняв с пола покрывало, бросила его на кровать и осмотрелась. Я ведь так увлеклась общением с Ташем, что и комнату толком не разглядела. А она… Она очень даже эффектная! И мебель в ней расположена удобно.

Слева от кровати, которая оказалась наполовину утопленной в нишу, всю стену занимал шкаф-стеллаж – полупрозрачные дверцы-створки позволяли рассмотреть и полки, и вещи на них.

Справа формировали красивую «горку» небольшие кубики. Некоторые были пустые, в некоторых стояли статуэтки-украшения и вазочки, а некоторые оказались с ящичками.

В стене, украшенной золотой вязью, напротив кровати имелось окно. Размером оно было побольше, чем в гостевых «номерах», а обрамляли его шторы из той же ткани, что и обивка беленьких пуфиков и низкого диванчика.

Потолок оказался самым интересным. Словно кто-то надул гелием сотню крошечных розовых, белых и золотых воздушных шариков и отпустил. Они, словно живые, плавали, толкались и пытались найти себе место у меня над головой.

В общем, царила здесь атмосфера нежной романтики.

Само собой, первым делом я сунула свой нос везде и всюду. Убедилась, что на стеллаже одежда и обувь, которую мне купил Ньевор, в ящиках – его же подарки, а в ванной – мелочи, нужные женщине, чтобы быть красивой. Прихватила чистое белье, халатик, тапочки, и, оставив шоша обдумывать нюансы общения с новой хозяйкой, убежала мыться. А когда вышла – сияющая и благоухающая – оказалась вовлеченной в активный процесс, именуемый «примерка».

То ли забыв о своих претензиях, то ли приняв мою правоту, а может, и то и другое, Таш деловито отодвинул лапой створку шкафа и приказал:

– Доставай!

– Все? – весело удивилась я.

– Самое красивое! – мотнул головой шош. – Я за тебя краснеть не намерен.

Пытаясь себе представить, как это выглядит на заросшей рыжей шерсткой мордочке, я послушно вытаскивала и прикладывала к себе наряды. К некоторым приходилось возвращаться дважды, потому что придирчивому стилисту хотелось их сравнить. В итоге выбор он все же сделал, хоть и поворчал, что до идеала сиреневому длинному платью из струящейся шелковой ткани все равно далеко.

Пользоваться косметикой Таш запретил категорически, заявив, что я хороша и в своем естественном виде. Распущенные волосы одобрил, буркнув, что, мол, незачем привлекать к себе лишний интерес. А на подходящие к наряду туфли, вернее, высокие каблучки лишь покосился, но комментировать не стал. Однозначно сработал принцип «красота требует жертв». Жертвой в данном случае было его спокойствие относительно моей устойчивости. Конечно, я и сама предпочла бы тапочки, но увы…

Зато я действительно не чувствовала себя лишней на этом «празднике жизни», то есть Восхода. Кстати, больше всего он мне напомнил встречу Нового года на Земле. Так же украшенная шариками и какими-то блестящими штучками столовая, буквально преобразившаяся в шикарный зал. Такой же изобильный стол, с блюдами несомненно необычными и красиво оформленными. Столь же непринужденная обстановка: светомузыка, улыбки, поздравления. Разве что боя курантов не было да привычной атрибутики: елочки, Снегурочки и Деда Мороза.

Ох, нет, кажется, я ошиблась! Последний как раз имелся. То бишь появился, как раз когда гости расселись за столиками в привычном для них порядке и принялись за дегустацию. Именно в этот момент шторки, прикрывающие вход, распахнулись, явив новое действующее лицо.


Оно, то есть он, конечно, был не идентичным земному Деду Морозу – не имелось у него бороды, шапки, шубы и валенок. Вместо этого на мужчине красовались жутковатая белая маска, строгий серый костюм и черные лакированные ботинки. Зато в наличии оказался мешок, перекинутый через плечо.

Понять, что ответственную, но пока еще неясную для меня роль взял на себя именно дагон, труда не составило. Комплекция подходящая, он единственный отсутствовал, даже его столика не было в наличии. Да и Хас, зайдя следом, присел у боковой стены.

Музыка мгновенно оборвалась, зал погрузился в мягкий полумрак. Утих и гомон голосов, а в наступившей тишине раздалось негромкое:

– Лидвот над Ракисом зажгла рассвет. Прогнала дымку и открыла неба свод. Так пусть начнется новый оборот!

Стихи… Не привычное четверостишье, но несомненно рифмованное приветствие-пожелание. Но вот вопрос, что дальше?

Шайхот молчал, в зале тоже было тихо. Ни криков «ура», ни движений, ни улыбок. Все замерли в напряженном ожидании. Оно было настолько физически ощутимым, что, когда над мужчиной вспыхнул свет, а в зале оглушающе громыхнуло, я вздрогнула, а дагон, упав на одно колено, поднял лицо, то есть маску к свету.

– Я принимаю твой вызов! И отдаю всего себя служению провинции Рагнаир на весь оборот.

Сейчас его голос звучал громко и уверенно, но при этом спокойно, с достоинством. Снова заиграла музыка – торжественная, яркая, ритмичная. На лицах гостей появились улыбки, они расслабились, начав переглядываться. Те, кто сидел за одним столиком, позволили себя даже обменяться неслышными для меня фразами. Определенно теперь все были в предвкушении.

И снова вопрос: чего они ждут? То ли я невнимательно смотрела волнор, то ли не заостряла внимания, но все происходящее сейчас было для меня совершенно новым и неведомым. Мой первый на Ракисе Восход, который я встречала с Ньевором, прошел совсем не празднично – все вкусности мы съели на несколько дней раньше, по моей же глупости. Вернее, незнанию. Наверное, поэтому и все остальное, что могло сопутствовать празднику, рарк показывать мне не стал.

И теперь я завороженно ждала. Широко раскрыв глаза, следила за тем, как дагон опускает мешок перед собой, раскрывает… Однако вместо того, чтобы в него заглянуть, неожиданно обводит взглядом гостей.

– Чей вклад окажется столь же высок, как и мой?

– Я принимаю вызов! – не успел смолкнуть голос Шайхота, как ему ответил другой.

Рыжеволосый мужчина, рядом с которым сидел светло-рыжий шош, поднялся и вышел из-за столика. Положил у ног дагона тонкую пластину-накопитель, которую прихватил с собой, и заявил:

– Договор на поставки свежего окириса, сроком на весь оборот.

Дагон немедленно раскрыл мешок и, вытащив еще один, намного меньше, молча отдал смельчаку. Видимо, согласился с тем, что условие рарк выполнил.

– Кто еще? – повторил вопрос.

– Я принимаю вызов, – тут же откликнулся новый желающий получить неведомый презент. На этот раз Шайхоту досталось обещание построить в провинции новый торговый центр, а довольный гость с мешочком в руках ушел за свой столик.

Ага… Похоже на ритуал. Своеобразный обмен подарками, с учетом того, что принять их друг от друга безо всяких условий рарки несомненно считают позором. Вот и изобрели приличный во всех отношениях способ. Правда, пока не ясно, что же внутри мешочков?

Когда мужчина за соседним с моим столиком, пятый, кто принял вызов и пообещал выделить провинции сотню новеньких агравов, раскрыл свое приобретение, я уже почти подпрыгивала от нетерпения и приподнималась с сиденья, чтобы получше все рассмотреть. А потом чуть ли не в голос застонала от разочарования, когда мужчина вытряхнул на стол еще несколько мешочков!

– Дея, веди себя прилично, а то кто-нибудь решит, что ты готова к вызову, – заворчал Таш, и я тут же села на место. Даже пригнулась, чтобы стать незаметнее.

– Ты знаешь, что они получают? – не утерпела и тихо спросила шоша. Тот посмотрел на меня удивленно, но ответил:

– Дары от щедрости дагона зависят.

В общем, секрет снова не раскрылся. Зато Шайхот, собрав все полученное в свой мешок, снял маску и провозгласил:

– Желающие продолжить игру, закрывайте лица. Теперь право вызова за вами.

Из тех мужчин, что получили мешки, руку подняли четверо. Пятый отрицательно качнул головой и спрятал свою добычу под стол. К остальным подскочили слуги, подав такие же белые маски, как та, от которой избавился дагон.

Так-так… Это, оказывается, игра? То есть дальше на кону будут маленькие мешочки, а ведущих теперь четверо?

Так и вышло. А вскоре выяснился еще один интересный нюанс: первый же выигравший предпочел не оставлять приз себе, а высыпал на стол из маленького мешочка совсем крошечные пакетики и, надев маску, тоже стал ведущим. В отличие от своих более статусных партнеров, ставивших серьезные условия, он предлагал вызовы совсем несложные: отдать взамен личную вещь, найти спрятанный предмет, отгадать то, что соперник показывает жестами… Я очень быстро догадалась – задания зависят от размера мешочка и, пожалуй, фантазии рарков.

Праздник постепенно набирал обороты, игра шла параллельно с весельем. Звучала музыка, рарки перемещались по залу, сидели за столами, ели, на время прерывая общение, чтобы поучаствовать в заинтересовавшем их вызове. Ведущих становилось все больше, а призы дробились, пока счастливчик, последний в этой цепочке, не получал пару ягод, упакованных в прозрачную обертку.

Мрисса! Так вот что являлось вознаграждением за смелость! Ну что ж, логично, раз именно в этой провинции она растет. И стоит недешево.

Я бы и дальше с удовольствием следила за «поединками», да только наше с Ташем уединение прервали. Дагон все в том же строгом сером костюме появился передо мной, закрыв собой обзор.

– Не скучно?

Вопрос прозвучал равнодушно. Наверняка он поинтересовался, исключительно выполняя свой долг. И исчезнет, оставив в покое, получив от меня столь же нейтральное:

– Здесь много нового. Я на таком празднике не бывала.

Вроде как я и особого восторга не показала, чтобы позволить Дьеру почувствовать превосходство, но и равнодушием не задела. В общем, учла наставления Ньевора. По крайней мере, я на это надеялась.

Однако Шайхот качнулся на носках и не ушел. Вместо этого он сел в кресло, которое слуги принесли вместе с еще одной лежанкой. Само собой, Хас тут же на нее запрыгнул.

Я занервничала. Ведь все было так хорошо, пока они не появились! А теперь оба как надсмотрщики сидят рядом. Ни с Ташем не поговорить, ни расслабиться, ни даже поесть толком…

– Она всегда такая молчунья? – первым заговорил Хас, обращаясь к брату. Мне стоило огромного труда не перевести взгляд на него и продолжить смотреть в зал.

– А с кем ей болтать? – хмыкнул Таш. – Нас с тобой она не слышит, а твой хозяин и сам не горит желанием с круглоухой общаться. Пусть лучше молчит.