— Огненная склонность делает характер решительным, вспыльчивым и агрессивным, а ментальная — порождает любовь к исследованию и управлению.
Я попыталась вспомнить, к чему у меня была любовь и чего мне хотелось с детства. Ничего особенного на ум не приходило. Конечно, иногда мы с Лонимом хулиганили, но это вряд ли от агрессии или любви к исследованию. Разве что…
— Магистр, а склонность к стихии земли? — спросила я.
— Ревд наделяет своих приверженцев спокойствием, рассудительностью и любовью к природе, — ответил преподаватель.
Такой ответ меня устроил. Не то что бы я любила природу, но мне нравились живописные пейзажи и аромат зелени. Сколько себя помню, я предпочитала свежий воздух душным помещениям. Может, где-то в мире был ещё один, самый точный из детерминантов, который показал бы мою тонкую зелёную молнию.
— Четыре склонности — Вейна, Омена, Ревда и Нарцины — наделяют магов силой управления стихиями, — магистр Риин по очереди указывал на каждую из светящихся надписей. — И ещё три — Мэндэля, Девейны и Толмунда — дают власть над объектами, живыми или неодушевлёнными. Среди магов-исследователей бытует мнение, что существует ещё склонность управления животными: специальный ген, дарующий Веллапольской династии власть над миром фауны. Но, если вы посмотрите на детерминант любого веллапольца, увлечённого приручением и разведением гибридов, то увидите сгусток из серых молний стихии Мэндэля. Следовательно, веллапольские приручатели — просто сильные маги-ментальщики, специализирующиеся на управлении животными и отдающие им мысленные приказы. Например, к нетипичному размножению — так появляются новые виды. И, конечно, они трудолюбивые учёные. Я бы даже сказал, в первую очередь успех их достижений кроется в науке, а не в магии.
— Интересно, — прошептала Сирена, — это орла скрестили с львицей и она снесла яйца, или лев поимел орлицу и она родила львят?
— Ставлю на орлицу, — я представила себе уже намозоливший глаза символ академии, крылья которого были массивные, перистые.
Магистр Риин прикрепил ещё один пломп, и от семи стихий потянулись их разновидности, уже менее яркие.
— В каждой из семи склонностей есть своя особая специализация. Так, например, склонность Вейна — склонность свободы — объединяет воздух и воду, потому что они неразрывно связаны и представляют собой одну и ту же стихию, но в разных концентрациях. В воде есть воздух, а в воздухе — вода. Маги высокого порядка умеют перенаправлять их состояния, комбинировать для достижения своих целей. Но всё же большинство предпочитает специализироваться на чём-то конкретном. Могущественные боевые маги стихии Ревда способны разверзнуть земную твердь или утопить армии в песке, в то время как их более мирные коллеги предпочитают управлять не самой землёй, а только её дарами — растениями и деревьями. Чем чаще вы будете практиковать конкретные заклинания, тем эффектнее, быстрее и мощнее будет выходить результат. Но помните о магической памяти и её пределах — ваши силы истощаемы.
— А что с магами огня? — спросил долговязый парень, который шутил про деда.
— Хороший вопрос, студент Комдор, — похвалил магистр. — Омен — главный бог войны. Подавляющее большинство его приверженцев идут по пути битв и сражений. Они составляют основу армии Квертинда наряду с магами стихии Ревда. Но мирное применение тоже имеет место быть. Потрогайте наши стены — они излучают тепло, которое согревает академию и всех нас. Горячие струи душа, под которые вы становитесь утром, — работа наших свиров огня, мирных магов, тратящих силы на то, чтобы просто нагреть воду. Их вклад не менее ценен, чем тот, что вносят боевые маги. Холод убивает медленно, но более жестоко, чем магия или оружие. Свиры стихии Омена защищают нас от этого врага, и их работа высоко оплачивается.
Я потрогала каменную лавку, на которой мы сидели. Она и правда отдавала теплом, как будто находилась вблизи камина. Но камин в учебной комнате отсутствовал, поэтому теперь это казалось действительно странным.
— А свиры могут применять боевую магию? — раздался голос откуда-то спереди.
— Они ей обучены, — охотно ответил преподаватель. — И, хоть бойцы из них весьма посредственные, в случае опасности свиры могут применить боевое заклинание. Именно поэтому коридоры нашей академии заполнены свирами огня и земли. Они не только следят за порядком, но и защищают эти стены.
Я подумала о женщинах, что сидели в нишах возле наших комнат. Выглядели они совсем уж безобидными: читали, вязали или делали украшения. Иногда я замечала оранжевые или зелёные тиали на их шеях, но не могла представить, чтобы кто-то из них мог участвовать в битве.
— Вернёмся к основной теме нашего курса. Как говорила на церемонии ректор Аддисад, ваша магическая память — это сосуд, — магистр достал разноцветные прозрачные кувшины, заполненные какой-то жидкостью, и расставил их в ряд. — Но важно знать, что он имеет свои пределы.
Студенты завороженно наблюдали, ожидая продолжения.
— Это, — магистр поставил на трибуну перед собой длиннющую стеклянную колбу размером с мою вытянутую руку, — и есть сосуд вашей магической памяти. — Или это, — он достал ещё один стеклянный столбик, чуть поменьше, и поставил рядом. — Или вот это, — третий был совсем крохотным, похожим на стакан. — Вместительность магической памяти зависит от многих факторов — в первую очередь, от личных особенностей мага. Немаловажную роль играет наследственность.
— Мне это кое-что напоминает, — прокомментировал мой сосед. — Чур, мой самый большой!
Леди Эстель захихикала, парень глянул в нашу сторону и приосанился. Я пихнула Сирену локтем.
— А это, — магистр взял оранжевый кувшин, — сама магическая память, её ресурс. Плазна. Это моё личное название из будущей книги о пределах магической памяти. В обиходе оно используется мало, так что не удивляйтесь, если не услышите его за стенами академии.
Преподаватель слегка наклонил кувшин над маленькой колбой, и на её дне появилась тонкая оранжевая полоска жидкости.
— Уровня плазны вашей изначальной склонности едва ли хватит на сотворение самого простого заклинания, — магистр Риин поднял стакан над головой. — Даже вспыхнувший по вашей воле огонёк свечи в фонаре истратит весь ваш ресурс и может привести к истощению.
Он вылил содержимое колбы обратно в кувшин. На прозрачных стенках остался оранжевый налёт.
— Но в следующий раз огонёк зажжётся быстрее и ярче, — он взял тот же кувшин и налил жидкости чуть больше, чем в прошлый раз. — Именно так и растёт магический порядок: практикой заклинаний. В конце концов, вы сможете зажигать сотни огоньков или целые костры, используя большой объём своей плазны. Или испепелять врагов, если ваш порядок магии достаточно высок, чтобы вместить большое количество плазны для такого заклинания.
Магистр Риин заполнил маленькую колбу до краёв и с громким «пшшшш» вылил жидкость обратно в кувшин. Сомнительная магия, но суть была понятна: хочешь сотворить сильное заклинание — имей много водички в своём сосуде.
— Плазна — ваша магическая сила — накапливается сама со временем и отдыхом, — наставлял педагог. — Вы не можете её увидеть, но можете почувствовать низкий уровень физической слабостью и холодом. Быстро пополнить плазну можно с помощью тиаля. Конечно, только до того порядка, которым вы владеете. Или до предела своей магической памяти. Однажды достигнув пика, вы уже больше не сможете применять заклинания других стихий и развивать новые склонности.
Магистр взял зелёный кувшин и попытался наполнить пустую колбу с оранжевыми стенками. Жидкость потекла сверху, расползаясь пятном по столу, как будто сосуд был полон.
— Некоторые едва ли могут вместить плазну для третьего порядка магии одной стихии, — он снова заполнил маленькую колбу оранжевой жидкостью до краёв и отставил подальше. — Другие же, — он взял сосуд побольше и налил в него порцию синей жидкости, — способны развить свою изначальную стихию до пятого порядка и добавить к ней ещё одну.
Сверху синей жидкости полилась серая, не смешиваясь, а накладываясь отдельным слоем. Я вспомнила детерминант ректора Аддисад. Две стихии — Вейна и Мэндэля. И изначальная — кровавая. В колбе как раз оставалось место для алой капельки, но красного кувшина почему-то не было.
— На сотворение заклинания каждой стихии нужна плазна определённого вида, — продолжил Флейн Риин. — Так что, если вы разобьёте свой сосуд на пять разных стихий, вам хватит магических сил только на простейшие заклинания из пяти разных склонностей.
— У меня сейчас голова лопнет, — пожаловалась Сирена.
Моя голова лопаться не собиралась, но я, кажется, тоже запуталась в этих плазнах.
— Магистр Риин, а можно как-то увеличить пределы своей магической памяти? — подняла руку студентка Лавбук. — Чтобы она вмещала больше плазны разных стихий.
— Способ есть, — честно ответил магистр. — Но он кроется в ритуалах кровавой магии, которая, как вы знаете, запрещена в нашем королевстве.
— А почему её запретили? — поинтересовалась студентка. — С её помощью маги могли бы стать более сильными.
— В отличие от ментальной склонности, которая может произвести некоторые изменения с сознанием человека, любое вмешательство кровавой магии — необратимое. Точно так же, как вы сами смогли бы увеличить пределы своей плазны, кто-то другой смог бы сжать их вам до такой степени, что она едва вместила бы вашу изначальную склонность. И это очень опасно — может привести к смерти мага. Кровавая магия также способна вызвать физические изменения в организме, разрушить его, покалечить, и магия исцеления не сможет это излечить. Конечно, организм со временем восстановится, но традиционным способом — долгим и, возможно, безуспешным. Кровавая магия — слишком могущественное оружие, которое в недобрых руках может навлечь глобальные разрушения. Даже сами ритуалы, в большинстве своём, требуют жертвоприношений Толмунду, что точно идёт вразрез с законами Квертинда.
Магистр говорил о ментальной магии и магии исцеления, о плазне и её использовании. Заполнял самый большой сосуд разными цветами, выливал их, показывая, как окрашиваются его стенки. А мне вдруг сделалось не по себе. Я вспомнила красную молнию в детерминанте Сирены: это никак не сопоставлялось с тем, что леди Эстель могла кого-то убить.
— Сирена, — позвала я. — У меня к тебе есть вопрос.
— Раньше ты задавала их без предупреждения, — она не отрывалась от белой доски, стараясь вслушиваться в речь магистра.
— Этот особенный, — пояснила я. — Когда ты трогала детерминант, я увидела там красную молнию. Стихию крови.
— А, это… — Сирена пыталась что-то записывать. — Это как раз обряд принятия менторства. Мейлори должна принять своего ментора, обратившись к Толмунду. Именно для этого требуется разрешение.
— Дамна пила твою кровь?! — получилось довольно громко, и на нас шикнул магистр.
— Буквально — никогда, — пояснила Сирена. — Но я давала зловещую клятву, говорила что-то вроде «я принимаю своего ментора, даю ему свою плоть и кровь» — точно уже не помню, это было девять лет назад. И что-то про Толмунда на языке древних волхвов. Жуткий кровавый бог, помешанных на жертвах, бррр! Не хотела бы я больше через это проходить.
— То есть ты кого-то убивала? — уточнила я.
Сирена оторвалась от своего пергамента и опустила взгляд.
— Нашу канарейку, — всхлипнула она. — Без предварительной жертвы невозможно воззвать к Толмунду. Юна, это было ужасно! С тех пор я поклялась не причинять вреда животным. Но ты тоже должна была это сделать. Разве твой ментор не потребовал принять его?
— Мы решили, что не будем пока завершать ритуал. Может, есть способ его обратить, — поделилась я.
— То есть, он решил? — смекнула Сирена. — Глупости! Способа нет. А магистр Десент — полный дурак. Без завершения ритуала он будет терять свою силу, пока не уткнётся в свою изначальную склонность. Забавно будет посмотреть, как из мага стихии Ревда пятого порядка он превратится в беспомощного первокурсника с едва заметной зеленой молнией. Или как там это — с маленьким количеством плазны?
— А если он всё же найдёт способ, силы вернутся к нему? — Я ткнула перо в чернильницу, не собираясь больше записывать. Всё равно суть занятия я уже не улавливала, да и мой лист пергамента заполнили больше кляксы, чем полезные заметки.
— Не найдёт, — отрезала подруга. — Кровавая магия необратима — сама же слышала. Не существует в мире такого мага, который был бы способен обратить ритуал принятия менторства. А он, напомню, как раз кровавый. Даже если вы обратитесь к самому Кирмосу лин де Блайту, он не сможет вам помочь. Скорее, просто прикончит за незарегистрированную попытку провести кровавый ритуал. Кстати, вы подавали прошение?
— Кажется, нет… Я даже не знаю, есть ли в Кроунице консульство.
— Студентки, если вы желаете и дальше ворковать и не интересуетесь самым важным для будущего мага предметом, то можете выйти за дверь и продолжить, — магистр Риин дал понять, что наша беседа мешает ему.
Мы уткнулись в листы пергаментов и сделали вид, что пристыжены.
— Советую поторопиться, — еле слышно шепнула Сирена, склонившись над своими записями. — За три месяца, пока консульство сподобится вам ответить, магистр Десент точно потеряет всю свою силу и пределы его магической памяти превратятся в напёрсток. И хоть они восстановятся после завершения ритуала, ему нужно будет как-то вести занятия у старшекурсников с факультета Ревда. Без магии это делать весьма затруднительно.
— Канарейку жалко, — прошептала я, пригнувшись.
— Если честно, — поделилась уже повеселевшая Сирена, — я её терпеть не могла.
Магистр Риин продолжил рассказывать о процессе траты плазны и её накоплении в тиале, о разумной природе сотворения заклинаний и о том, как важно представлять себе конечный результат. Он говорил и говорил, а я задумалась над тем, что сказала Сирена. Интересно, знает ли магистр Десент о том, что будет терять магическую силу? А если он не найдёт способ прервать ритуал, мне придётся принять своего ментора? Я совсем этого не хотела. Смогу ли я отказаться завершить то, что началось не по моей воле? В конце концов, мне всё равно, что будет с Джермондом Десентом. Пусть превращается в пустышку. Получалось, что до завершения ритуала он зависит от меня гораздо больше, чем я от него. Я попыталась придумать, как можно это использовать в своих интересах — по совету своего же ментора, но Флейн Риин закончил своё длинное повествование о моральной стороне применения магии и прикрепил на доску следующий пломп. Чёрным по белому высветилось:
«Eman miсhi’tum del Mendel»
— Перед вами — воззвание к богу Мэндэлю на языке древних волхвов. Именно этим заканчивается любое из произносимых магом заклинаний. В данном конкретном случае — ментальное. Так вы просите своего покровителя наполнить ваш разум силой сотворения в обмен на вашу плазну, а вашу просьбу превратить в результат. Маги четвёртого и пятого уровней умеют не только использовать готовые заклинания, но и сами составляют их в зависимости от ситуации. Некоторые заклинания произносятся на нашем языке, и их очень много. Например, клятва заполнения тиаля. Но, независимо от того, чего просит маг, заклинание он обязан закончить воззванием к богу на языке древних волхвов.
Студенты забубнили, пытаясь повторить заклинание. Магистр Риин подсказывал, как правильно это произносить, обращая внимания на паузы.
— Эман микхитум дель Мэндэль, — попыталась прочитать я.
Получилось вроде похоже. Вспомнилось, что нечто подобное шептали Лоним и Куиджи на нашем представлении, только Лоним взывал к Омену.
— Это я читала, когда принимала ментора, — Сирена наклонилась ко мне, — только вместо Мэндэля был Толмунд.
— В конце нашего занятия, — проговорил Флейн Риин, — я хочу дать вам домашнее задание и продемонстрировать магию в действии.
Все оживились. Даже те, кто скучал на задних партах, подняли головы и приготовились наблюдать.
— К следующему уроку вам необходимо прочитать главы о пределах магической памяти и порядках могущества в книге Шарля Уэспера, а также выучить наизусть завершающее воззвание. Если вы ещё не посещали библиотеку, рекомендую сделать это прямо после занятия, — отчеканил магистр Риин и оглядел зал. — А теперь — к делу. Есть добровольцы?
Какое-то время в рядах царило смятение, затем долговязый студент рядом со мной кинул взгляд на Сирену и неуверенно потянул руку.
— Отлично! — обрадовался маг. — Спускайтесь ко мне. Напомните, как вас зовут?
— Студент Нед Комдор, магистр.
— Вы хорошо спали сегодня, студент Комдор? — заговорщически спросил Флейн Риин.
Народ захихикал, и в аудитории начался гомон: все делились впечатлениями и рассказами о том, кто как спал.
— Если честно, не очень, — опасливо ответил Нед. — Волновался перед началом занятий.
— Что ж, насколько мне известно, всё самое страшное на сегодня позади, — ободрил преподаватель и открыл дверь.
Я попыталась вспомнить, к чему у меня была любовь и чего мне хотелось с детства. Ничего особенного на ум не приходило. Конечно, иногда мы с Лонимом хулиганили, но это вряд ли от агрессии или любви к исследованию. Разве что…
— Магистр, а склонность к стихии земли? — спросила я.
— Ревд наделяет своих приверженцев спокойствием, рассудительностью и любовью к природе, — ответил преподаватель.
Такой ответ меня устроил. Не то что бы я любила природу, но мне нравились живописные пейзажи и аромат зелени. Сколько себя помню, я предпочитала свежий воздух душным помещениям. Может, где-то в мире был ещё один, самый точный из детерминантов, который показал бы мою тонкую зелёную молнию.
— Четыре склонности — Вейна, Омена, Ревда и Нарцины — наделяют магов силой управления стихиями, — магистр Риин по очереди указывал на каждую из светящихся надписей. — И ещё три — Мэндэля, Девейны и Толмунда — дают власть над объектами, живыми или неодушевлёнными. Среди магов-исследователей бытует мнение, что существует ещё склонность управления животными: специальный ген, дарующий Веллапольской династии власть над миром фауны. Но, если вы посмотрите на детерминант любого веллапольца, увлечённого приручением и разведением гибридов, то увидите сгусток из серых молний стихии Мэндэля. Следовательно, веллапольские приручатели — просто сильные маги-ментальщики, специализирующиеся на управлении животными и отдающие им мысленные приказы. Например, к нетипичному размножению — так появляются новые виды. И, конечно, они трудолюбивые учёные. Я бы даже сказал, в первую очередь успех их достижений кроется в науке, а не в магии.
— Интересно, — прошептала Сирена, — это орла скрестили с львицей и она снесла яйца, или лев поимел орлицу и она родила львят?
— Ставлю на орлицу, — я представила себе уже намозоливший глаза символ академии, крылья которого были массивные, перистые.
Магистр Риин прикрепил ещё один пломп, и от семи стихий потянулись их разновидности, уже менее яркие.
— В каждой из семи склонностей есть своя особая специализация. Так, например, склонность Вейна — склонность свободы — объединяет воздух и воду, потому что они неразрывно связаны и представляют собой одну и ту же стихию, но в разных концентрациях. В воде есть воздух, а в воздухе — вода. Маги высокого порядка умеют перенаправлять их состояния, комбинировать для достижения своих целей. Но всё же большинство предпочитает специализироваться на чём-то конкретном. Могущественные боевые маги стихии Ревда способны разверзнуть земную твердь или утопить армии в песке, в то время как их более мирные коллеги предпочитают управлять не самой землёй, а только её дарами — растениями и деревьями. Чем чаще вы будете практиковать конкретные заклинания, тем эффектнее, быстрее и мощнее будет выходить результат. Но помните о магической памяти и её пределах — ваши силы истощаемы.
— А что с магами огня? — спросил долговязый парень, который шутил про деда.
— Хороший вопрос, студент Комдор, — похвалил магистр. — Омен — главный бог войны. Подавляющее большинство его приверженцев идут по пути битв и сражений. Они составляют основу армии Квертинда наряду с магами стихии Ревда. Но мирное применение тоже имеет место быть. Потрогайте наши стены — они излучают тепло, которое согревает академию и всех нас. Горячие струи душа, под которые вы становитесь утром, — работа наших свиров огня, мирных магов, тратящих силы на то, чтобы просто нагреть воду. Их вклад не менее ценен, чем тот, что вносят боевые маги. Холод убивает медленно, но более жестоко, чем магия или оружие. Свиры стихии Омена защищают нас от этого врага, и их работа высоко оплачивается.
Я потрогала каменную лавку, на которой мы сидели. Она и правда отдавала теплом, как будто находилась вблизи камина. Но камин в учебной комнате отсутствовал, поэтому теперь это казалось действительно странным.
— А свиры могут применять боевую магию? — раздался голос откуда-то спереди.
— Они ей обучены, — охотно ответил преподаватель. — И, хоть бойцы из них весьма посредственные, в случае опасности свиры могут применить боевое заклинание. Именно поэтому коридоры нашей академии заполнены свирами огня и земли. Они не только следят за порядком, но и защищают эти стены.
Я подумала о женщинах, что сидели в нишах возле наших комнат. Выглядели они совсем уж безобидными: читали, вязали или делали украшения. Иногда я замечала оранжевые или зелёные тиали на их шеях, но не могла представить, чтобы кто-то из них мог участвовать в битве.
— Вернёмся к основной теме нашего курса. Как говорила на церемонии ректор Аддисад, ваша магическая память — это сосуд, — магистр достал разноцветные прозрачные кувшины, заполненные какой-то жидкостью, и расставил их в ряд. — Но важно знать, что он имеет свои пределы.
Студенты завороженно наблюдали, ожидая продолжения.
— Это, — магистр поставил на трибуну перед собой длиннющую стеклянную колбу размером с мою вытянутую руку, — и есть сосуд вашей магической памяти. — Или это, — он достал ещё один стеклянный столбик, чуть поменьше, и поставил рядом. — Или вот это, — третий был совсем крохотным, похожим на стакан. — Вместительность магической памяти зависит от многих факторов — в первую очередь, от личных особенностей мага. Немаловажную роль играет наследственность.
— Мне это кое-что напоминает, — прокомментировал мой сосед. — Чур, мой самый большой!
Леди Эстель захихикала, парень глянул в нашу сторону и приосанился. Я пихнула Сирену локтем.
— А это, — магистр взял оранжевый кувшин, — сама магическая память, её ресурс. Плазна. Это моё личное название из будущей книги о пределах магической памяти. В обиходе оно используется мало, так что не удивляйтесь, если не услышите его за стенами академии.
Преподаватель слегка наклонил кувшин над маленькой колбой, и на её дне появилась тонкая оранжевая полоска жидкости.
— Уровня плазны вашей изначальной склонности едва ли хватит на сотворение самого простого заклинания, — магистр Риин поднял стакан над головой. — Даже вспыхнувший по вашей воле огонёк свечи в фонаре истратит весь ваш ресурс и может привести к истощению.
Он вылил содержимое колбы обратно в кувшин. На прозрачных стенках остался оранжевый налёт.
— Но в следующий раз огонёк зажжётся быстрее и ярче, — он взял тот же кувшин и налил жидкости чуть больше, чем в прошлый раз. — Именно так и растёт магический порядок: практикой заклинаний. В конце концов, вы сможете зажигать сотни огоньков или целые костры, используя большой объём своей плазны. Или испепелять врагов, если ваш порядок магии достаточно высок, чтобы вместить большое количество плазны для такого заклинания.
Магистр Риин заполнил маленькую колбу до краёв и с громким «пшшшш» вылил жидкость обратно в кувшин. Сомнительная магия, но суть была понятна: хочешь сотворить сильное заклинание — имей много водички в своём сосуде.
— Плазна — ваша магическая сила — накапливается сама со временем и отдыхом, — наставлял педагог. — Вы не можете её увидеть, но можете почувствовать низкий уровень физической слабостью и холодом. Быстро пополнить плазну можно с помощью тиаля. Конечно, только до того порядка, которым вы владеете. Или до предела своей магической памяти. Однажды достигнув пика, вы уже больше не сможете применять заклинания других стихий и развивать новые склонности.
Магистр взял зелёный кувшин и попытался наполнить пустую колбу с оранжевыми стенками. Жидкость потекла сверху, расползаясь пятном по столу, как будто сосуд был полон.
— Некоторые едва ли могут вместить плазну для третьего порядка магии одной стихии, — он снова заполнил маленькую колбу оранжевой жидкостью до краёв и отставил подальше. — Другие же, — он взял сосуд побольше и налил в него порцию синей жидкости, — способны развить свою изначальную стихию до пятого порядка и добавить к ней ещё одну.
Сверху синей жидкости полилась серая, не смешиваясь, а накладываясь отдельным слоем. Я вспомнила детерминант ректора Аддисад. Две стихии — Вейна и Мэндэля. И изначальная — кровавая. В колбе как раз оставалось место для алой капельки, но красного кувшина почему-то не было.
— На сотворение заклинания каждой стихии нужна плазна определённого вида, — продолжил Флейн Риин. — Так что, если вы разобьёте свой сосуд на пять разных стихий, вам хватит магических сил только на простейшие заклинания из пяти разных склонностей.
— У меня сейчас голова лопнет, — пожаловалась Сирена.
Моя голова лопаться не собиралась, но я, кажется, тоже запуталась в этих плазнах.
— Магистр Риин, а можно как-то увеличить пределы своей магической памяти? — подняла руку студентка Лавбук. — Чтобы она вмещала больше плазны разных стихий.
— Способ есть, — честно ответил магистр. — Но он кроется в ритуалах кровавой магии, которая, как вы знаете, запрещена в нашем королевстве.
— А почему её запретили? — поинтересовалась студентка. — С её помощью маги могли бы стать более сильными.
— В отличие от ментальной склонности, которая может произвести некоторые изменения с сознанием человека, любое вмешательство кровавой магии — необратимое. Точно так же, как вы сами смогли бы увеличить пределы своей плазны, кто-то другой смог бы сжать их вам до такой степени, что она едва вместила бы вашу изначальную склонность. И это очень опасно — может привести к смерти мага. Кровавая магия также способна вызвать физические изменения в организме, разрушить его, покалечить, и магия исцеления не сможет это излечить. Конечно, организм со временем восстановится, но традиционным способом — долгим и, возможно, безуспешным. Кровавая магия — слишком могущественное оружие, которое в недобрых руках может навлечь глобальные разрушения. Даже сами ритуалы, в большинстве своём, требуют жертвоприношений Толмунду, что точно идёт вразрез с законами Квертинда.
Магистр говорил о ментальной магии и магии исцеления, о плазне и её использовании. Заполнял самый большой сосуд разными цветами, выливал их, показывая, как окрашиваются его стенки. А мне вдруг сделалось не по себе. Я вспомнила красную молнию в детерминанте Сирены: это никак не сопоставлялось с тем, что леди Эстель могла кого-то убить.
— Сирена, — позвала я. — У меня к тебе есть вопрос.
— Раньше ты задавала их без предупреждения, — она не отрывалась от белой доски, стараясь вслушиваться в речь магистра.
— Этот особенный, — пояснила я. — Когда ты трогала детерминант, я увидела там красную молнию. Стихию крови.
— А, это… — Сирена пыталась что-то записывать. — Это как раз обряд принятия менторства. Мейлори должна принять своего ментора, обратившись к Толмунду. Именно для этого требуется разрешение.
— Дамна пила твою кровь?! — получилось довольно громко, и на нас шикнул магистр.
— Буквально — никогда, — пояснила Сирена. — Но я давала зловещую клятву, говорила что-то вроде «я принимаю своего ментора, даю ему свою плоть и кровь» — точно уже не помню, это было девять лет назад. И что-то про Толмунда на языке древних волхвов. Жуткий кровавый бог, помешанных на жертвах, бррр! Не хотела бы я больше через это проходить.
— То есть ты кого-то убивала? — уточнила я.
Сирена оторвалась от своего пергамента и опустила взгляд.
— Нашу канарейку, — всхлипнула она. — Без предварительной жертвы невозможно воззвать к Толмунду. Юна, это было ужасно! С тех пор я поклялась не причинять вреда животным. Но ты тоже должна была это сделать. Разве твой ментор не потребовал принять его?
— Мы решили, что не будем пока завершать ритуал. Может, есть способ его обратить, — поделилась я.
— То есть, он решил? — смекнула Сирена. — Глупости! Способа нет. А магистр Десент — полный дурак. Без завершения ритуала он будет терять свою силу, пока не уткнётся в свою изначальную склонность. Забавно будет посмотреть, как из мага стихии Ревда пятого порядка он превратится в беспомощного первокурсника с едва заметной зеленой молнией. Или как там это — с маленьким количеством плазны?
— А если он всё же найдёт способ, силы вернутся к нему? — Я ткнула перо в чернильницу, не собираясь больше записывать. Всё равно суть занятия я уже не улавливала, да и мой лист пергамента заполнили больше кляксы, чем полезные заметки.
— Не найдёт, — отрезала подруга. — Кровавая магия необратима — сама же слышала. Не существует в мире такого мага, который был бы способен обратить ритуал принятия менторства. А он, напомню, как раз кровавый. Даже если вы обратитесь к самому Кирмосу лин де Блайту, он не сможет вам помочь. Скорее, просто прикончит за незарегистрированную попытку провести кровавый ритуал. Кстати, вы подавали прошение?
— Кажется, нет… Я даже не знаю, есть ли в Кроунице консульство.
— Студентки, если вы желаете и дальше ворковать и не интересуетесь самым важным для будущего мага предметом, то можете выйти за дверь и продолжить, — магистр Риин дал понять, что наша беседа мешает ему.
Мы уткнулись в листы пергаментов и сделали вид, что пристыжены.
— Советую поторопиться, — еле слышно шепнула Сирена, склонившись над своими записями. — За три месяца, пока консульство сподобится вам ответить, магистр Десент точно потеряет всю свою силу и пределы его магической памяти превратятся в напёрсток. И хоть они восстановятся после завершения ритуала, ему нужно будет как-то вести занятия у старшекурсников с факультета Ревда. Без магии это делать весьма затруднительно.
— Канарейку жалко, — прошептала я, пригнувшись.
— Если честно, — поделилась уже повеселевшая Сирена, — я её терпеть не могла.
Магистр Риин продолжил рассказывать о процессе траты плазны и её накоплении в тиале, о разумной природе сотворения заклинаний и о том, как важно представлять себе конечный результат. Он говорил и говорил, а я задумалась над тем, что сказала Сирена. Интересно, знает ли магистр Десент о том, что будет терять магическую силу? А если он не найдёт способ прервать ритуал, мне придётся принять своего ментора? Я совсем этого не хотела. Смогу ли я отказаться завершить то, что началось не по моей воле? В конце концов, мне всё равно, что будет с Джермондом Десентом. Пусть превращается в пустышку. Получалось, что до завершения ритуала он зависит от меня гораздо больше, чем я от него. Я попыталась придумать, как можно это использовать в своих интересах — по совету своего же ментора, но Флейн Риин закончил своё длинное повествование о моральной стороне применения магии и прикрепил на доску следующий пломп. Чёрным по белому высветилось:
«Eman miсhi’tum del Mendel»
— Перед вами — воззвание к богу Мэндэлю на языке древних волхвов. Именно этим заканчивается любое из произносимых магом заклинаний. В данном конкретном случае — ментальное. Так вы просите своего покровителя наполнить ваш разум силой сотворения в обмен на вашу плазну, а вашу просьбу превратить в результат. Маги четвёртого и пятого уровней умеют не только использовать готовые заклинания, но и сами составляют их в зависимости от ситуации. Некоторые заклинания произносятся на нашем языке, и их очень много. Например, клятва заполнения тиаля. Но, независимо от того, чего просит маг, заклинание он обязан закончить воззванием к богу на языке древних волхвов.
Студенты забубнили, пытаясь повторить заклинание. Магистр Риин подсказывал, как правильно это произносить, обращая внимания на паузы.
— Эман микхитум дель Мэндэль, — попыталась прочитать я.
Получилось вроде похоже. Вспомнилось, что нечто подобное шептали Лоним и Куиджи на нашем представлении, только Лоним взывал к Омену.
— Это я читала, когда принимала ментора, — Сирена наклонилась ко мне, — только вместо Мэндэля был Толмунд.
— В конце нашего занятия, — проговорил Флейн Риин, — я хочу дать вам домашнее задание и продемонстрировать магию в действии.
Все оживились. Даже те, кто скучал на задних партах, подняли головы и приготовились наблюдать.
— К следующему уроку вам необходимо прочитать главы о пределах магической памяти и порядках могущества в книге Шарля Уэспера, а также выучить наизусть завершающее воззвание. Если вы ещё не посещали библиотеку, рекомендую сделать это прямо после занятия, — отчеканил магистр Риин и оглядел зал. — А теперь — к делу. Есть добровольцы?
Какое-то время в рядах царило смятение, затем долговязый студент рядом со мной кинул взгляд на Сирену и неуверенно потянул руку.
— Отлично! — обрадовался маг. — Спускайтесь ко мне. Напомните, как вас зовут?
— Студент Нед Комдор, магистр.
— Вы хорошо спали сегодня, студент Комдор? — заговорщически спросил Флейн Риин.
Народ захихикал, и в аудитории начался гомон: все делились впечатлениями и рассказами о том, кто как спал.
— Если честно, не очень, — опасливо ответил Нед. — Волновался перед началом занятий.
— Что ж, насколько мне известно, всё самое страшное на сегодня позади, — ободрил преподаватель и открыл дверь.