– Да, вы правы. Леди Энисса потрясающая, и я очень восхищена ей, но… – делаю паузу и улыбаюсь. – Между ними нет страсти, нет химии, нет искр. Это больше похоже на договорённость.
– Договорённость и уважение – лучшее, на чём может строиться брак. Эмоции для короля запрещены. Страсть уходит с годами, химия портит авторитет, а искры могут сжечь всё дотла. Нужно строить фундамент, а он, Слава Всевышнему, у нас уже есть. Фердинанд предпочитает стабильность и уверенность в завтрашнем дне, да и чистоту крови.
– Фердинанд или вы, Ваше Величество? Я знаю Дина, и он точно имеет иные предпочтения.
– Он будет любить ту, кого посоветую ему я, как и мой муж. А вы… ребячество. Он ещё не повзрослел и…
– Простите? Не повзрослел? Эму завтра исполнится тридцать лет, и это вы называете не повзрослел? Извините, но здесь вам следует открыть глаза и позволить Дину самому принимать решения. Вы подавляете его, и вчерашний инцидент лишь доказательство моих слов. Он бежит от трона и коронации.
– Вы не смеете говорить мне такое, леди Реджина. Это наша страна и наша семья. Вы лишняя здесь, и я надеюсь, что в скором времени отправитесь домой. Я даже прощу вам вашу наглость и сниму все обвинения в шпионаже, ограблении и причинении ужасного вреда нашему народу. Я отпущу вас с миром, обменяв его на ваше согласие отказаться от моего сына.
Наконец-то. Клаудия вышла из себя и набралась смелости сказать это мне в лицо без лишнего королевского пафоса.
– На удивление, я именно этого и ждала от вас, Ваше Величество. Но я отказываюсь от вашего широкого жеста помощи нуждающимся, и сама буду выбирать, что делать дальше. Я не уеду, пока не найдутся грабители, и с меня не будут сняты все обвинения. А что касается Дина… вы никогда не слышали его. Вы…
– Вон, – шипит она, поднимаясь с места. Усмехаясь, откидываюсь на спинку кресла.
– Да что же это вы, Ваше Величество, неужели, злитесь? Не стоит. Я честна с вами. Именно этого вы и хотели.
– Леди Реджина, не вынуждайте меня вызывать охрану. Вы не имеете права здесь находиться, и мой сын, Слава Богу, образумился. Он считает вас неприемлемой девицей и потребовал, чтобы вас отсюда выслали. Я пыталась пойти вам на уступки, но вы этого не желаете. Значит, будете изгнаны с позором из нашей страны. Фердинанд никогда не женился бы на вас, вы для него просто развлечение, и такой женщине я не отдам управление моей страной. Вы непотребный товар, у которого вышел срок годности. Прошу пройти на утилизацию.
– Даже так? Откровенно и смехотворно, – ухмыляюсь и, выпрямляясь, поднимаюсь из кресла.
– Ваш вульгарный наряд. Ваше ужасающее поведение. Ваш род. Вы вся не подходите ни стране, ни моему сыну. И он принял верное решение. Он отвернулся от вас, и я рада этому.
– Королева опустилась до примитивных оскорблений внешности собеседника, это так низко. Я считала вас более умной женщиной. Увы, ошиблась. Но Дин живой человек, а не игрушка в ваших руках. Он имеет право сам решать за себя, а вы не даёте ему этого сделать, отталкивая от важных вещей. Из-за вас народ не примет его. И знаете, мне безумно жаль Дина. Здесь змеиное гнездо, в котором его постоянно кусают, как только он хочет возмутиться. Вы, как мать, превратили своего ребёнка в ничтожество для всех. С ним никто не считается. Никто его не слушает, потому что именно вы позволили Дину не брать на себя обязательства. Но это ваши грехи, и я не берусь их судить. Но в данный момент мне жаль человека, который был мне дорог, и которому я желаю добра. Мне жаль, что его здесь сожрут из-за ваших желаний и планов. Вы с ним обращаетесь, как с игрушкой, и не даёте ему управлять своей жизнью. И я думаю, что Дин мог бы стать другим, но с вами он никогда не будет королём, которого примет народ. Он его не знает. Вместо того чтобы устраивать балы и орать о своём богатстве, отправили бы его ближе к народу, который трудится для оплаты ваших нарядов и бриллиантов, показали бы им будущего короля, а Дин узнал бы, что такое настоящий труд. Надеюсь, что Дин очнётся не слишком поздно. Иначе ваша удавка его убьёт. Всего наилучшего, Ваше Величество. Прикажите меня казнить и подтвердите мои слова. Вы слабы и напуганы тем, что Дин начал превращаться в человека и делает ошибки, которые обязан был сделать давным-давно, как и отпустить подол вашей юбки. Вы душите его. Родного сына. Надеюсь, что когда-нибудь он будет нормально дышать. Благодарю за чай, он был превосходным, как и ваша компания, – быстро киваю ей и направляюсь к двери.
– Ты ничего не знаешь, девчонка, – шипение раздаётся в спину.
– И не хочу. Я сказала вам всё, что хотела.
– Он увлечён тобой и ничего вокруг не видит. Из-за тебя вчера я чуть не лишилась сына!
– Вы лишитесь его когда-нибудь. И не из-за меня, а из-за самой себя. Вы подавляете его, как и все остальные. Да, все смеются над ним. Вам это нравится? Мне – нет, – оборачиваясь, отвечаю ей.
– Над ним смеются из-за тебя. Он связался с тобой, и это смехотворно, унизительно для нас. Он принц, а ты никто! Ты ничтожество по сравнению с нами!
– Да, так и есть. В ваших глазах имеют вес только те, у кого есть связи, чтобы не дать вам лишиться всего этого. И вы, вероятно, забыли, что именно ваш муж пролил кровь, чтобы подарить вам всё это. Вы забыли, что такое горе и боль. Забыли, что такое анархия. Вы забыли, кем вы были до того, как на вашей голове появилась корона Альоры. Вы всё это забыли из-за власти и денег, роскоши и богатства. Вы уберегаете Дина от настоящей жизни. Вы развратили его. Не я, а вы. И если продолжите в том же духе, то Альора падёт. Всё это исчезнет, потому что именно вы не дали своему сыну жить и учиться принимать верные решения, важные даже не для него, а для большего. Для людей, чья кровь до сих пор хранится в недрах вашей земли. Сколько смертей, и всё без толку. Вы ничем не уступаете в своей жестокости Америке. Вы травите своих людей. Используете их, и бросаете пыль в глаза. Я уверена, что если заглянуть глубже и получше узнать вашу страну, то можно увидеть недовольство, бедность и нехватку обычных удобств. Именно эту проблему и должен решить Дин, но без вас. Вы сделали всё, что могли. Вам пора отойти и помогать сыну, а не приказывать ему. Именно так поступила бы мать.
– Да что ты знаешь о матерях? Ты сирота! И наша страна сильнее, чем любая другая благодаря мне и моему мужу! Мы боролись за счастье наших подданных…
– Подданных. Вот. Вы относитесь к людям, как к отребью. А благодаря этому отребью вы развратили себя.
– Закрой рот! Ты не смеешь меня учить! Ты, безродная девица, которой ничего не достанется, пока я жива! Мой сын никогда не будет твоим!
– Боже, мадам! Очнитесь. Речь идёт не о чувствах к Дину, а о его жизни. В данный момент я его враг, так что успокойтесь. Он ненавидит меня, потому что его заставили это сделать. И если ему так будет удобно, пусть. Я только хочу, чтобы он был мужчиной, а не тряпкой, каким сделали его все вы.
– Он будет счастлив без тебя. Ты забила его голову глупостями.
– Это сделали вы, а не я. Может быть, порой я не знаю чего-то и поступаю опрометчиво, но ни разу не отвернулась от Дина. А он позволял себе это много раз. В этом вы преуспели, вырастив эгоиста, и он ответит вам тем же. Позже. Вы увидите, какие плоды принесло это воспитание. Надеюсь, что вы сможете себя простить, как и он вас. Вы должны помочь ему, мадам. Помочь стать мудрым правителем и познакомить его с народом, а вы…
– Не тебе решать, что я должна делать! Я никому не позволю причинить ему вред. Рядом с ним охрана, и никто к нему близко не подойдёт. Никогда. Особенно такие, как ты, – с отвращением бросает мне в лицо Клаудия.
– То есть вы оберегаете Дина от людей? Боже мой, вы хотя бы понимаете, что делаете? Он не комнатное растение, он живое существо. Ему нужны люди. Ему нужен контраст. Ему нужны проблемы. Ему это всё необходимо. Вы не сможете прятать его всю жизнь. И что с ним будет, когда он останется один? Его убьют тогда, если этого не случится раньше. Дин не сможет защитить ни себя, ни страну из-за вас и вашей странной политики. Мадам, я прошу вас, можете выслать меня, да хоть отрубите мне, чёрт возьми, голову, но не забирайте у Дина настоящую жизнь! Она не такая сказочная, какой вы её себе представляете. Она сложна и для него, наверное, будет опасна. Но Дин обязан выжить и доказать всем, что достоин трона. Я прошу вас, мадам, дайте ему свободу.
– Я сама решу, что будет делать мой сын. А вы, американцы, слишком зациклены на свободе. Монархия – это управление и подчинение нам. Благодаря этому мы процветаем. И не тебе учить меня политике. Охрана!
– Мадам, прошу вас… вы убьёте его, – горько шепчу.
– Но зато он не сделает глупости, женившись на такой, как ты. Уж лучше мёртвый, чем выставит нашу семью и наш род на посмешище.
Мне словно дают пощёчину. Она этого не могла сказать… не могла.
– Мадемуазель, прошу покинуть покои. – Меня хватают за локоть и выталкивают в коридор.
Я не могу поверить.
– Следуйте за мной.
Это жестоко! Это отвратительно! Дин! Боже мой… в таких условиях, с такой матерью, с такими взглядами на жизнь он просто будет уничтожен, а ведь ещё есть и Дерик, который заберёт власть. Они не понимают, на что толкают Дина. Чёрт возьми, мне так больно за него. И теперь, понимая и зная о том, что ему просто не позволяют ничего, а побег для него и есть свобода, я корю себя за то, что сказала ему сегодня. Он всего лишь хотел выбраться из этих оков обязательств и протоколов. Жить, как нормальный человек. Жить…
Совершенно морально обессилив, падаю на кровать в своей спальне, не зная и не понимая, как помочь Дину. Я должна это сделать. Должна, пока меня не депортировали отсюда. Должна помешать им всем похоронить его заживо. Должна!
Глава 39
Солнце уже катится за горизонт, окрашивая море в ало-розовые тона. Мягкий ветерок колышет тонкий тюль, остужая спальню. За весь день ко мне никто не приходил, и меня никуда не выпускали, а попросту заперли в комнате. Я слышала голоса Сабины и Даниса, их смех и ложь Дерика о том, что меня нет, и я выехала в город прогуляться. Сцепив зубы, давлю в себе желание закричать и попросить о помощи. Нет, рано, слишком рано. Я обдумала стратегию своих действий и предположила разный ход развития событий, но чувство голода, питание одной водой из-под крана, не сделало меня сильнее. К тому же действие порошка, видимо, сильно засело в моём теле, раз я чувствую себя уставшей, измученной и разбитой. Но меня радует, что утреннее пробуждение тоже было лживым, и между мной и Дериком ничего не произошло. Это хотя бы не делает меня грязной в своих глазах на долгие и долгие годы. А что касается моих вещей и Дина, то, вероятно, последние ресурсы моего тела и разума решили вытащить меня из тупика. У меня было много времени, чтобы воспроизвести в памяти все разговоры и слова, в которых фигурировал Дерик. И конечно же, Дин был самым лучшим информатором. Дерик никого не впустил в дом своей матери, отказав в размещении гостей, что показалось Дину довольно странным. Только это не странно. Это его план. Там Дерик прячет очень многое, и я узнаю что.
Последние лучи заходящего солнца уже озаряют город, обещая вот-вот погрузить его в ночную прохладу, когда дверь открывается, и я озадаченно смотрю на Полин, входящую ко мне.
– Мадемуазель Реджина, мне нужно подготовить вас к праздничному ужину в ресторане Ромье. Сегодня там будут только приближённые гости Его Высочества, точнее, молодёжь собирается туда на ужин, – сухо сообщает она. Превосходно. Желудок предательски сводит, а в голове раздаётся победный клич.
– Спасибо, что мне нужно сделать?
– Только сидеть. Сегодня у меня очень мало времени, я занималась другими, более изысканными гостьями, а вас оставили напоследок.
Похоже, Полин доставляет удовольствие говорить мне это. Радоваться тому, что меня понизили в статусе и просто из-за пресловутой вежливости позволяют выйти и поесть. Конечно, о наших разногласиях с королевой знают приближённые к ней люди, и поэтому Монти так и не пришёл ко мне, даже чтобы отчитать за нарушения. Он просто отвернулся, как и многие другие. Ничего. Это не так важно. Здесь у меня нет союзников, даже Сабина это лишь используемый мной объект… к сожалению. Эта девушка мне нравилась… но я не уверена, что и она не преследует свои цели. Здесь все предают. Особенно меня. Все враги.
Полин, на удивление быстро, приводит меня в порядок. Она просто укладывает волосы, наносит минимальный макияж и бросает, нет… швыряет выбранное для меня элегантное красное платье на кровать.
– Благодарю, ты сегодня невероятно мила, – ехидно замечаю.
– Сегодня блистают другие, вы этот шанс упустили, и, слава богу, ваши дни здесь подходят к концу. Избавьте нас от своего присутствия, сделайте ещё одну глупость, и прошу, не закрывайте рот. Вы умеете говорить то, за что могут убить, – произносит Полин и выходит за дверь.
Потрясающее добродушие альорцев. Я просто тащусь от него с каждым днём всё сильнее и сильнее.
Хмыкая, переодеваюсь и сама выбираю туфли в тон платью. Желудок болит уже ощутимей. Мне нужна еда. Я люблю поесть и поесть плотно. А надо мной откровенно издеваются.
Оказываясь за дверью, вижу охрану, и они молча спускаются вниз. Я словно прокажённая для всех. Словно я не человек, а самое ужасное существо, но это не так. Они служат ублюдку, который их же и убьёт, когда они станут ему не нужны.
Меня проводят до машины, и я сажусь в неё. Слишком тихо. Я не удивлюсь, если меня везут на расстрел. Такое ведь может быть, верно? Я достаточно уже натворила, высказалась против монархии и открыто плюнула словами в лицо королевы. Так что… обидно, но я буду сильной до конца. Плевать…
Но машина движется по дороге вниз и через некоторое время останавливается прямо перед входом в ресторан. Шокировано смотрю на чёртову красную дорожку. Вспышки фотокамер, репортёры и пресса. Они все здесь. Чёрт.
– Молчите, мадемуазель. Оставьте их вопросы без комментариев. Вас ожидают внутри, – раздаётся приказ охранника.
Конечно, так и сделаю. Ну да…
Мне открывают дверь, и я ослепительно улыбаюсь, вспоминая советы смотреть в сторону или мимо них. На этот раз вспышки не так сильно ослепляют меня, и я могу уверенно идти по дорожке, демонстрируя на камеру свою радость.
– Мадемуазель, можно пару вопросов? – раздаётся откуда-то сбоку.
Киваю и приближаюсь к парню, выставляющему вперёд диктофон.
– Каково это – быть фавориткой принца? Это официальное заявление о ваших отношениях?
– Всегда должна быть тайна, особенно в женщине. Я оставлю это в секрете, скоро вы сами всё узнаете, – мягко отвечаю.
– Вы изменили своё мнение об Альоре?
– Моё мнение останется моим, и оно не менялось. Это удивительная страна. Меня поражает трудолюбие простого народа, ведь я именно из таких обычных работяг. Именно они положительное звено этой истории. А сейчас, прошу извинить меня, – киваю парню и направляюсь в сторону ресторана.
– Вы приехали самой последней! Почему?
Последней? Ну, конечно, как же без этого.
Оборачиваясь, сохраняю дружелюбную улыбку.
– Вишенка на торт.
Подмигивая всем, прохожу мимо охраны, которая собой закрывает выход, не пропуская внутрь никого.
Ресторан в сравнении с тем, каким я его помню, полностью видоизменился. Столики стоят более компактно. На них благоухают цветы и фрукты, биты современной музыки, наполняют свежий воздух. Я не думала, что у Дина так много приближённых знакомых, но надо заметить, что здесь, действительно, только молодёжь. Все или моего возраста, или Дина. Старые кошёлки гладят свои чепчики дома.
– Реджи!
– Сабина!
Девушка расцеловывает и обнимает меня.
– Ты где была? Я испугалась, что ты не приедешь. Ты самая последняя, и это нехорошо. Ты не вернулась вчера, а было такое…
– Не важно. Когда нас будут кормить? – Отстраняюсь от неё, направляясь вглубь ресторана.
– Договорённость и уважение – лучшее, на чём может строиться брак. Эмоции для короля запрещены. Страсть уходит с годами, химия портит авторитет, а искры могут сжечь всё дотла. Нужно строить фундамент, а он, Слава Всевышнему, у нас уже есть. Фердинанд предпочитает стабильность и уверенность в завтрашнем дне, да и чистоту крови.
– Фердинанд или вы, Ваше Величество? Я знаю Дина, и он точно имеет иные предпочтения.
– Он будет любить ту, кого посоветую ему я, как и мой муж. А вы… ребячество. Он ещё не повзрослел и…
– Простите? Не повзрослел? Эму завтра исполнится тридцать лет, и это вы называете не повзрослел? Извините, но здесь вам следует открыть глаза и позволить Дину самому принимать решения. Вы подавляете его, и вчерашний инцидент лишь доказательство моих слов. Он бежит от трона и коронации.
– Вы не смеете говорить мне такое, леди Реджина. Это наша страна и наша семья. Вы лишняя здесь, и я надеюсь, что в скором времени отправитесь домой. Я даже прощу вам вашу наглость и сниму все обвинения в шпионаже, ограблении и причинении ужасного вреда нашему народу. Я отпущу вас с миром, обменяв его на ваше согласие отказаться от моего сына.
Наконец-то. Клаудия вышла из себя и набралась смелости сказать это мне в лицо без лишнего королевского пафоса.
– На удивление, я именно этого и ждала от вас, Ваше Величество. Но я отказываюсь от вашего широкого жеста помощи нуждающимся, и сама буду выбирать, что делать дальше. Я не уеду, пока не найдутся грабители, и с меня не будут сняты все обвинения. А что касается Дина… вы никогда не слышали его. Вы…
– Вон, – шипит она, поднимаясь с места. Усмехаясь, откидываюсь на спинку кресла.
– Да что же это вы, Ваше Величество, неужели, злитесь? Не стоит. Я честна с вами. Именно этого вы и хотели.
– Леди Реджина, не вынуждайте меня вызывать охрану. Вы не имеете права здесь находиться, и мой сын, Слава Богу, образумился. Он считает вас неприемлемой девицей и потребовал, чтобы вас отсюда выслали. Я пыталась пойти вам на уступки, но вы этого не желаете. Значит, будете изгнаны с позором из нашей страны. Фердинанд никогда не женился бы на вас, вы для него просто развлечение, и такой женщине я не отдам управление моей страной. Вы непотребный товар, у которого вышел срок годности. Прошу пройти на утилизацию.
– Даже так? Откровенно и смехотворно, – ухмыляюсь и, выпрямляясь, поднимаюсь из кресла.
– Ваш вульгарный наряд. Ваше ужасающее поведение. Ваш род. Вы вся не подходите ни стране, ни моему сыну. И он принял верное решение. Он отвернулся от вас, и я рада этому.
– Королева опустилась до примитивных оскорблений внешности собеседника, это так низко. Я считала вас более умной женщиной. Увы, ошиблась. Но Дин живой человек, а не игрушка в ваших руках. Он имеет право сам решать за себя, а вы не даёте ему этого сделать, отталкивая от важных вещей. Из-за вас народ не примет его. И знаете, мне безумно жаль Дина. Здесь змеиное гнездо, в котором его постоянно кусают, как только он хочет возмутиться. Вы, как мать, превратили своего ребёнка в ничтожество для всех. С ним никто не считается. Никто его не слушает, потому что именно вы позволили Дину не брать на себя обязательства. Но это ваши грехи, и я не берусь их судить. Но в данный момент мне жаль человека, который был мне дорог, и которому я желаю добра. Мне жаль, что его здесь сожрут из-за ваших желаний и планов. Вы с ним обращаетесь, как с игрушкой, и не даёте ему управлять своей жизнью. И я думаю, что Дин мог бы стать другим, но с вами он никогда не будет королём, которого примет народ. Он его не знает. Вместо того чтобы устраивать балы и орать о своём богатстве, отправили бы его ближе к народу, который трудится для оплаты ваших нарядов и бриллиантов, показали бы им будущего короля, а Дин узнал бы, что такое настоящий труд. Надеюсь, что Дин очнётся не слишком поздно. Иначе ваша удавка его убьёт. Всего наилучшего, Ваше Величество. Прикажите меня казнить и подтвердите мои слова. Вы слабы и напуганы тем, что Дин начал превращаться в человека и делает ошибки, которые обязан был сделать давным-давно, как и отпустить подол вашей юбки. Вы душите его. Родного сына. Надеюсь, что когда-нибудь он будет нормально дышать. Благодарю за чай, он был превосходным, как и ваша компания, – быстро киваю ей и направляюсь к двери.
– Ты ничего не знаешь, девчонка, – шипение раздаётся в спину.
– И не хочу. Я сказала вам всё, что хотела.
– Он увлечён тобой и ничего вокруг не видит. Из-за тебя вчера я чуть не лишилась сына!
– Вы лишитесь его когда-нибудь. И не из-за меня, а из-за самой себя. Вы подавляете его, как и все остальные. Да, все смеются над ним. Вам это нравится? Мне – нет, – оборачиваясь, отвечаю ей.
– Над ним смеются из-за тебя. Он связался с тобой, и это смехотворно, унизительно для нас. Он принц, а ты никто! Ты ничтожество по сравнению с нами!
– Да, так и есть. В ваших глазах имеют вес только те, у кого есть связи, чтобы не дать вам лишиться всего этого. И вы, вероятно, забыли, что именно ваш муж пролил кровь, чтобы подарить вам всё это. Вы забыли, что такое горе и боль. Забыли, что такое анархия. Вы забыли, кем вы были до того, как на вашей голове появилась корона Альоры. Вы всё это забыли из-за власти и денег, роскоши и богатства. Вы уберегаете Дина от настоящей жизни. Вы развратили его. Не я, а вы. И если продолжите в том же духе, то Альора падёт. Всё это исчезнет, потому что именно вы не дали своему сыну жить и учиться принимать верные решения, важные даже не для него, а для большего. Для людей, чья кровь до сих пор хранится в недрах вашей земли. Сколько смертей, и всё без толку. Вы ничем не уступаете в своей жестокости Америке. Вы травите своих людей. Используете их, и бросаете пыль в глаза. Я уверена, что если заглянуть глубже и получше узнать вашу страну, то можно увидеть недовольство, бедность и нехватку обычных удобств. Именно эту проблему и должен решить Дин, но без вас. Вы сделали всё, что могли. Вам пора отойти и помогать сыну, а не приказывать ему. Именно так поступила бы мать.
– Да что ты знаешь о матерях? Ты сирота! И наша страна сильнее, чем любая другая благодаря мне и моему мужу! Мы боролись за счастье наших подданных…
– Подданных. Вот. Вы относитесь к людям, как к отребью. А благодаря этому отребью вы развратили себя.
– Закрой рот! Ты не смеешь меня учить! Ты, безродная девица, которой ничего не достанется, пока я жива! Мой сын никогда не будет твоим!
– Боже, мадам! Очнитесь. Речь идёт не о чувствах к Дину, а о его жизни. В данный момент я его враг, так что успокойтесь. Он ненавидит меня, потому что его заставили это сделать. И если ему так будет удобно, пусть. Я только хочу, чтобы он был мужчиной, а не тряпкой, каким сделали его все вы.
– Он будет счастлив без тебя. Ты забила его голову глупостями.
– Это сделали вы, а не я. Может быть, порой я не знаю чего-то и поступаю опрометчиво, но ни разу не отвернулась от Дина. А он позволял себе это много раз. В этом вы преуспели, вырастив эгоиста, и он ответит вам тем же. Позже. Вы увидите, какие плоды принесло это воспитание. Надеюсь, что вы сможете себя простить, как и он вас. Вы должны помочь ему, мадам. Помочь стать мудрым правителем и познакомить его с народом, а вы…
– Не тебе решать, что я должна делать! Я никому не позволю причинить ему вред. Рядом с ним охрана, и никто к нему близко не подойдёт. Никогда. Особенно такие, как ты, – с отвращением бросает мне в лицо Клаудия.
– То есть вы оберегаете Дина от людей? Боже мой, вы хотя бы понимаете, что делаете? Он не комнатное растение, он живое существо. Ему нужны люди. Ему нужен контраст. Ему нужны проблемы. Ему это всё необходимо. Вы не сможете прятать его всю жизнь. И что с ним будет, когда он останется один? Его убьют тогда, если этого не случится раньше. Дин не сможет защитить ни себя, ни страну из-за вас и вашей странной политики. Мадам, я прошу вас, можете выслать меня, да хоть отрубите мне, чёрт возьми, голову, но не забирайте у Дина настоящую жизнь! Она не такая сказочная, какой вы её себе представляете. Она сложна и для него, наверное, будет опасна. Но Дин обязан выжить и доказать всем, что достоин трона. Я прошу вас, мадам, дайте ему свободу.
– Я сама решу, что будет делать мой сын. А вы, американцы, слишком зациклены на свободе. Монархия – это управление и подчинение нам. Благодаря этому мы процветаем. И не тебе учить меня политике. Охрана!
– Мадам, прошу вас… вы убьёте его, – горько шепчу.
– Но зато он не сделает глупости, женившись на такой, как ты. Уж лучше мёртвый, чем выставит нашу семью и наш род на посмешище.
Мне словно дают пощёчину. Она этого не могла сказать… не могла.
– Мадемуазель, прошу покинуть покои. – Меня хватают за локоть и выталкивают в коридор.
Я не могу поверить.
– Следуйте за мной.
Это жестоко! Это отвратительно! Дин! Боже мой… в таких условиях, с такой матерью, с такими взглядами на жизнь он просто будет уничтожен, а ведь ещё есть и Дерик, который заберёт власть. Они не понимают, на что толкают Дина. Чёрт возьми, мне так больно за него. И теперь, понимая и зная о том, что ему просто не позволяют ничего, а побег для него и есть свобода, я корю себя за то, что сказала ему сегодня. Он всего лишь хотел выбраться из этих оков обязательств и протоколов. Жить, как нормальный человек. Жить…
Совершенно морально обессилив, падаю на кровать в своей спальне, не зная и не понимая, как помочь Дину. Я должна это сделать. Должна, пока меня не депортировали отсюда. Должна помешать им всем похоронить его заживо. Должна!
Глава 39
Солнце уже катится за горизонт, окрашивая море в ало-розовые тона. Мягкий ветерок колышет тонкий тюль, остужая спальню. За весь день ко мне никто не приходил, и меня никуда не выпускали, а попросту заперли в комнате. Я слышала голоса Сабины и Даниса, их смех и ложь Дерика о том, что меня нет, и я выехала в город прогуляться. Сцепив зубы, давлю в себе желание закричать и попросить о помощи. Нет, рано, слишком рано. Я обдумала стратегию своих действий и предположила разный ход развития событий, но чувство голода, питание одной водой из-под крана, не сделало меня сильнее. К тому же действие порошка, видимо, сильно засело в моём теле, раз я чувствую себя уставшей, измученной и разбитой. Но меня радует, что утреннее пробуждение тоже было лживым, и между мной и Дериком ничего не произошло. Это хотя бы не делает меня грязной в своих глазах на долгие и долгие годы. А что касается моих вещей и Дина, то, вероятно, последние ресурсы моего тела и разума решили вытащить меня из тупика. У меня было много времени, чтобы воспроизвести в памяти все разговоры и слова, в которых фигурировал Дерик. И конечно же, Дин был самым лучшим информатором. Дерик никого не впустил в дом своей матери, отказав в размещении гостей, что показалось Дину довольно странным. Только это не странно. Это его план. Там Дерик прячет очень многое, и я узнаю что.
Последние лучи заходящего солнца уже озаряют город, обещая вот-вот погрузить его в ночную прохладу, когда дверь открывается, и я озадаченно смотрю на Полин, входящую ко мне.
– Мадемуазель Реджина, мне нужно подготовить вас к праздничному ужину в ресторане Ромье. Сегодня там будут только приближённые гости Его Высочества, точнее, молодёжь собирается туда на ужин, – сухо сообщает она. Превосходно. Желудок предательски сводит, а в голове раздаётся победный клич.
– Спасибо, что мне нужно сделать?
– Только сидеть. Сегодня у меня очень мало времени, я занималась другими, более изысканными гостьями, а вас оставили напоследок.
Похоже, Полин доставляет удовольствие говорить мне это. Радоваться тому, что меня понизили в статусе и просто из-за пресловутой вежливости позволяют выйти и поесть. Конечно, о наших разногласиях с королевой знают приближённые к ней люди, и поэтому Монти так и не пришёл ко мне, даже чтобы отчитать за нарушения. Он просто отвернулся, как и многие другие. Ничего. Это не так важно. Здесь у меня нет союзников, даже Сабина это лишь используемый мной объект… к сожалению. Эта девушка мне нравилась… но я не уверена, что и она не преследует свои цели. Здесь все предают. Особенно меня. Все враги.
Полин, на удивление быстро, приводит меня в порядок. Она просто укладывает волосы, наносит минимальный макияж и бросает, нет… швыряет выбранное для меня элегантное красное платье на кровать.
– Благодарю, ты сегодня невероятно мила, – ехидно замечаю.
– Сегодня блистают другие, вы этот шанс упустили, и, слава богу, ваши дни здесь подходят к концу. Избавьте нас от своего присутствия, сделайте ещё одну глупость, и прошу, не закрывайте рот. Вы умеете говорить то, за что могут убить, – произносит Полин и выходит за дверь.
Потрясающее добродушие альорцев. Я просто тащусь от него с каждым днём всё сильнее и сильнее.
Хмыкая, переодеваюсь и сама выбираю туфли в тон платью. Желудок болит уже ощутимей. Мне нужна еда. Я люблю поесть и поесть плотно. А надо мной откровенно издеваются.
Оказываясь за дверью, вижу охрану, и они молча спускаются вниз. Я словно прокажённая для всех. Словно я не человек, а самое ужасное существо, но это не так. Они служат ублюдку, который их же и убьёт, когда они станут ему не нужны.
Меня проводят до машины, и я сажусь в неё. Слишком тихо. Я не удивлюсь, если меня везут на расстрел. Такое ведь может быть, верно? Я достаточно уже натворила, высказалась против монархии и открыто плюнула словами в лицо королевы. Так что… обидно, но я буду сильной до конца. Плевать…
Но машина движется по дороге вниз и через некоторое время останавливается прямо перед входом в ресторан. Шокировано смотрю на чёртову красную дорожку. Вспышки фотокамер, репортёры и пресса. Они все здесь. Чёрт.
– Молчите, мадемуазель. Оставьте их вопросы без комментариев. Вас ожидают внутри, – раздаётся приказ охранника.
Конечно, так и сделаю. Ну да…
Мне открывают дверь, и я ослепительно улыбаюсь, вспоминая советы смотреть в сторону или мимо них. На этот раз вспышки не так сильно ослепляют меня, и я могу уверенно идти по дорожке, демонстрируя на камеру свою радость.
– Мадемуазель, можно пару вопросов? – раздаётся откуда-то сбоку.
Киваю и приближаюсь к парню, выставляющему вперёд диктофон.
– Каково это – быть фавориткой принца? Это официальное заявление о ваших отношениях?
– Всегда должна быть тайна, особенно в женщине. Я оставлю это в секрете, скоро вы сами всё узнаете, – мягко отвечаю.
– Вы изменили своё мнение об Альоре?
– Моё мнение останется моим, и оно не менялось. Это удивительная страна. Меня поражает трудолюбие простого народа, ведь я именно из таких обычных работяг. Именно они положительное звено этой истории. А сейчас, прошу извинить меня, – киваю парню и направляюсь в сторону ресторана.
– Вы приехали самой последней! Почему?
Последней? Ну, конечно, как же без этого.
Оборачиваясь, сохраняю дружелюбную улыбку.
– Вишенка на торт.
Подмигивая всем, прохожу мимо охраны, которая собой закрывает выход, не пропуская внутрь никого.
Ресторан в сравнении с тем, каким я его помню, полностью видоизменился. Столики стоят более компактно. На них благоухают цветы и фрукты, биты современной музыки, наполняют свежий воздух. Я не думала, что у Дина так много приближённых знакомых, но надо заметить, что здесь, действительно, только молодёжь. Все или моего возраста, или Дина. Старые кошёлки гладят свои чепчики дома.
– Реджи!
– Сабина!
Девушка расцеловывает и обнимает меня.
– Ты где была? Я испугалась, что ты не приедешь. Ты самая последняя, и это нехорошо. Ты не вернулась вчера, а было такое…
– Не важно. Когда нас будут кормить? – Отстраняюсь от неё, направляясь вглубь ресторана.