Наше появление вызвало заметное напряжение. С ближайших столиков тэни пересели подальше. Несколько посетителей даже бросили газеты, расплатились и вышли. Но большинство осталось. Очевидной угрозы от Изменённых всё же не исходило, а наше появление было редким шоу.
Это я понял и по поведению официантки. Девушка (блин, как перестать смотреть на почти обнажённые груди?) подошла с искренней улыбкой. Я прочитал её почти автоматически, смысл во мне окреп и обжился.
Она была молода, не замужем, обожала сплетничать, считала Изменённых восхитительно некрасивыми, наш визит для неё стал чудесным поводом оказаться в центре внимания всех подруг и друзей.
— Мы рады принять гостей со звёзд, — сказала девушка. — Администратор распорядился предоставить всё требуемое бесплатно, как знак нашего внимания и уважения.
Нет, правда, что ли? Я уставился на неё.
Девушка говорила абсолютно искренне. При всей чуждости Изменённых, она враждебности не испытывала, а тех, кто нас ругал, считала закоснелыми в предрассудках старыми дураками. Молодёжь, оказывается, Изменённым симпатизировала и даже завидовала…
Хотя чему я удивляюсь?
Это высоколобые учёные и политики знают, что оккупация Инсеками точно так же держит их мир «на тормозе», как и оккупация Прежними. А для основной массы граждан Инсеки и Изменённые — куда более приемлемы. Даже с эстетической точки зрения: Прежние использовали странные, уродливые формы, Инсеки оставили Изменённым больше человеческого.
Вик сделал заказ, я подтверждающе мотнул головой и добавил:
— Только мне всё в двойном размере!
Минут через пять завтракающие тэни перестали на нас пялиться и вернулись к еде. Событие было хоть и редкое, но и не исключительное. Принесли и наш завтрак.
Боюсь, что ел я не слишком культурно, жадно и быстро. Проглотил две порции яичницы, очень похожей на земную — то, что яйца были от рептилий, на вкусе никак не отразилось. Съел гору тонко нарезанного мяса, не то копчёного, не то вяленого. Что-то вроде жёсткого пресного хлеба, что-то, напоминающее паштет или хумус, что-то, похожее на пахнущих йодом и солью моллюсков, которых уже кто-то прожевал, а потом выплюнул на тарелку… Я и это съел. Густой жёлтый сок мне не понравился, он был одновременно солёный и сладкий, но я выпил два стакана.
Только горячий напиток, в котором плавали не то крошечные червячки, не то какие-то белёсые проростки, я пить не стал, попросил чистой воды.
Воду в высоких хрустальных бокалах вынесла не дружелюбная официантка, а дряхлый дедок — почти лысый, морщинистый, полный. У него и одежда отличалась — видимо, очень старомодная. И смотрел он, щурясь, — наверное, зрение подводило.
Кстати, я никого здесь не видел в очках. Неужели эта простая идея была одним из похищенных смыслов? Да вряд ли, похоже, просто у тэни от природы хорошее зрение…
Но меня старикан разглядел, лишь подойдя к столу. Лицо у него едва заметно дрогнуло, но я понял, что он испуган, растерян и полон неприятных воспоминаний.
— Извините, — остановил я его, когда он поставил бокалы — слегка подрагивающими руками. — Мне кажется, вы видели кого-то, похожего на меня. Верно?
Старик размышлял. Ему и хотелось об этом поговорить, и он боялся разговора… но всё-таки любопытство перевесило.
— Это было давно, уважаемый гость. Очень давно… — он отводил глаза и топтался на месте. — Не вас, хотя мне показалось…
— Присядьте с нами, — попросил я, тронув его за рукав. — Только разговор! Никаких последствий… честная сделка!
Я коснулся рукой своего лба.
— Честная сделка… — старик едва заметно улыбнулся. — Времена изменились, честные сделки всё менее честные…
Он сел на свободный стул. Я подвинул ему один стакан воды, и он с благодарностью отпил. Сказал:
— Я немного испугался. Это было давно… ещё при ваших врагах…
— Прежних?
Тэни не понял, но кивнул:
— Да, тех, что явились до Инсеков. Их солдаты были мерзкие. И сами они были жестоки. Даже когда наступил мир, казалось, что они всё время сдерживаются, чтобы нас не растерзать…
Да, речь явно шла о Прежних.
— Сейчас я хозяин этого ресторана, — сказал старик. — Тогда им владел мой дед. А я был почти ребёнком. Работал здесь, как сейчас моя правнучка… Однажды зашёл… такой, как вы. Без монстров. Он всё время улыбался.
— Это был другой, — зачем-то повторил я. Ничего хорошего о Прежнем, который улыбался, я не ожидал услышать.
— Не вы, — подтвердил старик. — Но похож внешне. Он сел и попросил что-нибудь особенное. Мы подали лучшие блюда, он попробовал. Кажется, ему понравилось. А ещё ему понравилась моя сестра, она тоже работала здесь.
Я кивнул. Я уже всё понял.
— Он взял её за руку и стал что-то говорить, — произнёс старик. — Не знаю… самые обычные слова. Про близость всех разумных существ и про то, что её вид приятен для его глаз. И стал её раздевать, прямо в зале, никого не стесняясь. А она не сопротивлялась и улыбалась, хотя у неё даже не было ещё мужчин… Вы не такой?
— Нет, — прошептал я. — Нет, я не такой.
— Мой отец подошёл и ударил его большим ножом. Отсёк ему голову. Отец словно с ума сошёл. А тот даже внимания на него обращал, хотя отец шёл с ножом через зал, и все это видели. Упал… было много крови.
Старик снова выпил воды.
— А потом он снова вошёл в зал, — продолжил старик. — Один лежал без головы, другой вошёл. И это был один и тот же, я уверен. Он подошёл к отцу, забрал у него нож и сделал рукой так… — старик потряс в воздухе рукой, грозя кому-то невидимому пальцем. У тэни такого жеста не было.
— И что было дальше? — спросил я.
— Он раздел мою сестру и занимался с ней сексом. Долго. Рядом со своим трупом. Мой отец больше не стал подходить. Потом он заплатил за еду, только за еду, и ушёл. Смеясь.
— Никого не убил? — спросил я растерянно.
— Никого, — старик посмотрел на меня, и я почувствовал его ужас и боль. — Знаете, мы ждали, что он нас всех убьёт! За то, что противились, за то, что один раз его убили. А он… он показал нам, что это бесполезно. Что это такая мелочь, даже недостойная наказания. Их монстры убивали тех, кто сопротивлялся, тех, кто убивал их. Но это понятно, это война! Но для него происходящее не было войной, не было смертью. Мы узнали, что мы как пыль, понимаете?
— Понимаю, — сказал я. Вспомнил, как в Гнезде полковник Лихачёв стрелял в Прежнего из пулемёта. — Я не такой.
— Вижу, — ответил старик. — Извините, что подумал… что сравнил вас.
Он встал и ушёл, унося бокал, из которого пил. Потом девушка (видимо, его правнучка?) принесла новый. Она заметно притихла — может быть, услышала рассказ, а может быть, знала эту историю (да и как не знать?) и поняла, о чём речь.
Я хотел спросить, что случилось потом с сестрой старика и её отцом. Но не стал, конечно, спрашивать. Надеюсь, они смогли с этим жить.
Может быть, эта жуткая история добавила ресторану популярности? Всё-таки тэни были хорошими торговцами и умели извлекать выгоду даже из трагедии.
— Прежний был в хорошем настроении, — заметил Вик. — Мог уничтожить весь город. Из-за секса всякие глупости делаются.
— Это была не глупость и не доброта, Вик, — ответил я. — Думаю, он всё рассчитал. Одно дело убийство, даже жестокое, после него появляется желание мстить. А вот когда тебе показывают, что ты пыль под ногами…
— Может быть, — согласился Вик, чуть подумав. — Прежние очень плохие. Наш долг бороться с ними.
— Вам рассказывают такие истории, верно? — спросил я. — Чтобы вы их ненавидели.
— И чтобы хотели искупить свою вину. Ведь мы и Прежние — одинаковы.
Я помотал головой.
— Нет, Вик. Может, они наши предки, а может, параллельная ветвь человечества… или часть людей в таких превращается, а часть не может…
— Не понимаю, — признался Вик, почёсывая подбородок.
— Да не важно. Даже если бы мы были одинаковы — не существует общей вины и общей ответственности. Люди про них не знали и ничего не могли сделать.
— А может быть, всегда знали? Только не хотели верить. Называли их богами, героями, монстрами. Только не людьми.
Я посмотрел на Вика и сказал:
— Знаешь, ты иногда ведёшь себя, как ребёнок… только не обижайся. А иногда я понимаю, что ты умнее меня.
— Спасибо! — он просиял. — Это Гнездо. Оно меня вылечило и сделало умнее. Теперь я стараюсь хорошо думать… Ты ещё будешь есть? Я наелся.
— Аналогично, — ответил я, гадая, где происходила много лет назад та сцена… Надеюсь, что не на этом самом месте.
Краем глаза я видел паренька, идущего от дверей через зал в нашу сторону. На Земле я бы такого назвал старшеклассником, но совершенно не в курсе, сколько здесь учатся в школах.
Парень целеустремлённо шёл к нам.
Я повернулся, посмотрел на него. Юный тэни слегка замедлил шаг, явно напрягся, но всё-таки подошёл. Спросил:
— Извините, вы Максим?
Прозвучало у него смешно, «мах-сим». И всё-таки он назвал моё имя, да ещё и полное.
— Да, — сказал я.
— Извините, меня к вам отправили, — он помялся. — Я могу передать послание?
— От кого? — спросил я зачем-то.
— От Продавца.
Блин. Мог бы и сам сообразить!
— Говори.
— Продавец просил передать, чтоб вы к нему зашли. Сказал, что у него есть то, что вам нужно.
Я едва удержался от того, чтобы грязно выругаться. На языке тэни это прозвучало бы крайне странно, у них была в ходу совсем другая брань. В итоге я только и сказал:
— История повторяется. А где этот Продавец?
— В Лавке. Надо выйти из ресторана, повернуть направо и пройти два квартала, потом ещё раз направо и сразу увидите, там рядом.
Это я понял и по поведению официантки. Девушка (блин, как перестать смотреть на почти обнажённые груди?) подошла с искренней улыбкой. Я прочитал её почти автоматически, смысл во мне окреп и обжился.
Она была молода, не замужем, обожала сплетничать, считала Изменённых восхитительно некрасивыми, наш визит для неё стал чудесным поводом оказаться в центре внимания всех подруг и друзей.
— Мы рады принять гостей со звёзд, — сказала девушка. — Администратор распорядился предоставить всё требуемое бесплатно, как знак нашего внимания и уважения.
Нет, правда, что ли? Я уставился на неё.
Девушка говорила абсолютно искренне. При всей чуждости Изменённых, она враждебности не испытывала, а тех, кто нас ругал, считала закоснелыми в предрассудках старыми дураками. Молодёжь, оказывается, Изменённым симпатизировала и даже завидовала…
Хотя чему я удивляюсь?
Это высоколобые учёные и политики знают, что оккупация Инсеками точно так же держит их мир «на тормозе», как и оккупация Прежними. А для основной массы граждан Инсеки и Изменённые — куда более приемлемы. Даже с эстетической точки зрения: Прежние использовали странные, уродливые формы, Инсеки оставили Изменённым больше человеческого.
Вик сделал заказ, я подтверждающе мотнул головой и добавил:
— Только мне всё в двойном размере!
Минут через пять завтракающие тэни перестали на нас пялиться и вернулись к еде. Событие было хоть и редкое, но и не исключительное. Принесли и наш завтрак.
Боюсь, что ел я не слишком культурно, жадно и быстро. Проглотил две порции яичницы, очень похожей на земную — то, что яйца были от рептилий, на вкусе никак не отразилось. Съел гору тонко нарезанного мяса, не то копчёного, не то вяленого. Что-то вроде жёсткого пресного хлеба, что-то, напоминающее паштет или хумус, что-то, похожее на пахнущих йодом и солью моллюсков, которых уже кто-то прожевал, а потом выплюнул на тарелку… Я и это съел. Густой жёлтый сок мне не понравился, он был одновременно солёный и сладкий, но я выпил два стакана.
Только горячий напиток, в котором плавали не то крошечные червячки, не то какие-то белёсые проростки, я пить не стал, попросил чистой воды.
Воду в высоких хрустальных бокалах вынесла не дружелюбная официантка, а дряхлый дедок — почти лысый, морщинистый, полный. У него и одежда отличалась — видимо, очень старомодная. И смотрел он, щурясь, — наверное, зрение подводило.
Кстати, я никого здесь не видел в очках. Неужели эта простая идея была одним из похищенных смыслов? Да вряд ли, похоже, просто у тэни от природы хорошее зрение…
Но меня старикан разглядел, лишь подойдя к столу. Лицо у него едва заметно дрогнуло, но я понял, что он испуган, растерян и полон неприятных воспоминаний.
— Извините, — остановил я его, когда он поставил бокалы — слегка подрагивающими руками. — Мне кажется, вы видели кого-то, похожего на меня. Верно?
Старик размышлял. Ему и хотелось об этом поговорить, и он боялся разговора… но всё-таки любопытство перевесило.
— Это было давно, уважаемый гость. Очень давно… — он отводил глаза и топтался на месте. — Не вас, хотя мне показалось…
— Присядьте с нами, — попросил я, тронув его за рукав. — Только разговор! Никаких последствий… честная сделка!
Я коснулся рукой своего лба.
— Честная сделка… — старик едва заметно улыбнулся. — Времена изменились, честные сделки всё менее честные…
Он сел на свободный стул. Я подвинул ему один стакан воды, и он с благодарностью отпил. Сказал:
— Я немного испугался. Это было давно… ещё при ваших врагах…
— Прежних?
Тэни не понял, но кивнул:
— Да, тех, что явились до Инсеков. Их солдаты были мерзкие. И сами они были жестоки. Даже когда наступил мир, казалось, что они всё время сдерживаются, чтобы нас не растерзать…
Да, речь явно шла о Прежних.
— Сейчас я хозяин этого ресторана, — сказал старик. — Тогда им владел мой дед. А я был почти ребёнком. Работал здесь, как сейчас моя правнучка… Однажды зашёл… такой, как вы. Без монстров. Он всё время улыбался.
— Это был другой, — зачем-то повторил я. Ничего хорошего о Прежнем, который улыбался, я не ожидал услышать.
— Не вы, — подтвердил старик. — Но похож внешне. Он сел и попросил что-нибудь особенное. Мы подали лучшие блюда, он попробовал. Кажется, ему понравилось. А ещё ему понравилась моя сестра, она тоже работала здесь.
Я кивнул. Я уже всё понял.
— Он взял её за руку и стал что-то говорить, — произнёс старик. — Не знаю… самые обычные слова. Про близость всех разумных существ и про то, что её вид приятен для его глаз. И стал её раздевать, прямо в зале, никого не стесняясь. А она не сопротивлялась и улыбалась, хотя у неё даже не было ещё мужчин… Вы не такой?
— Нет, — прошептал я. — Нет, я не такой.
— Мой отец подошёл и ударил его большим ножом. Отсёк ему голову. Отец словно с ума сошёл. А тот даже внимания на него обращал, хотя отец шёл с ножом через зал, и все это видели. Упал… было много крови.
Старик снова выпил воды.
— А потом он снова вошёл в зал, — продолжил старик. — Один лежал без головы, другой вошёл. И это был один и тот же, я уверен. Он подошёл к отцу, забрал у него нож и сделал рукой так… — старик потряс в воздухе рукой, грозя кому-то невидимому пальцем. У тэни такого жеста не было.
— И что было дальше? — спросил я.
— Он раздел мою сестру и занимался с ней сексом. Долго. Рядом со своим трупом. Мой отец больше не стал подходить. Потом он заплатил за еду, только за еду, и ушёл. Смеясь.
— Никого не убил? — спросил я растерянно.
— Никого, — старик посмотрел на меня, и я почувствовал его ужас и боль. — Знаете, мы ждали, что он нас всех убьёт! За то, что противились, за то, что один раз его убили. А он… он показал нам, что это бесполезно. Что это такая мелочь, даже недостойная наказания. Их монстры убивали тех, кто сопротивлялся, тех, кто убивал их. Но это понятно, это война! Но для него происходящее не было войной, не было смертью. Мы узнали, что мы как пыль, понимаете?
— Понимаю, — сказал я. Вспомнил, как в Гнезде полковник Лихачёв стрелял в Прежнего из пулемёта. — Я не такой.
— Вижу, — ответил старик. — Извините, что подумал… что сравнил вас.
Он встал и ушёл, унося бокал, из которого пил. Потом девушка (видимо, его правнучка?) принесла новый. Она заметно притихла — может быть, услышала рассказ, а может быть, знала эту историю (да и как не знать?) и поняла, о чём речь.
Я хотел спросить, что случилось потом с сестрой старика и её отцом. Но не стал, конечно, спрашивать. Надеюсь, они смогли с этим жить.
Может быть, эта жуткая история добавила ресторану популярности? Всё-таки тэни были хорошими торговцами и умели извлекать выгоду даже из трагедии.
— Прежний был в хорошем настроении, — заметил Вик. — Мог уничтожить весь город. Из-за секса всякие глупости делаются.
— Это была не глупость и не доброта, Вик, — ответил я. — Думаю, он всё рассчитал. Одно дело убийство, даже жестокое, после него появляется желание мстить. А вот когда тебе показывают, что ты пыль под ногами…
— Может быть, — согласился Вик, чуть подумав. — Прежние очень плохие. Наш долг бороться с ними.
— Вам рассказывают такие истории, верно? — спросил я. — Чтобы вы их ненавидели.
— И чтобы хотели искупить свою вину. Ведь мы и Прежние — одинаковы.
Я помотал головой.
— Нет, Вик. Может, они наши предки, а может, параллельная ветвь человечества… или часть людей в таких превращается, а часть не может…
— Не понимаю, — признался Вик, почёсывая подбородок.
— Да не важно. Даже если бы мы были одинаковы — не существует общей вины и общей ответственности. Люди про них не знали и ничего не могли сделать.
— А может быть, всегда знали? Только не хотели верить. Называли их богами, героями, монстрами. Только не людьми.
Я посмотрел на Вика и сказал:
— Знаешь, ты иногда ведёшь себя, как ребёнок… только не обижайся. А иногда я понимаю, что ты умнее меня.
— Спасибо! — он просиял. — Это Гнездо. Оно меня вылечило и сделало умнее. Теперь я стараюсь хорошо думать… Ты ещё будешь есть? Я наелся.
— Аналогично, — ответил я, гадая, где происходила много лет назад та сцена… Надеюсь, что не на этом самом месте.
Краем глаза я видел паренька, идущего от дверей через зал в нашу сторону. На Земле я бы такого назвал старшеклассником, но совершенно не в курсе, сколько здесь учатся в школах.
Парень целеустремлённо шёл к нам.
Я повернулся, посмотрел на него. Юный тэни слегка замедлил шаг, явно напрягся, но всё-таки подошёл. Спросил:
— Извините, вы Максим?
Прозвучало у него смешно, «мах-сим». И всё-таки он назвал моё имя, да ещё и полное.
— Да, — сказал я.
— Извините, меня к вам отправили, — он помялся. — Я могу передать послание?
— От кого? — спросил я зачем-то.
— От Продавца.
Блин. Мог бы и сам сообразить!
— Говори.
— Продавец просил передать, чтоб вы к нему зашли. Сказал, что у него есть то, что вам нужно.
Я едва удержался от того, чтобы грязно выругаться. На языке тэни это прозвучало бы крайне странно, у них была в ходу совсем другая брань. В итоге я только и сказал:
— История повторяется. А где этот Продавец?
— В Лавке. Надо выйти из ресторана, повернуть направо и пройти два квартала, потом ещё раз направо и сразу увидите, там рядом.