Эрис Аш-исси снова пришел поздно вечером, уже привычно шагнув в блеклый круг света из теней, окинул меня хмурым взглядом — я уже была в постели и приподнялась на локте. Затем, не говоря ни слова, он начал раздеваться. Так обыденно, с таким кислым видом, что было понятно: пришел исполнять тяжкую повинность. Я молча наблюдала, как он стянул через голову сорочку, бросил ее на спинку кресла. Свет играл на мышцах, обрисовывая уродливые бугры там, где остались рубцы. Наши взгляды встретились, и Эрис торопливо отвернулся, словно боялся, что я прочту в его глазах нечто такое, чего мне знать не следует. Выглядел он при этом… Жалко. И в тот момент, когда он приступил к шнуркам на штанах, я поинтересовалась:
— Зачем ты пришел?
Он пожал плечами, не глядя на меня. А плечи… такие широкие, и казались такими надежными, что за ними хотелось укрыться от всех невзгод. Но увы, все то, что может дать Эрис Аш-исси, предназначено не мне. И так странно… Я должна его ненавидеть — за то, что заманил меня фантомом, за то, что украл мой резерв, но не получалось. Вместо ненависти в груди трепетал слабенький огонек жалости. Да, побери меня Чистый. Мы с моим мужем просто оказались в очень неприятной ситуации, для нас двоих неприятной, и с этим ничего не поделаешь.
Поскольку он не ответил, я повторила:
— Зачем ты пришел?
И тут же получила в ответ язвительное:
— Так ведь исполнить супружеский долг, дражайшая супруга. Или ты забыла?
— У меня голова болит, — категорично заявила я.
Эрис Аш-исси продолжал невозмутимо раздеваться. Свет скользил по гладкой коже, по великолепному торсу. Я вдруг подумала, что, если бы его мать была жива, то наверняка бы очень гордилась таким сыном. По крайней мере, я бы точно гордилась тем, что подарила миру такую красоту с капелькой тьмы.
— Тебе придется потерпеть. Брат ждет не дождется, когда я окончательно очерню себя рождением полукровки.
Сказал — словно под дых ударил. Я торопливо сморгнула набежавшие вдруг слезы и сквозь зубы проговорила:
— Не стоит так переживать по этому поводу. Никто не узнает о том, будет или нет ребенок.
— Это отчего же? — нахмурился, даже лицом потемнел как будто.
— Когда вернется мой резерв, я уйду отсюда, — громко сказала я и отвернулась. И почему наши разговоры причиняют мне боль? Ведь должно быть все равно. Я просто не могла привязаться ни к фантому, ни к его хозяину.
Я отвернулась — и поэтому не заметила почти неуловимого движения, которым Эрис Аш-исси перетек на постель и резко опрокинул меня на спину, заламывая руки вверх.
— Пусти! — взвизгнула я, — отстань!
Но он навис надо мной, удерживая запястья, ловко вклинившись своим телом мне между ног и тем самым почти обездвижив. Все что мне оставалось — попытаться укусить его за щеку, но Эрис ловко уклонился, да так дернул меня за руки, что, казалось, сейчас они выскочат из суставов.
— Никуда ты не уйдешь! — прорычал он мне в лицо.
Чернильные глаза стремительно наливались алым, как будто отблески бушующего внутри огненного смерча.
— Уйду! — упрямо прошипела я, извиваясь и все еще пытаясь выбраться из-под тяжелого и — что уж там — весьма сильного тела. — Как только резерв вернется, ноги моей здесь не будет!
— Не уйдешь! — он прошипел, сверкая алыми глазищами.
Мне показалось, что даже зубы у него начали расти и заостряться. И стало страшно. Я замерла, напряглась, словно пружина, изо всех сил стараясь сжать колени. Так мы пыхтели еще несколько мгновений, а потом Эрис как будто замер, задумался… И в следующий миг, перехватив одной рукой мои запястья, свободной задрал подол моей сорочки. Внутренней поверхностью бедер я ощущала, каким горячим было его тело. Он словно пылал. И в этот раз… Он не воспользовался своей замораживающей магией. В первый раз я почувствовала его, то, как все это происходит на самом деле.
Все-таки сначала стало немного больно. Но при этом — удивительно приятно.
— Ты останешься здесь, — хрипло сказал Эрис.
И больше ничего не говорил. Мне казалось, что с каждым толчком он скрипел зубами. Не сводил с меня пылающего взгляда, глядел так пристально, что я зажмурилась… И сосредоточилась на ощущениях, возникающих во вполне определенной части тела. Там… было горячо. Внезапно приятно — этакое тянущее чувство и странное ощущение, что вот, сейчас, что-то…
Оно просто разнесло меня на части. Я взорвалась, разлетелась тысячью осколков во тьме, невольно выкрикивая его имя, захлебываясь в собственных стонах и крике. А потом — медленно, очень медленно, словно листок, кружась по ветру… Мысли возвращаются так неохотно, как будто их не должно быть.
Эрис Аш-исси отскочил от меня, словно ошпаренный. Я и слова не успела сказать, как он подхватил свою одежду и стремительно канул в темноту.
— Сбежал, гад, — простонала я с глупой улыбкой.
И опомнилась. Я ведь не собираюсь здесь оставаться. А то, что произошло только что — вообще непонятно, для чего и почему, и, конечно же, не изменит его отношения ко мне.
«Но, дорогая, ты хотя бы узнала, что так тоже бывает», — я горько усмехнулась, перекатилась на бок.
Да, так тоже бывает. И, наверное, так бывает всегда, когда люди друг друга любят. Возможно, когда я вырвусь отсюда, я встречу свою половинку…
Я прикрыла глаза и зевнула. После малоосмысленного, но такого приятного занятия тянуло в сон, и я не стала сопротивляться. Соскользнула в приятный мрак без сновидений.
Проснулась я резко, словно меня толкнули в бок. В спальне было тихо, светильники у трюмо почти погасли, едва тлели желтым. Сквозь витраж в комнату лился яркий лунный свет, вырезая из темноты кружево. А на краю постели сидел… Сперва я решила, что вернулся мой муж. Мало ли, объясниться захотел. Затем, приглядевшись, я сообразила, что темный силуэт как будто из желе, сквозь него слегка просвечивает желтый глазок светильника. В груди все замерло, взялось наледью. Но я глубоко вдохнула, выдохнула и решила, что уж фантома бояться не буду.
Я резко села, одернула подол сорочки и скрестила руки на груди. Фантом не шевелился и смотрел на меня грустно, словно доверчивый щенок, которого обманули и отобрали котлету. Ну надо же! А ведь именно я должна сидеть именно с таким видом. Это ведь не его обманывали, и не его привязывали к алтарю!
— Зачем ты пришел? — спросила я. Получилось довольно резко, и полупрозрачная копия моего мужа как будто вздрогнула.
— Вернее, зачем он тебя прислал?
Фантом бесшумно вздохнул. Я же разглядела, что он одет именно так, как разгуливал в саду герцога ле Ферн. Так, как соблазнял глупую воспитанницу пансиона, меня то есть. И это внезапно разозлило. Страх ушел, просочился словно вода сквозь пальцы, а я выпрямилась, расправила плечи.
— Если тебе нечего сказать, шел бы ты к своему хозяину, — бросила я, — не понимаю, зачем он тебя прислал.
— Не сердись, — прошелестело по комнате, — он даже не знает, что я здесь.
— Это как? Он при смерти?
— Он просто напился и уснул так крепко, что я мог выбраться наружу, — тихо ответил фантом.
— Ну надо же, — с сарказмом заметила я, — с чего бы твоему хозяину так страдать? Все, что вы планировали — получилось. Глупая девка отпустила тень…
— Не надо, не говори так, — прошептало полупрозрачное создание.
— Это отчего же? Ведь правда — она именно такова, — я начинала злиться, кулаки невольно сжались. Ух, так бы и поколотила… Жаль, что наверняка руки провалятся в пустоту. — Ты прекрасно справился с задачей, врал просто мастерски. Хотя… нет, недостаточно мастерски. Я должна была влюбиться в тебя, но я не влюбилась.
Фантом, казалось, опечалился ещё больше. Поник, ссутулился, словно больная ворона на ветке. И лица почти не видать за острыми смоляными прядями.
— Я тебе не врал ни разу, — шепот царапал слух, — и я пришел, чтобы просто посмотреть… как ты спишь.
— Не врал? — я подскочила на кровати, — а вот это все? Все, что ты мне говорил?
— Это правда, — шелестел фантом, — когда я тебе говорил, что тебя хочу — правда. Когда я говорил, какая ты вкусная — правда. И сейчас говорю, какая ты была красивая, когда спала. Тихо так, словно цветок эллериума перед тем, как раскрыться навстречу ночи.
Я опешила. И снова возникло впечатление, что я медленно погружаюсь в трясину недоговорок и лжи. Однажды я уже испытывала это чувство, в замке Ферн. Ничем хорошим это не закончилось.
— Как же так, — вкрадчиво спросила я, — ты вешаешь мне на уши лапшу, красивую такую, пышную. Цветок эллериума, да? А твой хозяин меня ненавидит, или терпит с трудом. Кому из вас мне верить? Или, что самое правильное, нельзя верить вообще кому бы то ни было из города Теней?
Фантом развернулся ко мне, оперся на руку — хотя мог бы этого и не делать. Он плавал в воздухе, был полупрозрачным. Наверное, оттого, что хозяин сейчас не прилагал усилий по созданию материального фантома.
— Он дурак, — без обиняков заявила копия Эриса аш Исси, — он пытается ломать меня, пытается убедить меня, то есть самого себя, в том, что люди — это зло, и что ты ничего не значишь, так, пыль под ногами. Он уже устал бороться с самим собой, то есть, со мной, но упертый, как ваши ослы. Он отвергает саму мысль о том, что ты вкусная и для него тоже, и что не нужно отказываться от того, что хорошо и правильно, только потому, что желание Эриса Аш-исси внезапно совпало с извращенным желанием его брата. То есть, конечно, брат желал его унизить и растоптать, но на самом деле подарил то, что было нужно самому хозяину все эти годы.
— Ну, знаешь ли… — прошептала я, не имея ни малейшей идеи, что говорят в ответ на такие заявления.
Фантом утвердительно кивнул с легкой улыбкой. Улыбкой, той самой, по которой я так скучала! Проклятье…
— Да, у теней все сложно, — сказал он, — а как может быть просто, когда твоя внутренняя суть может покинуть тело и болтать о том, о чем не следует?
— И что, ты постоянно выбираешься из тела хозяина?
Я невольно хихикнула, вдруг представив, как фантом выскальзывает из Эриса Аш-исси, расстегнув какие-то внутренние застежки у того на животе.
— Напился он сильно, — с притворным сочувствием вздохнул фантом, — потерял контроль над своей внутренней сутью. Первый раз с ним такое, чтобы так набраться. А все после чего? После того, как понимание твоей вкусности начинает медленно доходить до него. А он сопротивляется, извивается, как уж на сковородке.
Я покачала головой.
— Знаешь, мне все это не нравится. Даже если ты и говоришь сейчас правду — в чем я сильно сомневаюсь. Но мне бы хотелось, чтобы ты — и настоящий Аш-исси пришли к какому-то совместному решению относительно меня. А еще лучше, отпустили бы меня домой.
— Так я и есть настоящий Аш-исси, — едва слышно пробормотал фантом, — я есть то, что у него глубоко внутри, то, что никто не видит. А ты — видишь, тебе повезло.
— О, да. Мне повезло просто непередаваемо!
— Конечно, повезло, — он вздернул бровь, а у меня перед глазами — сад герцога ле Ферн, и луна, и легкие, тревожащие душу ароматы осени…
— Что дурного в том, что ты вышла замуж за представителя королевского дома? — спросил фантом.
— Что хорошего в том, что мой муж смотрит на меня как… как… — я на миг запнулась, выбирая выражение, — как на племенную кобылу, которой надо понести? Что хорошего в том, что он не видит во мне существо, которое может чувствовать, которому бывает больно от его холодности?
И умолкла.
Пожалуй, сболтнула лишнего, как будто и мой фантом выбрался наружу. Великолепно!
Я потерла ладонью лоб, устало махнула рукой.
— Уходи. Я хочу выспаться. Наступит утро, и у меня будет под рукой Желток, и много книг, и как-нибудь я дотяну до того момента, как твоему хозяину все это надоест, и он меня отпустит… уходи.
Фантом укоризненно покачал головой, но не стал спорить, а начал медленно таять. На его губах играла загадочная улыбка, а я снова поймала себя на том, что тогда, в саду герцога ле Ферн, я чувствовала себя почти счастливой.
* * *
Желток мне здорово помогал, грусть уходила. А ещё поутру меня ждал футляр, обтянутый синим бархатом. Внутри я нашла тяжелый браслет из белого и желтого золота с изумрудами. Сперва я хотела отправить Аантэ с этим футляром обратно к мужу, да еще и передать на словах, мол, нечего таким образом пытаться откупиться от собственной совести, но затем передумала. Если дело дойдет до побега, мне придется где-то и на что-то жить, и вот тут подарочки Аш-исси, выполненные искусным мастером, будут кстати. Я молча застегнула браслет, полюбовалась на игру камней в солнечном свете. Да, так будет правильно. И погладила спинку Желтка.