Мужчина высунулся больше чем наполовину.

– Мастер скоро вернется, – сказала Эльга.

– Мастер Мару?

– Да.

– Какое удивительное известие! – Мужчина обрадованно показался весь. – Мне нужен портрет на удачу.

Обнаружилось, что он бос и ноги его испачканы в глине. Видимо, букет ему был действительно необходим.

– Мастер будет принимать через неделю, – сказала Эльга.

– Понимаю-понимаю, – закивал гость. – Но ты скажи ей, что я – первый на портрет. Илокей Фаста – первый.

– Я скажу.

– Скажи обязательно. Илокей Фаста.

Эльга улыбнулась.

– Ну, все, – сказал мужчина, потоптавшись, – я пошел.

Он повернулся, но не попал в дверцу. Смущенно вжал голову в плечи, махнул Эльге рукой и вышел.

Закончить букет за ним удалось с трудом. Наверное, с полчаса Эльге понадобилось, чтобы нащупать верное настроение, но и потом ни легкости, ни ощущения, что каждый лист ложится на свое место, уже не было.

Мастер вернулась с двумя корзинами покупок и людьми в робах, сразу же принявшимися что-то перемещать в доме. Серьезная женщина увела лошадей. Затем во двор въехала подвода, груженная досками и мешками.

Эльге достался кусок пирога с потрохами, и она, уплетая его, смотрела снаружи, как внутри дома ходят сосредоточенные тени, то стоят напротив окон, то пропадают в глубине, то, собравшись вместе, что-то обсуждают.

Возможно, самому дому тоже было непривычно такое внимание, потому что он начал покряхтывать, кашлять пылью, а потом сердито выдул из печной трубы густой черный дым.

– Ну как ты?

Унисса, присевшая рядом с ученицей, успела обзавестись задорными усами из сажи и царапиной на лбу.

– Вот. – Эльга протянула мастеру законченный букет.

– Хм.

Унисса склонила голову, потом подержала над букетом ладонь.

– Хорошо, – неожиданно сказала она. – Тепло идет. И ощущение в листьях есть. Но четкости маловато.

– Это лето, – сказала Эльга.

– Нет, – рассмеялась мастер. – Это просто пойманное тепло. Завтра, моя милая, начнем с самого простого.

– С чего?

– С кувшинов, тазов, рукомойников, горшков, сандалий, юбок, платков, колес, оглобель, подушек и прочих вещей.

– Но мастер Мару…

– Думаю, трех букетов в день будет достаточно.

Эльга хотела возразить, но посмотрела в глаза Униссы и кивнула.

– Да, мастер Мару.

– Нельзя бежать впереди ветра, – объяснила женщина. – Сначала – ветер, потом – листья, потом – ты.

Они помолчали.

С подводы начали сгружать доски и уносить в дом. Облаков стало больше, они группками пробирались на север.

– А вы знаете такого Илокея Фасту? – спросила Эльга, вспомнив босого бородача.

– Он еще жив? – удивилась мастер. – Надо же.

– Он заходил и сказал, что ему нужен букет на удачу.


Какое-то время Унисса, подняв голову, смотрела на черную крышу здания за забором.

– На этой стороне Гуммина не любят селиться, – сказала она задумчиво. – Место считается нехорошим.

– Почему?

Унисса улыбнулась.

– Этот большой дом напротив был лекарским приходом. В нем размещались скорбные умом. Сумасшедшие. Их одно время было очень много. По соседним наделам однажды прошлась плясунья, и всех больных свозили сюда.

– Ой, плясунью я знаю! – сказала Эльга. – У нас женщина одна года три назад посреди дороги вдруг – раз! – и закружилась. Только ее быстро повалили, а потом в бане заперли.

– А потом?

– Не знаю. Кажется, увезли куда-то.

– Наверное, к мастер-лекарю. А здесь лечил мастер Хеворрин, и мастер Крисп ему помогал, потому что видел больных изнутри. Но плясунья тяжело поддавалась, и многие горожане боялись заразиться. Даже стену думали строить.

Унисса притянула Эльгу к себе.

– А Илокей Фаста, – сказала она, – один из тех, кого так и не удалось вылечить до конца.

– Но он не пляшет.

– Не пляшет. Только он все равно странный, нет?

– Наверное, – сказала Эльга, подумав.

– Илокей Фаста – всегда полон тревожных предчувствий. И боится неожиданно умереть. Будь с ним настороже: он бросает слова, как листья.

– Как это?

– Может нарисовать словами картину, в которую ты поверишь.

– Значит, он – мастер?

Унисса вздохнула.

– Нет, он недовылеченный сумасшедший. Но, в сущности, безвредный человек. Если, конечно, не придавать его речам значения.

– А что он говорил вам?

Унисса молчала так долго, что Эльга подумала, что она уже не ответит.

– Он сказал мне, – произнесла мастер, – что я умру внезапно. Что меня убьют. Я полагала, что это случится в Дивьем Камне.

– Но не случилось же!

– Нет.

– Он – дурак!

– Он просто несчастный человек, – улыбнулась Унисса. – Возможно, его слова сильнее его. Он бы и рад хранить их при себе, но они открывают ему рот и выскакивают оттуда. Как листья из мешка.

Эльга фыркнула.

– И вы сделаете ему букет?

– Сделаю. Это ему поможет.

– А мастер всем людям должен помогать?

– Хороший вопрос. А ответ на него простой: всем. По возможности – всем. Только иногда так, как он понимает эту помощь. Ну, все, – Унисса поднялась, отряхнула юбку, – день длинный, надо поработать.

– А я? – спросила Эльга.

– А ты иди на кухню и перекуси. Найдешь там самую простую кружку – она будет твоим заданием на сегодня. И лучше, чтобы ты успела подняться наверх, потому что внизу будут перекладывать и чинить полы.

– Да, мастер Мару.

Унисса шагнула в сторону входной двери и остановилась.

– Не слышу радости в голосе. Хочешь задание посложнее кружки?

Эльга встала с лавки и с надеждой кивнула.