– Нет! – взвизгнула я. И лишь когда мы отошли подальше, поинтересовалась: – А ты откуда про пьежек знаешь? Говорил, что биологией не увлекаешься.

– Я да, а мой старший брат наоборот. Знаешь сколько лекций в детстве мне пришлось выслушать? Особенно пока он учился. Зато благодаря ему я понял, что мои интересы лежат совсем в иной плоскости. И предпочел техническую специальность.

А вот это уже интересно! Откровений о семье я не ждала совершенно, и потому признание стало приятной неожиданностью. И вот честно, я бы с удовольствием узнала что-нибудь еще, да только Ньевор решил, что с меня и этого достаточно. Продолжать не стал. Я настаивать не рискнула, справедливо рассудив, что если он один раз «проговорился», значит, дело пошло.

Время до назначенной дагоном встречи прошло быстро и незаметно. Краткая прогулка по парку, ставшему для меня куда менее привлекательным. Еще один сеанс мозгового штурма, озадачивший Ньевора очередной пока неразрешимой проблемой, а меня обеспечивший новым «пробелом» в схеме аппарата. Потом поход в магазин, где мы забрали заказанные вчера вещи…

– Вот это надень, – когда вернулись к себе, попросил Ньевор, вытащив из пакета бледно-зеленое платье в пол и такого же цвета туфли.

Я, конечно, спорить не стала, хоть и скептично посмотрела на разрез до середины бедра. Впрочем, верх у наряда был совершенно не вызывающим, лаконичным – вырез лодочка, короткие кружевные рукавчики. Да и вообще, рарку точно виднее, как мне сейчас нужно выглядеть.

Волосы я распустила, зная, что ему так больше нравится. Пусть даже Ньевор ничего на этот счет мне не сказал и даже не улыбнулся, когда я вышла к нему при полном параде. Все равно я чувствовала, что ему приятно. Просто сейчас он не может себе позволить другого поведения, сам же говорил, что оно будет неприличным без победы в вызове.

Потому я и решила не акцентировать внимания на его реакции. То есть на отсутствии одобрения и восхищения. Мне собственного возбуждения хватало в плане эмоциональной составляющей – как-никак к дагону идем! А ведь у меня для него поручение есть. Пусть даже пока неясно, как я его передам, но именно это мое сознание и будоражило, заставляя невольно торопить события.

В нетерпении ходить от окна к кровати, ожидая, пока Ньевор тоже посетит комнату гигиены. Притоптывать на месте, наблюдая, как он поверх белой рубашки надевает синий пиджак, на тон темнее брюк. И первой выскочить на лестницу, едва мужская рука открыла дверь.

Чтобы попасть в ту часть особняка, где жил его хозяин, нам пришлось снова пройти через весь парк. К счастью, появившийся из ниоткуда, едва мы спустились, сопровождающий шел быстро, и потому о судьбе несчастной пьежки я вспомнила лишь мельком. Меня куда больше занимала проблема ковыляния по гравию на каблуках. Не самых высоких, но определенно неудобных для таких скоростей и поверхностей.

Потому и смотрела я больше под ноги, чем по сторонам. А потому в первую очередь увидела бархатную зеленую дорожку, украшенную по краям золотой вышивкой, и лишь затем, подняв взгляд, окружившую нас красоту. Тихо ахнула, широко раскрыв глаза и, наверное, рот. И было от чего, ведь даже роскошный интерьер правительственного здания, где заседала правящая тетрада, не мог сравниться с… этим!

Мы будто оказались внутри кристалла, поверхности которого мало того, что даже формой напоминали ребристые грани, так еще и казались выточенными из белесо-прозрачного камня. В его глубине плыли редкие радужные переливы, настолько необычные, что заставляли всматриваться, ловить и ждать их появления. И все это дополняла музыка. Негромкая, но ритмичная, она рождалась звонкими вибрациями, затухала, вновь нарастала, сопровождаясь постукиваниями и тягучим свистом. А когда я уловила в этих звуках что-то несомненно земное, у меня мурашки по коже побежали и дыхание перехватило.

– Нравится? – раздался за спиной, словно ледяной водой окатил, сильный мужской голос.

Само собой, я обернулась Хорошо хоть не подпрыгнула от неожиданности, сдержалась. Как и в том, чтобы промолчать, предоставив возможность отвечать Ньевору.

– Дея любит все яркое и необычное. Голограммы в музее рассматривала с интересом, когда мы были там на экскурсии. В поселении такого не увидишь. И удивительно красивых мелодий не услышишь.

– Я, в общем-то, поэтому вас в музыкальный зал и пригласил, – тут же нашелся дагон. – То есть мы с тобой в соседней комнате поговорим, а Дея здесь останется. Ей не будет скучно. И не страшно. Тебя будет видеть.

Он указал рукой на одну из стен, чуть менее мутную, за которой угадывался иной интерьер. Кабинет, несомненно: диван, несколько кресел, стол. Кстати! А мне все это время стоять придется?

Не придется. Поняла это, не успев даже додумать, – тот самый мужчина, который провожал нас сюда, поставил передо мной стул без спинки, похожий на банкетку.

– Устраивайся, Дея, – любезно предложил Дьер Шайхот. – Постарайся здесь ничего не трогать и нас не отвлекать.

Последнее прозвучало странно. Предупреждающе и одновременно с оттенком обреченности, словно он заранее был готов к тому, что я быстро забуду о его просьбе. Впрочем, объяснение найти было не сложно. Я же глупая, значит, память у меня короткая. А разговор, видимо, будет долгий.

Хоть и хотелось мне при нем присутствовать – как-никак планы-то будут обсуждаться грандиозные! – а пришлось подчиниться. Послушно сесть на мягкое сиденье, чинно сложить ладони на коленях и улыбнуться. Сначала Ньевору, потом дагону. На всякий случай, чтобы «уравновесить». Ну и сделать вид, что увлеклась очередным радужным пятном на стене, появление которого сопровождалось нарастанием новой музыкальной композиции.

А потом и на самом деле увлечься. Очень уж завораживающими были сочетания цветов и звуков. Да и сознание невольно на мелодии концентрировалось в трепетном ожидании повторения тех самых знакомых мотивов, что поразили меня с самого начала…





Глава 11

Противостояние




Нарастающие громкие звуки стали совершенно не слышны, едва Ньевор следом за Дьером зашел в кабинет. Сел в кресло, не акцентируя внимания на том, что старший брат остался стоять, глядя сквозь прозрачную стену на гостью.

– Так, – сосредоточился на теме, которую предполагалось обсуждать. – Значит, по твоей провинции… Самого процесса перемещения мы практически не заметим из-за временного стазиса. Последствия проявятся после возврата к реальному ходу времени. Первыми изменятся астрономические параметры, затем пойдут по нарастающей климатические реверсии. Тектонические подвижки тоже возможны, но пока прогнозы не точны. О чем ты хочешь знать в подробностях в первую очередь?

– О ней.

– О ком? – удивился Ньер и лишь затем, сообразив на кого смотрит родственник, нахмурился. – Не понял.

– Что ж тут непонятного, Ньер? – хмыкнул Дьер, прекращая рассматривать девушку и оборачиваясь к брату. – Сколько времени прошло, а ты по-прежнему возишься с этой круглоухой. Не надоело?

– Честно? Нет.

– Хм… – Дагон опустился в свободное кресло, закинул ногу на ногу и расправил светлые брюки. Время тянул намеренно, обдумывая, как повернуть разговор в нужное русло, чтобы все же обойтись без вызова. Шансов было немного, но и попытка возможна. – Не надоело… – повторил ответ и кинул взгляд на девушку, смирно сидящую на банкетке. Качнул головой, вновь встречаясь глазами с братом. – А знаешь, Ньер, я тебя понимаю. Самочка привлекательная и наверняка в постели хороша, самое то, чтобы без особого труда сбросить напряжение. Но… Тебе послезавтра лететь на орбиту, а там зачем такая обуза? Вернул бы ты ее домой. Кстати, я могу посодействовать, если тебе некогда. Она ведь, кажется, из селения в моей провинции?

– Верно, из твоей. Но я ее туда не отправлю.

Секунду назад надежда теплилась в душе, теперь же дагон испытал разочарование. Ответ однозначный – договора не получится. Значит… Придется надавить.

– Оставишь при себе любовницей? Снова возьмешь на станцию? – Он нахмурился. – Ты точно заразился от нее глупостью. Это сейчас она около тебя держится, потому что ты ей все свое внимание и время уделяешь. А когда в работе погрязнешь по уши? Что будет? Да она же к первому встречному в постель прыгнет, чтобы тебя заменил. Тебе это надо?


– До этого не прыгнула, – лаконично сообщил Ньер. – Предложения ей делали, – опередил брата, предугадав предположение, что просто не было соблазна, вот и вела себя моногамно.

– Ну если ты в ней… то есть в себе уверен… Только все равно в итоге ты сам долго не выдержишь. С ней же ни побеседовать толком, ни что-то интересное обсудить. Шоши и те умнее. Тебе нормальная девушка нужна!

Ньер мысленно усмехнулся. Вовсе не глупа Дея – он с каждым днем все больше в этом убеждался. Однако брату сообщать не стал, прекрасно понимая, насколько этот факт покажется Дьеру нереальным. Потому предпочел скрыть истину за куда более простыми рассуждениями.

– Из всех минусов, о которых ты говоришь, по сути, одни плюсы получаются. Для интима есть безотказная любовница, для бесед у меня будет Таш, когда вернется, а научных споров на работе хватает. Где здесь место для остроухой? К тому же, выбирая между меркантильностью и глупостью, я предпочту второе.

– Ах вот в чем дело! – стукнул себя по лбу дагон. – Риви? Это из-за нее?

– Я уже давно забыл эту девицу.

– А она тебя нет. Недавно совсем интересовалась, нет ли от тебя вестей.

– Поразительная верность пустому месту, – язвительно хмыкнул Ньер.

– Не такому уж и пустому. Ты же сын дагодена.

– Вот и я о том же. Кроме этого, во мне нет ничего привлекательного. Она же не осталась со мной, когда узнала, что я отказываюсь от имени и всего того, что у меня есть. Отступила, не приняла ответного вызова и не стала моей спутницей.

– Напрасно ты ее осуждаешь. Девушкам сложно переносить лишения. И это нормально для их природы – они о будущих детях заботятся. Я думаю, Риви просто испугалась, а теперь осознала, что поступила неправильно.

– Испугалась – значит, не было в ней веры в меня и убежденности в том, что я выиграю вызов отцу. И насчет лишений ты ошибаешься, – не согласился Ньер. – Дея спокойно принимала скромные условия жизни, ничего не требовала, обходилась лишь тем, что я ей мог дать.

– Как же ты зациклился на своей любовнице, – посетовал Дьер. – Ньер, перестань уже ее идеализировать. Она всего лишь глупая самочка, которая держится за тебя только потому, что ты рядом. Нетребовательная потому, что ей в принципе, кроме базовых потребностей, ничего не нужно! Оттого такие, как она, и не живут в городах. Это ты ни с кем из круглоухих не общался, вот и тешишь себя иллюзиями, что исключения возможны. А я три семестра изучал их психологию и физиологию. И практику в селении проходил.

Ньер, с трудом сдерживающий эмоции, пока брат говорил, вскочил, сжав кулаки.

– Дея не такая, – прошипел яростно.

– Все круглоухие такие, – не отступил Дьер, также поднимаясь. – Недальновидные, необучаемые, сексуально озабоченные, трусливые, не имеющие ни силы воли, ни терпения, ни ума…

Он, не договорив, оглянулся, отыскивая взглядом девушку. Увидев ее не сидящей на банкетке, а стоящей у проекционной стены, испытал настоящее удовлетворение. Однако эмоции тщательно скрыл, не позволив им отразиться на лице.

– Вот, смотри, – намеренно сочувственно вздохнул. – Я же просил ее спокойно посидеть и ничего не трогать. Любая остроухая именно так бы и поступила. А ты говоришь…

Ньер растерянно проследил взглядом за его рукой. Задержался глазами на изящной фигурке, которая, чуть запрокинув голову, потянулась, распрямляя спину…

– Она просто устала сидеть без опоры, – начал было оправдывать ее поступок и неожиданно понял: – Ты ее спровоцировал! Мог ведь приказать принести кресло.

– Допустим, – хитро усмехнулся дагоден. – Но я этим лишь ускорил то, что она все равно бы сделала, пусть и позже. Зато вот оно, доказательство.

– Недостоверное, – парировал Ньер.

– Можем провести эксперимент, оговорив условия. Получишь факты, в которых у тебя не будет сомнений, – на одном дыхании выпалил дагон. Не удержался, ведь разговор так удачно повернулся! И тут же понял, что поторопился.

– Тебе это все зачем? – заподозрил неладное Ньер. – Звал меня по делу, а все вопросы только о моей любовнице.

– Я не Деей интересуюсь, а твоим будущим, – поморщился Дьер, мысленно отругав себя за поспешность. – Семья для меня важнее провинции.

– Все с моим будущим нормально будет. Может, на этом завершим обсуждение личных проблем?

Младший брат вернулся в кресло. Его воинственный запал привычно быстро уступил место холодному расчету. Вот только старшему совсем не это было нужно.

– Последний вопрос. – Он обогнул свое кресло и наклонился, опираясь локтями на высокую спинку. Впился взглядом в лицо собеседника, чтобы не пропустить ни одной эмоции. – Только честно ответь мне, Ньер. Для тебя Дея Рьяр всегда будет только любовницей?

Даже ударением главное слово выделил, лишь бы не дать возможности брату сделать вид, что понял суть вопроса иначе.

Ньер закаменел. Точные перспективы отношений с девушкой все еще были неясны, однако ответить утвердительно – означало признать, что серьезные намерения не рассматриваются даже в теоретическом смысле. А ведь это не так! Ее личный вызов он принял. Мало того, сам Дею к этому подтолкнул!

– Нет, – хрипло признался. – Не только.

– Граш-ш-ш… – потрясенно выдохнул Дьер, выпрямляясь. Он на другой ответ рассчитывал, а потому теперь судорожно подбирал новые аргументы, которые заставили бы брата хотя бы на время отказаться от общества девушки. – Любовница еще куда ни шло, но жена… Ты, видимо, на самом деле не осознаешь, сколько с круглоухими проблем и как с такими неразборчивыми в связях девушками сложно строить семейные отношения.

– Да я ведь уже с Деей столько времени живу! – вспыхнул Ньер. – Меня все в ней устраивает и в ее постоянстве я уверен!

– Уверен в ее верности тебе? – изумился Дьер, цепляясь за единственный, оставленный словами брата шанс. – Да ни одна круглоухая не откажется от секса, если ей его предлагают!

– Дея откажется.

– Наивный… – вздохнул дагон, подняв глаза к потолку и скрыв рвущееся наружу нетерпение.

– Откажется! – вновь повысил голос оппонент. Он клялся, что никогда не усомнится в осмотрительности Деи, в ее верности сделанному вызову, и теперь неверие брата раздражало.

– Да если бы такая девушка существовала, – неожиданно засмеялся Дьер, – я бы точно ее не упустил! И помог ей адаптироваться к жизни в обществе.