Эрис Аш-исси пожал плечами.

— Как скажешь, Лора.

И вдруг равнодушно отвернулся от меня, совершенно забыв о моем присутствии. Я хотела было напомнить о своем желании покинуть город Теней, но не стала. Эрис смотрел на мраморную статую так, как будто в глазах ее, вырезанных в мраморе, по-прежнему жила та любовь, которую, покидая этот мир, мать унесла с собой.

Я тихонько пошла прочь, думая о том, что все это слишком больно, слишком горько и тоскливо, и что надо поскорее погладить Желтка. Мой муж точно знал, что понадобится нелюбимой жене в городе Теней.





* * *


За два дня до королевского бала, куда нам с Эрисом предстояло идти, произошло сразу два — нет, даже три важных события. Во-первых, ко мне вернулся мой магический резерв. Вот так, тихо и незаметно, я проснулась и поняла, что той пустоты, что постоянно ощущалась где-то в груди, больше нет. Не веря собственному счастью, я быстренько выпустила из пальцев несколько темных волокон и сплела «коврик», простенькое заклинание левитации. Розовая банкетка послушно приподнялась над полом, я рассмеялась, толкнула ее обратно, а она все равно всплыла, как будто я пыталась утопить под водой перевернутое ведро, наполненное воздухом. Возвращение резерва означало то, что Эрис Аш-исси больше во мне не нуждался, и я могла бежать.

Во-вторых, состоялась примерка платья, которое готовили для моего первого бала при дворе, и для которого Аантэ плела кружева. Стоит ли говорить, что никогда в жизни я не примеряла ничего даже близко напоминающего такое одеяние? Позабыв, как дышать, я смотрела на собственное отражение: будучи традиционного для теней покроя, а именно — плотно облегающее тело до бедер, а затем ниспадающее волнами до щиколоток, платье было двойным, поверх темно-изумрудного атласа нашиты те самые кружева Аантэ. И вот они-то и творили то самое волшебство, которое превратило мое отражение из обычной девушки в волшебную королеву. Кружева — тонкие, невесомые, с немыслимыми выплетенными узорами — на свету напоминали самый лучший черный жемчуг. Живые переливы, впитавшие все оттенки павлиньего пера, скользили бликами, прихотливо обрисовывая мой силуэт, а я… бледная, немного растерянная, таращусь в зеркало и вдруг понимаю, что действительно — и совершенно нечеловечески — красива. В этом платье, достойном монаршей особы, с зелеными глазами, которые ярко сверкают, с небрежно подобранными ярко-рыжими волосами. Это было похоже на наваждение. Я застыла перед зеркалом, не веря тому, что видела, и опомнилась только тогда, когда Аантэ за спиной пискнула и куда-то делась, а ее место занял мой муж.

Он обежал меня взглядом и, кажется, довольно ухмыльнулся.

— Нравится?

Не видя смысла лгать, я кивнула.

— Мне тоже.

Приблизившись ко мне со спины почти вплотную, он положил мне ладони на плечи. Я невольно вздрогнула, ощутив сквозь тонкую ткань тепло. Посмотрела вопросительно в зеркало — мол, с чего бы такое внимание к моей особе? Но по лицу Эриса было трудно что-либо понять. Кажется, он что-то обдумывал — впрочем, он почти всегда находился в состоянии глубокой задумчивости, при этом меня совершенно не замечая.

Но — он стоял у меня за спиной. И его ладони по-прежнему лежали на моих плечах, по коже расползалось приятное тепло. Я снова посмотрела на своего мужа, стало немного грустно. Я все время убеждала себя, что испытаю лишь облегчение, когда расстанусь с ним, но что-то очень глупое в моей душе, привязчивое, тихо пищало о том, что мне все равно будет его не хватать. Долго ещё будет не хватать, несмотря на то, что брак наш был несчастливым.

Эрис убрал одну руку с моего плеча, пропустил сквозь пальцы мой локон и тихо, запинаясь, спросил:

— Лора, ты… хочешь вечером покататься на моем эшти?

У меня перед глазами вмиг, как живое, нарисовалось чудовище, на котором Эрис Аш-исси выезжал из дома. Это было что-то длинное, похожее на угря, или на водяную змею, только толщины такой, что Эрис садился на это, как на лошадь. В седло.

И тут же мной овладела подозрительность.

Мой муж предыдущие дни даже не смотрел в мою сторону. И на ночь не приходил, чему я даже радовалась. Так с чего бы… такая милость?

Прищурившись, я спросила:

— Хочешь от меня избавиться?

Бледное лицо его дрогнуло, как будто подернулось легкой рябью, но тут же снова обрело каменно-спокойное выражение.

— Нет. Зачем мне это?

— Резерв вернулся, — прошептала я, — ты же знаешь уже об этом? Теперь ты свободен, твоей жизни ничего не угрожает. Я тебе больше не нужна… живая.

— Не говори глупостей, — внезапно зло ответил он, — я не собираюсь сбрасывать тебя со спины Ленуса. И скармливать ему тоже тебя не собираюсь. Я просто предложил прокатиться вечером… Что в этом дурного?

— Дурного ничего, — я качнула головой, — просто слишком неожиданно. Я уж думала, что ты забыл о моем существовании.

— Хочешь, чтобы вспомнил, м-м?

И, не давая мне времени, чтоб ответить, повторил вопрос:

— Так что, хочешь покататься?

— Хочу, — ответила я.

На самом деле, было страшно даже думать о том, что он меня посадит на свою жуткую летающую полурыбу-полузмею, и что я буду ей управлять.

Но, если уж я собралась покинуть город Теней, как здорово будет потом вспомнить, что мне довелось прокатиться на эшти!

Эрис, все ещё глядя на меня в зеркало, все ещё стоя у меня за спиной, слабо улыбнулся.

— Прекрасно. После ужина, когда я вернусь из дворца.

Знаем мы эти походы. Аантэ мне периодически нашептывала, что до нее доходят слухи, что Орис Аш-исси не упускает ни одного удобного случая, чтобы не напомнить своему брату о том, на ком он женат, и о том, что, когда появится ребенок, в глазах нобилей он станет совершенно непригодным к тому, чтобы когда-нибудь претендовать на престол. Потому что у Ориса только Солья, а Эрис еще и женат на человечке.

И тут я не выдержала, повернулась к нему.


— Почему ты позволяешь Орису все это с собой делать? — спросила прямо.

Мгновение — и в темных глазах моего мужа появился опасный алый проблеск. Он помолчал мгновение, затем ответил, вопросом на вопрос:

— А почему ты позволяла Оттону ле Ферн унижать себя?

— Я… — на миг задохнулась от растерянности, затем выпалила, — потому что… он был сильнее меня! И у меня не было выхода!

Эрис улыбнулся, очень горько, понимающе.

— Вот видишь? На данный момент Орис тоже сильнее меня, и у меня тоже нет выхода. Я принес клятву верности, Лора, помнишь? Как только я попытаюсь что-то предпринять, она меня и убьет. Но, как я тебе говорил, мне хочется немножко пожить. После того, как много лет я провел в путешествиях, изучая обычаи людей.

Я сглотнула вязкую слюну, глядя на него. Неужели нет выхода?

— Ты можешь как-нибудь обойти клятву?

— Ты хочешь, чтоб я убил своего брата? — хитрая улыбка, какой улыбался фантом в осеннем саду.

— Не знаю, — шепотом ответила я, — но терпеть это…

— Но мне приходилось терпеть и большее, — резко ответил Эрис. Помолчал. — считаешь меня слабым, да?

Я прикрыла глаза.

Слабым?

Я вспоминала то, что нашла в подземелье замка ле Ферн.

Было ли слабостью то, что Эрис Аш-исси отправился забрать Солью? Было ли слабостью то, что он попал в ловушку? Побери меня Чистый… и можно ли назвать слабостью то, что после всего этого ему просто хочется немного пожить? Просто жить, спать в чистой постели, есть нормальную пищу…

— Ты не слабый, — выдохнула я, — но почему? Почему никто из нобилей за все эти годы не пытался тебя разыскать? Они ведь… могут слушать шепот теней, или как там это у вас происходит, они могли тебя разыскать и спасти! Так почему, Эрис?

Он все ещё смотрел на меня с грустной улыбкой, а я вдруг представила себе, что именно так улыбалась ему его мать, когда маленький Эрис шалил или донимал ее чем-нибудь. Стало совсем грустно, жаль, под рукой не было Желтка.

— Просто у нас каждый сам за себя, Лора, — ответил он, — ну так что, будешь кататься на Ленусе? Только пусть Аантэ подберет тебе подходящую одежду…

…И вот, наступил тот самый миг, когда длинная тень мелькнула за окнами обеденного зала. Позабыв о недопитом чае, я вскочила, едва не опрокинула стул.

— Исси! — в недоумении воскникнула Аантэ, — что с вами?

Я ткнула пальцем в окно.

— Супруг вернулся!

Аантэ понимающе кивнула, а я почти бегом ринулась к выходу во внутренний двор.

И, спрашивается, чего бегу? Словно любимого встречаю. Ведь не любимый же, совершенно… А я все равно бегу, и стук жестких каблучков рассыпается горохом по пустым коридорам, по каменным лестницам.

Наверное, мне и в самом деле очень хотелось покататься на большом и очень хищном на вид эшти.

Я распахнула высокие двери, выскочила на крыльцо, запыхавшись. Они уже были там, Эрис и Ленус. Эрис — стоит перед крыльцом, как всегда, одет с иголочки, серебряное шитье поблескивает, свежий, выглядит так, словно и не целый день во дворце топтался, а отдыхал в дивном саду.

Ленус… свивался в кольца, косил на меня недовольным красноватым взглядом, грыз удила. Вблизи была видна мелкая серая чешуя, и то, как меняется цвет плавников, переходя от стального к черному. У самой головы Ленуса, перед спинным плавником, было закреплено седло. Я озадаченно посмотрела на Эриса — мы что, полетим вот так, он — в седле, а я — у него на руках? Еще выпустит случайно…

— Не бойся, не уроню, — сказал муж, словно читая мои мысли.

Он подошел к голове Ленуса, поставил ногу в стремя и ловко уселся в седло. Поманил меня к себе.

— Лора?

Опомнившись, я осторожно шагнула вперед. Ленус косился на меня… совсем сердито, даже зубы показал, острые, словно игл во рту напихано. Я мелкими шажками трусливо подобралась поближе к Эрису, ойкнула от неожиданности, когда он резким движением сгреб меня за талию, дернул вверх, усаживая поверх седла, боком, так что я оказалась сидящей у него между ног. Я неловко поерзала и смутилась. Потом рассердилась на себя — это мой муж, и уж кого-кого, а его стесняться поздно. Но все равно, я смутилась еще больше почему-то, когда он обнял меня, прижимая к себе, а свободной рукой взял поводья. Его ладонь… у меня под грудью, такая большая, теплая. Сердце забилось быстрее.

— Ну что, полетели? — шепот пощекотал шею.

А потом Эрис Аш-исси смутил меня окончательно, легонько прикусив мочку уха и потянув.

Что это с ним сегодня? Опоили чем во дворце?

Подумать над странным поведением мужа мне не дали: гигантский рыб, повинуясь Эрису, поплыл вперед — и вверх, все быстрее и быстрее. Я только сжала челюсти, чтобы не заорать от ужаса. Курчавые макушки деревьев вдруг оказались далеко внизу, под ногами, затем я увидела ярко-синие крыши, белые башни дворца вдали и где-то у горизонта — заходящее солнце, багровым шариком ныряющее в позолоченный пух облаков.

Сама не заметив, я вцепилась в руку Эриса. Сердце замирало. Прохладный ветер трепал волосы, выхватывая пряди из прически. Было… страшно. Но, отдышавшись, и сообразив, что вниз смотреть просто не нужно, я почувствовала и ещё что-то, кроме страха.

— Свобода, — подсказал на ухо муж, — только здесь, под куполом неба.