— Гнездниковское Гнездо, город Москва, Земля, не предоставило сопроводительного пакета, — продолжал бюрократ. — На повторный запрос не реагирует. Это необычно. Другие Гнёзда тоже не дали ответа.

На столе перед ним лежало что-то вроде расплывшейся лепёшки из мутно-белого геля. Я уже знал, что это местный аналог компьютера. Бюрократ легонько коснулся «лепёшки» пальцами, подождал и покачал головой. Проверял ещё раз, нет ли ответа…

Вздохнув, я развёл руками. Конечно же моё Гнездо не предоставило сопроводительного пакета. Я ведь сам его об этом попросил. А местное Гнездо не запрашивало информацию. По той же причине.

— У нас были большие неприятности, Валь, — сказал я бюрократу чистую правду. — В Гнезде появился стратег. Возникло противостояние с Прежними. Все мы едва не погибли. Потом было восстание Слуг, попытка убить Инсека, конфликт с раменским Гнездом. Моё Изменение шло странно.

Бюрократ пристально смотрел на меня своими мультяшными глазами.

— Чуть не помер, — сказал я. — Я же получил мутаген в семнадцать с половиной.

— Очень опасно, — посочувствовал бюрократ. — Изменение во время полового созревания крайне, крайне нестабильно! Я не понимаю, как ты вообще выжил.

— У меня была сильная задержка полового развития, — вздохнул я. — Крохотулечная писька! И яйца хрен нащупаешь! Наверное, это и спасло.

Бюрократ внезапно и резко покраснел. Вообще-то секс и всё с ним связанное для большинства Изменённых недоступно, и они к этим вопросам относятся безразлично. Но здешний бюрократ как-то уж сильно смутился…

Чёрт!

А с чего я взял, что Валь — это Валентин, а не Валентина? Может, я тут пошлю перед маленькой девочкой, выглядящей, как мужик средних лет? Ну я и чудила!

— Я тоже был большим парнем, мне было тринадцать, — неожиданно сказал Валь. — Очень жалел, что… что секса не будет.

Он замолчал, а у меня немного отлегло от сердца.

— Да, наверное, это тебе помогло, — продолжил Валь задумчиво. — Но кем ты должен был стать? Неужели мать не определила?

— Мать Гнезда погибла, — напомнил я.

Валь кивнул.

— Ты близок к человеческой внешности, — рассудил он вслух. — Я подумал, что ты можешь быть учётчиком или контролёром. Но ряд ключевых факторов профиля отсутствует. Ты точно не техник, стража, дозорная или строитель. Куда же мне тебя направить?

— Могу здесь пока побыть, — сказал я без энтузиазма. На Саельме мне не нравилось, тут было холодно и уныло. А ещё меня не отпускала мысль о том, как близко отсюда Земля, всего один переход. Земля — и Дарина…

— Можешь… — согласился бюрократ так же неохотно, как и я. Видимо, это нарушало правильный порядок действий. — Монахи тоже не получили внятных результатов по анализу ДНК. Судя по отчётам с тренировок, ты всё-таки боец, но вот какой именно? Командующий велел определить твой профиль, но если я скажу, что это невозможно…

Он снова потрогал «лепёшку» на столе, вздохнул. Спросил:

— Скажи, а что у тебя с формой?

А что у меня с формой? Я оглядел себя, поправил рукава комбинезона.

Во взгляде бюрократа мелькнуло что-то вроде сочувствия.

— С биологической формой. Какие есть возможности для изменения? Гнездо сообщило, что во время учебного поединка ты несколько раз модифицировал своё тело.

— Вроде бы да, — сказал я осторожно. — Трансформируюсь, вот хоть Олу спросите… Но сам не пойму, как и в кого.

— Ну-ка, ну-ка… — Валь оживился. Коснулся своего странного «ноутбука», и чуть в стороне от стола появилось изображение. Объёмное, и, видимо, в натуральный размер, я даже вздрогнул.

На первый взгляд существо казалось человеком. На второй — мнение хотелось изменить на «гуманоид», да и то с осторожностью. Да, гуманоид, явно мужского пола (разумеется, изображён он был голым), с нежно-розовой кожей, белёсыми волосами, более-менее обычными пропорциями тела, среднего роста. Даже глаза выглядели человеческими — с голубой радужкой.

Но на груди гуманоида (кстати, с вполне нормальным мужским оволосением, только бледным) было четыре соска! Рудиментарных, как мужчинам и положено, но четыре!

И пальцев на руках и ногах тоже было по четыре. Я бы сказал, что отсутствовали мизинцы.

— Узнаёшь? — спросил Валь осторожно.

— Нет.

— Это тэни, — вздохнул бюрократ. — Тебя совсем не готовили, вижу? Три года, как забрали их миры у Прежних.

— Ага, — сказал я. — Тэни. Да-да, что-то вспоминаю.

Я протянул руку и ткнул изображение в живот. Живот у тэни оказался твёрдый и тёплый. Хорошие у них голограммы.

Лучше бы, конечно, женскую особь продемонстрировали, эстетически было бы приятнее.

— Можешь им стать? — спросил Валь с любопытством.

Я растерялся.

— Попробуй.


Неловко поднявшись, я осмотрел неподвижного тэни. Он был чуть ниже меня, если бы не количество пальцев и сосков — выглядел бы обычным, разве что очень блондинистым парнем.

Как я могу «им стать»?

Я осторожно потянулся к местному Гнезду. Ощутил настороженный ответ.

«Могу я стать таким?»

Гнездо не знало. Гнездо вообще не понимало до конца, кто я и что я.

Закрыв глаза, я представил себя в образе тэни.

Итак… у меня четыре пальца на руках… и ещё по два соска слева и справа… фиг с ними, для мужика это вещь декоративная… волосы у меня белые, кожа розовая… да чушь какая-то, я же не такой…

А когда я был ростом выше стражи и с мордой как у Чужого из старого кино — какой я был?

Я услышал громкий хлопок и открыл глаза.

Бюрократ Валь смотрел на меня с полным восторгом. Судя по всему, он расчувствовался так, что стукнул ладонями по столу.

— Дорогой ты мой! — воскликнул он. — Макс! Ну поздравляю, мы нашли твой профиль!

— Да? — я посмотрел на ладонь.

Кожа была нежно розовая, мизинец исчез. Только под кожей что-то едва заметно шевелилось, словно кости ожили и втягивались внутрь. Сам я ощущал только лёгкий зуд.

— Глаза голубые? — спросил я.

— Да это неважно, глаза у них разные бывают… Голубые, голубые! Макс, ты разведчик!

— Круто, — сказал я неуверенно.

— Очень редкий профиль. — Бюрократ даже вскочил, обошёл стол, небрежным жестом смахнув изображение тэни. Голый розовый парень исчез. — Я даже не встречал раньше!

— Как стратег?

— Ха-ха! — Валь покачал головой. — Нет, ну не настолько. Не стратег, не тактик, не логистик. Ну не всем же командовать? Но ты редкость, Макс! Ты морфируешь в любые формы. Ты способен внедриться в чужую культуру! Это очень, очень круто!

Я смотрел на свою ладонь. Из неё медленно и совершенно безболезненно вырастал мизинец. Кожа утрачивала розовый цвет.

И грудь зачесалась.

Наверное, исчезали добавочные соски.

Валь похлопал меня по плечу. Он был счастлив, как только может быть счастлив человек, обожающий свою работу и внезапно решивший тяжёлую проблему.

— У нас заявки на разведчика висят с двенадцати культур, — сказал он. — Хоть одну удовлетворить — рейтинг пунктов на семь-восемь скакнёт! А если ты ещё справишься с заданием — удвоится!

— Постараюсь, — сказал я осторожно.

— Иди, тренируйся, — бюрократ посерьёзнел. — У тебя зияющие пробелы во всей подготовке, Макс. Через четверть часа тебя ждут на огневом полигоне.

— А мне надо? — уточнил я. — Раз я разведчик?

— Всё надо, всё. — Валь вернулся за стол. Положил руку на мутный гель. Ему явно не терпелось заполнить на меня ведомости, классифицировать и успокоиться. — Удачи, Макс!

— Не было ничего нового из моего Гнезда? — спросил я на всякий случай.

— Нет, никого не поступало.

— А в другие лагеря?

— Ваших чаще к нам, если нет перегруза, — сказал Валь. Но всё же помолчал секунду, общаясь с системой. — Нет. После тебя из гнездниковского Гнезда никого и ничего не поступало.

Я кивнул.

— Да судя по твоему рассказу — долго ещё не поступят, — добавил он. — Гнезду восстанавливаться надо!

— И то верно, — сказал я и вышел.

Гнезду надо восстанавливаться.

Я никогда не вернусь на Землю и никогда не увижу Дарину. Когда я рядом с ней, то произвожу слишком много смыслов. А смыслы — это как раз то, из-за чего идёт война в космосе. Нас не оставят в покое, нам не позволят быть рядом.