Разведчики пришли в себя на следующий день, ближе к вечеру. При этом уже могли ответить на некоторые вопросы.

– Это кочевники, – прямо произнес один из мужчин.

– Да, это так, – подтвердил второй.

– Подробности, – потребовал Борг, сжимая губы в тонкую линию.

– Они оставили женщин и детей в саванне.

– Их охраняет несколько человек.

– Они знают о нас.

– О том, что мы ушли вниз на плотах.

Два человека говорили, дополняя друг друга. Судя по всему, они были друзьями и хорошо ладили между собой.

– Откуда? – Борг выглядел слегка растерянным. Впрочем, не только он. Остальные на совете также были крайне взбудоражены этими новостями.

Никто не удивился тому, что мужчинам удалось узнать такие подробности. Все-таки чужаки вполне могли обсуждать что-либо вечером около костра.

– Наши женщины выжили, – после этих слов мужчина слегка помрачнел. Он выглядел так, будто не знал, радоваться ему или огорчаться.

– Они пошли вверх по течению реки. Встретили кочевников. Рассказали им.

Саша поглядела на свои руки, пытаясь представить себе картину того, что могло произойти. Выжившими женщинами могли быть только те, кого они так и не смогли отыскать.

Неизвестно, по какой причине они отошли так далеко от реки. Возможно, искали укрытие от дождя и не заметили, как забрели слишком далеко. Но почему они пошли наверх, а не вниз? Неужели они пошли навстречу мужчинам, решив, что их найти проще, чем уплывших на плотах женщин с детьми? Нельзя отбрасывать такую вероятность.

Женщины ведь не знали, что люди способны передвигаться очень быстро. Они могли подумать, что их мужчины все еще где-то в районе горы или поблизости. Скорее всего, все было именно так. Они шли вперед до тех пор, пока не встретили кочевников.

Ну а вытащить из беззащитных женщин информацию о том, куда делось племя, очень просто. Достаточно пригрозить расправой, и все готово. Всё-таки люди здесь пока еще в первую очередь заботятся только о своем благополучии.

– Что ж, – начал Борг глухим и напряженным голосом. – Раз так, значит, пора встречать гостей.

***

Эрхи был в ярости. Сейчас, сжимая судорожно кулаки, он проклинал свою былую наивность. Это надо же, ему на самом деле верилось, что старик расслабился, потерял контроль над племенем. Ведомый этими мыслями, он со своими единомышленниками попытался захватить власть, устранив всех, кто слепо подчинялся его деду.

Он и подумать не мог, что Хугун давно уже знал о его замыслах и велел присматривать за ним. Стоило ему и его людям сделать шаг в сторону, как их всех немедленно поймали и закрыли в шалаше, не давая возможности свободно передвигаться.

Люди, до этого момента стоявшие на его стороне, немедленно открестились от каких-либо связей с внуком вождя, уверяя всех вокруг, что на месте происшествия они оказались по простой случайности. При этом они плевались в его сторону, обливая грязью с ног до головы.

Эрхи не мог поверить, что те, кто еще час назад уверял его в своей преданности, так быстро повернутся к нему спиной. Его буквально трясло от подобного коварства. Мерзкие, мерзкие черви! Когда он освободится, он вырвет им языки, затем заставив их съесть. А еще выколет глаза, чтобы больше никто не мог смотреть на него с таким презрением.

От клокочущей внутри ярости он едва мог проталкивать воздух в себя. Эрхи даже не думал, по какой причине в нем настолько сильна ненависть ко всем вокруг. Он просто принимал ее, стремился наверх, искренне считая, что выше и лучше всех людей и имеет полное право на их подобострастное поклонение.

Их держали связанными несколько дней. Несмотря на свое положение, Эрхи упивался унынием и страхом людей, которые не так давно предали его.

Конечно, никто даже не подумал отпускать их. Во-первых, все и так видели правду. Во-вторых, Эрхи не стал молчать, рассказав о том, как эти червяки с радостью ему помогали. Те отрицали, но кто их будет слушать?

Он наслаждался тем, что им никто не поверил. Если ему суждено умереть – хотя такого, конечно же, попросту быть не может, – он утащит с собой всех, кого сможет.

И да, Эрхи верил, что его мягкотелый дед ничего ему не сделает. В конце концов, он все эти годы позволял внуку жить так, как тому нравилось. Так что он уже выстраивал в голове речь, планируя после освобождения на некоторое время затаиться.

Хугун не будет сильным вечно. Придет время, и его разум затуманится от старости. Просто нужно подождать еще немного. Ничего, впредь Эрхи будет осмотрительнее.

Решив все для себя, Эрхи с нетерпением дожидался возвращения деда. Поначалу он был сильно рассержен, но потом нашел в своем положении некоторые приятные моменты. Например, ему не нужно было ходить на охоту.

Нет, Эрхи нравилось убивать, но только тогда, когда добыча не может ответить. Именно поэтому во время каждой охоты он всеми силами старался держаться так, чтобы избежать даже случайного ранения.

Иногда для этого ему приходилось подставлять под удары других воинов, но он старался делать это так, чтобы никто не заметил. Сожалел ли он о тех, кто погиб? С чего бы ему сожалеть? Эти тупые червяки все равно ни на что больше не годны.

Так как он все же был родственником вождя, то люди пусть и удерживали его, но все-таки старались заботиться о его нуждах.

Когда Хугун вернулся, Эрхи не обратил никакого внимания на то, что он привел с собой какую-то семью. Его это совершенно не интересовало.

По какой-то причине старик долго оттягивал их встречу. С каждым пройденным днем Эрхи все сильнее гневался. В день, когда вождь все-таки соизволил встретиться с ним, он дошел до крайней точки кипения. Впрочем, как только Эрхи узнал, что ожидание закончено, его ярость утихла, сменившись предвкушением. Наконец-то! Он скоро будет свободен.

Вот только разговор сразу пошел как-то не так. Обычно мягкий старик смотрел на него тяжелым, осуждающим и безразличным взглядом. В конце Эрхи не мог поверить тому, что слышал.

Его изгоняли.


Без вещей и еды, с одним ножом.

Немыслимо! Это верная смерть! Эрхи знал, что он не проживет за пределами племени без надежной защиты даже пару ночей.

Он молил деда одуматься, плакал, но мерзкий старик даже не смотрел на него, а потом и вовсе велел выкинуть его за пределы селения.

Хугун не смог убить собственного внука. Он отлично знал, насколько испорченным был Эрхи, и винил себя в этом. До последнего надеялся, что ради призрачного шанса стать вождем глупец не станет рисковать своей сытой, безопасной жизнью.

Он ошибся. Его глупый внук все-таки пошел на этот шаг, не позволив вождю и дальше закрывать глаза на все выходки юнца. Проигнорировать попытку захвата власти он тоже не мог.

Самым правильным решением было немедленное убийство. Это помогло бы избежать проблем, но Хугун не нашел в себе силы поднять руку на свою кровь. Тогда он нашел другой выход.

Пусть Эрхи борется за свою жизнь самостоятельно. Если предки будут благосклонны к нему – он выживет, если нет – отправится на встречу с ними.

Его внук никогда не блистал на охоте. Хугун знал, что большинство воинов не желают брать парня с собой. Шанс на то, что мальчишка выживет в саванне один, был очень маленький. На всякий случай старый вождь отправил следом пару человек. Они должны были понаблюдать за Эрхи некоторое время. Не помогать, не оберегать, просто смотреть.

Старый вождь признавался сам себе, что отправил внука на смерть. У него не хватило смелости и решимости убить его лично или же наблюдать его смерть. Он презирал в себе эту слабость, но не мог иначе.

Как он и думал, спустя несколько дней люди, посланные наблюдать за Эрхи, принесли ему весть. Внук погиб. Итог был ему заранее известен, но это не отменяло горечи, которая сковала тело.

Вся эта история немного подкосила его. Пусть никто и не замечал, но сам Хугун очень хорошо знал свое тело. Ему стало сложнее вставать по утрам. Головные боли превратились в частых спутниц, как и потеря аппетита.

Старый вождь пытался взбодрить себя, но с каждым днем его настроение и самочувствие только ухудшались. Не было каких-то резких изменений, просто он весь будто сдавал.

Интерес к жизни поддерживало только соседнее племя, люди из которого теперь часто приходили к ним меняться. Хугуну не нужно было долго думать о причинах. Конечно, соседи не могли так просто отказаться от своего вождя. Это было против его планов, но он все равно ощущал себя довольным. Ему в очередной раз удалось убедиться, что люди, выбранные им, отличаются.

Рвай был его еще одной головной болью. По идее, этого человека нужно было устранить, но Хугун не мог позволить себе потерять такой потенциал. Он долго размышлял над тем, что делать.

Если он перестанет обращать на него внимание, то Рвай вполне может выбиться в лидеры даже в его собственном племени. Мужчина был достаточно умен, смел и решителен. Людям он нравился. Они, сами того не осознавая, тянулись к нему. Причем старый вождь сомневался, что Рвай понимает, что делает. Вероятнее всего, все это проявлялось само собой, исподволь.

С недавних пор Хугун задумался о смерти. Он знал, что однажды умрет, а его план требовал времени. Еще пару недель назад он был уверен, что у него получится все сделать так, как он задумал, но в последнее время его уверенность пошатнулась. Он может просто не успеть объединить племена.

В итоге после долгих размышлений он решил поговорить с прежним вождем соседнего племени.

– Садись, – произнес Хугун, когда Рвай зашел к нему домой.

Сам старый вождь в этот момент сидел на толстой шкуре, скрестив ноги. В комнате плавал запах сожженных трав. В последнее время он все чаще и чаще прибегал к лекарственным средствам.

Рвай с легким подозрением поглядел на старика и сел напротив. Он старался не обращать внимания на горьковатый дым, концентрируя внимание на вожде. На самом деле он немного волновался, так как не знал, зачем Хугун его позвал.

– Я хочу поговорить, – видя нервозность молодого человека, произнес старый вождь. Его слова, судя по всему, никак не убавили подозрительности его гостя. Хугун вздохнул. – Скажи, как ты видишь будущее?

Рвай нахмурился. Он не понимал, что старику от него надо. Вопрос вызвал лишь недоумение, ведь, по его мнению, никто не мог видеть будущее.

– Я не умею видеть будущее, – ответил он честно, а потом, чуть подумав, добавил: – Я никогда не учился у шамана.

Кто знает, вдруг шаманы действительно умеют это делать и передают свои знания и умения ученикам. Духовные лидеры племен всегда были скрытными людьми.

– Не о том говоришь, – старый вождь качнул головой, пытаясь найти слова, которые могли бы объяснить его мысли. – Не прямо видеть, а думать.

– Представлять? – уточнил Рвай. Ему на ум сразу пришли Лютая и Борг.

Однажды он заметил, как Борг постоянно рассматривает камни. В тот момент он подумал, что тот ищет материал для нового ножа, но все равно спросил о столь пристальном внимании. И тогда друг рассказал ему о разговоре с Лютой.

Поначалу Рвай не воспринял те слова всерьез. Некоторое время он не мог понять, зачем это нужно. Потом, наблюдая за тем, как привычные, казалось бы, предметы становятся чем-то иным, он осознал, что во всем этом что-то есть.

Честно говоря, потом он много раз пытался ради интереса придумать обыденным вещам иное назначение, но получалось у него плохо. Вероятно, ему необходимо было потратить на это больше времени, или же у него просто не имелось к этому таланта. В общем, он не мог точно сказать, почему у него плохо получалось.

Заметив, что Хугун не совсем понял его, Рвай поторопился объяснить.

– Да, да, – старый вождь улыбнулся и качнул головой. – Представлять. Это нужное слово.

Он всю жизнь представлял, воображал и строил далекие планы, но никогда не мог найти слово, объясняющее процесс.

Поняв, наконец, что именно от него хочет слышать Хугун, Рвай задумался. Как он представляет будущее? Он считал, что самое важное – выживание племени. До того, как он стал вождем, он заботился о своей семье, потом эта забота растянулась на все племя.

Хорошая и сытная еда, крыша над головой, безопасность. Именно это волновало его в первую очередь. Когда очнулась Лютая, вместе с ней в их жизни стало появляться нечто новое. Рвай никогда не мешал, так как видел – все, что она делала, направлено на пользу людям. Все новое могло помочь племени в борьбе за выживание.

Он вполне способен был жить в обычном шалаше, но был согласен поменять хлипкую хижину на крепкие стены из глины. Он мог питаться из каменных чаш, но керамическая посуда нравилась ему больше. И так во всем. У него не было проблем с выживанием без предметов, которые привнесла Лютая, но он понимал, что они улучшают жизнь людей.

Все эти мысли и были озвучены. Он сомневался, что его слова имеют какое-то отношение к вопросу Хугуна, но другого ответа у него не было.

Слушая его, старый вождь кивал головой, а потом, когда Рвай замолчал, произнес:

– Все идут вперед. Тот, кто стоит, – умирает.