– Какова же тема вашего… гм… реферата?

– История кланов, – с готовностью отрапортовал Йон.

– И их тесное взаимодействие, полагаю? Отрабатываете на деле? Совмещаете теорию с практикой? – Только глухой не различил бы в голосе эйра издевки. Да он ее и не скрывал. – Что ж, продолжайте. Не буду отвлекать.

Берриан отступил и вдруг замер, о чем-то раздумывая. Затем усмехнулся, хищно так, предвкушающе.

– Кстати, Калвайс, тебе, кажется, плохо даются защитные чары? Я тут вспомнил… совершенно неожиданно, что наставник просил провести с тобой несколько учебных поединков.

Подождал, пока рыжий придет в себя после этой ошеломительной новости, и закончил уже совсем другим – жестким, приказным тоном:

– Встретимся завтра. На тренировке.

Ноар судорожно сглотнул, а Йонетт резво отпрыгнул от нас и, поймав оценивающий взгляд куратора, поспешно выпалил:

– У меня все в порядке с чарами: и с защитными, и с атакующими. А реферат я буду писать за другим столом… Нет, лучше в противоположном углу библиотеки.

Высокородный скривился, как будто прикидывал, спасет ли это Йона от показательного избиения, затем сухо кивнул, и, не удостоив меня больше ни единым словом, двинулся прочь.

– Старший, а зачем ты приходил?

Мой недоуменный вопрос нагнал Торэта уже на повороте. Он остановился и, не оборачиваясь, коротко проинформировал:

– У нас осталось незаконченное дело, если ты еще помнишь. До вечера меня в академии не будет, так что зайду после ужина. Заодно и реферат проверю… младшая.

Ну вот, я опять младшая – все вернулось на круги своя.

– Но…

– Потом поговорим.

Небрежный взмах рукой, ставящий точку в беседе, несколько быстрых шагов – и высокородный скрылся за углом. А мы облегченно выдохнули – все трое, разом.

– Предупреждал же, от нее одни неприятности, – недобро зыркнул в мою сторону Йонетт.

– Предложение держаться подальше все еще в силе, – не осталась я в долгу.

– Да ладно вам…

Как только Торэт исчез, к Ноару мгновенно вернулась его обычная жизнерадостная самоуверенность. Он даже попытался вновь ухватить меня за талию, но я ловко увернулась, и рыжику пришлось довольствоваться локтем.

– Лер, так как насчет спанка? Дашь попользоваться? – расцвел он в обворожительной улыбке. Третий наследник Озерного дома мастерски умел очаровывать собеседников и сейчас беззастенчиво пользовался своим обаянием.

– Наури не вещь, чтобы им пользоваться, не слуга и не раб, – не поддалась я на провокацию. – Он мой друг. Но могу замолвить за тебя словечко. Если Хан согласится помочь, препятствовать не стану. Только сначала ты объяснишь, в чем дело.

Ноар насупился, покосился на Йона, помялся и нехотя проворчал:

– Ладно.

На том и порешили…

Как назло, занятия по староэльфискому закончились в этот день позже обычного, и в библиотеку я прибежала за час до закрытия. Читателей в общем зале почти не осталось. В высокие окна заглядывала яркая луна, расчерчивая пол серебристыми линиями. Вокруг было пусто, тихо, прохладно и сумрачно. Лишь на нескольких столах еще горели магические светильники – там, где сидели немногочисленные припозднившиеся посетители.

«Коллеги по реферату» отыскались в самом углу в окружении справочников, учебников и манускриптов разной степени древности.

– Лер, наконец-то, – рыжик мотнул головой, продолжая сосредоточенно писать. – Подожди, сейчас закончу главу и проверим, что еще осталось.

– Жду…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я подхватила первую попавшуюся книгу и отошла в сторону, чтобы не мешать – вернее, не смущать Йонетта, который с моим появлением как-то подозрительно напрягся и недовольно заерзал. Открыла выцветшую от времени обложку с рельефным золотым изображением листа, немного похожего на кленовый, вяло перевернула пару страниц…

Сердце неожиданно кольнуло смутным предчувствием. В ту же секунду на шее, под одеждой нагрелся и предупреждающе запульсировал медальон, а привычные уже литеры всеобщего языка поплыли перед глазами, стремительно меняясь.

Еще мгновение назад это был обычный, ничем не примечательный текст, рассказывающий о том, как крупнейший клан перворожденных доблестно сражался с вероломными врагами, подлыми черными колдунами и прочими приспешниками тьмы. Естественно, ради мира во всем мире и во славу великой эльфийской расы. А потом… Один оглушительный, болезненный удар сердца – и страница преобразилась, торопливо разворачивая передо мной совсем иные строки. Неровные, коряво-пугливые, словно готовые в любую минуту растаять. Загадочные. Вызывающие необъяснимое волнение.

«Ведьмы уходили. Бежали, спасаясь от гонений, – читала я, затаив дыхание. – Последней шла Верховная. Но, прежде, чем скрыться в портале, она собрала воедино всю магию, что отдал ей большой ведьминский круг, и прокляла преследователей. Тех, кто истреблял ее соплеменниц, виновников их несчастий. А потом навсегда захлопнула за собой Двери Миров.

Любовь и ненависть – две половины одного артефакта. Любовь может созидать, а может нести разрушение, если оборачивается ненавистью. И проклятие Верховной карающим мечом обрушилось на перворожденных, и, в первую очередь, на два великих эльфийских дома, развязавших несправедливую войну».

Медальон снова накалился, почти обжигая, и я, как наяву увидела высокий портал, освещенный тонкими магическими лучами, и вереницу уставших, измученных женщин, которые исчезали в мерцающей дымке. Одна за другой. Вот та, что замыкала колонну, остановилась, обернулась – стройная, изящная, удивительно юная… Небо над ее головой резко почернело, озарилось кровавыми зарницами, но ведьма не обратила на это никакого внимания. Гордо выпрямилась, опустила руку на голову громадного кота, сидевшего у ее ног, и глаза обоих засияли ярче молний, что полыхали в окружавшей их темноте…

Видение мелькнуло, погасло и вновь перед глазами побежали угловатые строки:


«Ведьм нет больше в нашем мире. Победители сделали все, чтобы на Валгосе забыли об их существовании и о последних словах Верховной, но я, верный служитель Неала Светоносного, все еще помню о «пурпурных», и хочу сохранить для потомков правду об их исходе. Я запечатаю ее магией, доступной лишь тем, кто соединит»…

На этих словах текст неожиданно обрывался, словно автор отвлекся, отошел на минуточку и уже не вернулся.

Я перелистнула несколько страниц. Вперед… Назад… Ничего.

– Все. Закончил. – Негромкий голос рыжего, разорвал томительную тишину библиотеки, набатом ударил по нервам. И литеры, как по команде, тут же поплыли, растеклись маревом, возвращая свой прежний вид. – Лер… слышишь меня?

Ноар бросил на стол стилос, встал, с наслаждением потянулся и в несколько шагов оказался рядом.

– Чего застыла? – он с любопытством заглянул мне через плечо, пробежал глазами по строчкам и разочарованно хмыкнул. – У-у-у… «О деяниях славных». Я-то думал, ты что-то интересное нашла, а это так… ерунда. От начала и до конца – о доблестях и героических подвигах Золотого Листа.

– О подвигах? – переспросила осторожно. – И все?

– Разумеется. Это же официально одобренная и утвержденная история клана, написанная по заказу Золотых много веков назад, в эпоху расцвета и максимального усиления их дома. Единственная ее ценность в том, что древняя, а в остальном, ничего необычного, все строго по канону. Я отсюда даты выписывал, кроме них из «Деяний» и взять нечего. Не понимаю, зачем магистр Элистар настаивал, чтобы Листы передали эту заунывную хвалебную песнь в дар академии. Скукотища. Никаких тебе грязных родовых тайн, сплетен, секретов. Я и то больше знаю. Ну… меньше, конечно, чем Илайлин.

– Илайлин? А при чем тут она? – насторожилась я при звуке знакомого имени.

Томная красотка, влюбленная в Торэта и ненавидящая меня всеми фибрами своей эльфячьей души. Она-то каким боком в этой истории?

– Лайли Сиар – старшая дочь главы дома Золотого листа. Моя, между прочим, пятиюродная кузина и жуткая стерва. Йон прекрати кривиться, я правду говорю, гадина она. Пыталась меня зачаровать и подчинить, несмотря на родство, пусть и дальнее. Так что за информацией мы к ней не пойдем, и плевать, что сестрица может много чего порассказать. Обойдемся библиотечными книгами и тем, что я знаю. Этого хватит, чтобы приятно удивить магистра Меларна. А что касается Илайлин… Лер, честно предупреждаю, по-дружески – держись от нее подальше.

– Что? Хорошо-хорошо, обязательно… – рассеянно пробормотала я, продолжая размышлять о своем.

Все по канону? Ничего необычного? Странно. Неужели, кроме меня никто не заметил спрятанного в рукописи комментария? Почему тогда я сумела его найти? О каких двух кланах идет речь? Один – Золотой Лист, это понятно, книга же ему посвящена. А второй?

И еще… Тут говорится, что Верховная «навсегда захлопнула Двери Миров». Это как-то связано с тем, что эльфы утратили способность строить межмировые порталы? Что произошло между ними и ведьмами? Какое это имеет ко мне отношение? Ко всем нам? К Земле? Ведь недаром мой медальон «ожил» – не думаю, что это случайное совпадение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вопросы…Вопросы…И Ноар вряд ли мне на них ответит.

На изучение реферата, написанного сладкой парочкой, ушло все оставшееся до закрытия библиотеки время.

Я постаралась отбросить посторонние мысли и вчитываться особенно внимательно, переспрашивая, если неясно. Даже местами заучила наизусть. Чувствовала всей своей привыкшей к приключениям и неприятностям… пусть будет – душой, что завтра на занятии докладывать по теме придется адептке Кольцовой, и мелочные придирки мстительного мэтра Меларна достанутся именно ей.

Напоследок Ноар, милостиво и совершенно безвозмездно потратив искру из собственного магического резерва, размножил реферат и торжественно вручил один из вариантов мне.

– Держи. Щедрый я сегодня.

– Сама удивляюсь.

– Ценишь? – рыжий хитро прищурился.

– Еще как. Спасибо, солнце.

Я послала ему воздушный поцелуй, заставив Йонетта, сверлившего меня из угла настороженным взглядом, подавился воздухом и закашлялся. А вот Ноар не растерялся и деловито напомнил:

– О наури не забудь.

– Помню. Поговорю, – заверила я, быстро убирая листочки в сумку. Пока эльфенок не передумал.

Документом копия не являлась, и наставник бы ее не принял, а вот перед сном почитать – самое то. Ну и Торэту показать, разумеется.

– Кстати, ты для этого спанка так упорно отлавливал? Чтобы он помог тебе в «таинственном и очень важном» деле? – поинтересовалась я как бы между прочим, решив ковать железо, пока горячо.

В прошлый раз доверительного разговора о фамильяре у нас не получилось. Я просто не представляла, что еще сказать, кроме… правды. Так и объяснила одногруппникам – честно, как на духу, почти ничего не утаивая: имя наури само всплыло в сознании, и вообще, неизвестно, кто кого поймал – я Хана или он меня. Увы, мне не поверили и, в свою очередь, не очень-то откровенничали.

Я узнала только, что Ноа с Йоном давние приятели, вместе учились в какой-то суперэлитной эльфийской школе для наследников. Там познакомились, сблизились и условились вместе охотиться на спанка. Тот, кому повезет, станет его хозяином, а второй выберет, кого придется, и будет время от времени арендовать у подельника особо ценного наури. По выгодной цене, с персональными скидками.

Одним словом, высокие отношения. Деловые и коммерчески правильные – почти как у гоблинов.

На вопрос, как им удалось выяснить имя Хана, приятели не ответили, сославшись на какую-то страшную, нерушимую магическую клятву, и в подробности не вдавались. А попросту говоря, ловко увильнули от объяснений.

Так мы и расстались – взаимно не очень довольные друг другом, и больше к этому разговору не возвращались.

– Я права? – дернула рыжего за рукав.

– Да, – нехотя согласился тот. И почти жалобно попросил: – Не напирай, Лер, договорились же, что все расскажу. Если твой наури согласится. А сейчас…

– У меня еще один вопрос, пока не забыла, – выпалила я, придерживая Ноара, чтобы не сбежал. Он сегодня на редкость откровенен, грех не воспользоваться моментом. – На галерее, в первую нашу встречу, почему вы так поспешно ушли, хотя сначала вели себя очень воинственно? Решили девушке уступить или…

– Или… – мрачно буркнул молчавший до этого Йоннетт. – На тебе был знак лунного.

– Печать долга?

– Какая печать? Говорю же, защитный знак. Мы его сразу почувствовали. Удивились, что Торэт опекает какую-то человечку, да еще иномирянку. Но метка стояла, потому мы и отступили – связываться с темным себе дороже.