Тыльной стороной ладони я протерла глаза. Мое зрение застилала призрачная пелена, которая окутала инспектора Хана густым туманом, превратила его в тень, хотя он шел совсем рядом. Я огляделась. Резкие контуры древних деревьев тоже подернулись дымкой, как если бы в чернила добавили слишком много воды.

А потом я услышала звук.

Утробное рычание гигантского зверя. Рокочущий звук сотряс ветки, заставил меня содрогнуться. В какую бы сторону я ни повернулась, я везде слышала его отголоски – из тумана спереди, из-за камней, с неба. Меня охватила паника.

– В-вы слышали, господин?

– Что слышал?

– Тигра.

– Соль-а… – я заслышала в голосе инспектора беспокойство и поняла, что начала бредить. – Здесь нет тигро…

Он умолк на полуслове и вытянул руку, приказывая мне не двигаться.

Только прищурившись и протерев глаза, я увидела, как из-за деревьев выходит человек. Сквозь корявые ветки лился слабый лунный свет, в котором высветился полумесяц лица полицейского Сима и бело-голубой блеск клинка, вынутого из ножен.

– Ну почему ты? – глухо спросил полицейский Сим. – Почему ты здесь, инспектор?

– Я приехал арестовать тебя.

– Не знаю, что там тебе тамо Соль наговорила, но она врет. Она тебя предала, если ты не забыл.

– Нет. Она делала то, что должно, единственная из всех. А теперь опусти оружие, Сим. Ты можешь сразиться со мной, но сбежать тебе не удастся.

Звякнуло лезвие – Сим достал меч из ножен. И все же в изгибе его бровей, в притупленном взгляде читалась неуверенность.

– Что ж… Да будет так… – он словно убеждал самого себя.

Инспектор Хан отступил на шаг назад и потянулся за мечом. Мне подумалось, он сейчас метнется в чащу, но вместо этого он мягко, как никогда раньше, повернул ко мне голову и шепнул коню:

– Увези ее отсюда.

И ударил по крупу.

Все произошло так быстро, что я даже не сообразила, что случилось. Сверкнул клинок инспектора. Конь заржал и вылупил глаза. Мимо пронесся шелест листьев.

От изнеможения я едва могла думать, но последними крупицами рассудка я цеплялась за мысль: это не инспектор остался в лесу один, а мой брат. Мальчик, который на закорках нес меня через восточный ливень, мальчик, который почти все время проводил над изучением конфуцианских текстов и написанием стихов. И он собирался сражаться с полицейским Симом, опытным мечником.

Я дала себе пощечину.

– Проснись, Соль! Проснись!

Еще одна пощечина, на этот раз сильнее. Боль вернула мне четкость мышления. Я потянулась за поводьями, но чуть не упала. Из последних сил я цеплялась за седло. Я попыталась еще раз, и как только кончики пальцев коснулись веревки, я крепко схватилась за нее и поднялась обратно.

Я развернула коня и рванула в голубой туман. Меня охватил ветер. Во мне выла тоска, эхом отражаясь от вершин деревьев. Снег, дрожа, осыпался с сосен. Лес и туман расступились передо мной.

Я не собираюсь терять брата! Я не собираюсь терять брата еще раз!

– Дождись меня! – сквозь сжатые зубы прошептала я. – Пожалуйста, дождись меня!

Заслышав звон стали, я спрыгнула с коня и упала на четвереньки. В левом плече пульсировала боль, ноги напрочь замерзли, но я ползла, ползла и искала хоть что-нибудь, чем можно сражаться. И, как назло, под руку не попадалось ничего твердого.

– То есть наша дружба ничего для тебя не значила?!

Я подняла голову на звуки голоса Сима и сквозь ветки увидела, как инспектор Хан замахнулся. Его меч ударился о меч Сима, громкий лязг перерос в скрежет. Симу удалось отбиться, но инспектор Хан был быстрее. Он ринулся вперед, оттолкнулся и в прыжке повернулся, рассекая Симу руку. В небо взвилась лента крови.

Несколько долгих мгновений мужчины стояли друг напротив друга. С их губ срывался пар, похожий на дым.

Сим дотронулся до раненой руки и вскинул глаза на инспектора.

– Я считал тебя братом!

– Я до сих пор считаю тебя другом! Единственным за эти десять лет. – По запястью инспектора Хана скатилась капля пота. Он сжал меч. Глаза его ярко сверкнули. – Но я не могу поддержать друга, если он выбрал зло.

– Понятия добра и зла зависят от того, на чьей ты стороне!

Сим бросился в темноту. Что-то в нем изменилось. Как будто наружу высвободилась безжалостность, с которой он перерезал горло женщине, утопил мужчину, задушил собственную мать. Он замахнулся, но инспектор Хан в развороте увернулся. Подол одеяния вскружился вокруг его ног. Я облегченно выдохнула, увидев, что он не пострадал и крепко стоит на ногах с мечом на изготовку.

– Точь-в-точь как отец, – прошипел Сим. – Такой же предатель.

Он кинулся на инспектора, размахивая мечом, как топором, и одним ударом выбил у противника оружие. Меч Хана с глухим звуком вонзился в дерево. Осыпалась кора.


«Поднимайся, инспектор! – взмолилась я. Что я могла сделать? Что могла сделать безоружная девушка против тигра с мечом? – Пожалуйста, инспектор».

Инспектор Хан оперся на рукоятку меча и с трудом поднялся на ноги; но, увы, слишком медленно. Меч Сима, сверкнув, рассек воздух и вонзился ему в бок.

Время замедлилось. На лице инспектора Хана попеременно промелькнули недоверие, обида, забрезжившее понимание. Он прижал ладонь к ране. По костяшкам пальцев стекла струйка крови, практически черная в угасающем лунном свете. Его колени подкосились от боли, и инспектор рухнул на землю. Клинок Сима уткнулся ему в горло.

– Ты уже давно при смерти был, – прошептал Сим. – Если мы встретимся в загробной жизни, не вини меня в своем убийстве.

Инспектор Хан высоко держал подбородок. Белая полоска лунного света, отражаясь от лезвия, падала ему на лицо и мерцала на серебряной заколке у него в пучке.

– Но… – добавил Сим, – я дам тебе последний шанс. Беги.

– С чего бы тебе меня отпускать?

– Помнишь, как я пытался познакомиться с отцом? – у Сима сорвался голос. – Он меня не узнал, обозвал вором и приказал своим людям меня избить. Помнишь, как ты обещал помочь мне добиться высокого положения? Так сдержи же обещание и отпусти меня.

– Лучше убей меня поскорее, – спокойно отрезал инспектор Хан. – Покрой себя еще большим позором.

Меня как молнией ударило, и полицейского Сима, судя по всему, тоже. Он застыл. Возможно, у живущего в нем тринадцатилетнего мальчика, которого бросила в колодец собственная мать, которого избил отец, не хватало корысти и ярости провести клинком по горлу давнего и, скорее всего, единственного друга, которому он был дорог.

Сим колебался. В этот момент я поняла: надо что-то делать. Другого шанса мне не представится, а мужчины были всего в нескольких шагах. Шатаясь как теленок, я двинулась вперед. Рука сама собой потянулась к стальной заколке, скреплявшей пучок. Ее кончик блеснул в темноте, острый, как клык.

Я замахнулась и со всех сил вогнала заколку в спину полицейского Сима. Плоть разверзлась под моими руками, кончик заколки оцарапал кость.

Из его горла вырвался рев, настолько яростный, что от неожиданности я упала на землю. Он повернулся ко мне. Заколка все еще торчала у него из спины.

– Снова ты! – прорычал Сим и взмахнул мечом. Клинок со свистом рассек воздух. – Я же убил тебя!

Я закрыла глаза.

«Я сделала в этой жизни все, что могла», – промелькнула у меня мысль.

Я ждала обжигающее лезвие смерти.

Но ничего не произошло.

Я приоткрыла один глаз. Затем другой. Меня захлестнуло волной удивления: нас окружали полицейские во главе с командором Ли. Со всех сторон на полицейского Сима смотрели наконечники стрел.

– Стой, где стоишь! – прогремел голос командора. – Опусти меч, старший полицейский Сим.

Всего на одно краткое мгновение глаза полицейского Сима метнулись по толпе в поисках лазейки. Но он был полностью окружен.

– Опусти меч!

Как только клинок коснулся земли, двое полицейских выступили вперед, схватили Сима Джэдока и заломили руки ему за спину, заставив убийцу согнуться. Меч приземлился на снег прямо передо мной, и при виде его меня затрясло. Слишком близко ко мне подкралась смерть. Да и к инспектору тоже.

Я взглянула на инспектора Хана. Тот тяжело поднимался, опираясь на плечо полицейского Го. Я кинулась было на помощь, но замерла при словах Кёна:

– А я с самого начала догадывался, что это он! – он стоял в сторонке и шептался с полицейским. Щеки его заливала краска. Моего взгляда он настойчиво избегал. – Я знал, что это кто-то из инспекторских…

– Молчать! – рявкнул на него командор Ли. – Будешь снова сеять раздор в ведомстве – я лично вырежу тебе язык.

– Но ёнгам, любого смутили бы улики, которые я нашел…

Полицейские затолкали его локтями, призывая к молчанию. Противоречивые воспоминания во мне тоже поутихли, когда из рядов полицейских выступил советник Чхои. Он подошел к соджа, своему внебрачному сыну, обвязанному веревкой.

– Ты сын госпожи Пёль? – советник Чхои, сжав челюсти и по-королевски расправив плечи, твердым острым взглядом пригвоздил Сима к месту. – Сын женщины, которую ты убил?

От лица полицейского Сима отхлынула кровь, даже губы побледнели. Не глядя никому в глаза, он лишенным эмоций голосом проговорил:

– Да, я – это он. Мальчик по имени Дживон.

– Ты ее опозорил.

– Я… я не просил, чтобы она меня рожала!

– Но она родила, а ты вверг столицу в хаос. – Советник Чхои сложил руки за спиной и посмотрел куда-то за спину Сима, словно ему было невыносимо смотреть на собственного сына. – Скажи командору, скольких ты убил?

Сим молчал, вдыхая и выдыхая холодный воздух ночи, которой скоро придет конец. Скорее всего, он бы никому не сознался, но перед человеком, который всю жизнь неотступно преследовал его в мыслях, Сим не смог смолчать. Слова сами сорвались с его губ:

– Четырех.

Госпожа О, ученый Ан, шаманка, мать. Всего четыре.

– Урим до сих пор жива? – выпалила я.