– Ты бы поменьше ко мне обращался, – тихо шепнула ему, пользуясь тем, что мы отстали. – Для всех, кроме тебя, мои способности слышать мысленную речь – секрет.

– Вот и не отвечай мне. И не реагируй, – тут же нашелся непробиваемый тип. – А я могу с тобой говорить, исключительно по привычке, даже не рассчитывая на понимание. И вообще мы, шоши, не любим молчать.

«И очень любите ворчать» – хихикнула я. Про себя, потому что не хотелось Ташу настроение портить. Да и лишний раз рисковать тоже не следовало – наши спутники остановились, ожидая, когда мы подойдем.

Я думала, нам придется пройти через парк и выйти из дома, чтобы сесть на аграв. Ведь именно так поступали остальные гости, торопливо покидающие столовую. Ошиблась. Машина стояла совсем рядом, на небольшой площадке слева от входа. И она была… очень большой и красивой!

Белоснежная, с открытым верхом, тремя широкими сиденьями, на одном из которых разместился водитель и еще один рарк. Видимо, сопровождающий.

Повинуясь жесту дагона, Хас и Таш запрыгнули на заднее сиденье. Мне ничего не оставалось, кроме как занять единственное оставшееся свободным место рядом с Шайхотом. И радоваться, что на мою персону личных планов у мужчины, по всей видимости, нет совершенно. Иначе бы он вел себя иначе. Не поглядывал на меня недовольно. Не молчал, сурово сдвинув брови. Не сидел бы «закрывшись»: закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

Решив лишний раз ему о своем присутствии не напоминать, я вела себя максимально тихо. Придвинулась к дверце и отвернулась, рассматривая летящие параллельным курсом агравы. Они присоединились, едва мы поднялись в воздух и оказались за границами особняка. Несомненно, в них сидели приглашенные гости – машины были столь же эффектны. Две, как и наша, летели с убранными крышами, и я прекрасно видела пассажиров.

В одной разместилась компания молодых рарков – два парня и две девушки. Водителя у них не было, так что управлял один из парней. Вели они себя шумно, весело, несомненно заигрывая друг с другом.

В другой задумчиво смотрела в небо миловидная молодая женщина. Ее темные длинные волосы разлетались от встречного ветра, и совсем пожилой мужчина, сидящий рядом, посматривал на свою соседку с улыбкой. Похоже, это дочка и отец, я их в столовой тоже видела.

Мои кудряшки, кстати, тоже разлетались, хоть и были убраны в хвост. Прохладный ветер безжалостно выдирал их из-под заколки, и я периодически возвращала «беглецов» на место.

– Хас, скажи хозяину, чтобы сказал Дее, пусть накидку наденет, – донесся до меня голос шоша.

– Дьер, скажи Дее, чтобы накидку надела. Таш беспокоится, – передал просьбу его брат.

– Дея, оденься. Здесь холодно, – приказал мне Шайхот.

М-да… Чем-то напоминает игру в телефон. Не испорченный, потому как информация до меня дошла без искажений, но… Но ведь о том, что это не его желание, а забота моего компаньона, рарк не упомянул! Подозрительно… Или просто он не посчитал это важным, а у меня развивается паранойя?

Зато не могло не радовать другое: Таш все же прислушался к моим словам и не стал афишировать невероятные по меркам этого мира способности! Значит, можно не сомневаться в том, что он – мой союзник.

Закутавшись в мягкую тонкую ткань, оказавшуюся на удивление теплой, я почувствовала себя совсем уютно и даже расслабилась. А когда аграв остановился, то есть завис в воздухе, с любопытством заозиралась.

Мы вылетели за границу города – здания остались за спиной. Впереди, насколько хватало взгляда, было открытое пространство – каменистая пустыня. Атмосферная дымка практически растаяла, а открывшееся небо – темно-синее над головой – к горизонту голубело, превращаясь в слепяще-белую полоску.

Затаив дыхание, я смотрела, как она превращается в дугу, поднимаясь выше. Не отрывая глаз, следила, как следом за первой рождается вторая полоса… Третья… Шестая оказалась белым диском, неторопливо выглянувшим из-под горизонта.

Лидвот… В городе, сквозь тонкую пленку защитного купола, местное солнышко не казалось таким эффектным – было блеклым и лишенным световых колец. На станции его вообще было не видно – обращенная к звезде сторона закрывалась наглухо какими-то щитами. Здесь же я впервые видела светило во всем его великолепии. И страшно было подумать, что совсем рядом с ним притаился невидимый для глаз, страшный враг.

– Уровень нейтронов приближается к границе безопасности, – подал голос мужчина, сидящий рядом с водителем. В его руках я только сейчас заметила прибор, по всей видимости, для измерения параметров излучения.

– Возвращаемся, – распорядился дагон.

Машина развернулась быстро. Столь же стремительно, набирая скорость, полетела обратно к городу, увлекая за собой остальных зрителей. Никто не замешкался, определенно не желая рисковать своим здоровьем.

Не знаю, как другие, – наверное, все они не раз восход видели, – а я осталась под впечатлением. И больше всего в тот момент, когда машина влетела в закрывающую город тонкую пленку, мне хотелось, что бы у Ньевора все получилось! Пусть он вернет Ракису и его обитателям нормальную спокойную жизнь. Пусть его стремление заниматься любимым делом принесет пользу всем. Пусть им гордятся так же, как теми, кто спас рарков от амиотов. Он этого достоин!

– Дея? Ты решила здесь поселиться? – вклинился в мысли недовольный голос.

Пришла я в себя не сразу. Непонимающе похлопала глазами, огляделась…

Дагон смотрел на меня выжидающе. Он уже не сидел рядом, а стоял в двух шагах от раскрытой с моей стороны дверцы машины. Рядом, у его ног, с унылым выражением морды ждал Хас. На шаг позади него с немым укором в глазах замер Таш. Водителя и второго рарка не было. В аграве осталась только я, намертво вцепившись пальцами в обивку.

Уй… Вот дура! Увлеклась, обо всем забыла… Стоп! Так я же и есть дура! Значит, имею право.

– Н-н-нельзя, да? Жаль, – вздохнула и начала сползать с сиденья. Поставила ногу на подножку и поняла, что удобнее было бы опереться на другую. Но менять не стала, поторопилась – меня же ждут! Неловко развернулась, поднимаясь и…

И сама не поняла, как ухнула вниз, не найдя опоры. То есть опора-то нашлась, но не под ногами, а почему-то под подмышками, ладонями и лбом. Упругая, твердая, пахнущая чем-то необычным…

Ой… Это же… дагон! Он меня поймал, подхватив, когда начала падать, а я так «удачно» легла на его грудь. И теперь стояла, судорожно вцепившись в его плечи ничуть не менее сильно, нежели минуту назад в обивку.

Вспомнив, как рарки реагируют на прикосновения, поспешно отпрыгнула.

– Каблук… зацепился, – в панике пискнула, оправдываясь. – Правда! – едва не всхлипнула от обиды, когда на лице мужчины отразилось явное презрение и неверие.

Ситуации это не улучшило. Таш пробормотал: «Позорище», Хас ему ответил: «Круглоухая же. Следовало ожидать», Шайхот скривился…

Я зажмурилась, прогоняя слезы и сглатывая ком в горле. Дагон мне никто. Как и его питомец. Какое мне дело до того, что они обо мне думают? А с Ташем я поговорю и объясню. Хоть он-то должен меня понять!

К счастью, на этом инцидент себя исчерпал. Дагон, сбросив гримасу брезгливости, снова посмотрел на меня с изрядной долей равнодушия. По ступеням крыльца, около которого остановился аграв, поднялся первым, даже не оглядываясь. В холле развернулся и, указав на ожидающего молодого парнишку в серой униформе, оповестил:

– Тебя проводят в комнату. Отдыхай до вечера, сегодня из дома больше не выходи. Вместо ужина в честь Восхода будет праздничный банкет, поэтому платье должно быть красивым. – Отыскал глазами Таша и приказал теперь уже ему: – Проследи.

Возможности сбежать я обрадовалась. Хотелось побыть самой собой и сгладить у шоша впечатления от произошедшего недоразумения. Возможно, узнать у него еще что-то интересное о жизни Ньевора или рарков. В общем, поведение Шайхота было мне только на руку. И меньше всего я думала в этот момент о словах дагона.


А вот Таш сосредоточился именно на них. Слуга, который остановился у прикрытого легкой занавесью проема, едва успел сказать: «Располагайтесь. Вещи перенесли», а меховой рыжий субъект уже рванул внутрь.

Я было замешкалась, сомневаясь, нужно ли провожатого благодарить, и, видимо, напрасно.

– Нравлюсь, да? – с оттенком гордости но не очень громко поинтересовался рарк, самодовольно приглаживая и без того прилизанные темные волосы. – Захочешь развлечься, я запросто. Мне бы опыта набраться, а то стыдно к девушкам подкатывать. Ты же научишь?

Пока я хлопала глазами, ошалев от наглости, которую этот тип себе позволил в доме, где работает, занавесь колыхнулась – сквозь нее просунул голову недовольный моей задержкой Таш.

– Дея?! – рыкнул грозно.

Ясно, что парнишка его не услышал. Но морду с оскаленными зубами увидел несомненно. И сбежал моментально. Я даже взглядом не успела вернуться к тому месту, где наглец стоял, а его уже не было.

– Ты чего творишь, а? – пользуясь тем, что его, кроме меня, никто не слышит, шош устроил настоящий разнос. Даже дожидаться не стал, когда я в комнату зайду. – Хозяин только за порог, как ты тут же на сторону бежать готова? На дагона повеситься попыталась, теперь слуге глазки строишь. Смотреть противно. Тьфу…

И я неожиданно разозлилась. Если до этого мне было больно и обидно, то теперь в душе клокотали гнев и возмущение.

– Хватит! – рявкнула так, что шош мгновенно поперхнулся и замолчал. – Мне казалось, что я одна тут дура, но, похоже, кое-кто еще. Поэтому объясняю популярно и требую запомнить раз и навсегда: меня развратные развлечения не интересуют! Споткнуться и оступиться может каждый! И схватиться за любой, оказавшийся рядом предмет, – это нормальная рефлекторная реакция, которая всегда опережает разум! А то, что некоторые личности, когда видят круглоухих, не способны думать ни о чем, кроме секса, – это их личные проблемы, а не мои «заслуги»!

Оглушенный звуковой атакой, Таш аж на задние лапы опустился. Глаза, и без того круглые, выпучились, став буквально огненно-оранжевыми, а пасть так и осталась приоткрытой.

– Ну ни щьерда себе… – оторопело выдал, видимо не найдя более приличных слов.

По крайней мере, я именно так эту фразу поняла. Однако облегчать ему жизнь не стала, пусть сам свою ошибку осознает, так надежнее. Да и воинственный запал уже схлынул, оставив лишь удовлетворение сбросом эмоций и реакцией на них шоша.

Молчал Таш недолго. Проследил, как я присела на край застеленной розовым покрывалом широкой кровати, не спуская с меня глаз, зашел слева, развернулся, обошел справа, в итоге сел напротив и сообщил:

– Ты ненормальная, Дея. Ты в курсе?

– Ньевор говорил, – криво усмехнулась я. – Вернее, мы с ним давно уже это выяснили. И я у него маленький вызов выиграла, как раз насчет моего отношения к… удовольствиям. Так что он бы во мне точно не стал сомневаться.

– Я теперь тоже не буду, – совершенно серьезно пообещал шош. – Только я ведь не твои… э-э-э… личные пристрастия имел в виду.

– Наверное, то, что круглоухой дурочке не положено изъясняться умными словами? – предположила я.

– Нет, – мотнул головой пушистый собеседник. – Хотя это тоже ненормально.

– Тогда что?

– А то, что я твои эмоции поглотил. Помнишь, я рассказывал, что мы ими питаемся?

– Помню. И что тут необычного? Я нервничала, значит, твоей пищи было хоть отбавляй. И вообще, мне не жалко. Забирай, если нужно.

– Ничего ты не понимаешь! – раздраженно зашипел Таш. – Шоши питаются от одного-единственного рарка не потому, что не хотят брать от других, а потому что не могут этого делать! После первого насыщения мы обретаем постоянного хозяина – с этого момента организм отторгает чужие эмоции и не пускает в себя. Мы можем только осознавать, что они есть, и определять какие именно. Но не поглощать! И я даже помыслить не мог, что получу хоть что-то, идущее от тебя. Оно само в меня вошло. Окатило и впиталось. Я не хотел!

– Хочешь сказать, я тебя насильно накормила? – мое недоумение сравнялось с недоумением шоша.

– Нет, не насильно, – со вздохом пояснил тот. – Когда я питаюсь эмоциями хозяина, ощущения те же самые. Поглощение само собой происходит. Бесконтрольно.

– Хм… Может, твой организм признал меня хозяйкой? И у тебя теперь будет два… м-м-м… источника пищи?

– Не знаю! – занервничал Таш. Вскочил и забегал по комнате, словно не мог найти себе места. В конце концов шлепнулся на пузо, уронил морду на пол и закрыл лапами нос. Говорить, правда, не перестал: – За всю историю общения рарков и шошей не было ни одного подобного случая! Это нонсенс! И я… Я боюсь, как бы мой организм не решил сменить источник пищи, а не взять дополнительный. И когда хозяин вернется… Он подумает, что я его предал!

– Но ты же в этом не виноват, – попыталась я его успокоить. Сползла с кровати на пол, устроилась на напольном коврике и осторожно погладила безутешного шоша по голове.

– Виноват! – взвыл Таш. – Если бы я тебя не обвинил, то ты бы не взорвалась. И не произошло бы такого мощного выброса. Моему организму нечего было бы поглощать и все осталось, как было!

– Тебе не понравились мои эмоции? – мягко подтолкнула я его в другом направлении. Не видя возмущения своими действиями, зарылась пальцами в тонкую, как пух, шерстку и помассировала кожу. – Они не такие питательные, как у Ньевора?

– Очень питательные, – шош, чуть повернув голову, покосился на меня одним глазом, по-прежнему сохраняющим огненный цвет.

– Значит, без еды ты не останешься в любом случае. И без прежнего хозяина тоже. Ведь я не расстанусь с Ньевором, потому что… не хочу, – замолчала, так и не назвав истинную причину. Хотя при воспоминании о нескладном, но ставшим таким близким рарке в груди вновь разрослось щемяще-влекущее чувство.

– Так ты… ты о нем думала? – осторожно спросил Таш, словно боясь спугнуть какую-то призрачную надежду. И уточнил: – В аграве, когда мы возвращались. От тебя шло что-то такое же, как сейчас. Нежное.

– Да, – улыбнулась я. Накрутила шерстку на палец и отпустила, наблюдая, как она распрямляется.

– Я не знал. Прости. Решил, что это связано с дагоном. Он же рядом сидел.

– Понятно.

Вот и объяснение: шоши чувствуют эмоции, но не могут с точностью определить, что их вызвало. И выводы делают, исходя из своего видения ситуации. Получается, тоже могут ошибаться.

– Ты гладь, гладь. Чего остановилась? – неожиданно недовольно заворчал шош и повел головой, провоцируя мою руку вернуться к ласке.

– Раньше тебе не нравилось, – коварно напомнила я, с наслаждением погружая ладонь в необычайно приятную шерстку.