Особо осмотреться я не успел, только расслышал не то далекий гром, не то артиллерийскую канонаду, да у целой левой гусеницы темной кучкой лежал молоденький светловолосый танкист, ребристый шлем при падении слетел с его головы и позволял видеть цвет волос даже при лунном свете. В расстегнутом вороте его комбеза я отчетливо рассмотрел петлицы гимнастерки, на которых было по два треугольника. Отсутствие запаха в довольно теплую ночь ясно дало понять, что погиб он всего несколько часов назад.

В это время неподалеку вспыхнул прожектор, осветив корпус танка за которым я стоял, и раздался крик:

– Хальт?!. Алярм!

– Я тебе покажу хальт и алярм, – зло прошептал я и попытался запустить плетение «Глаза» в небо, чтобы «осмотреться», но к моему большому удивлению, как и с «исцелением», у меня ничего не получилось.

Догадка мгновенно пронзила меня, резко обернувшись к сияющему драгоценными камнями порталу, я только со злостью заскрипел зубами. Маги Торена нашли-таки, как воздействовать на меня. С помощью портала они лишили меня магии. Видимо, подсадили в него «жучок», когда я активировал портал и проводил к ним людей из Мертвого мира, и тот сработал на первого же одаренного, то есть на меня. Но как они это сделали, портал-то односторонний? Артефакт Древних?

– Алярм!.. – продолжал надрываться неизвестный немец, поэтому мне пришлось прервать размышления и метнуться к погибшему танкисту, на боку которого была кобура.

Подскочив к нему и хлопнув по пустой кобуре, я только тихо засмеялся, не обращая внимания на крики немцев вдалеке. Плюхнувшись на пыльную траву рядом с танкистом, я посмотрел на него и пробормотал:

– И чего я испугался с моими-то возможностями?.. Наверное, от неожиданности.

В портале, что мерцал рядом, было до пятидесяти драгоценных камней и все они слабо светились, то вспыхивая ярче, то тускнели, и только два светились достаточно ярко, подсказывая мне, где именно сидит тот жучок, какие плетения им заражены.

– Чистить придется, – пробормотал я. – Ох и повожусь.

Пока я раздумывал, сидя у гусеницы танка, немцы затихли, правда, прожектор светил, бросая длинные тени от танка, да и справа и слева от боевой грозной машины появились покачивающиеся тени, показывающие, что в мою сторону кто-то шел. Меня это не сильно обеспокоило.

Анализом того, что со мной произошло, я решил заняться позже, а пока нужно избавиться от лишних свидетелей, благо у меня было чем. Да, меня лишили магии, но уверен, это временно, с наложенным на мою ауру заклинанием я справлюсь, но вот то, что портал заражен, и мне придется его, скажем так, ремонтировать и удалять «жука», вот это бесило. Бесило по той причине, что я теперь не знал, сколько времени мне на это понадобится и насколько я задержусь в этом мире. Месяц, полтора? Проще новый портал построить, у меня на это пару недель уйдет. Заготовок-то нет.

Пока я размышлял об этом, опять мысли в ненужную пока сторону ушли, руки уже давно были в бауле, что бросил рядом с собой перед коленями. Достав три деревянные расписные шкатулки, одну убрал на место, с этими артефактами только маг может работать, и открыл две других. Быстро просмотрев, что в них находилось, я зловеще улыбнулся и достал два разных амулета. Первый повесил себе на грудь, это был специализированный защитный, те универсалы, что висели на мне, от этой напасти могут и не спасти. Вот второй я просто активировал и подбросил метров на шесть вверх, закрыв глаза и уши. Раздался хлопок и вспышка, как от свето-шумовой гранаты, но эффект от применения магической гранаты был несколько иной.

Неторопливо перебрав остальные амулеты, я повесил десяток на грудь, чтобы сразу можно было использовать, остальные убрал в шкатулки, а те сложил в баул. Пространственная сумка мне, к сожалению, пока была недоступна, чтобы ее открыть, нужны магические умения, временно блокированные чужеродным плетением.

На самом деле, мне бы стоило поторопиться. Нет, не из-за немцев, что сейчас разлеглись под действием заклинания паралича на три километра вокруг, я использовал амулет средней мощности, а затем, чтобы избавиться от плетения. Да, я примерно знал, что это такое, читал упоминание в книге одного магистра Древних. Там же было описано, что собой представляет это плетение и как от него избавиться. Чтобы избавиться, нужен второй маг, но если его нет, то в принципе могут и специальные медицинские амулеты, если они есть в наличии. У меня, к счастью, были и также адаптированы для использования не магом, то есть с ручным управлением. Не то чтобы я готовился, просто руку набивал на изготовление таких амулетов и артефактов, некоторые потом рассеивал и на этих заготовках делал новые, но все же медицинские у меня были, к счастью в бауле, а не в пространственной сумке. Вот к несчастью могу добавить, что если я не избавлюсь от плетения в течение пяти дней, то тот закончит свою работу и сделает меня простым человеком. Вот этого не хотелось категорически. Да и поспешить надо, плетение-то работает и уничтожает мою ауру, как бы совсем ее не изувечило.

Встав на ноги и держа баул в руках за лямки, я выглянул из-за танка. Как и ожидалось, буквально в двадцати метрах цепью в разных позах разлеглись немцы, продолжал издалека светить прожектор, слепя, кажется установленный на чем-то вроде бронетранспортера, но и там была тишина. Довольно кивнув, я подошел к порталу и коснулся одновременно двух камней, отчего портал перестал светиться и все камешки погасли. Хорошо, что я встроил в портал и ручное управление, а то бы он тут до-о-олго светился, пока накопители не разрядились или немцы не обнаружили. Амулет паралича, что я использовал, накладывал заклинания на всех живых существ на пять часов. Поэтому время у меня было, но все же следовало поторопиться.

Быстро разобрав портал, я убрал его в баул и, повесив последний на плечо, направился к немцам. Пока есть возможность, нужно осмотреться и разобраться в ситуации, да и тех, что меня обнаружили и, что уж говорить, напугали, ликвидировать не помешает.

Обе свои сабли я уже достал из баула и повесил за спину, кобуру со «стечкиным» повесил с другого бока, до этого он у меня вместе с саблями лежал. Это раньше я сам по себе был оружием, но лишившись этого умения, теперь вынужден использовать запасное, скажем так, дополнительное вооружение.

Обойдя танк, я направился к немцам, на первый взгляд их тут было десятка полтора, не больше. Пересчитав их еще раз, лежали они не в одной куче, видимо шли рассредоточившись, выяснил, что их семнадцать солдат и один унтер. Хотя, может, и офицер, в знаках различия вермахта я не разбираюсь, но это вряд ли, скорее всего все же унтер. Формой от солдат он не отличался, только нашивок много, МП на груди, два чехла для магазинов на поясе, в каждом по четыре штуки, да кобура с пистолетом. Но это я уже потом обнаружил.

Подойдя к ближайшему немцу, глаза у него были открыты, и я был уверен, что он меня видел, но пошевелиться не мог, склонился над ним, растягивая ремень с амуницией. Первым делом я избавил всех солдат и унтера от оружия и, скажем так, разгрузок, древняя система, но у немцев была. Сложив все это в стороне, документы я тоже не забыл, взял в руки карабин и, подсоединяя штык, направился к ближайшему немцу, рослому голубоглазому гиганту. Посмотрев ему в глаза, я сказал то, что мне первым пришло в голову и что я знал в совершенстве на немецком языке:

– Гитлер капут.

После этого я воткнул штык ему в грудь, проткнув сердце. Покрутив и выдернув, направился к следующему. Так, работая как крестьянин, что накалывает на вилы пук соломы, я прикончил всех немцев. После этого повозился с трофеями, баул был безразмерный, но все же и у него могло место закончиться, я направился в сторону лагеря немцев. Повозившись, мне все-таки удалось впихнуть все трофеи в баул. Были они, на мой взгляд, вполне приличные. Два автомата, два пистолета и шестнадцать карабинов, не стоит забывать о ремнях с боезапасом и сапогах. А что? Трофеи они и есть трофеи, тоже денег стоят, тем более обувь у немцев оказалась очень приличной. Я только одну пару оставил на ногах хозяина, да и то из-за сильной изношенности.

Сблизившись с лагерем и осмотревшись, прожектор, что все это время слепил мне в глаза, из-за чего при сближении пришлось сместиться в сторону, вполне позволял осмотреться и определить, что немцы были из трофейщиков. Да-да, передо мной были классические трофейщики. Три грузовика, большой тягач с краном, бронетранспортер с прожектором и зенитными пулеметами в кузове, пяток палаток, а также пять десятков тел, что разлеглись в разных позах. Чуть в стороне стояло два Т-26, с поднятыми бронелюками над моторами, видимо их пытались привести в чувство.

– О, так тут и пленные работают? – пробормотал я, когда вошел на территорию лагеря и обнаружил шесть парней в черных комбезах, у двух даже шлемофоны сохранились.

Танкисты, без сомнений, более чем уверен, что это те немногие выжившие после боя на этом поле. За лагерем стояла еще какая-то техника, но свет прожектора туда не дотягивался, луна же позволяла видеть только темные угловатые силуэты. По ним я легко определил, что это не грузовики или другая техника, похоже, танки, причем немецкие и возможно даже битые. А я еще удивлялся, почему на поле только наша техника стоит, русская, ну или советская, как тут принято говорить, а тут вон оно что, трофейщики или ремонтная рота, теперь уже не знаю, занимались ремонтом своей техники и собрали в кучу битый и горелый металлолом. Удивляло появление тут двух «двадцать шестых», но скорее всего поломки у них мелкие, да и пленные были, вот немцы и решил восстановить пару машин.

Постояв пару минут на границе лагеря, осматриваясь и прикидывая свои дальнейшие действия, я вздохнул и направился прямиком к пленным. Думаю, они мне пригодятся, по крайней мере когда немцы начнут искать того, кто тут поработал, то легко подумают на них, а мне нужно найти такое место, чтобы быть не обнаруженным и заняться собой, то есть избавиться от зловредного плетения, что сейчас активно расползалось по моей ауре.

Пленных немцы держали в кузове отдельно стоявшей полуторки, которую охранял одинокий часовой, причем на ночь немцы их связывали. Видимо, опасались побега. Полуторка стояла в трех метрах от меня, невысокие борта и отсутствие тента позволяли мне с места заглядывать в нее, именно поэтому я и определил количество военнопленных, остальное было видно и так.

Подойдя к машине, я ухватился руками за борт и поставил левую ногу на заднее колесо, перекинул правую ногу через борт и, забравшись в кузов, сел на скамейку у кабины. Осмотрев всех шестерых пленных, я громко хмыкнул и, прочистив горло, спросил:

– Ну что, братья славяне, как дошли вы до жизни такой?.. Молчите? И правильно, под заклинанием паралича особо и не пообщаешься. Знаю, что вы в недоумении и испуге, почему не можете двинуть ни одной рукой. Нет, парни, они у вас не затекли, это я наложил заклинание паралича не только на вас, но и на всех в этом лагере. Я маг, если вы не поняли. Если кто не знает этого слова, поясню по-простому, по-деревенски, я колдун, ведьмак и ведун, но все же правильно называть меня магом. У меня тут свои дела, но вот столкнулся с немцами, и пришлось их уложить отдохнуть. Значит так, сразу предупреждаю, я не советский и вырос в другом мире, на другой планете, но тоже русский, русич. Поэтому помогать буду вам, а не немцам. Сейчас я сниму паралич со старшего, и мы с ним пообщаемся, остальным слушать… Хотя куда вы денетесь?

Встав со скамейки, я стал обходить пленных, отодвигая ворот и заглядывая под комбез. У четверых не было гимнастерок, под комбезом находилось нательное белье, а вот у двоих его не было. По знакам различия я выяснил, что один был лейтенантом, тут не спутаешь, по два кубаря в черных петлицах да с танчиками, второй старший сержант.

– Ага, ты, значит, офицер, или как у вас тут принято говорить, командир, – негромко пробормотал я, но более чем уверен, все меня слышали, особо голос я не понижал.

Придав тому сидячее положение, я вытащил из ножен на поясе кинжал и перерезал ему веревки, освобождая от пут. Посмотрев прямо в открытые глаза лейтенанта, тот не мог ими двигать, я сказал:

– Сейчас я тебя освобожу, пообщаемся. Не советую нападать на меня или делать необдуманных поступков. Понял?.. Будем считать, что молчание знак согласия.

Сняв амулет с груди, я приложил его ко лбу лейтенант, отчего тот вздрогнул всем телом и яростно выругался. Голос у лейтенанта оказался мощный, трубный.

– Лихо завернул, – в восхищении сказал я. – Успокоился? Готов к разговору?

– Готов, – кивнул тот и, покрутив шеей, несколько неуверенно улыбнулся. – Никогда до этого не встречался с магами, а тут настоящий. Раз, и заклинания использует. На себе бы не почувствовал, никогда бы не поверил.

Наблюдая, как он растирает руки и ноги, я кивнул:


– Я тут у вас на Земле единственный маг, меня беречь надо. Ладно, давай о серьезном. Значит, план такой, я вас освобождаю, вы уничтожаете парализованных немцев, что сейчас нас слушают и вряд ли понимают, забираете пригодную технику и уезжаете. Как план?

– А вы?

– У меня свои планы, нужно их решить. Но чуть позже я собираюсь добраться до русских и встретиться с вашим лидером Сталиным. Это позже, сейчас я серьезно ранен.

– Что-то не заметно, – окинув меня взглядом, сказал лейтенант и, приняв у меня кинжал, стал резать путы у своих подчиненных или друзей. Не знаю, кто они ему.

– Если не видно раны, это не значит, что ее нет, у меня действительно серьезное ранение и требуется время, чтобы ее вылечить.

– Так, может, мы останемся с вами, будем охранять, а потом сопроводим к нашим? Вместе-то уж мы пробьемся к нашим, они тут недалеко.

– Ваши откатываются все дальше и дальше, лейтенант, пешком не догоните. С техникой еще сможете. Но для того я вас и отпускаю, что мне нужно, чтобы вы уехали отсюда и шумели как можно громче, уничтожая все за собой, мосты и встречных немцев. Танки вперед ушли, тут только пехота, вам нужно опасаться лишь противотанковых пушек.

– Вы хотите, чтобы мы увели немцев подальше, и вы спокойно лечились? – прямо спросил танкист, возвращая мне кинжал.

– Именно так, – согласился я.

– Что ж, я согласен, думаю, парни меня поддержат.

– Отлично, вот держи амулет, он уже активен, приложи каждому ко лбу.

Тот быстро проделал необходимые процедуры, и танкисты зашевелились, кто со стоном, кто с ругательством, растирая кисти рук и ноги. Связали их крепко.

Забрав амулет, что вернул лейтенант, я спрыгнул с кузова и, осмотревшись, сказал ему:

– Собирайте оружие, боеприпасы и амуницию, до наступления темноты вас тут уже не должно быть. И найдите мне офицера, причем живого.

– Зачем он вам? – спросил танкист, он стоял рядом, остальные тоже покинули кузов грузовичка и разбрелись, собирая оружие.

– Немецкий хочу выучить. Это быстро, пять минут и говоришь не хуже настоящего немца, а офицер еще знает все уставы немецкой армии и имеет необходимый опыт, я могу его забрать и внедрить в голову, получив новые умения и знания.

– Лихо, – присвистнул лейтенант. – Даже не верится… А меня можете научить?

– Запросто, офицера тащи. Я еще и твоих бойцов обучу.

Лагерь бы зачищен очень быстро, танкисты, особо не стесняясь и не колеблясь, перебили всех немцев, кроме двух офицеров, молодого и пожилого. Как пояснил лейтенант, они все были злы на эту роту, что занималась ремонтом и восстановлением битой техники. Были у них причины для этого, серьезные причины. Пленных было больше, но двоих просто расстреляли, за отказ подчиниться и работать на немцев, да и те, кто согласился, неявно саботировали работу.

Конечно же мне было любопытство, хотелось узнать, какой сейчас день, и сколько времени идет война, да и наше местоположение выяснить хотелось. Но танкисты очень серьезно отнеслись к тому, что через несколько часов нужно покинуть лагерь, поэтому даже летеха работал, и работал серьезно, заколол, как и я когда-то, штыком десяток немцев, приволок по очереди за шкирки двух офицеров, лейтенанта и капитана. Так что время на расспросы появилось только тогда, когда я достал из баула нужные амулеты и, собрав немного кривую конструкцию, надел ее на голову молодого офицера.

– А почему ему, а не капитану? Он же явно опытнее, наверняка еще в империалистическую воевал, – спросил лейтенант. Он стоял рядом, вооруженный, с кобурой пистолета и автоматом на плече, да шлемофон красовался на его голове, по бокам на поясе топорщились чехлы с магазинами к автомату. Теперь он не был босым, на его ногах красовались новенькие офицерские полусапожки. Похоже, у молодого снял, у старого сапоги на месте.

– Именно что опытнее, но закостенелые в своих убеждениях ветераны, по-другому скажешь. Поэтому знание языка и все новые уставы вермахта берем из головы лейтенанта, а умения по ремонту немецкой техники из головы капитана, он тут действительно дока, – пояснял я лейтенанту, пришлось немного напрячь связки, так как танкисты перегоняли оба «двадцать шестых», которые мгновенно привели в порядок, в сторону, где формировалась колонна. – Да, кстати, какое сегодня число и где мы находимся? Да и представиться друг другу не помешает, а то все времени не было.

– Да, действительно, все как-то быстро закрутилось, в спешке, неожиданно… Разрешите представиться, командир таковой линейной роты лейтенант Архипов, Евгений Савельевич. Попал в плен сегодня… а, уже вчера вечером вовремя встречного танкового боя в районе Луцка.

– Луцк, Луцк… – задумчиво пробормотал я и спросил: – Двадцатая или девятнадцатая дивизия?

– Девятнадцатая таковая, тридцать седьмой полк, – удивился летеха, – а как вы?..

– Книги читал, да еще был один у меня любитель истории, все уши прожужжал про эти бои… А число сегодня какое?

– Двадцать пятое июня, два часа назад настало.

– Понятно.

– Вы не представились, – напомнил танкист.

– Ну да, точно, – согласился я и, встав с колен, представился: – Граф Арни Ки Сон, магистр боевой магии.

– Граф?.. – с непонятной интонацией выделил это слово летеха.

– Всем одаренным, что имеют способности к магии, присваиваются дворянские титулы по окончанию магической академии, – ответил я и присел у немца, продолжив работу. – Правда, я ее не закончил, раньше сбежал, а титул просто купил, но все же он мой, значит, я граф, причем настоящий… Хм, все, слепок памяти снят, ненужная информация удалена, слепок я перенес на многоразовый артефакт перемещения. Кто первый?

– Давайте это будете вы, – предложил лейтенант.

– Согласен, – кивнул я и протянул небольшой серебряный с мелким драгоценным камушком амулет в виде паука. – Слушай, как его использовать. Я сейчас лягу рядом с молодым немцем, и ты коснешься этим камушком моего лба. Меня выгнет дугой, но через десять минут я очнусь. Понял?

– Конечно, это не трудно, коснуться и подождать.

– Точно.

Внедрение новых умений на моей ауре никак не скажется, поначалу, то есть плетение этому не помешает, поэтому я спокойно лег на пыльную примятую траву и прикрыл глаза. Через секунду произошло касание и меня буквально парализовало от боли, но та быстро прошла и я вырубился. Знания действительно нужные, так что я легко пошел на это. С немцами мне, возможно, еще не раз предстоит встретиться, нужно знать язык и письменность своего потенциального врага.