Вокруг захихикали и зашептались сопровождающие короля…



Я немного потупилась, хлопнула пару раз ресницами и сказала:



— Ну, ваше величество, например я придумаю красивую помаду. Могу же я отдать ее купцу на продажу?



Король заулыбался:



— Конечно можете, милая леди. Но это когда еще будет, а пятьсот салем совсем не плохие деньги, поверьте мне! Может быть вы, все же, передумаете?



— Нет, ваше величество. Не передумаю. Я хочу именно такой лирд!



Мельком я взглянула на скамью, где сидела леди Тирон. Лицо у нее было багровым — она поняла, что денег с меня не получит. Отец Катрин, надо сказать, тоже не отличался здоровым цветом лица. Интересно, это он из-за денег так? Или просто опасается, что граф не примет такой лирд и свадьба сорвется?



— Ну что ж, леди. Это ваше право! Граф, вас устраивает такой лирд? Я так понимаю, что для вас он тоже несколько неожидан.



— Всё, что моя жена сможет заработать, она сможет тратить по своему усмотрению. Обещаю не чинить ей препятствий, если ее действия не будут порочить моё имя. Слово Ромского! — граф смотрел мне в глаза без улыбки и я понимала, что вечером предстоит трудный разговор.



— Я слышал и запомнил — с улыбкой сказал король.



— Я слышала и запомнила — баронесса неожиданно подмигнула мне.



Откуда-то из-за спин людей вышел юноша и протянул два листа на красивом серебряном подносе на подпись королю. Во второй руке он держал чернильницу с пером. Его величество расписался, придавил кольцом маленький комочек шерсти в коробочке, пропитанный чернилами, приложил перстень и вытер его о лоскут сукна. Следом расписалась баронесса и тоже приложила перстень-печатку. Один лист дали на подпись мне и Марку, второй получили Сания с мужем.



Потом листы вернули писарю.



— Поторопитесь с копиями, Барсет. Мы уезжаем сразу после венчания.



— Слушаюсь, ваше величество.



Юноша поклонился королю и нырнул в толпу.



Все уселись на свои места.



Священник продолжил процесс и через несколько минут, после благодарственной молитвы и неловкого поцелуя Сании и мужа, в наш адрес прозвучало то самое:



— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать вашу жену, граф.




Марк взял мое лицо в обе руки и как-то странно поцеловал меня в угол рта.



И что я должна думать? Он злится? Удивлен? Что-то заподозрил?



Внесли два подноса с белыми караваями и небольшими серебряными стопочками.



первыми преломили хлеб и выпили по стопке Сания с мужем, потом — мы. Это было очень сладкое креплёное вино. Благо, стопки были чисто символические. И мы с сестрой стали обносить гостей. Каждый брал стопочку и отламывал кусочек от каравая. Минут через пятнадцать все закончилось.



Его величество пожелал нам счастья, подписал уже готовые копии и удалился. Юный Барсет вручил по копии всем четверым новобрачным. Я сложила свою и убрала в потайной карман платья. Народ потянулся из молельной комнаты провожать короля.



Нам всем отец велел идти в зал и садится за стол. Всю дорогу до зала мой муж молчал.



Когда мы расселись за высоким столом и стали ожидать отца, леди Тирон и прочих гостей он сказал:



— Думаю, нам найдется о чем сегодня поговорить, леди жена!



Это не звучало угрозой. Но все равно немного напрягло меня.



Вспоминать свадебный пир мне не слишком хочется. Вернулся отец с леди. Выговорил мне за "глупые требования… Бестолковая девчонка, могла бы получить деньги на булавки"



Мне даже на душе стало немного легче. Все же папенька не был конченым уродом. С деньгами Тирон явно собиралась провернуть номер за его спиной. Тирон сидела с постным лицом. Интересно, Сании она попытается вытянуть деньги?



Марк ел с аппетитом, пил очень мало, точнее — просто смачивал губы. В этом плане серебряные кубки гораздо предпочтительнее стеклянных.



Заздравные тосты быстро закончились, гости начали шутить. Чем больше было выпито, тем рискованнее были шуточки. В зал запустили трех музыкантов. Один с аналогом гитары и двое — певцы. Один из них безобразно фальшивил, но никого это сильно не волновало. Кого-то слуги уже вывели из за стола… Часам к семи вечера я уже вымоталась так, что мечтала только об одном — лечь в постель.



Встал отец Катрин и произнес тост о том, что молодым найдется, чем сегодня заняться, и пусть они уже идут в опочивальню.



В спальне Фица обмыла меня теплой водой, помогла смыть косметику. Одела на меня ночную рубашку — она уже поняла разницу между ночной рубашкой и сорочкой, и подкинув дров в камин — удалилась.





Глава 22




Все же сил в теле ребенка было не так и много, потому что я угрелась и уснула. Затрудняюсь сказать, сколько времени я спала. Вряд ли больше часа.



Проснулась я от того, что мой муж склонился надо мной держа в руках подсвечник с тремя толстыми свечами белого воска.