– Не стоит. В твоем нынешнем состоянии опасно думать о чем угодно.

– Я знаю. Но мне кажется, это может быть важно. Как вы думаете, совпадение или нет, что я достиг этой точки на своем пути в тот самый миг, когда оказался на грани коллапса?

– По правде говоря, мы об этом думали мало, не считая чисто практических аспектов.

– А я думал. И продолжаю думать. Давным-давно я узнал об одной теории насчет новых вселенных.

– Продолжай… – осторожно сказала Сущность.

– Будто бы они могут рождаться в черных дырах, где не действуют обычные правила пространства и времени. Идея в том, что когда в черной дыре образуется сингулярность, она распускается и становится новой вселенной, со слегка другими законами физики. Вот куда уходит информация: в трубу, в новую вселенную. Мы не видим признаков этого снаружи, поскольку расширение происходит в направлении, на которое мы не можем указать. Новая вселенная не всегда возникает и расширяется внутри нашей, словно облако от взрыва, но вполне возможно, что это происходит каждый раз, когда где-нибудь в нашей Вселенной образуется черная дыра. Собственно говоря, наша Вселенная сама могла родиться из чьей-то черной дыры.

– Нам знакомо это предположение. К чему ты ведешь?

– Возможно, это не совпадение. Возможно, именно так все и должно быть. Нельзя обрести истинное понимание Вселенной, не оказавшись на грани гравитационного коллапса. И в миг, когда ты обретаешь это понимание – когда последний кусочек мозаики встает на место и ты наконец видишь последний слой реальности, – ты падаешь за край, наступает необратимый коллапс.

– Другими словами, ты умираешь. Как мы и предупреждали.

– Необязательно. В конце концов, к этому моменту ты становишься практически чистой информацией. Что, если я переживу переход через собственную сингулярность и проскользну в новорожденную вселенную?

– Ты имеешь в виду, размазанный и переизлученный, как случайный шум?

– Вообще-то, я имею в виду кое-что другое. Почему бы мне не оказаться зашифрованным в самой структуре этой новой вселенной?

– С чего бы?

– Я признаю, что это чисто умозрительные рассуждения. Но вам не кажется, что в этом есть нечто очень красивое и симметричное? Во вселенных, где есть разумная жизнь, одно или несколько разумных существ рано или поздно зададут себе те же вопросы, что задал я, и дойдут до этой предпоследней точки понимания. Достигнув просветления, они превысят критическую плотность и станут самостоятельными новорожденными вселенными. Они станут тем, что пытались понять.

– У тебя нет доказательств.

– Нет, но есть чертовски сильное предчувствие. Разумеется, существует только один способ узнать точно. Я узнаю, случится это или нет, в миг, когда обрету понимание.

– А если нет?..

– Я все равно достигну своей цели. Я буду это знать, даже если перестану существовать. В то же время, если это случится… я продолжу существовать. Я сохраню свое сознание на той стороне, вплетенный в ткань пространства и времени. – Джон замолчал: кое-что пришло ему на ум. – Я стану кем-то вроде…

– Не говори этого, не надо, – перебила Сущность.

– Ладно, не буду. Но теперь вы понимаете, почему я медлю. Этот последний шаг удвоит расстояние между мной и всем человеческим. Не так-то просто решиться на него.

– Конечно.

– А другие… – начал Джон и умолк, почувствовав страх и сомнение в своем голосе. – Как они поступили, зайдя настолько далеко? Они медлили? Они ринулись вперед?

– У тебя только три предшественника за всю известную историю Вселенной. Двое претерпели гравитационный коллапс. Если хочешь, можем показать тебе черные дыры, в которые они превратились.

– Не стоит. Расскажите о третьем.

– Третий выбрал другой путь. Он решил разделить свое сознание на два потока, разделив и переставив части своей структуры. Один компонент продолжил поиски итогового понимания, другой отступил, приняв менее плотную форму, которой больше не грозил коллапс.

– Что случилось с компонентом, который продолжил поиски?

– Мы также можем предъявить тебе результаты, – с легкой насмешкой ответила Сущность.

– А другая половина? Как он смог сохранить достигнутый уровень понимания, если вернулся к более простой структуре?

– Никак. В этом-то и смысл.

– Я не улавливаю. Понимание требует определенного уровня сложности. Он не мог сохранить понимание, упростив свою структуру.

– Он и не сохранил. Но у него осталось воспоминание о том, что он все понял. Для него этого было достаточно.

– Всего лишь воспоминание?

– Именно. Истина мелькнула перед ним. Ему не требовалось удерживать в памяти все подробности этого мига – он и так знал, что видел ее.

– Это не понимание, – сердито сказал Джон. – Это грубое приближение, открытка вместо вида.

– Но это лучше, чем смерть. Существо, о котором мы говорим, казалось, было вполне довольно компромиссом.

– Думаете, я тоже буду доволен?

– Мы думаем, что тебе стоит хотя бы обдумать такую возможность.


– Обдумаю. Но мне нужно время.

– Сколько?

– Совсем немного.

– Хорошо, – ответила Сущность. – Но не думай об этом слишком напряженно.



Прошло намного меньше миллиона лет, прежде чем Джон сообщил Сущности, что желает последовать примеру третьего разумного существа, о котором они говорили. Он разделит свое сознание на два потока: один отправится навстречу итоговому пониманию, другой примет более простую и безопасную форму, принципиально неспособную перенять его нынешний уровень понимания. Для Джона процесс разделения был сложным и требовал осторожности, как и все трансформации, которые он претерпел до сих пор. Только употребив все мастерство Сущности, можно было осуществить изменение таким образом, чтобы он мог сохранить воспоминания, пусть даже его разум стал бы простым эскизом самого себя. И однако, шаг за шагом, все удалось сделать. Два Джона отличались и физически, и умственно: один по-прежнему балансировал на грани гравитационной аннигиляции, всего в одной мысли от выхода за грань, другой наблюдал за происходящим с безопасного расстояния.

Таким образом, Простой Джон наблюдал за коллапсом и гибелью более сложного себя. Это случилось столь же внезапно и бурно, как любая естественная звездная катастрофа в недавней галактической истории. В миг понимания он напряг свою структуру до предела. Где-то внутри его коллапсировали вещество и энергия, открыв ревущее окно в новый мир. Он достиг цели своих поисков.

И все же в последние наносекунды своего физического существования, прежде чем его затянуло за горизонт событий, откуда не поступает никакая информация, Сложный Джон сумел закодировать и передать прощальную волну гравитационной энергии, послание своей второй половине.

Сообщение было очень коротким. В нем говорилось: «Теперь я понимаю».



На этом все могло бы закончиться, но вскоре Простой Джон принял решение вернуться туда, откуда начал свои поиски. Теперь у него было воспоминание о мелькнувшем понимании, почти настолько же – как и обещала Сущность, несмотря на естественный скептицизм Джона – просветляющее, насколько и само понимание. В чем-то оно оказалось даже лучше, будучи маленьким и гладким, как драгоценный камень. Джон мог разглядывать его под разными углами, в отличие от иммерсивной громады самого переживания, из которой умело выжали воспоминание.

«Но для чего останавливаться? – спрашивал он себя. – Если можно вернуться к упрощенной структуре и сохранить воспоминания, почему бы не зайти дальше?

Почему бы не пройти обратно весь путь?»

Возвращение от грани понимания было долгим. По мере того как его лишали приобретенных способностей, необходимо было следить за тем, чтобы цепочка воспоминаний не прервалась. Приближаясь к тому, чтобы снова стать человеком, он сознавал, что хранит уже не воспоминание, а воспоминание о воспоминании о воспоминании… бледное слабое отражение и все же совершенно аутентичное. Оно по-прежнему казалось Джону настоящим, и теперь – когда его органический клеточный мозг упаковали обратно в тесную коробку черепа Homo sapiens – только это действительно имело значение.

И вот настала пора вернуться на Марс.

Марс к тому времени превратился в зелено-голубой шар, очень похожий на прежнюю Землю. За все это время возрожденная человеческая цивилизация не покинула пределов Солнечной системы, и – поскольку посещение Земли было под запретом – Марс оставался ее центром. Здесь жили шестнадцать миллионов человек, многие сбились в небольшие общины, разбросанные у пологих склонов горы Павлина. Расположенная глубоко внутри Марса решетка из искусственных черных дыр поддерживала на поверхности такую же силу тяжести, как на прежней Земле. Гигантские утопленные опоры не давали древнему ландшафту обрушиться. В морях кишела жизнь; воздух был густым и теплым, кругом летали насекомые и птицы.

Кое-что сохранилось с тех пор, как Джон покинул Марс. Спиральная желтая дорога, например, по-прежнему вилась по горе Павлина, до самой вершины, и паломники совершали по ней долгое, но не слишком трудное восхождение, то и дело останавливаясь в подвесных кафе и хостелах. Исповедуя разные верования, все они, однако, вспоминали о Джоне тем или иным образом; во многих священных текстах говорилось о том дне, когда он вернется на Марс. Для этого на вершине вулкана оставили гладкую круглую площадку. Монахи подметали ее большими метлами. Паломники заходили на площадку, но жались к ее краю.

Джон, вновь ставший человеком, спустился с неба в люльке из инопланетных сил. Был день, но никто не видел его прибытия. Сущность создала вокруг него барьер невидимости – издалека он казался лишь столбом теплого воздуха, пейзаж за которым немного дрожал, словно мираж.

– Ты уверен, что готов к этому? – спросила Сущность. – Тебя не было очень долго. Возможно, им будет нелегко принять твое возвращение.

Джон поправил на переносице очки в форме звезд, которые выбрал для своего возвращения на Марс.

– Рано или поздно они привыкнут ко мне.

– Они будут ожидать слов мудрости. Не дождутся и будут разочарованы. «Теперь я понимаю» вряд ли их устроит.

– Переживут как-нибудь.

– Возможно, тебе стоит выдать кое-какие безвредные банальности. Пусть продолжают теряться в догадках. Мы можем предложить пару вариантов, если хочешь: у нас есть немалый опыт.

– Все будет хорошо. Я не собираюсь вдаваться в подробности. Пришел, увидел, отступил. Но я видел это и помню, что видел это. Мне кажется, во всем этом есть смысл.

– «Мне кажется, во всем этом есть смысл», – повторила Сущность. – Больше ты ничего не можешь им предложить?

– Таков итог моих поисков. Я никогда не говорил, что собираюсь оправдать чьи-то ожидания.

Джон провел рукой по голове, пригладив тонкие рыжеватые волосы, растрепанные воздушными потоками в поле невидимости. Затем сделал шаг вперед, покачнувшись на каблуках больших красных ботинок, которые выбрал для своего возвращения.

– Кстати, как я выгляжу?

– Не совсем так, как в начале пути. Есть ли особая причина для таких физиологических изменений и выбора костюма?

Джон пожал плечами:

– В общем-то, нет.

– Ладно. Ты выглядишь отпадно. Ведь так принято говорить?

– Сойдет. Ну вот и все… я шагну вперед и вернусь к людям. Верно?

– Верно. Полагаем, у тебя есть планы?

– Ничего определенного. Наверное. Посмотрю, как пойдет. Может, обоснуюсь где-нибудь; может, нет. Я очень долго был один; вписаться заново в человеческое общество будет сложно. Особенно в такое странное футуристическое человеческое общество, которое отчасти считает меня богом.

– Ты справишься.

Джон помедлил, прежде чем выйти из-под полога невидимости на яркий свет.