Я побродила ещё немного, кутаясь в плащ. Становилось прохладно. Листву тронул ветер — и все влажно зашелестело, вновь посыпались листья. Уж не знаю, зачем я обернулась, наверное, почувствовала чей-то взгляд… И верно, по дорожке медленно шел Аш-исси, но… Я быстро зажала рот, чтоб не взвизгнуть от испуга: в обманчивом лунном свете мне вдруг померещилось, что тело его было совершенно бесплотным, что сквозь него проглядывали черные стволы старых яблонь. Но вот я моргнула — и все стало самым обычным, таким, каким и должно быть. Аш-исси остановился, не доходя нескольких шагов, обозначил кивком поклон.

— Доброй ночи, мисс Кромби. Вы снова нарушаете приличия, а заодно и требования герцога?

Его голос был полон такой чистой радости, что все мои страхи мгновенно испарились. Он словно зачаровывал меня — своей галантностью, обходительностью… своими рассказами. И сердце так предательски забилось в груди — тук-тук-тук. О, глупая, глупая Лора! Когда ты сбежишь от герцога леФерн, ты больше никогда не увидишь этого человека. И ты не сможешь его разыскать при всем желании, потому что даже не уверена в том, что Аш-исси — его подлинное имя.

— Сегодня ведь было нападение Диких на замок, — несколько хрипло ответила я, — мне хотелось с кем-то поговорить об этом. И не только об этом.

Он добродушно усмехнулся и протянул мне руку.

— Что ж, пойдемте, моя вкусненькая мисс Кромби.

— Не называйте меня так, это совершенно недопустимо.

— О, разумеется. Равно как и все то, что мы здесь с вами делаем. Кстати, как вам герцог? Говорят, многие женщины были от него без ума, пока не умерла в родах его сестра, и он не заперся в Ферне затворником.

Я невольно замедлила шаг. К чему это он? Неужели видел, как ле Ферн ко мне приставал в этом же саду? Покосившись на Аш-исси, я сообразила, что он смотрит на меня серьезно и внимательно. Значит, как-то увидел…

— Мне нужно отсюда бежать, — тихо сказала я, — надеюсь, вы понимаете, почему.

— Дело ваше, — с наигранным равнодушием согласился Аш-исси. Но в голосе были нотки тревоги.

— Вы не солгали про Лесли Уимбера, но солгали о том, что учите Солью. Она сегодня заявила, что все эти годы слышит исключительно ваш голос. Но при этом вас нарисовала. Чистый! Ну почему, почему все, кто здесь живет, исключительно лгут? И вы, зачем вы мне лжете?

Он остановился и с грустной улыбкой посмотрел на меня.

— Потому что пока не могу вам сказать правды. Мне запрещено.

— Да кто вам запретил? — взорвалась я, — вы — маг, весьма могущественный, богатый мужчина, наконец. Кто и что вам запретит?

Аш-исси стремительно шагнул вперед, преодолевая то немногое разделявшее нас пространство. Он оказался так близко, почти вплотную, и я ждала, что он меня сейчас сграбастает в охапку — но нет. Он склонился к моему лицу, согревая губы дыханием. Я невольно задрожала, хотелось просто закрыть глаза — и отдаться на его волю. Не иначе, околдовал он меня, этот мужчина.

— Знаете мою цену? — тихо спросил он.

— Да, — я кивнула, — ответьте. Кто вам запретил? Вы недоговариваете. То сообщаете нечто весьма важное для меня, то лжете по мелочам.

— О, это не мелочи.

Аш-исси не думал отстраняться. Он рассматривал мое лицо вблизи, он жадно втягивал воздух рядом с ним, словно не мог надышаться моим запахом.

— Тот, кто мне запретил, находится под фундаментом этого замка, — шепнул он. В темных глазах появился опасный блеск.

— Так скажите же, кто он, — выдохнула я.

Аш-исси резко отстранился и рассмеялся.

— О, мисс Кромби. За этот ответ одного поцелуя уже мало, понимаете?

— Вы… — я запнулась. Но сжала кулаки и храбро продолжила, — вы хотите, чтоб я стала вашей… любовницей?

— Я-то, может, и хочу. Но тот, кто может мне запрещать, не хочет. Или думает, что не хочет, потому что он ещё ни разу не целовал вас, не пробовал на вкус ваши губы. А они такие сладкие, что оторваться просто невозможно.

Я затрясла головой. Похоже, это единственный способ прочистить мысли. Что он несет? Какой-то бред.

— Кто находится под замком? Кто вам запрещает или разрешает?

Он вдруг взял меня за руки, очень нежно, оглаживая тыльные стороны ладоней. Посмотрел на меня хитро, из-под ресниц.

— Хотите знать, да? Тогда я требую аванс.

И легонько подтолкнул меня в густую тень, прочь с дорожки. Я забеспокоилась. Что он задумал? Надеюсь, аванс — это поцелуй? О, Лора, ну ты и связалась…

— Подождите, — пискнула я, — что вы хотите…

Договорить он мне не дал. Припечатал своим телом к стволу, заставил запрокинуть голову и поцеловал. Как-то особенно остро, безумно-отчаянно, словно выпивая мое дыхание. Все мысли разом куда-то делись, осталось лишь странное понимание того, что этот мужчина действительно во мне нуждается — как в пище, или как в воде или воздухе. И понимание этого оказалось настолько неожиданно-приятно, что я даже не сопротивлялась, когда он расстегнул пуговки на вороте, когда его шершавые пальцы коснулись моей груди, играя, доводя меня саму до странного, невесомого и совершенно не думающего состояния, когда тело делается безвольным, когда каждое прикосновение — словно разряд магической энергии. И странное чувство, словно хочется чего-то большего…

Я откинула голову назад, облокотилась на шершавый ствол. Аш-исси… его поцелуи переместились ниже, на шею, и ещё ниже, туда, где расстегнуто платье. Но это же…

— Подождите, — шепнула я, — не надо.

И невольно всхлипнула, когда горячие губы коснулись вершинки груди. Он согрел ее дыханием, обхватил губами, обвел языком.

Святая Матильда! Так хорошо мне ещё не было никогда.

Ощущения стянулись в горячий, стремительно пухнущий узел где-то под ребрами. О-о, что бы сказала матушка… если бы… знала, что ее воспитанница позволяет ласкать себя мужчине, и что это так восхитительно…


Но мысли о матушке внезапно спустили на землю.

— Прекратите! — шикнула я, — да что вы делаете? Мы… мы так не договаривались, нет!

Он оторвался от моей груди, посмотрел прямо в глаза и улыбнулся.

— Я тебя хочу, вкусная.

— Вот прям здесь? — в душе поднималось возмущение, — я вам что, дешевая девка?

Хотя… Как же он хорош, гад. Красив. Необычной такой красотой. И умен. Убийственное просто сочетание, особенно для девушки, которая всю сознательную жизнь провела в пансионе.

Аш-исси выпрямился и принялся с невозмутимым выражением лица застегивать пуговки на моем платье. А я… я все ещё с трудом переводила дыхание. Вот то, последнее, что он со мной вытворял, как будто затронуло совершенно неизведанные ранее свойства моего тела. Сердце колотилось как бешеное, а между ног стало непривычно горячо.

— У нас честная сделка, — спокойно сказал Аш-исси, — вы хотите информацию, я хочу вас.

— Вы ведете себя нечестно! — почти выкрикнула я, совершенно забыв о том, что нам могут услышать, — вы, вы… вы берете вот такой аванс, как вы изволили выразиться, а в замен — ничего!

— Тише, тише-тише, — хитрющая улыбка на полных губах, — не то ле Ферн услышит, что кто-то покушается на его сладкую ягодку.

«Ну, точно, все видел и слышал!» — я вмиг похолодела.

И ведь даже назвал меня так же, как и он!

Но — не время бояться.

— Кто живет под замком Ферн? — спросила напрямую.

Аш-исси долго и внимательно смотрел на меня, затем наклонился и внезапно поцеловал в лоб — нежно, целомудренно, как ребенка.

— Если вы все же спуститесь туда, — сказал он медленно, — то… найдете там чудовище.

— Какое чудовище? Снова лжете!

Он лишь покачал головой, приложил палец к губам и начала растворяться в воздухе.

— Куда! Стой! — прошипела я, хватая его за рукав, но цапнула пустое место.

Да какими же заклинаниями он пользуется? Еще ни разу не видела, чтобы люди, чтоб вот так…

Опомнившись, я побежала в замок.

Я найду, что такого прячет ле Ферн, чего бы мне это не стоило! Потому что становилось невыносимо терпеть эти недомолвки, эти уловки… Да, невыносимо!





* * *


Ночь я провела отвратительно, спать легла, когда темень за окном словно разбавили молоком. Я сидела на кровати и все пыталась разобраться с виртуозным плетением заклинаний замка Ферн. Ничего толком не получалось, на определенном этапе разбора я обязательно либо теряла нить, либо получала весьма ощутимый щелчок по лбу, как будто бы предупреждающий. Порой мне казалось, что сам герцог ле Ферн стоит рядом, невидимый, неосязаемый, и следит за моими тщетными попытками, но каждый раз, когда я близка к тому, чтобы распутать сложный узел и определить, куда дальше натянута темная нить, отпускает мне щелчок, больно, с оттяжкой, мол, деточка, сиди где сидишь, и даже не мысли о том, чтобы совать нос в мои тайны.

…Но когда я, не выспавшаяся, измученная, выползла к завтраку, выяснилась одна приятнейшая новость: Оттон ле Ферн отсутствовал.

Солья сидела и с довольным видом накладывала в овсяную кашу малиновое варенье, чего, конечно же, не могла себе позволить при герцоге.

— Сарро сказал, что он отбыл на несколько дней ко двору его величества, — промурлыкала он, бросив на меня загадочный взгляд, — мы можем делать все, что захотим.

Усевшись напротив, я налила в чашку кофе, взяла яйцо всмятку и, перегнувшись через стол, попросила:

— Отведешь меня в то место? Ну, туда, где узлы заклинаний сходятся?

Солья бросила на меня быстрый и очень странный взгляд, задумалась. Потом махнула рукой.

— Хорошо, мисс Кромби. Только поклянитесь, что не выдадите. Он меня убьет. И вас тоже, кстати.

— Полагаю, меня здесь уже не будет, когда он вернется, — шепнула я, — не обижайся, Солья, но я…

— Да знаю. Не хотите быть его любовницей. Я не обижаюсь, я привыкла уже… вот так, сама.

Тут я подумала, что Солья слегка покривила душой: не она ли говорила днем раньше о том, что рядом с ней всегда бестелесный голос? Впрочем, я не стала с ней спорить. Для меня стало жизненно важным докопаться до истины, спрятанной под замком, затем выбраться за кольцо стен — а там хоть трава не расти.

— Тогда… сразу после завтрака? — я подмигнула ей заговорщицки.