— А вещи я распоряжусь отнести в вашу комнату.

— Но герцог… Когда я смогу его увидеть?

— Полагаю, он вас вызовет.

Я пожала плечами. Ну, что ж… Похоже, не самое удачное начало моей работы в замке Ферн, но кто знает, возможно, дальше будет лучше?

И я покорно пошла за Сарро. Мы снова преодолели некоторое количество галерей, коридоров и лестниц, затем я очутилась в огромном холле. Вокруг были резные арки, а в окнах — витражи, сквозь которые струился солнечный свет и падал на каменные плиты. Интересное создавалось впечатление: плиты были из белого мрамора, а стеклышки витражей — всех оттенков алого. Результат очень напоминал брызги крови на полу. Странное ощущение.

Тем не менее, в дальнем конце холла, в оконном проеме, сидела девочка. Пятнышки кроваво-красного света ложились и на ее светлое платье, но странное дело — если на полу это были кровавые брызги, то на платье алые отсветы легли россыпью гранатов и рубинов.

Завидев нас, девочка спрыгнула на пол и поспешила навстречу.

— Это Солья ле Ферн, — пояснил мне Сарро, — что ж, знакомьтесь. А я распоряжусь насчет ваших вещей и ужина.

Я посмотрела на дочь герцога. Она казалась совершенно воздушным, невесомым созданием, с фарфорово-бледной кожей и темно-русыми, с холодным отливом, волосами. Глаза у нее были на пол-лица, в кукольных ресницах, и очень необычные: еще никогда я не видела такого густого сине-фиолетового оттенка. А все остальное острое — кончик носа, подбородок и даже, как мне показалось, уши. Впрочем, они были спрятаны под пышными локонами, так что, наверное, померещилось. Руки у девочки тоже были тоненькими, ключицы как у птички. Но, будучи худенькой, она не казалась больной, и это радовало. Я вспомнила Рут. Надо будет написать ей, спрошу потом у Сарро, как отправить письмо в пансион.

Солья ле Ферн остановилась, рассматривая меня со сдержанным любопытством.

Затем, словно ей что-то не понравилось, она хмыкнула и резко отвернулась.

Определенно, не лучшее начало работы в замке Ферн.

— Здравствуй, — осторожно сказала я, — меня зовут Лора Кромби. Твой отец нанимает меня, чтобы я обучила тебя магии. Я буду твоей гувернанткой. Наверняка тебе говорили, так ведь?

Она медленно повернулась ко мне, сцепив руки за спиной, а затем, глядя с какой-то отчаянной яростью, процедила:

— Очень приятно. Я — Солья. И… он мне не отец, хоть и всем об этом рассказывает.





Глава 2. Таинственный гость




Комнату мне выделили королевскую. В пансионе святой Матильды я и представить не могла, что можно жить так: спать на широкой и мягкой кровати, поутру приводить себя в порядок, сидя на бархатном пуфике перед туалетным столиком, над которым прекрасной раковиной раскрывалось невероятное, трехстворчатое зеркало, такое чистое, что в нем видно самую маленькую родинку. Мыться не в медном тазике, стоя на полусгнивших деревянных досках в купальне, а наслаждаться теплой водой, лежа в большой фарфоровой ванне. И, кстати, не бежать в туалет, который в самом конце коридора, а всего лишь пройти сквозь оббитую нежно-коричневой кожей дверь.

Кроме этого, в комнате, у окна, стоял стол, и рядом — пара стульев, из темного дерева, но с мягкими подушками на сиденьях, а все место у стены занял платяной шкаф до потолка. Рядом с широким арочным окном я обнаружила ещё одну дверь и, как выяснилось, она вела на небольшой полукруглый балкон с видом на тот самый воздушный сад. Теперь я не сомневалась, что то, что я увидела, было именно воздушным садом: да и сложно ошибиться, когда на уровне третьего этажа на перламутрово поблескивающих тарелках, каждая в диаметре шагов по пять, плавают кусты цветущих роз, при этом перемещаясь так, чтобы, останавливаясь, каждый раз создавать новый симметричный узор. Мысленно я снова прикинула магатты, уходящие каждый час на поддержание хотя бы этой роскоши и красоты, затем подумала, что, в самом деле, к чему столь великому магу, как герцог Ферн, встречаться с такой никудышней ведьмой, как я? Правда, вставал другой вопрос: зачем ему вообще понадобилась гувернантка, он мог бы обучить девочку и сам. Ну, разве что, их спектры магии слишком отличаются. Или герцог просто не хочет возиться с детьми. На всякий случай, все еще стоя на балконе, я потянулась сознанием к тому заклинанию, которое поддерживало сад, и тут же получила ощутимый щелчок по носу. Герцог явно не хотел, чтобы каждый встречный разбирался в его сложных плетениях. Ну и ладно.

Вернувшись в комнату, я принялась разбирать саквояж, который был принесен молчаливым парнем моих лет и сиротливо стоял у двери. С усмешкой я разложила свои очень немногочисленные вещи по полкам, а сменное платье повесила на деревянные плечики. Все мои пожитки не заняли и десятой части шкафа. Но, возможно, если я буду получать здесь жалованье… я ведь буду его получать, да? Тогда, быть может, я куплю себе новое платье, о котором мечтала уже не меньше года. Платье моей мечты я увидела на одной высокопоставленной чиновнице, которая приезжала в пансион с инспекцией: оно было приятнейшего глубокого зеленого цвета, теплого оттенка, и пошито из тафты с искрой. Чиновнице оно не очень-то было к лицу, а вот к моим зеленым глазам и ярко-рыжим волосам очень даже пошло бы.

Я вздохнула и села на край кровати.

Мечтать, несомненно, хорошо. Только вот… Не случится ли так, что после того, как Солья развернулась и убежала, герцог отошлет меня обратно?

Я механически нащупала медный медальон, что дал мне граф Уимбер. Он был теплым — то ли нагрелся от тела, то ли в нем происходили какие-то магические цепные реакции, о которых я не догадывалась. Снять бы его да выбросить подальше… с другой стороны, у Лесли Уимбера не было повода желать мне дурного. Рядом с медным медальоном на тонкой цепочке висел медальон, подаренный Рут, и он-то был прохладным. Всегда прохладным. Мысли закрутились вокруг того, что надо бы попросить бумаги и написать письмо моей несчастной подруге.

Я ещё немного побродила по отведенным мне апартаментам. Здесь всюду были магические светильники, никаких вам подсвечников с оплывшими свечами: только гроздья прозрачных кристаллов, развешанных по стенам. Вот ведь вопрос: неужели герцог замкнул на себя весь замок и питает его? Я снова наивно потянулась к тем заклинаниям, что — как я чувствовала — паутиной связывали все светильники и уходили куда-то сквозь стены. На сей раз щелчка по носу не последовало, но я наткнулась на непрошибаемую защитную стену. Хм. Цвет магии герцога, вне всякого сомнения, был темным, еще более темным, чем мой собственный. Но… я могла видеть его плетения, если смотреть особенно пристально.

Не это ли явилось причиной того, что Лесли Уимбер выбрал меня? Но зачем? Следить за герцогом? Но почему он тогда ничего мне не сказал об этом?

Я отмахнулась от этой мысли, как от надоедливой мухи. Ерунда все это. Просто прихоть Уимбера.

Мне с новой силой захотелось тут же сесть и написать письмо Рут, поделиться с ней всем, что я здесь встретила. Однако, у меня не было ни бумаги, ни чернил, ни вообще возможности что-либо отправить из замка.

И тут в дверь постучались.

Я подбежала и, не спрашивая, открыла: на пороге застыл все тот же молчаливый парень, что нес мой саквояж. Он равнодушно глянул на меня из-под соломенной челки, падающей на глаза, и сказал:

— Мисс, вас зовет его светлость. Я проведу вас в кабинет.

Я прикрыла за собой дверь и, надеясь, что меня отведут и обратно, послушно пошла следом, с трудом приноравливаясь к размашистому шагу моего провожатого.

— Как вас зовут? — решилась я, когда мы миновали очередную гостиную с потолком, расписанным букетиками фиалок.

— Стрей, — неохотно ответил парень.

— Мистер Стрей, очень приятно. А я — Лора Кромби.

— Не мистер Стрей. Просто Стрей. У меня нет фамилии, мой отец здесь на конюшне, а меня пристроил, чтоб я на посылках был у его светлости.


Я немного удивилась такой откровенности, но, с другой стороны, это даже хорошо, что Стрей не чувствует во мне высокородную госпожу. Гувернантка — не госпожа. Да и фамилия Кромби не обладает очаровательной аристократичной приставкой «ле».

— Какой он, герцог? — не удержалась я, — знаете, я немного волнуюсь.

Стрей беззаботно махнул рукой.

— Да нормальный он, мисс. Только злить его не нужно, потому что тогда он себя теряет. Бешеный делается. Давеча Кирта отлупил так, что тот уже неделю лежит.

— Ох, — я невольно стиснула руки. Выходит, его светлость имеет буйный и горячий нрав, и ему лучше не попадаться под тяжелую руку. — А что такого этот Кирт натворил?

— Да так… это местное, — в голосе Стрея буквально захрустел ледок, — поживете здесь, быстро сообразите, что можно, а что нельзя. Солья ле Ферн, конечно, та еще заноза, но она вовсе не так плоха, как может показаться.

— Она со мной и разговаривать не пожелала, — пожаловалась я, — как я с ней буду заниматься?

— Думаю, герцог ей скажет пару слов, и будет она как шелковая, — ответил Стрей и умолк.

Тем временем мы как раз добрались до знакомой мне уже двери. Стрей постучался, и я услышала приглушенный деревом мужской голос:

— Входите!

…В кабинете, конечно же, был герцог Оттон ле Ферн. Посреди просторного и светлого помещения он приковывал к себе все внимание и словно заполнял собой все свободное пространство. Герцог был ярко-рыжим, как и я, очень коротко стриженным и с короткой щегольской бородкой. Коричневые прямые брови, крупный нос с горбинкой, четко очерченный рот. И непроницаемо-черные глаза.

Манера герцога одеваться прозрачно намекала на то, что плевать он хотел на всех окружающих, да и на меня в том числе: кроме свободной, распахнутой на груди сорочки и черных мягких шаровар, на нем ничего не было, а у меня к щекам прилила кровь: созерцание полуобнаженной мужской груди почти до самого пояса, густо поросшей рыжими завитками волос, в мои планы не входило. Впрочем, уж с собой можно было не лукавить: ле Ферн был сложен отлично и, хоть и казался старше меня раза в два, ему нельзя было отказать в привлекательности.

Я торопливо опустила взгляд и сделала заученный книксен.

— Мисс Кромби, — не вопрос, утверждение.

Я кивнула.

— Она самая, ваша светлость.

— Поднимите голову, — приказал он.

Я послушалась. Ле Ферн, ступая мягко, как барс, приблизился — оказалось, я едва достаю ему до плеча. Мой взгляд снова уперся в мускулистую грудь герцога, и я снова безнадежно покраснела. Невольно пустила голову, но он вцепился пальцами в мой подбородок, заставляя задрать голову — и я встретилась с его светлостью взглядом.

Кажется, я перестала дышать. Почему мне сделалось так страшно? Внутри появилось желание резко вырваться из его хватки, убежать прочь из замка, вернуться в пансион… Но я замерла, боясь лишний раз шелохнуться, боясь лишний раз вздохнуть. Ле Ферн рассматривал мое лицо с надменной улыбкой, а я, потянув в себя воздух, внезапно сообразила, что… Что пахнет от него странно. Такой запах… на кухне… когда повариха рубит свиную печень. Пахло от ле Ферна кровью, легкий такой отголосок, но вполне ощутимый. Колени задрожали. Нет-нет, надо бежать отсюда! И чем скорее, тем лучше… А он все смотрел, смотрел, и я видела глубокие морщинки в углах глаз, старый шрам, убегающий со щеки под рыжую бородку, и ещё один, бровь когда-то была рассечена… Я вдохнула еще раз, но теперь запах крови был совсем слабым, едва заметным. Так что, возможно, я и ошиблась.

Внезапно он рассмеялся, покрутил мое лицо, как будто я была шарнирная кукла, а не человек.

— Хорошенькая! — таков был вердикт, — а то я все боялся, что Лесли мне пришлет какую-нибудь уродину, сухую, как доска.

Наконец оказавшись на свободе, я попятилась.

Не знала, что и думать, в голове — сумбур, ни одной здравой мысли. Я не привыкла, чтобы со мной обращались так. Не привыкла…

— Мисс Кромби, — сказал Оттон ле Ферн, — будет вам, не обижайтесь. Примите, что я такой, какой есть. Просто я хозяин всего, что в этом замке и вокруг. И я привык, знаете, что все здесь — мое.

— Но я не ваша собственность, — выдохнула я, — когда граф Уимбер…

— Перестаньте, — оборвал он, — конечно же, вы не моя собственность. Пока что. Присядьте-ка… Да, извините, если я задел чем-то ваши чувства… Но, как я говорил, лучше бы вам принять меня таким, каков я есть, и тогда ваше пребывание в замке Ферн будет лучшим временем в вашей жизни.

Я огляделась, увидела стул — рядом с большим письменным столом — и, кое-как добравшись до него на подгибающихся ногах, села. Герцог хмыкнул. Я чувствовала, как пристально он меня разглядывает, его взгляд почти скользил по коже, обжигая, заставляя ежиться. Такое было чувство, что он меня рассматривает… перед тем, как сожрать.

«Он — самый сильный маг из всех, кого я знала», — повторила про себя.

Возможно, все эти ощущения, весь этот страх именно оттого, что магии в нем столько, что на сотню ведьм хватит.

Между тем герцог и сам занял место за письменным столом, положил перед собой руки. Кисти у него были широкие, пальцы короткие и крепкие. И манжета сорочки… Тут у меня на миг поплыло перед глазами. Чистый! Я не могла ошибиться, не могла… На белоснежной манжете темнело несколько подсыхающих капель крови. Я моргнула. Проглотила горькую слюну и уставилась на лицо герцога, лишь бы только не смотреть на пятнышки.

— Итак, рассказывайте, — он с усмешкой смотрел на меня.

— Что? — жалко мяукнула я.

— О себе рассказывайте. Лесли мне все уши прожужжал, что дочке надо гувернантку. Мол, в компании служанок ничего хорошего из нее не вырастет. Я терпеть не могу гувернанток, у меня была такая. Противная старая тетка, которая меня била по рукам линейкой. А Лесли говорил, мол, надо выписать гувернантку из какого-нибудь нищего приюта, да чтоб была ведьмой. Вы видели мою дочь? У нее магия темного спектра, как у меня, но немного светлее. И я не могу ее учить…

«Я тоже не могу», — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Я ее научу, как-нибудь да научу. Потому что, скажи я сейчас, что не гожусь в гувернантки, что со мной будет? Хороший вопрос.

— Я сказал Уимберу — ну вот и найди. Впрочем, я доволен. Я очень доволен тем, что он не прислал мне какую-нибудь засохшую рыбину, а вполне сочную девицу. Я люблю вещи, на которые приятно смотреть, — наконец заключил он.

Я тоже любила красивые вещи, и в этом, пожалуй, мы были схожи. Только вот люди… они не вещи, так ведь?