— Ох, Эрис, — выдохнула я потрясенно, — не надо…
— Нет, надо, — внезапно зло сказал он, сверкнув глазами, — никто больше не посмеет тебя обидеть. И я придумаю, как быть с братом, как обойти клятву и ее силу. Чтобы мы могли просто жить. Но это… если ты меня простишь и согласишься быть рядом.
Он умолк, сверля меня взглядом. Ждал ответа.
Я же…
Я простила. Наверное, еще раньше простила.
Но как же побег? Как же Солья? Как же… все?!
— Нам не дадут здесь жить хорошо, — растерянно промямлила я.
Ох, не то нужно было говорить. Но ничего иного в голову не пришло.
— Я сделаю так, что дадут, — уверенно ответил Эрис, — самое главное — это ты. И сегодня, на балу… после того, как его величество пыжился и доказывал собственное превосходство, мне показалось, что мое положение не безнадежно, что у нас ещё все может быть… хорошо, так, как должно, так, как ты того достойна.
— А как… я достойна?
Он улыбнулся. Мы все еще касались друг друга лбами, совершенно обнаженные на кровати.
— Лучше всех, Лора. Женщина, которую я люблю, получит все.
Почему-то меня начало знобить. Что же теперь? Я могла сбежать с Сольей, а могла остаться с человеком… нет, с шедом, который всего лишь наконец сообразил, что не нужно бороться с собой. Но что я сама чувствовала по отношению к нему?
Заглядывать в собственное сердце было страшно, но все же отважилась — одним глазком.
Не знаю, что это было за чувство, но уж точно не равнодушие.
— Позволь мне любить тебя, — прошептал Эрис, — так, как правильно. Так, как надо было с самого начала…
— А как… надо было? — горько спросила я, — без твоей этой заморозки?
Я хотела добавить, что каждый раз, когда он так делал, мне все казалось, что он даже прикасается ко мне с отвращением. Впрочем, ему было за что не любить людей, так ведь?
Муж погладил меня по щеке. Потом нежно, очень нежно поцеловал. Его поцелуи расцветали на коже, словно цветы эллериума — темной сладостью, предвкушением большего.
— Эрис! — пискнула я, когда поцелуи опустились ниже пупка, — что ты…
— Молчи, — приказал он и раздвинул мне ноги.
На мгновение стало очень щекотно, я глупо хихикнула — и даже испугалась происходящего. Это никуда, совсем никуда не годится. Знала бы матушка…
— Эрис! — возмущенно.
— Тихо, — строго сказал он, — не сопротивляйся.
Я невольно опустила руку, пальцы запутались в его густых волосах.
— Что ты делаешь? Так нельзя!
Мои ноги оказались раздвинуты ещё шире. Внезапное удовольствие омыло жаркой волной, я вскрикнула.
Но, как оказалось, это было лишь начало.
И, пожалуй, Эрис Аш-исси в одном был прав: вот так было правильно.
* * *
Луна в городе Теней такая, что ей хочется любоваться. Возможно, это тени ее такой делают. Или как-нибудь настраивают свойства купола своей реальности, чтобы луна была именно такой: огромной, низкой, цвета лимонного золота.
Сейчас луна бессовестно заглядывала прямо в витражное окно, заливая спальню бледным светом. По полу стелились размытые квадраты, последний из них ложился на край моей кровати, выхватывая из сумрака две пары босых ног. Наших с Эрисом ног.
Он обнимал меня, прижимая к себе, зарывшись носом в мою окончательно растрепавшуюся прическу. Макушкой я чувствовала горячее дыхание, и это было так мирно, совершенно по-домашнему, что я подумала: только теперь, только сейчас я начинаю по-настоящему узнавать шеда, за которого меня выдали замуж. Мы молчали. Я рассеянно гладила его руку — касаться его было приятно. Да и вообще, просто лежать рядом, чувствовать его тепло, слушать размеренное дыхание…
Но мне не давала покоя одна мысль, и я не преминула ее высказать:
— Эрис, кто был этот… Релт? Твой брат не взбесится ли оттого, что на балу случился поединок?
— Не бойся, душа моя, — прошелестело в спальне, — я убил брата Релии. Подозреваю, что именно она все это и подстроила… Ну, теперь, надеюсь, уймется.
— Ах, вот как…
Я посмотрела на большую луну, разбитую на части витражной рамой окна. Не знаю, с чего вдруг Эрис решил, что его покинутая невеста уймется?
— Она думала, что со мной можно играть, — пояснил он, — теперь поняла, что это не останется безнаказанным, даже учитывая мое положение.
— А если бы это был не брат Релии? Ты бы… и его убил?
— Разумеется, — твердо ответил Эрис, — любого, кто посмеет тебя обидеть.
— Как бы тебе не пришлось изрубить весь двор, — проворчала я, — вряд ли ко мне когда-либо отнесутся так, как тебе бы этого хотелось.
— Не думай сейчас об этом, хорошо? Мы справимся.
Я кивнула и крепче прижалась к нему боком. Все-таки в объятиях Эриса я чувствовала себя гораздо уверенней, и совсем не хотелось, чтобы он выпустил меня из кольца рук.
— Скажи, ты правда… меня любишь? — прошептала я в темноту, — если ты хочешь, чтобы я осталась, обещай, что больше никогда… никогда не будешь вести себя так, как вел. Знаешь, это было очень больно, потому что я… Ну, хоть я и говорила, что освободила бы тебя в любом случае… вернее, так оно и было, но я… знаешь, если фантом — это в самом деле то, что составляет суть любой тени, то я, выходит, так глупо, так безрассудно полюбила то, что в тебе.
— То, что есть я сам, — тихо поправил Эрис и умолк.
Потом приподнялся на руках, поцеловал в плечо.
— Это, Лора, самый ужасающий пример, когда предрассудки вкупе с ненавистью могут задавить то, что ты собой представляешь. Хорошо, что я это понял вовремя. Ведь вовремя?
— Вовремя, — согласилась я, а сама подумала, что если бы не осознал, утром я бы сбежала с Сольей.
Теперь, правда, придется с ней объясниться, как-то ее утешить. Она ведь себе уже наверняка рисовала картины бешеных скачек на зеленых ящерах, а я взяла — и передумала бежать.
Я и в самом деле передумала. Зачем бежать оттуда, где тебе хорошо? Ведь действительно хорошо, зачем себя обманывать.
— Даже если ты еще сомневаешься, дай мне немного времени, — от его шепота кожа покрывалась мурашками.
Я улыбнулась в темноту. Конечно, я дам тебе время, мой муж. Сколько попросишь.
Потом он целовал меня в шею, в то время как свободная рука хозяйничала в области груди. Поцелуи сделались настойчивыми, Эрис легко перевернул меня на спину и навис, вопросительно заглядывая в глаза.
— Лора? — выдохнул почти беззвучно.
И столько надежды и сдерживаемой радости было в голосе, что я, всхлипнув, потянулась сама к нему, обняла за шею и поцеловала, неловко и неумело. В сердце зарождалось нечто новое, хрупкое и несмелое, но я уже чувствовала, как оно связало нас невесомой золотой нитью.
Это было к лучшему. В конце концов, у меня не было больше никого в этом мире, только мой муж из города Теней.
* * *
Я проснулась на рассвете и долго лежала, рассматривая лицо спящего мужа. Во сне оно выглядело как будто моложе, мелкие морщинки разгладились, Эрис улыбался чуть заметно — наверное, снилось что-то приятное. И вот так, глядя на него, вспоминая все то, что произошло этой ночью между нами, я думала о том, что приняла правильное решение. Я… останусь и буду его женой, и у нас обязательно все сложится. Надо было теперь все объяснить Солье. Она, конечно, разочаруется, быть может, разозлится — но все же мне казалось, что поймет. Ведь Солья и сама говорила, что во дворце к Эрису дамы липнут. Так отчего бы и мне не пасть жертвой его чар?
Улыбнувшись собственным мыслям, я осторожно, чтобы не разбудить Эриса, выбралась из постели, сунула ноги в домашние туфли, набросила на плечи пеньюар. В шкатулке завозился Желток, я его пожалела и выпустила. Он тут же пристроился на моем плече, выпуская вокруг себя пузырьки мрака и тихонько бормоча свое «буль-буль».
Что ж, надо было идти.
И, убедившись, что Эрис Аш-исси не проснулся, я выскользнула из спальни.
В коридорах было прохладно, пахло сдобой, потому что где-то на кухне уже пеклись булочки. Я спустилась по лестнице, свернула к двери, ведущей в сад — стоило ее открыть, как меня буквально омыло утренней свежестью и ароматом ночных цветов. Подозревая, что Солью следует ждать рядом с «нашей» скамейкой, я направилась туда, ежась, кутаясь в пеньюар. Все же нужно было одеться теплее. С другой стороны, я ведь не пробуду здесь долго? Только переговорю с девочкой — и обратно, в теплую постель. К мужу.
От мыслей об Эрисе я улыбнулась и, наверное, покраснела. Странное и трудное счастье я себе нашла. Если бы кто сказал, что свяжусь с тенью, никогда бы не поверила. Что ж, порой жизнь подбрасывает нам такие сюрпризы, которые похлеще выдуманных приключений в публикуемых романах.
Размышляя понемногу о том, о сем, я добралась до знакомой скамьи и огляделась. Сольи ещё не было. Я мысленно обозвала ее соней — ну надо же, специально предупредила о том, что встречаемся на рассвете, а сама, конечно же, все проспала. И что теперь? Идти обратно, так и не дождавшись? Все-таки было прохладно. И туфли промокли от росы.
Я разочарованно вздохнула. Мутные тени рядом с деревьями дрогнули, словно там кто-то был.
Еще мгновение — и на свет выступили призрачные фигуры воинов. Я отшатнулась, вскрикнула… Вскрикнула бы, потому что кто-то быстро и ловко зажал мне рот. Желток метнулся прочь, куда-то под деревья, и пропал из виду.
— Тише, ти-ше, — голос этот я узнала бы из тысячи, голос Релии.
«Что тебе надо?» — билось в голове вместе с пульсом.
Хотя, и так понятно, что. Релия всего лишь пришла мстить за убитого брата.
— Нет, надо, — внезапно зло сказал он, сверкнув глазами, — никто больше не посмеет тебя обидеть. И я придумаю, как быть с братом, как обойти клятву и ее силу. Чтобы мы могли просто жить. Но это… если ты меня простишь и согласишься быть рядом.
Он умолк, сверля меня взглядом. Ждал ответа.
Я же…
Я простила. Наверное, еще раньше простила.
Но как же побег? Как же Солья? Как же… все?!
— Нам не дадут здесь жить хорошо, — растерянно промямлила я.
Ох, не то нужно было говорить. Но ничего иного в голову не пришло.
— Я сделаю так, что дадут, — уверенно ответил Эрис, — самое главное — это ты. И сегодня, на балу… после того, как его величество пыжился и доказывал собственное превосходство, мне показалось, что мое положение не безнадежно, что у нас ещё все может быть… хорошо, так, как должно, так, как ты того достойна.
— А как… я достойна?
Он улыбнулся. Мы все еще касались друг друга лбами, совершенно обнаженные на кровати.
— Лучше всех, Лора. Женщина, которую я люблю, получит все.
Почему-то меня начало знобить. Что же теперь? Я могла сбежать с Сольей, а могла остаться с человеком… нет, с шедом, который всего лишь наконец сообразил, что не нужно бороться с собой. Но что я сама чувствовала по отношению к нему?
Заглядывать в собственное сердце было страшно, но все же отважилась — одним глазком.
Не знаю, что это было за чувство, но уж точно не равнодушие.
— Позволь мне любить тебя, — прошептал Эрис, — так, как правильно. Так, как надо было с самого начала…
— А как… надо было? — горько спросила я, — без твоей этой заморозки?
Я хотела добавить, что каждый раз, когда он так делал, мне все казалось, что он даже прикасается ко мне с отвращением. Впрочем, ему было за что не любить людей, так ведь?
Муж погладил меня по щеке. Потом нежно, очень нежно поцеловал. Его поцелуи расцветали на коже, словно цветы эллериума — темной сладостью, предвкушением большего.
— Эрис! — пискнула я, когда поцелуи опустились ниже пупка, — что ты…
— Молчи, — приказал он и раздвинул мне ноги.
На мгновение стало очень щекотно, я глупо хихикнула — и даже испугалась происходящего. Это никуда, совсем никуда не годится. Знала бы матушка…
— Эрис! — возмущенно.
— Тихо, — строго сказал он, — не сопротивляйся.
Я невольно опустила руку, пальцы запутались в его густых волосах.
— Что ты делаешь? Так нельзя!
Мои ноги оказались раздвинуты ещё шире. Внезапное удовольствие омыло жаркой волной, я вскрикнула.
Но, как оказалось, это было лишь начало.
И, пожалуй, Эрис Аш-исси в одном был прав: вот так было правильно.
* * *
Луна в городе Теней такая, что ей хочется любоваться. Возможно, это тени ее такой делают. Или как-нибудь настраивают свойства купола своей реальности, чтобы луна была именно такой: огромной, низкой, цвета лимонного золота.
Сейчас луна бессовестно заглядывала прямо в витражное окно, заливая спальню бледным светом. По полу стелились размытые квадраты, последний из них ложился на край моей кровати, выхватывая из сумрака две пары босых ног. Наших с Эрисом ног.
Он обнимал меня, прижимая к себе, зарывшись носом в мою окончательно растрепавшуюся прическу. Макушкой я чувствовала горячее дыхание, и это было так мирно, совершенно по-домашнему, что я подумала: только теперь, только сейчас я начинаю по-настоящему узнавать шеда, за которого меня выдали замуж. Мы молчали. Я рассеянно гладила его руку — касаться его было приятно. Да и вообще, просто лежать рядом, чувствовать его тепло, слушать размеренное дыхание…
Но мне не давала покоя одна мысль, и я не преминула ее высказать:
— Эрис, кто был этот… Релт? Твой брат не взбесится ли оттого, что на балу случился поединок?
— Не бойся, душа моя, — прошелестело в спальне, — я убил брата Релии. Подозреваю, что именно она все это и подстроила… Ну, теперь, надеюсь, уймется.
— Ах, вот как…
Я посмотрела на большую луну, разбитую на части витражной рамой окна. Не знаю, с чего вдруг Эрис решил, что его покинутая невеста уймется?
— Она думала, что со мной можно играть, — пояснил он, — теперь поняла, что это не останется безнаказанным, даже учитывая мое положение.
— А если бы это был не брат Релии? Ты бы… и его убил?
— Разумеется, — твердо ответил Эрис, — любого, кто посмеет тебя обидеть.
— Как бы тебе не пришлось изрубить весь двор, — проворчала я, — вряд ли ко мне когда-либо отнесутся так, как тебе бы этого хотелось.
— Не думай сейчас об этом, хорошо? Мы справимся.
Я кивнула и крепче прижалась к нему боком. Все-таки в объятиях Эриса я чувствовала себя гораздо уверенней, и совсем не хотелось, чтобы он выпустил меня из кольца рук.
— Скажи, ты правда… меня любишь? — прошептала я в темноту, — если ты хочешь, чтобы я осталась, обещай, что больше никогда… никогда не будешь вести себя так, как вел. Знаешь, это было очень больно, потому что я… Ну, хоть я и говорила, что освободила бы тебя в любом случае… вернее, так оно и было, но я… знаешь, если фантом — это в самом деле то, что составляет суть любой тени, то я, выходит, так глупо, так безрассудно полюбила то, что в тебе.
— То, что есть я сам, — тихо поправил Эрис и умолк.
Потом приподнялся на руках, поцеловал в плечо.
— Это, Лора, самый ужасающий пример, когда предрассудки вкупе с ненавистью могут задавить то, что ты собой представляешь. Хорошо, что я это понял вовремя. Ведь вовремя?
— Вовремя, — согласилась я, а сама подумала, что если бы не осознал, утром я бы сбежала с Сольей.
Теперь, правда, придется с ней объясниться, как-то ее утешить. Она ведь себе уже наверняка рисовала картины бешеных скачек на зеленых ящерах, а я взяла — и передумала бежать.
Я и в самом деле передумала. Зачем бежать оттуда, где тебе хорошо? Ведь действительно хорошо, зачем себя обманывать.
— Даже если ты еще сомневаешься, дай мне немного времени, — от его шепота кожа покрывалась мурашками.
Я улыбнулась в темноту. Конечно, я дам тебе время, мой муж. Сколько попросишь.
Потом он целовал меня в шею, в то время как свободная рука хозяйничала в области груди. Поцелуи сделались настойчивыми, Эрис легко перевернул меня на спину и навис, вопросительно заглядывая в глаза.
— Лора? — выдохнул почти беззвучно.
И столько надежды и сдерживаемой радости было в голосе, что я, всхлипнув, потянулась сама к нему, обняла за шею и поцеловала, неловко и неумело. В сердце зарождалось нечто новое, хрупкое и несмелое, но я уже чувствовала, как оно связало нас невесомой золотой нитью.
Это было к лучшему. В конце концов, у меня не было больше никого в этом мире, только мой муж из города Теней.
* * *
Я проснулась на рассвете и долго лежала, рассматривая лицо спящего мужа. Во сне оно выглядело как будто моложе, мелкие морщинки разгладились, Эрис улыбался чуть заметно — наверное, снилось что-то приятное. И вот так, глядя на него, вспоминая все то, что произошло этой ночью между нами, я думала о том, что приняла правильное решение. Я… останусь и буду его женой, и у нас обязательно все сложится. Надо было теперь все объяснить Солье. Она, конечно, разочаруется, быть может, разозлится — но все же мне казалось, что поймет. Ведь Солья и сама говорила, что во дворце к Эрису дамы липнут. Так отчего бы и мне не пасть жертвой его чар?
Улыбнувшись собственным мыслям, я осторожно, чтобы не разбудить Эриса, выбралась из постели, сунула ноги в домашние туфли, набросила на плечи пеньюар. В шкатулке завозился Желток, я его пожалела и выпустила. Он тут же пристроился на моем плече, выпуская вокруг себя пузырьки мрака и тихонько бормоча свое «буль-буль».
Что ж, надо было идти.
И, убедившись, что Эрис Аш-исси не проснулся, я выскользнула из спальни.
В коридорах было прохладно, пахло сдобой, потому что где-то на кухне уже пеклись булочки. Я спустилась по лестнице, свернула к двери, ведущей в сад — стоило ее открыть, как меня буквально омыло утренней свежестью и ароматом ночных цветов. Подозревая, что Солью следует ждать рядом с «нашей» скамейкой, я направилась туда, ежась, кутаясь в пеньюар. Все же нужно было одеться теплее. С другой стороны, я ведь не пробуду здесь долго? Только переговорю с девочкой — и обратно, в теплую постель. К мужу.
От мыслей об Эрисе я улыбнулась и, наверное, покраснела. Странное и трудное счастье я себе нашла. Если бы кто сказал, что свяжусь с тенью, никогда бы не поверила. Что ж, порой жизнь подбрасывает нам такие сюрпризы, которые похлеще выдуманных приключений в публикуемых романах.
Размышляя понемногу о том, о сем, я добралась до знакомой скамьи и огляделась. Сольи ещё не было. Я мысленно обозвала ее соней — ну надо же, специально предупредила о том, что встречаемся на рассвете, а сама, конечно же, все проспала. И что теперь? Идти обратно, так и не дождавшись? Все-таки было прохладно. И туфли промокли от росы.
Я разочарованно вздохнула. Мутные тени рядом с деревьями дрогнули, словно там кто-то был.
Еще мгновение — и на свет выступили призрачные фигуры воинов. Я отшатнулась, вскрикнула… Вскрикнула бы, потому что кто-то быстро и ловко зажал мне рот. Желток метнулся прочь, куда-то под деревья, и пропал из виду.
— Тише, ти-ше, — голос этот я узнала бы из тысячи, голос Релии.
«Что тебе надо?» — билось в голове вместе с пульсом.
Хотя, и так понятно, что. Релия всего лишь пришла мстить за убитого брата.