После этих слов эйры Сиар я твердо решила, что так дело не оставлю, и постараюсь добиться хоть какой-то справедливости. Не только ради себя – мне категорически не нравилось, как перворожденные к людям относятся. Вряд ли я кардинально изменю ситуацию, но нужно же с чего-то начинать.

Мне повезло: у меня есть межмировой договор, друзья, Хан с Марром, даже Элистар и тот сейчас на моей стороне. О Торэте и говорить нечего. Высокородный настаивал, что меня стоит причислить к его Дому – не по праву крови, так по цвету магии. И на основании этого требовал полного расследования, квалифицируя его, как диверсию против клана лунных.

Тут даже я обалдела, а у ректора случился внезапный приступ неконтролируемого кашля. Вот кому точно не позавидуешь. Несчастный архимагистр Анселлус выглядел так, что впору было поминки заказывать, и лишь вздохнул, когда Илайлин решили временно отстранить от занятий и посадить под домашний арест – до прибытия отца. Вопрос о наказании тоже отложили до приезда главы Дома Золотого Листа.

Домой меня отпустили, когда совсем стемнело. Занятия закончились, коридоры академии опустели, и лишь под дверью ректората наматывали круги встревоженные Алекс, Сэм и Полли. И как только узнали, где меня искать? А главное, от кого, если все участники и свидетели до сих пор находятся там, в кабинете?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Гоблины, – кратко пояснил Семен.

Мда… В который раз убеждаюсь, что от этих зеленокожих пройдох ничего не утаишь. Им известно все, что происходит в академии.

Вечер закончился беседой с друзьями, поздним ужином, доставленным по распоряжению Элистара, и чаем с пирожными. Их принес лично серр Гнык – в качестве утешительного подарка от гоблинов. Он же и спросил, степенно расположившись за общим столом и придвинув к себе чашку с дымящимся напитком:

– Мстить будем?..

На разговоры о мести сил не осталось, в чем я сразу честно и призналась. Меня поняли, простили и проводили до комнаты, где уже ждали фамильяры – Марр, уютно устроившийся под одеялом, Хан и Ланиэ. Да-да, как ни странно, феечка была с ними.

Неужели стрекозел решил-таки осуществить свою угрозу и пригласил ее в нашу постель четвертой?

Мысленно выругавшись, начала обдумывать, как повежливее отказаться от подобной чести, но тут Лани серьезно, почти торжественно произнесла:

– Спасибо тебе.

– З-за что?

Я так растерялась, что даже заикаться стала.

– За то, что прервала ритуал вызова на поединок. Еще несколько фраз – и ничего нельзя было бы отменить.

– Так дуэль не состоится? – обрадовалась я.

Не знаю, в чем причина, но мне ужасно не хотелось, чтобы Торэт с Вэном сражались. Предчувствие, которым я привыкла доверять.

– Нет. Ты вовремя вмешалась, хвала богам. Я не трусиха и за господина не боюсь. Он сильнейший маг, ему этот Сиар на один взмах рукой, – Ланиэ гордо подбоченилась. – Но у лунных с золотыми сейчас очень непростые отношения, поединок наследников все только усложнит.

Она на мгновение умолкла, подлетела ко мне, окинула оценивающим взглядом и неожиданно улыбнулась. Лукаво, почти дружелюбно.

– А ты ничего. Смелая и не такая дур… не такая, какой казалась вначале. Сработаемся.

Хмыкнула, подмигнула, закрутилась в воздухе и пропала, рассыпавшись радужной пылью.

– Лер, – протянул Хан, когда феечка исчезла. – Мне тут гоблины нашептали, что Элистар расщедрился и дал тебе завтра выходной.

– Ну, да, на восстановление.

– Целый день?

– Ага.

– Чудненько! Значит, с рыжим наконец-то встретимся, обсудим, что он там задумал. Я вот думаю, сколько с него содрать за помощь? Как считаешь, а? Говорят, Озерный клан – один из самых богатых.

И мелкий мздоимец радостно оскалился, потирая лапы.





Глава 19




О том, что Ноар просит содействия в каком-то очень важном и таинственном деле, я стрекозлу рассказала сразу же, при первой возможности, и была уверена, что наури категорически откажется – не только помогать, но даже выслушать. Вполне закономерное поведение при его «горячей» нелюбви к перворожденным. Но Хан, как ни странно, согласился: и побеседовать, и поучаствовать в «деле рыжих».

– Ты же не знаешь, что ему нужно, – поразилась я.

– А что тут знать? – небрежно отмахнулся стрекозел. – Разумеется, сокровище найти. Или артефакт. Древний, бесценный, особо могущественный. Всем им одно и то же требуется. Для того и подчинить меня стараются… веками. Я ж поисковик. И дар у меня редкий, востре-бо-ван-ный. Говорил ведь.

И он величественно приосанился.

Вот уж кому смерть от скромности категорически не грозит.

– Веками? – я ошеломленно уставилась на мелкого долгожителя. – Сколько же тебе лет?


– Да уж побольше, чем некоторым девицам с дырявой памятью.

Ах так?

– Ты у нас, оказывается, почтенный старец, аксакал. А я с тобой так по-свойски общаюсь. Без всякого почтения к преклонному возрасту и этим… как их… сединам, – парировала мстительно, и тут же получила в ответ ожидаемо-возмущенное:

– Какие седины! Кто «ах скакал»? Я спанк в самом расцвете своей мужественности, даже не женат, между прочим. И крылья пока не выцвели. Вот смотри… Видишь? Видишь же? Ну? Эх… Вам, короткоживущим, не понять.

Как выглядят выцветшие крылья, и чем они от невыцветших отличаются, я не имела ни малейшего представления, но заверила разволновавшегося стрекозлика, что заметила, осознала и извиняюсь.

Зачем зря ссориться?

– То-то же, – успокоено закивал фамильяр. – А с Ноаром твоим пообщаться все же стоит. Отказаться всегда успеем, если там что-то совсем непотребное. Но сомневаюсь, что мальчишка на подлости способен, нет в нем гнили. В принципе, он не такой плохой… хоть и длинноухий. А что меня поймать пытался, так дело обычное, он же перворожденный, им положено наури ловить. Да и мне в поисковых чарах потренироваться не помешает, навык развить, иначе с тобой совсем тут зачахну. Вознаграждение, опять же, никогда не лишнее. За честно проделанную работу. В общем, иди, Лерка, скажи своему приятелю: Ниирнар Атраэн Ханаш снизойдет к его проблемам и удостоит встречи.

Собственно, я так и передала Ноару, почти слово в слово – пусть заранее поймет, с кем придется иметь дело. Но «снизойти и удостоить» быстро не получилось. Торэт с Элистаром так нагрузили меня учебой и тренировками, что на сон времени не оставалось, о посторонних делах и речи не шло. Поэтому мы с рыжим договорились, что подождем удобного случая.

И вот он, кажется, наступил. Целый законный свободный день, даже в столовую идти не нужно, сегодня все на дом присылают. Невиданная роскошь, особенно, если учесть, что мы с высокородным и по выходным занимались.

С утра отправила Ноа записку с предложением встретиться после обеда в парке и получила от него ответное согласие. Проводила Сэма с девчонками, письменно пообщалась с обоими высокородными – наставником и куратором, заверив их, что чувствую себя прекрасно и нет, навещать меня не требуется. Приняла целителя и вчерашнего менталиста, которых недоверчивые эйры прислали-таки, чтобы проверить мое состояние. Выслушала наставления, выпроводила визитеров, сделала домашку на завтра и в сопровождении Хана отправилась в условленное место.

Все-таки жизнь прекрасна, особенно, когда тебе дают хоть немного выспаться и отдохнуть.

Стрекозел тоже выглядел довольным. Все утро он приставал то к Семену, то к Алекс с Полли с разговорами о размерах вознаграждения, а потом умчался к гоблинам и вернулся перед самой встречей. Таинственный и счастливый.

Что его привело в радужное настроение выяснилось практически сразу.

Мы с Ноаром едва успели поздороваться и кратко обсудить вчерашнее происшествие – по белой башне уже расползлись слухи, причем самые противоречивые – и тут Хан взял инициативу в свои лапы. Решительно пресек все посторонние разговоры, огляделся, выбирая подходящую ветку, спланировал на нее, устроился поудобнее и торжественно провозгласил:

– Значит так, ушастый. Помочь я тебе, конечно, помогу, но это будет очень дорого стоить.

Выдержал эффектную театральную паузу и закончил тоном потомственного торгаша:

– Боюсь, не расплатишься.

Я лишь мысленно застонала. Вот до чего доводит общение с гоблинами и их уникальные «коммерческие» советы. Хан и сам-то далеко не мальчик-одуванчик, чего уж греха таить, а после того, как с утра слетал на консультацию к серру Гныку и перенял его передовой, во всех отношениях, опыт, стал самой настоящей акулой бизнеса. Обдерет ведь бедного рыжика, как чахлую липку.

– Сколько?

Ноар, вопреки моим опасениям, даже бровью не повел, оправдывая тем самым репутацию собственного клана. Действительно, богачи.

– Ответная услуга и звездный алмаз.

Звездный алмаз? Никогда о таком не слышала, но, судя по тому, как вытянулось лицо рыжика, что-то очень необычное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А стрекозел победоносно добил:

– И золота отсыпешь две меры… Нет, три.

– Золото-то тебе зачем? – возмущенно завопил эльф. – Ты же спанк.

– Не волнуйся, ушастый, соображу, как потратить. Были бы монеты, а применение им всегда найдется.

Высказав этот ценный афоризм, Хан скатал крохотный снежок, выстрелил им в опешившего Ноа и деловито подытожил:

– Согласен или нет? Думай резвее, а то у меня Лерка совсем окоченеет. Вон уже посинела вся.

Замерзать я пока не собиралась, да и день сегодня выдался замечательный: солнечный, безветренный, с легким морозцем – как раз для прогулки. Но любопытно же было узнать, что рыжик затеял, поэтому промолчала и в разговор вмешиваться не стала. Сами разберутся.

Сторговались будущие подельники на удивление быстро, причем получили от этого процесса, похоже, обоюдное удовольствие.

– Так что тебе от меня нужно? – хмыкнул Хан, когда они наконец ударили по рукам-лапам. Я навострила уши. – Да не мнись, и сам примерно знаю. Отыскать что-то давно утраченное или укрытое смертельными охранными заклинаниями. Семейное сокровище? Легендарный родовой артефакт?

– Табакерку.

– Что? – стрекозел едва с ветки не упал. – Шутишь? Зачем эльфу табакерка? У вас же на табак аллергия. Поголовно-общенациональная.

– Это не для меня. Для деда, – нехотя признался рыжик.

Дед у Ноара оказался очень интересной личностью. В молодости, пока не стал главой Дома, много путешествовал – мир смотрел, себя показывал, а заодно укреплял политические, коммерческие и деловые связи. В такой вот поездке он и повстречал наследника одного из гномьих кланов, подружился с ним, а потом и вовсе побратался.

Гном научил деда нюхать табак, пристрастил, можно сказать, а на прощание подарил табакерку из особенного, им самим изобретенного сплава.

– Легкая, прочная, да еще и магическая. Единственная в своем роде. Табак в ней всегда свежий был и никогда не заканчивался. Да не в этом дело… Память же, о побратиме. Дед ею очень дорожил, никогда не расставался, а несколько лет назад потерял. Везде искали – в поместье, за его пределами, магов-поисковиков приглашали, но так и не нашли. Лежит где-то в родовых землях, – горестно посетовал Ноа.

– А родовые земли бо-о-ольшие, – в тон ему подхватил Хан. – И озер много.