– Я хотел, Вела. Клянусь, я хотел, – он перехватывает мою ладонь и сжимает. Смотрит мне в глаза с надеждой, что я поверю в его искренность. – Вначале я был слишком мал, чтобы сопротивляться наставнику, а Кирей увёз меня как можно дальше. Спустя месяц убедил, что я не могу сочетать жизнь князя и Морока. Он пытался донести до меня, что мои близкие медленно, но переживут утрату и им будет легче смириться с моей смертью, чем с мыслью, что я восстал из мёртвых и ношу маску слуги Тени.

Сначала я хочу возразить, но не могу выдавить эту ложь. Действительно, неизвестно, как бы эту новость восприняли родители: они могли отречься от Валада, не желая иметь ничего общего с Тенью. Дочь, ставшая Марой, считается благословением, но вот сын, ставший Мороком, – вряд ли.

– Я бы от тебя не отказалась, – упрямо говорю я, зная, что смирилась бы даже с этим.

Валад верит и вымученно улыбается в ответ. Но я была всего лишь шестилетней княжной, моё слово не стоило и тухлого яйца против слов князя и бояр.

– Кирей отвёз меня как можно дальше на юг, чтобы оградить от любых новостей о моей семье. Мы около четырёх лет жили на территории Соленского и Аракенского княжеств, я не слышал ничего о смерти матушки, Вела, и не знал, что произошло с тобой. Кирей был из тех, кто видел в разрыве с семьёй идеальный выход, считая, что так будет менее болезненно для всех. Но зимой, незадолго до моего пятнадцатилетия, Кирей погиб. Это произошло настолько внезапно, что я не знал, что делать дальше. Наставник должен был обучить и создать для меня маску, но он не успел сделать ничего из этого. Поэтому я забрал его маску и оружие, а потом нашёл Гавана и Ирая. Они были единственными другими Мороками, которых я знал. Кирей познакомил нас, когда мне было двенадцать.

Помешивающий похлёбку в котелке Ирай испуганно замирает, когда я резко оборачиваюсь к нему. Я пристально разглядываю костореза, ожидая от него какой-то реакции. Он переводит нервный взгляд с меня на брата и обратно, откашливается и помогает Валаду с рассказом.

– Он появился на нашем пороге неожиданно, мы к тому моменту не первый год жили в Долкоре, и Валад нашёл нас с лёгкостью. Тогда мне уже было восемнадцать, и я закончил обучение Морока, поэтому мы приютили твоего… брата и занялись его обучением. Рассказали ему всё, что не успел Кирей.

– Я, конечно, нечасто ездила в Долкор, но временами с сёстрами посещала Гавана. Почему мы не встретились? – Мы с Ясной переглядываемся, на лице сестры точно такой же вопрос.

– Годами я обучал Валада, показывая территории севера. В Долкор мы заглядывали набегами. И чем чаще бывали на севере, тем тяжелее было избегать слухов о вашем отце. Так, однажды Валад выяснил о давней кончине своей матери и княжны Веле… твоей смерти, – осекается Ирай, его голос хрипнет на моём полном имени.

– Тогда я отбросил всё и поехал в Ашор, чтобы узнать, что из этих слухов правда, – продолжает Валад. – Я не мог заявиться к отцу, поэтому вылавливал тех, кого мог вспомнить. Больше всего я хотел поговорить с Ольгой и Ариной, но к тому времени они обе оказались мертвы.

– Ольгу убили в ночь нападения, – киваю я, пытаясь не вспоминать картину её смерти, оставшуюся в памяти. – И, как я слышала, Арина умерла от болезни через несколько лет после того, как я стала Марой. Почему ты не пришёл к моему храму?

– Я не знал, что ты стала Марой. В Ашоре все говорили, что княжна Веледара умерла, – порывисто возражает Валад. – Я узнал, что это было ложью, годами позже и случайно.

Ирай и Ясна разливают похлёбку по мискам и отдают нам с Валадом. Мы едва замечаем, что у нас в руках оказывается еда. Сестра протягивает кусок хлеба, и я бездумно принимаю его, взглядом возвращаясь к брату.

– Мы встретились случайно, Вела. Тебе было четырнадцать, а мне уже восемнадцать. Я только закончил обучение Морока и отправился в одиночку разбираться с упырями в Бесконечном лесу. И тогда я увидел Мар, вас было много, и спутать с кем-то другим было невозможно, – он печально улыбается, опуская взгляд в свою миску, и мешает еду, остужая. – Среди них я узнал тебя. Я был настолько шокирован, что вышел к вам, таща за собой тушу убитого мертвеца. Мне так хотелось с тобой поговорить, убедиться, что это действительно ты.

– Так ты был тем Мороком, на которого Вела чуть не накинулась? – верно угадывает Ясна.

Я стискиваю миску, не притронувшись к еде. Валад ещё какое-то время помешивает похлёбку, а когда она перестаёт сильно дымиться, отдаёт её мне, а мою забирает себе. Он улыбается, а я с недоумением принимаю его заботу. Да, в детстве он опекал меня, но только в чём-то серьёзном. Например, если я падала и до крови расшибала себе руки и колени. А за еду мы больше дрались, споря, кому какой пирожок достанется. Его нынешняя забота кажется мне чрезмерной, незнакомой, но в то же время приятной и какой-то смущающей.

– Именно поэтому я ушёл, так ничего и не сказав. Вела выглядела всерьёз разъярённой. Я слышал, что Мары тоже предпочитают избегать слуг Тени, но тогда решил, что вы нас ненавидите. Мне было неизвестно, чему вы её научили и что именно думаете о таких, как я. До моего появления ты казалась спокойной, даже счастливой, Вела, – обращается ко мне Валад. – Прошло много лет, и я решил, что лучше не портить тебе жизнь.

– Ты ошибся, – хмуро говорю я, отхлёбывая с ложки. Желудок отзывается ноющей болью и громким урчанием. Щёки начинают гореть, потому что все это прекрасно слышат, а Ирай хмыкает и передаёт мне мясо кролика.

Я невнятно бормочу ему благодарности, а он издаёт что-то, похожее на понимающее мычание, но по его пронзительному взгляду я понимаю, что нам двоим ещё предстоит разговор. Теперь он знает, что я тоже ему лгала, и, как оказалось, эта ложь влияет на его жизнь так же, как и его на мою.

– Всё из-за твоей маски, – продолжаю я, отводя взгляд от Ирая. – В тот момент я вспомнила увиденного в день нападения Морока. Также вспомнила слухи, что временами слуги Тени выполняют грязную работу наёмников. Я решила, что ты погиб и вся наша семья развалилась из-за Морока.

– Это выдумки, – опровергает косторез быстрее, чем Валад успевает открыть рот. – Мороки не убивают за деньги. Разве что кто-то додумался бы изготовить похожую маску и прикинуться слугой Тени, чтобы разделаться со своими врагами. Но мы подобными грязными делами не занимаемся.

Из-за его оскорблённого тона я не решаюсь озвучить другие слухи, что окружают таких, как он.

– Выходит, ты ушёл, решив, что мне будет лучше без тебя? – вновь поворачиваюсь к Валаду, который доедает свою порцию. Я же успела съесть меньше половины.

– Я желал тебе лучшего, Вела. Но какое-то время я всё равно бродил вокруг вашего храма, хотел убедиться, что у тебя всё хорошо. Так я и узнал, что ты дружна с Ясной, и гордился, глядя, как ты обращаешься с топором.

Я краснею и заталкиваю в рот несколько ложек еды. Я не должна радоваться и благодарить его. Валаду не стоило скрываться от меня, и из-за этого я всё ещё зла на него.

– Так вот где ты пропадал полгода? Караулил у храма свою сестру? – вмешивается Ирай, раздражённо отставляя пустую миску в сторону. Похоже, теперь его очередь высказывать своему соратнику. – Почему ты не рассказал мне, что твоя сестра всё-таки жива?! Мы бы избежали всех этих неловкостей.

– Моё решение не встречаться с Велой было шатким, я подумал, что, знай ты правду, однажды можешь убедить меня повидаться с ней, и я сломаюсь.

Косторез хоть и не рад, но больше не настаивает, принимая обоснованность подобных опасений. Я ёжусь от прохладного ветра и невольно озираюсь, замечая, что за всеми нашими разговорами солнце начало скрываться за горизонтом и наша поляна уже утопает в тенях, отбрасываемых соснами с запада. Лишь водопад ещё отражает оранжево-алые лучи.

– Так почему ты здесь, Валад? – спрашивает Ясна, напоминая, что наша встреча неслучайна.

Брат несколько раз задумчиво моргает, пытаясь вырваться из наших детских воспоминаний и вернуться к насущным проблемам. На его лице отражаются тревога и замешательство. Он стискивает челюсти, бросает неуверенный взгляд на Ирая, но тот никак не меняется в лице, позволяя моему брату самому отдуваться и всё объяснять.

– Алия. Мы все здесь, чтобы её спасти.

Теперь уже я до скрипа стискиваю зубы. Мы не виделись с Валадом больше десяти лет, и в первый же день я слышу из его уст имя княжны.

– С какой стати? – вырывается у меня.

Слова резкие, злые, но я держала их в себе бо́льшую часть своей жизни. Только Ясна не удивляется сказанному, в то время как Ирай и Валад смотрят на меня с непониманием.

– С какой стати, Валад? – без капли стыда холодно повторяю я. – Они приехали в дом нашего отца, пили мёд и ели нашу еду, а потом бежали в ночи, спасая свои жизни, а что стало с нашей семьёй, Валад?! – Я стараюсь больше не кричать, но напряжение вибрирует во всём теле.

– Вела, ты же знаешь, что наёмники – не вина Алии. Да, они действительно скрылись, услышав о возможном нападении, но и наш отец был не прав, недооценив противников.

– Если бы они не приехали в наш дом, то и нападения бы не было.


– Ты не можешь знать этого, Вела.

– Проклятье, Валад, ты был мёртв! И не смотрел, как угасает наша мать! Не видел, как отец перестаёт смотреть в мою сторону, потому что его княжна-дочь пускает слюни, неспособная произнести даже слова! Ты жил в неведении! Наш отец перестал меня замечать, хотя я была жива и сидела на соседнем стуле. Наш отец заменил меня, Валад! Привёл в дом Алию и назвал своей дочерью! Ты же… просто бросил меня, оставил один на один с кошмарами. А теперь сидишь передо мной и при нашей первой же встрече просишь меня спасти Алию? Поэтому мой вопрос остаётся тем же. С какой стати, Валад? – Если в середине монолога мой голос сбивался от горьких эмоций, то под конец я говорю твёрдо, уверенная в справедливости своей резкости. – Ты жив! Мороки могут снимать маски и жить как обычные люди. Объединение возможно и без Алии. Ты настоящий князь ашорский. Князь всего севера, как предрекали волхвы! Вернись к отцу, скажи, что потерял память и жил в Долкоре как приёмный сын. Уверена, что Ирай и Гаван поддержат твою историю.

Валад трёт лицо, возможно, впервые слыша о многом, но он больше не маленький мальчик и должен знать, что случилось с его близкими. Я ввязалась в эту историю с Алией только ради единого севера, и теперь передо мной князь, которого нам обещали. Князь не просто живой, а сильный, способный защитить людей не только от южных соседей, но и от мертвецов.

– Сератское княжество было согласно на присоединение только после свадьбы, – напоминает Валад. – Даже если я пойду к отцу. Мне нужна Алия.

– Не нужна, – отрезаю я. – Ты единственный сын. И не просто сын, ты обещанный волхвами князь. Да, бояре уже готовы пойти на объединение, даже если Алия выйдет замуж хоть за кого-то влиятельного, но наш род будет прерван после смерти князя Вереста. Во главе Ашора и всего севера будет неизвестно кто! Сын самого богатого помещика?! Если же ты буквально восстанешь из мёртвых, весь север пойдёт за тобой и без Алии.

Ясна и Ирай обдумывают услышанное и кивают, когда я заканчиваю монолог. Мы все знаем, что я права, но Валад продолжает упрямо молчать и с ещё бо́льшим усилием трёт переносицу, будто подыскивая, что бы мне возразить.

– Но Алия нужна мне, – едва слышно признаётся Валад, делая ударение на последнем слове, а у меня желудок сжимается от мысли, что он её любит и из-за этого не просто сам идёт на риски, но и тащит за собой Ирая, Ясну и меня.

Алия не заслужила всего этого после того, что мне пришлось пережить.

Мне известно, насколько эгоистичны эти мысли, и приходится приложить усилия, чтобы их не озвучить и сделать вид, что я не слышала последней фразы брата.

– Откуда тебе вообще известно про Алию и про то, что она сбежала?

Я вся холодею от того, как его руки моментально замирают, а плечи напрягаются. Похоже, именно этот вопрос он надеялся не услышать. Я поворачиваюсь к Ираю, а косторез хоть и не отводит взгляда, но напряжён не меньше. Видимо, мы подошли к черте, которая решит, что будет дальше.

– Потому что она знает, что я жив, – тихо отвечает брат.

– Как давно?

Валад недоверчиво поднимает на меня глаза, удивляясь, что я реагирую с таким спокойствием.

– Мне было семнадцать. К тому моменту я уже пару лет жил с Ираем и Гаваном. И мы случайно столкнулись с Алией в Долкоре. Отец вместе с ней объезжал пограничные деревни. Князь меня не видел, но Алия тотчас узнала, и мне пришлось ей всё рассказать.

– Шесть лет назад, – шокированно подсчитываю я. – Шесть лет…

Мне не с первого раза удаётся отставить миску в сторону, рука нервно трясётся. Картина складывается воедино, теперь мне ясно, почему Алия пришла ко мне три года назад, прося отвести её к богине.

«Валада можно вернуть, и только ты можешь нам помочь. Ты ведь служишь Моране, выбрана её рукой, а значит, можешь её просить. Умоляю, Вела. Это не ради меня, а для Валада! Попроси её отпустить его!»

Глупая княжна.

– Ты рассказал ей, что ты Морок, верно? – с горькой усмешкой уточняю я.

Мне даже не нужно видеть согласный кивок Валада, чтобы знать, что это так. Он рассказал этой княжне всё.

– Да, она, как и ты, просила меня снять маску и явиться к отцу. Но я Морок, и не могу перестать им быть, теперь это моя жизнь.

Алия решила, что Морана может освободить Валада от звания Морока. Решила, что богиня способна на это и что смертные вообще имеют право об этом просить. Я сгибаюсь, давя нервный смех. Мне хочется плакать, а моё тело почему-то смеётся.

– Княжна действительно верит в сказку, что путь через Смородину-реку может привести её к Моране, хотя единственные, кого она может там встретить, – это упыри или Озем и Сумерла? Она думает, что может говорить с Мораной?

Я сгибаюсь так низко, что распущенные волосы спадают вперёд и касаются травы. Я обнимаю себя, надеясь справиться с новой информацией, но несколько нервных смешков всё-таки вырываются.

– Первый побег она совершила в свои восемнадцать, – продолжает рассказывать Валад, понимая, что скрывать ему уже нечего. Значит, когда мы с Ясной её вернули, – это был первый раз. – С тех пор она сбегала ещё несколько раз, но всё время я сам её отлавливал и возвращал. Теперь же она одурачила даже меня. Мы отстаём от неё на три или четыре дня. В этот раз она пошла длинным и непрямым путём, сбивая со следа. Она даже совершила остановку в Долкоре, намеренно путая меня.

– Она может быть мертва, – уверенно напоминает Ясна.

– Может, – соглашается Валад, – поэтому я оставил записку Ираю, прося о помощи. Если что, он может вернуть её к жизни. И я же попросил привести Мару, потому что только с Марой можно выйти из Подземного царства.

Так вот почему косторез готов отдать свой дар, даже не зная Алию. Ради Валада.

Теперь, узнав всё, Ирай смотрит на меня с виной в голубых глазах, но видно, что его решение окончательное. Если надо будет, он оживит Алию и отдаст часть своей жизни ради друга, а возможно, Валад стал ему бо́льшим братом, чем мне.

– Но разве не каждый Морок на это способен? Зачем тебе косторез, если ты и сам можешь её оживить? – интересуется Ясна.

– Он не может, – отвечает Ирай. – Из-за того, что он сам уже умирал. Вся его жизненная сила слуги Тени ушла с кончиной, а живёт он только за счёт половины Кирея. Валад даже стареет как обычный человек, потому что был оживлён. От Морока в нём сила, маска, способность отправлять в Тень и убивать мертвецов.

Я проглатываю новые возникшие доводы в пользу того, чтобы Валад стал князем и мы бы наконец покончили с бесполезным риском. Брат постареет как обычный смертный и не вызовет у других подозрений.

– Вы уверены, что Алия уже добралась до Смородины-реки и Подземного царства? – с сомнением отзывается Ясна.

– Я был около того озера сегодня утром, – отвечает Валад. – Там рядом её вещи, но я обещал Ираю, что в одиночку туда не полезу. Переход по перевалу занимает не больше трёх часов.

– Ты действительно попросил костореза привести Мару, чтобы она пошла с вами на такой риск?

– Да, но я не думал, что он каким-то образом приведёт именно Велу.

– То есть подвергать меня опасности ты не хочешь, но любая из моих сестёр бы подошла? – хлёстко отвечаю я, а брат громко вздыхает. – Они моя семья! Единственные, кто был рядом все эти годы. Мары даже вылечили мой недуг, и я вновь способна разговаривать.