Письменный стол выглядел в точности так же, как когда она покинула его два месяца назад. Словно время остановилось. Сама она обычно называла это творческим беспорядком, но на самом деле понятия не имела, что скрывается в кипах бумаг.

Эллен уселась на стул и взяла в руки несколько документов. Большинство из них были посвящены Люкке, и она бережно и осторожно сложила их в отдельную стопку, не читая. Погружаться в это она пока не готова.

Внизу в куче она обнаружила несколько старых списков дел, из которых не удалось вычеркнуть ни одного пункта. К ним она без труда могла бы добавить еще два раза по столько — дела, которые ей следовало бы сделать или которые она уже давно должна была закончить.

Эллен тяжело вздохнула. В последнее время она была не в состоянии даже проверять почту.

Эллен оглядела редакцию. Все были чем-то заняты, и она вдруг почувствовала, как ей не хватало этой рабочей обстановки, этого жужжания коллег.

Лейф подкатился к ней на своем офисном кресле и подался вперед.

— Ты можешь пояснить мне одну вещь?

— Что именно? — у нее не хватало сил даже поднять на него глаза.

— Как у тебя это получается? Как тебе удается всегда проталкивать свои развлекательные проекты? Не понимаю.

Она не ответила. Молча достала из сумки компьютер и подключила его к «пилоту». Открыла документ и застучала пальцами по клавиатуре. «Это как с собаками и детьми, — подумала она. — Нельзя показывать слабину».

— Чем приставать ко мне — лучше поищи информацию о Лив Линд.

Лейф откатился обратно к своему месту.

— Этим пускай мисс Марпл займется, у меня тут забот полон рот с летними работниками, которые уже наломали дров, наделав ошибок во всех системах и в каждом событии.

— Эллен, моя дорогая королева всего долбаного сущего, услыхав, что ты пришла, я пулей прибежал сюда.

Филипп подошел к Эллен и от души обнял ее. Как всегда, от него исходил запах свежести, а курчавые волосы красиво обрамляли симметричное лицо. Именно симметрия определяет, красивым нам кажется человек или нет, объяснил ей как-то Филипп, приведя в качестве примера свою физиономию.

В следующую минуту он отодвинул ее от себя.

— Нет, шутки в сторону, что у тебя за диета такая? С каждым разом ты все стройнее и стройнее — при этом я видел тебя всего несколько дней назад. Боже мой, запиши мне на бумажке, что именно ты ешь, я буду делать все в точности как ты. Я столько времени провел на съемках, питаясь одними чипсами и пирожными, что у меня выросло уютное брюшко. На фиг оно мне сдалось!

Эллен улыбнулась. Прекрасный Филипп — всегда безупречный, но всегда недовольный собой.

— Ой, телефон звонит. Извини, я должен ответить. Филипп слушает. Ой, понял, сейчас бегу.

— А что случилось? — спросила Эллен.

— Знаешь, что я натворил? Привел в кафе на первом этаже стайку детей, пообещав купить им мороженое, а потом побежал к тебе наверх без них!

Он рассмеялся.

— Мне надо поспать, покурить и поесть кебаб. Не пить спиртного. Нет, правда, я бросил. Знаю, что это вредно, но я, типа, совсем не понимал, насколько это еще и опасно. Ой, опять звонят из кафе. Я должен срочно пойти и забрать этих чумазых деток. Они будут сниматься в каком-то эпизоде у Малу, так что нужно их немного подкрасить.

— Эллен! — услышала она голос с другой стороны редакционного помещения.

Они с Филиппом оба обернулись.

Это был Джимми, стоявший в дверях монтажной.

— Можешь подойти на секунду?

— Всего-то одно словечко, — прошептал Филипп, улыбаясь. — Увидимся!

Эллен пошла в сторону монтажной. Там было темно, светились только несколько мониторов.

Джимми закрыл за ней дверь.

— Что-то еще? — спросила она, и ей вдруг стало не по себе. Она ждала, что он что-нибудь скажет, но Джимми лишь молча притянул ее к себе.

Сперва она намеревалась запротестовать, но внезапно ослабела, ноги не слушались ее. Она уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая его запахи.

Джимми крепко обнял ее, и ей хотелось, чтобы он никогда ее не отпускал. Он поцеловал ее в макушку.

В дверь постучали, и он мгновенно отпустил ее.

Она словно очнулась ото сна. Внезапно опустился занавес — вернее, поднялся.

Открыв дверь, Джимми беседовал через порог с кем-то из коллег. Эллен не поняла, о чем речь. Голова все еще сладко кружилась.


— Я должен идти, — проговорил он и вышел, оставив ее одну в монтажной.





Эллен, 14:15




Опустившись на один из стульев в монтажной, Эллен уставилась на мониторы перед собой — все они были в спящем режиме, на них крутилась заставка, напоминая о том, что она сама топчется на одном месте.

В кармане завибрировало, и Эллен достала телефон.

Голос Каролы звучал холодно и официально.

— Я хочу, чтобы вы призвали жителей Стентуны и окрестностей к осторожности.

— Призвать к осторожности? — скептически переспросила Эллен. Неужели Карола и вправду думает, что все так просто — достаточно просто позвонить по телефону, чтобы по телевидению передали нужное ей сообщение.

— Мы хотели призвать женщин, живущих в этой местности, проявлять бдительность до выяснения обстоятельств.

— Подожди-ка, — начала Эллен. — Почему женщины должны бояться из-за того, что вы, полицейские, не делаете свою работу? Что, они должны сидеть дома, потому что Лив Линд убили? Все должны склонить голову перед насилием? Мне кажется, это неправильный подход.

Карола молчала.

Эллен удивило, что Карола просит их выйти в эфир с такими морально устаревшими призывами. Поначалу та казалась ей более современно мыслящей. С другой стороны, у каждой из них есть свой работодатель, которого нельзя сбрасывать со счетов. И у Эллен было маловато материала для вечернего выпуска. Иногда у нее возникала мысль пойти на работу в медиацентр полиции. Они понятия не имеют, как отвечать на действия словами — и их посыл часто имел нежелательный эффект. А журналисты вроде нее тут же начинали поносить их на всех углах — еще неизвестно, что хуже.

— Знаешь, я понимаю, что ты имеешь в виду. Извини, что я так погорячилась. Просто мне не нравится, что женщины будут бояться. Можем ли мы помешать им жить обычной жизнью?

Карола фыркнула.

— А что такое по-твоему «обычная жизнь»? Им мешает насилие, а не мы. Мир — не счастливый остров, где все добрые и все будет замечательно, если только сам будешь относиться к другим хорошо. Пожалуйста, не будь такой наивной. Убийство Лив Линд доказывает, что страх, к сожалению, оправдан.

— Вы выступали с аналогичным предупреждением в связи с убийством футбольного болельщика? Рекомендовали мужчинам оставаться дома?

— Точно не знаю, поскольку я не занимаюсь тем делом, но предполагаю, что да. Мы постоянно работаем над тем, чтобы искоренить такого рода насилие. Сколько бы мы ни говорили о нормах и гендерной педагогике, возникает ощущение, что все меняется слишком медленно, согласна. Насилие присутствует во всяких отношениях, вне зависимости от пола. Но поскольку Лив Линд еще и изнасиловали, на этот раз мы хотим обратиться с предупреждением именно к женщинам.

Эллен сидела, уставившись на мониторы.

— Так это означает, что Лив убил не ее партнер?

— Мне кажется, нет ничего странного в том, чтобы попросить людей быть бдительными, пока мы, полицейские, не выяснили все обстоятельства. Знаешь что, напиши мне по электронной почте, если у тебя еще остались вопросы по поводу нашего призыва к осторожности.

Эллен сочла, что Карола исчерпала все свои аргументы.

— Прости, что я это говорю, но ты журналистка, и по понятным причинам не знаешь всех подробностей расследования, — продолжала Карола. — Сегодня во второй половине дня у следователей появилась новая версия. Я не хочу, чтобы ты предавала это огласке, это может помешать ходу следствия.

— Что за версия?

Эллен схватила ручку, лежавшую на столе, и перевернула оставленную кем-то бумажку с тайм-кодами.

— Мы обнаружили, что в этой местности в последние месяцы происходили и другие нападения на женщин. Больше я ничего не могу сказать.

Эллен вздохнула.

— Ну, знаешь ли…

— Я переговорила с сестрой Лив Линд — она готова встретиться с тобой завтра.





Александра, 17:00




— Что? Да вы спятили!

Крик Беа резанул по ушам, напомнив Александре то время, когда Беа была младенцем и мучилась коликами в животе.