Я вспомнила предложение Лонима и его маскировку. Шанс попасть на праздник неузнанной меня обрадовал. Мой лук готов был продемонстрировать навыки своей хозяйки. Все боевые маги были прекрасно обучены сражению без магии, а в этом у меня уже имелись неплохие успехи. Хотя сражаться мне приходилось пока лишь с лесными животными да уличными хулиганами.

— Не сомневаюсь, что грандиозные, — хмыкнул Каас Брин.

— Если у меня нет склонностей, это ещё не значит, что нет способностей, — настроение у меня немного улучшилось.

Заверения Кааса о том, что боги отзываются абсолютно всем, немного приободрили меня. Я представила, как в конце года буду выбирать тиаль в магической лавке. И почему-то даже поняла стремление Фидерики заполучить самый красивый сосуд. Дело оставалось за малым: не вылететь в первый же день.

— Совсем другое дело, — одобрил стязатель. — Мне нравится твоё упорство. Надо нам встретиться, когда я буду не на работе. Сходим куда-нибудь перекусить, в «Фуррион», например. Что думаешь?

Я подозревала, что меня приглашают на свидание, но как вести себя в таких случаях, не знала. Это сейчас не входило в мои планы. Каас здорово мне помог, и он был мне симпатичен. Но я не была уверена, останусь ли в академии после сегодняшней церемонии. Как обучать магии студентку, у которой нет магии?

— Не знаю, отпустят ли меня магистры, — осторожно ответила я. — Но мы можем перекусить в нашей столовой. Там вкусно кормят и…

— Юна, — перебил Каас, — ты правда думаешь, что магистры академии могут запретить стязателю вывести студентку за её стены?

Я вспомнила Ванду Ностра, которую увёл стязатель в такой же форме, как у Кааса Брина. Наверное, сейчас она уже ехала на пристань Кроуница, чтобы затем отправиться в столицу.

Бордовая перчатка легла на рукоять оружия, висевшего на поясе. Эфес клинка венчал символ династии, как тиаль Фиди и статую семи богов. Грудь служителя Квертинда пересекал ремень с ножнами кинжалов разной длины. Пожалуй, запрещать что-то человеку, увешанному сталью, не стоило. Как и отказывать.

— Я не знаю, что могут магистры. И ты — первый стязатель, с которым мне довелось столкнуться, — честно призналась я.

Мы стояли у входа, и я переживала, что на площади вот-вот начнут появляться студенты.

— Точно, — вспомнил Каас. — Никогда не выезжала из своего городка.

Вдали уже начали различаться шаги и гомон приближающихся людей.

— Кажется, мне пора, — я отступила к открытым дверям академии, надеясь сбежать ещё и от Кааса Брина.

— Беги, — разрешил стязатель и ухмыльнулся: — Но так легко ты от меня не избавишься: от судьбы не убежать.

*

Весь следующий час я лежала на своей кровати и предавалась отчаянию. Я представляла себя маленькой рыбкой, выброшенной на берег озера. Трепещущей, бьющейся о твёрдую землю, обречённой, но всё ещё дышащей. Совсем скоро я умру, превращусь в прекрасное блюдо, и меня подадут с лимоном и пряными травами для голодного господина. Он разделает меня, снимет кожу, разберёт по косточкам и поглотит мою мякоть, жадно смакуя каждый кусочек. И я была бы рада со всех ног убежать от этой судьбы, скрыться в своём озере, плавать от берега к берегу до скончания дней. Но вот незадача: у рыб не бывает ног, и никакие морские владыки не в силах это исправить… У меня ноги, конечно, были, но было и обещание, которое я дала себе и которое теперь стало моим проклятием. Сдаться и сбежать — значит, предать память о родителях. Выхода не было.

— Так и знала, что ты здесь предаёшься сплину! — Сирена влетела в комнату. — За обедом только и разговоров, что о тебе и Ванде Ностра. Гадают, что будет с тобой и куда делась она.

— Вот, захватила для тебя. — Фидерика сунула мне пару миндальных пирожных. — Очень вкусные.

— Сплин — это неизвестный мне бог аристократов? — в шутку спросила я, пережёвывая ароматные сладости.

На самом деле, я бы не удивилась, если бы моя шутка оказалась правдой, ведь я почти ничего не знала о мире магов. И вообще о том мире, что простирался дальше трёх миль от моего озера. Но миндальные пирожные у них и правда были вкусными. Я быстро их сжевала и теперь слизывала крем с пальцев.

— Примерно, — ответила Сирена. — И я убеждена, что ты только что ему молилась.

— Не раскисай. — Фиди села на мою кровать. — У тебя всё получится.

— Ректор Аддисад сказала, что занятия начнутся послезавтра, — сообщила Сирена. — У нас будет ещё один выходной, и мы сможем отдохнуть после церемонии определения склонностей и праздника всех стихий.

Да уж, кое-кому точно надо было отдохнуть после церемонии.

— Может, сходим куда-нибудь? — предложила Фиди. — Однажды ведь нас уже отпустили с Лонимом. Кроуниц прекрасен, хоть от его красоты и не захватывает дух. Вы знали, что трудно найти в городе два абсолютно одинаковых фонаря? Все разные, каждый по-своему интересный. А вывески? Можем где-нибудь пообедать все вместе.

— В «Фуррионе»? — я вспомнила название харчевни, о которой говорил Каас Брин.

— Ну, нет, — рассмеялась Фиди. — Наших с тобой общих сбережений не хватит и на один стакан морса в «Фуррионе». Разве что Сирена заплатит за всех.

— И не найдетесь, — отрезала леди Эстель. — У меня весьма ограниченный Дамной бюджет. Кстати, Юна, она просила тебя зайти к ней.

— Госпожа лин де Торн? — удивилась я.

— Да нет же, ректор Аддисад, — уточнила Сирена. — Хочет с тобой поговорить.

Немного поднятое подругами настроение моментально улетучилось. Почему-то мне казалось, что разговор будет не из приятных. Возможно, меня попросят уехать из академии по причине отсутствия склонности. Это было бы вполне логичным решением. Но шанс остаться всё же был, не зря же ректор говорила о пустых сосудах.

Оттягивать разговор с Надалией не имело смысла, поэтому я поднялась:

— Фиди, подскажешь мне, где найти ректора Аддисад?

*

Кабинет ректора располагался далеко от жилого корпуса студентов, в замковой нише между двумя башнями. К нему вёл длинный коридор, устланный светло-зеленым пушистым ковром. У края ковра я остановилась и оглядела свою обувь: сапоги были не самыми чистыми. Я засомневалась. Маленькая Юна была приспособлена для бесхитростной жизни среди простых людей, где нет ковров и гобеленов. Единственный кабинет, в котором мне приходилось бывать до этого, был архивом Нуотолинского консульства, и там мне однозначно не понравилось.

От решения моей судьбы меня отделяли массивные двери, которые, судя по толщине, могли бы выдержать атаку тараном. На каждой из двух створок с ручками-кольцами царственно расправляли крылья пышногривые львы — существа с мощными телами и лохматыми головами выступали над поверхностью металлическими барельефами. Львы стояли на задних лапах, глядя друг на друга и издавая безмолвный рык. Представилось, как ректор Аддисад точно так же оскалится и выставит руки, угрожая утопить меня в своей мокрой стихии. Я отогнала глупую фантазию и принялась снова гипнотизировать вход. Наверняка символ академии был свидетельством того, что когда-то Кроуниц и все Галиофские утёсы принадлежали Веллапольскому княжеству. О мистических созданиях, которых удалось приручить тамошним магам, ходили легенды.


Проходящая мимо шумная компания студентов замолчала при виде меня и замедлила шаг. Пожалуй, в их взглядах, помимо любопытства, было ещё и сочувствие. Стоять тут дальше не имело смысла: крылатые львы помогать мне точно не собирались. Я решительно зашагала по мягкой дорожке, взялась за кольцо и постучала.

Ответом мне какое-то время была тишина, а затем я услышала голос Надалии Аддисад.

— Входитье, — велела ректор.

Я подчинилась и толкнула тяжёлую дверь, на которой только что пробовала свои ментальные силы. Физическим она ожидаемо поддалась охотнее, и я вошла.

Внутри кабинет был ещё более впечатляющим, чем снаружи. Стена за спиной директора Кроуницкой академии была полностью прозрачной, обрамлённой лишь резной каменной рамой. Сквозь эту стену открывался захватывающий вид на полусферу крыши церемониального зала, окружённого восьмью высокими башнями. Их шпили возвышались над куполом и тоже были покрыты светло-зелёным камнем. А дальше, куда только мог дотянуться взгляд, глазам открывался Кроуниц во всём своём холодном великолепии. Горные пики постепенно становились всё мельче и уходили прочь от академии — к морю. Хвойные деревья, присыпанные пухом белого снега, жались к подножьям гор и редким каменным строениям. Кое-где можно было рассмотреть ту самую дорогу, по которой мы ехали в академию: она змейкой проползала вдоль крутого склона горы и островков хвойного леса. Над кромкой моря темнела пристань, принимающая едва различимый голубой парус транспортного судна. Сейчас водная гладь выглядела спокойной.

Надалия Аддисад сидела за столом спиной к захватывающей панораме и молча ждала, пока я закончу созерцание. На губах её застыло подобие улыбки, что выглядело противоестественно для этой суровой маленькой женщины с жёсткими чертами лица.

Канделябры, развешанные по стенам, наполняли кабинет густым жёлтым светом. Шкафов здесь не было, вместо них по бокам кабинета были вырублены каменные ниши, пересечённые полками и вертикальными зеркалами в фигурных рамах. В их очертаниях угадывались знакомые мне крылатые львы. На полках стояли книги, множество книг, но и артефактов было немало. В их расположении присутствовала особая система: казалось, даже для крохотной бусины здесь имелось своё собственное место.

Деревянная столешница рабочего места ректора была отполирована так, что отражала острый подборок сухощавой женщины и белоснежный ворот, торчащий из-под её мантии. Стол был практически пустым, если не считать чернильницы с пером, странной рамки и нескольких листов бумаги.

— Юна Горст, — начала ректор, поймав мой взгляд. — Вы когда-нибудь бывали в Тимберии?

Мне казалось, уже весь мир знает, что я всю жизнь прожила на озере и до недавнего времени не отличила бы детерминант от персонагвира. Ректор Аддисад тоже была неплохо осведомлена о моей биографии, судя по тому, что знала о Фарелби. Хоть и несколько… искажённо. Но я хорошо понимала, что этот вопрос требует ответа только для того, чтобы продолжилась беседа.

— Никогда не была, ректор.

— Тимберия — моя родная страна. Я жи́ла там сфои моло́дые годы. Это королефство магии механизмоф, королефство науки и масте́рства. Другая магия там очень скудна́я. Вот, посмотрите.

Ректор Аддисад повернула ко мне рамку. Внутри я увидела чёрно-белый портрет двух молодых людей. На фоне маленького дилижанса с двумя горящими «глазками» стояли молодой мужчина и девушка. Они обнимались и светились счастьем. Портрет был настолько искусен и точен в деталях, что я невольно восхитилась мастерством его автора. Мазки были такими мелкими, что я не смогла рассмотреть их, как ни вглядывалась.

— Красивая картина, должно быть, выдающегося мага стихии искусств, — похвалила я.

— Это фотоотпе́чаток, — вздохнула Надалия и развернула рамку к себе. — Дости́жение нашей науки. Его не рисо́вали. Передаёт фысокую точность изобра́жения.

Я не понимала, зачем мне показывают «фотоотпе́чаток», но направление беседы мне нравилось. По крайней мере, меня не выставили с порога, а это явно было хорошим знаком.

— Очень искусная работа, — снова заключила я.

Надалия Аддисад вздохнула, глядя на чёрно-белую картину.

— Наша страна пошла по дру́гому пути, отлично́му от пути вашего королефства. И магия в наших людьях стала пропа́дать. Если её не разфи́вать долгое времья, она уходит из сущностьи и попульяции. Когда наши моло́дые людьи вперфые касаются детерми́нанта Шарля, они едва могут разли́чить там цвет своей склонностьи. С ними происходи́т то же, что прои́зошло с вами. Смотритье.

Ректор встала и подошла к одному из каменных стеллажей. Там лежал небольшой детерминант на нефритовой подставке. Надалия Аддисад взяла его в руку, и он ослепительно засиял ультрамариновым светом. Я уже знала, что Надалия — очень сильный маг стихии Вейна, но теперь видела, как это выглядит на детерминанте.

— Смотритье же внимательно, — ректор подошла и протянула мне шар.

Я вгляделась в синий свет. Он казался голубым, потому что к нему добавлялись несколько серых молний. Ментальная магия. Невероятно! К одному типу стихийной магии добавился совсем другой. Должно быть, это требовало от мага особых талантов. Но потом я различила одну тонкую алую нить, которая почти терялась между синим и серым цветом. Магия крови. Мои брови от удивления поползли вверх.

— Увидельи? — довольно подметила Надалия. — В мои семнадцать лет мой детерми́нант был практичьески пустой. Я видьела только одну тонку́ю красну́ю нить. С тьех пор она не изме́нилась. Крофавая склонность в Кфертинде — это почти что полное её отсутстфие.

— Вы никогда не применяли магию крови? — логично рассудила я.

— Конечно, нет! — возмутилась ректор. — Она запреще́на во всьём мирье! Даже для слабых закляти́й необхо́димо разрешение консульстфа. Я заполни́ла свою магическую памьять теми стихиями, какие сама посчи́тала нужными. Мы сами тфо́рцы сфо́ей судьбы, Юна Горст.

— Так значит… я не исключена? — с надеждой спросила я.

— Я не собираюсь выкидыфа́ть студьентку только из-за её склонностьи, — задрала голову ректор. — Даже если склонностью является её отсутстфие.

Надалия Аддисад смотрела на меня свысока, хотя мы были одного роста. Я облегчённо выдохнула. Кажется, буря миновала. Оставалось надеяться, что надолго.

— Спасибо вам огромное! — легко поклонилась я. — Вы не представляете, как это важно для меня.

— Коньечно, представляю! — Ректор Аддисад положила детерминант на место и вернулась за стол. — Но это не значи́т, что я испытыфа́ю к вам особое располо́жение. Я педагог, и моя ра́бота — о́бучать студьентов. Сдафаться в сложных случаях было бы непрофесси́онально.

Мне определённо повезло с ректором, и это не могло не радовать. А ещё меня безумно радовало то, что я смогу и дальше спокойно обучаться в академии, хоть и на правах сложного случая.

— Идите же, — приказала Надалия Аддисад. — Готофьте́сь к празднику семи стихий.

*

В комнате номер триста двадцать два уже никого не было. Мои подруги ушли на праздник, оставив после себя беспорядок. В этот раз одиночество было мне на руку: я могла спокойно собраться и без лишних объяснений встретиться с Лонимом.

В шкафу нашёлся дорожный плащ, потрёпанный штормом, но всё ещё целый. Опыт подсказывал, что в нём меня могут принять за парня. Я достала лук, ремень с колчаном стрел из-под кровати и ловко приладила их. Нехитрое оружие привычной тяжестью охватило плечо и повисло за спиной.

В дверь постучали. Я насторожилась. Сирена и Фиди вряд ли стучались бы в свою собственную комнату, да и они ни за что не пропустили бы начало праздника. Несколько секунд я колебалась, но любопытство всё-таки победило и я открыла.

— Привет, — студентка-целительница с заполненным тиалем оглядела меня с ног до головы. — Я ищу Юну Горст.