— Да-да, доброго вечера! — на удивление резво он проследовал к полустеклянному шкафу и открыл его. — Здесь все зовут меня просто Голомяс, я уже привык. Не нужно этих официальных титулов.

— Эмм… Голомяс, нам нужны учебники для первого курса… — начала я.

— Куртажик для моих добытчиков! — Старик потряс звонким мешочком, игнорируя мою просьбу. — Одну секундочку.

Его голова с седым пухом скрылась за занавеской, затем хлопнула дверь, и Голомяс внёс в комнату настоящего живого и дёргающегося зайца. От неожиданности я отскочила, Сирена взвизгнула. Довольный старик запер его в одну из клеток, что стояли у входа, и подошёл к нам.

— Смелые первокурсницы! Запомните: вы ничего не видели. И хоть у меня есть заверенное разрешение на кровавые ритуалы, Надалия против любой коммерческой деятельности на территории академии. За подобное она сожрёт заживо. Эта женщина пострашнее всей ложи стязателей! А мне же нужно как-то развиваться в своей стихии. — Голомяс развёл руками, надеясь на наше понимание. — Трупов бродяг едва хватает на поддержание моего существования, какие уж тут ритуалы! Толмунду нужны жертвы, а не подпорченные куски остывшего мяса. На один только персонагвир уходит две-три мелкие жизни.

Заяц в клетке громко захрустел листком салата. Мне стало не по себе. У Сирены начали подкашиваться ноги, и мне пришлось поддержать её. По-моему, она даже начала всхлипывать.

— О, я вижу, леди чувствительна к таким вещам. Прошу прощения. — Голомяс открыл нам железную дверь на лестницу и придержал. — Со временем забываешь, как люди относятся к ритуалам жертвоприношения. Особенно молодые студентки. Обычно те, кто спускаются ко мне прямо сюда, имеют крепкие желудки и нервы.

*

Отдел учебников находился на самом высоком этаже, ближайшем к смотровой площадке. Одна стопка книг для первокурсников была уже подготовлена и перевязана верёвкой. Сирена схватила её и направилась к выходу.

— Я подожду снаружи, — шепнула леди Эстель. — Меня жутко тошнит. Нужно на воздух.

Её бледная кожа стала совсем белой, даже с зеленоватым оттенком. Я сама чувствовала себя неважно после встречи с мёртвыми телами, поэтому не стала останавливать подругу, желающую как можно быстрее оказаться подальше от Голомяса. Запаха тухлятины тут не ощущалось, но, казалось, он въелся мне в ноздри.

— А дополнительная литература? — крикнул вслед удаляющейся Сирене магистр, но та сделала вид, что не услышала. — Ну, нет так нет. А вам, студентка, придётся немного подождать, пока я соберу новый комплект.

— Вот что мне нужно, — я протянула листок со списком, но библиотекарь отмахнулся:

— Да знаю я уже, чем в этом году нагрузили первый курс! — Он начал спускаться по винтовой лестнице. — Ждите меня здесь.

Часы показывали половину седьмого: скорее всего, за окном стемнело. Я обошла комнату вдоль полок, пробегая пальчиками по корешкам книг. Ощущение мне понравилось: кончики пальцев подпрыгивали на рельефных переплётах, словно я перебирала струны лютни. Хотелось достать какую-нибудь книгу наугад, но я никак не могла сделать выбор. Несколько названий мне были знакомы — они все содержали старые легенды, в которые я не верила. В детстве господин Рилекс подкидывал мне томики поэтических баллад или легендарных сказаний, но со временем перестал это делать, заметив, что к чтению у меня рвения нет. Я сделала ещё пару кругов, наслаждаясь беззвучной музыкой литературы под моими прикосновениями, но потом всё-таки села за стол. Передо мной лежала книга в тёмно-синем вензельном переплёте, ещё не тронутая временем и не испорченная читателями. Видимо, кто-то забыл убрать на место. Обложка гласила:

Трагическая баллада «Анна и Ханз»

Автор — прославленный бард и маг стихии искусства пятого порядка Тигр Худый.

Я осторожно подняла книгу. Она пахла свежей краской.

— Можете взять почитать, — поднимающийся со стопкой книг Голомяс заметил мою заинтересованность. — Очень популярная баллада, девочки разобрали почти все экземпляры. Основано на реальных событиях. Великая трагическая история о страсти королевы Анны Иверийской к военачальнику Ханзу лин де Врону. Многие осуждают королеву за измену, но что может осуждение против силы любви?

— Она изменила королю? — уточнила я.

Голомяс изучал меня пристальным взглядом, как будто я спросила что-то неприличное. Ну да, я была слегка невежественна. Или не слегка. Историю я знала не очень хорошо, только какие-то её основные периоды и правителей. Анну я точно не помнила.

— Изменила, ещё как. Сразу после того, как родила ему наследницу. — Голомяс наконец оторвал от меня взгляд и плюхнул стопку учебников на стол. — Но король Ирб был капризен и вечно пропадал в своих путешествиях, а Анна была молодой, красивой и желающей сказки мелироанской девой. Такой же, как вы. С таким же прекрасным тонким станом и бирюзой в глазах. Разве что чуть более… сформировавшейся. А Ханз лин де Врон был отважным боевым магом. И самое главное — всегда находился рядом со своей королевой.

— Вы сами видели Анну Иверийскую? — удивилась я.

— А как же. Кровавая магия продлевает жизнь, поэтому я гораздо старше, чем выгляжу. — Голомяс пригладил редкие седые волосы на затылке, словно это должно было сделать его привлекательнее. — Если расскажу, кого ещё видел из правителей, ты подумаешь, что я хвастаюсь. Но Анна, пожалуй, была самой прекрасной королевой. На мой вкус, даже привлекательнее Мелиры.

— И она бросила короля ради своей любви? — решила я узнать конец истории, не читая популярную среди впечатлительных барышень балладу.

— Нет, увы. Кинулась под колёса дилижанса. Тот раздавил её в лепёшку, и дождь смыл кровавые пятна с площади Лангсорда.

Голомяс звучно зевнул, пересчитывая книги в стопке. Пальцы его с тёмными линиями вен деловито пробежались по корешкам.

— Не слишком-то романтично, — заключила я, подавляя в себе зевок. — Тем более для королевы. Я думала, у правителей самые дружные семьи и самые трогательные любовные истории.

Я как-то видела портрет Мелиры Иверийской и её мужа Уиллриха в доме нашего старосты, когда тот в очередной раз меня отчитывал. Выглядели они как самая счастливая влюблённая пара. Очень счастливая, очень влюблённая и очень королевская.

— Королям не позволено любить, юная мейлори чёрного паука. — Голомяс смотрел на меня прищуренным добрым взглядом. — Их жизни принадлежат королевству Квертинд, а не самим себе.

Я вздрогнула от неподходящего мне обращения и отложила книгу. Тема ушла куда-то не туда и стала деликатной. Возможно, Сирена, которая ждала меня наверху, нашла бы её интересной, но я бы лучше ещё раз прогулялась по облачному мосту.

— Не стоит её так называть, — знакомый голос за спиной вырвал меня из плена задумчивости.

Мы с Голомясом обернулись. У входа, опираясь на перила лестницы, стоял Джермонд Десент. Видимо, он вошёл уже давно. У моего ментора была дурная привычка беззвучно подкрадываться.

— Доброго вечера, Голомяс, — поздоровался магистр Десент. — Я по поводу нашей беседы. И хочу взять несколько книг.

— Доброго. Плохие новости для тебя, Джермонд, — вздохнул Голомяс. — Как видишь, мы с твоей… ну, не знаю, как ещё её называть?

— Студентка Юна Горст, — официально представил меня магистр Десент.

— Да-да, мы с твоей студенткой Юной Горст уже познакомились, и я успел изучить её знак соединения, — библиотекарь невежливо тыкнул пальцем на мою шею. — Сильное родовое заклятие кровавого мага очень высокого порядка. Скорее всего, пятого. Я не смогу тут помочь. И вряд ли кто-то сможет. По крайней мере, мне не известны столь могущественные служители Толмунда. Кроме нашего будущего короля, конечно.

— Можно попробовать сделать могущественным тебя, — предложил магистр Десент. — Поднять твой порядок.


— Как бы мне ни хотелось принять это предложение, увы, вынужден отказаться, — вздохнул Голомяс. — Слишком много человеческих жертв потребуется на ритуалы. Даже если мы с тобой устроим бойню в Кроунице, понадобятся годы, чтобы я смог попробовать разорвать незавершённую связь ментора и мейлори. Годы воззваний к Толмунду и горы трупов — слишком дорогая цена.

Я вспомнила мёртвые тела, которые недавно видела на первом этаже библиотеки, и на секунду мне показалось, что магистры всерьёз рассуждают о том, чтобы устроить бойню в Кроунице. Всё-таки Голомяс имел весьма специфичный взгляд на некоторые вещи. Безусловно, аналитический, но какой-то… неэтичный. Разве можно спокойно рассуждать о гибели сотен человек и назвать это ценой?

— Ты прав, — задумчиво согласился Джермонд Десент. И улыбнулся: — Но книги ты мне хотя бы выдашь?

— Да, только достану последнюю для первокурсницы. Не успел ещё распаковать новый ящик, который ночью привезли из Мелироана, — проворчал Голомяс и суетливо направился к лестнице. — Ты напиши пока список, так будет быстрее.

Библиотекарь исчез в ступенчатой спирали, и мы остались одни. Конечно, первой идеей, которая пришла мне в голову, был побег. Последняя наша личная встреча с Джермондом Десентом обошлась без угроз и оскорблений, но всё же приятной для меня не была. Я уже хотела тихо исчезнуть и подождать книгу вместе с Сиреной, но магистр Десент подошёл и сел прямо напротив меня. Встать и уйти сейчас было бы неуважением, поэтому я вжалась в стул, стараясь казаться как можно более незаметной.

— Привет, — он обмакнул перо в чернильницу и забегал им по небольшому листку пергамента.

Я заметила, что волосы у Джермонда Десента почти такого же цвета, как у меня — издалека нас можно было бы принять за брата и сестру, поскольку выглядел он очень молодо. Но больше всего наше сходство выдавал огромный чёрный паук, который притягивал любое внимание из-за своего цвета. Я уже успела привыкнуть к своей татуировке, и теперь «мой» паук смотрелся как-то странно на чужом человеке. Как будто это была часть меня, которую он отобрал и присвоил.

— Здравствуйте, магистр Десент? — предположил мой ментор, продолжая выводить список.

Кажется, я опять молчала с самого его прихода. Вот троллье дерьмо! Не то что бы я была разговорчивой с остальными, но хотя бы фразы вежливости обычно озвучивала.

— Здравствуйте, — несвоевременно поздоровалась я.

— Студентка Горст, если я попросил вас не обращаться ко мне, как к ментору, это не значит, что вы должны меня игнорировать, — на секунду прервался магистр. — Я всё же ваш преподаватель.

— Да, магистр, — покорилась я. — Просто я не знаю, как с вами разговаривать.

— А как вы разговариваете с другими магистрами?

— Иногда задаю вопросы.

— Вот и мне задавайте. — Джермонд Десент снова вернулся к списку. — Иногда.

Вопрос у меня был. Ещё в прошлый раз я хотела задать его ментору, но побоялась. А теперь он сам предложил, поэтому момент был подходящий. Я несколько секунд собиралась с мыслями, а потом наконец спросила:

— Магистр Десент, вы знали мою мать?

Он продолжил заполнять пергамент, не отрываясь. Кажется, он ждал этого вопроса и теперь не удивился.

— Знал, — подтвердил ментор. — Какое-то время я жил в столице. Служил в армии Квертинда, был солдатом и боевым магом. Делал защитные артефакты для их Величеств. Тезария Горст была фрейлиной Лауны Иверийской. Она приходила ко мне забирать готовые украшения для королевской семьи. Виделись мы редко и были мало знакомы.

Мне хотелось спросить, как же так получилось, что именно на него она наложила родовое заклятие менторства, которое мы теперь никак не могли снять. Ответ напрашивался сам собой, но от него у меня в душе поднималась волна ярости и негодования. Не хотелось услышать, что они были любовниками, поэтому я боялась задать наводящий вопрос. Мысль о том, что Тезария Горст бросила моего отца из-за этого человека, разрывала самообладание, как голодный волк — долгожданную добычу. Лучше бы она бросилась под дилижанс!

Я осеклась, вспомнив, что мою мать постигла гораздо более тяжёлая участь. Независимо от её выбора, она заслуживала быть отмщённой. Внезапно меня осенило, что передо мной сидит тот, кто, возможно, желает смерти Кирмоса лин де Блайта не меньше, чем я. Если Тезария Горст была его возлюбленной, значит, он тоже может хотеть мести.

— Ох уж эта Лаптолина! — появившийся Голомяс поднимал высоко над головой новёхонькую книгу, обсыпанную розовой сверкающей крошкой. — Даже в научные книги она ухитряется привнести этот свой безвкусный шик! Но ведь по учебнику будут учиться и студенты мужского пола! Такое ощущение, что культурный свет в понимании благородной Првленской непременно розовый.

Старик положил сверкающий учебник на уже готовую стопку книг и принялся перевязывать их грубой бечевкой. Я наблюдала за тем, как библиотекарь ловко пакует учебники, искоса поглядывая на своего ментора. Он всё ещё составлял список, видимо, желая унести отсюда книг не меньше, чем их любительница студентка Лавбук.

— Вообще-то есть одна особа, что может вам помочь, — нехотя начал Голомяс, нарочно медля с упаковкой. — Живёт совсем недалеко, на Сомнидракотуле. Выдающийся маг и колдунья — прекрасная Чахи.

— Рдяная Чахильда? — удивлённо уточнил мой ментор.

— Мне не нравится, как её прозвали в новейшей истории, — скривился Голомяс. — Это делает её безумной бабкой. А она — великая волшебница, которая направляла свои кровавые силы на служение судьбоносным свершениям. Соединяла сердца и спасала справедливость. Создавала трепетные волшебные сказки об истинной любви.

— Я думал, она погибла лет сто назад, — отозвался ментор чёрного паука.

— Она перестала любить людей, поэтому предпочла уединённый образ жизни. Люди не ценили её, — вздохнул старик. — Да и стязатели преследовали. Чахи перебралась поближе ко мне. Но она давно уже меня не навещала. Сказки, которые она сама и сотворила, свели её с ума. Достигнув пятого порядка кровавой магии, она увлеклась безумными идеями и ударилась в религию. Иногда мне хочется её навестить, но я слишком стар для подъёма на вулкан. К тому же боюсь… боюсь ту, кого могу теперь там застать.

— Может, она не приходит к вам, потому что умерла? — предположила я.

Голомяс и магистр Десент уставились на меня, словно я сказала глупость. Разве не естественно древней старушке умереть?

— Чахи не из тех, кто уходит по своей воле, — пространно ответил Голомяс. — Она говаривала, что и так всю жизнь живёт с Толмундом, поэтому не торопится встретиться с ним.

— Маги стихии крови могут поддерживать свою жизнь бесконечно, — пояснил мой ментор. — За счёт жертвоприношений. Толмунд дарует им жизнь, забирая взамен чужую.

— О, Чахи была в этом хороша! Из любого ритуала умела устроить шоу. Жаль, что иверийцы начали гонения на нас, — вздохнул библиотекарь. — Вы, если надумаете проведать её, передайте, что Цергоша скучает. Может, она и придёт ещё.

Голомяс углубился в свои воспоминания. Наверное, были они приятными, потому что на губах его играла едва заметная улыбка. Магистр Десент закончил список и теперь покручивал кольцо на своём пальце. Мне подумалось, что эта привычка помогала ему размышлять.

В библиотеку заглянула вся синяя от холода Сирена.

— Юна! — сердито позвала она. — Я там уже околела! Ты забыла про меня? Ой, здравствуйте, магистр Десент.

В отличие от меня, студентка Эстель о вежливости забывала только в удобные ей моменты. А магистр Десент, похоже, прошёл сквозь дверь в основании башни, раз миновал мою подругу.