– Я посмотрю?

Саша удивленно вскинула брови, когда услышала такой вопрос. Она давно привыкла, что местные жители особо не спрашивают, если хотят что-то посмотреть или потрогать.

Подняв голову, она увидела стоящую рядом Кару. Девочка переминалась с ноги на ногу, глядя выжидающе и заинтересованно. Ее взгляд то и дело падал на глиняную крынку. Вернее, на то, что вскоре должно было ею стать.

– Конечно, садись, – Александра улыбнулась, кивая в сторону места напротив. – Тебе нравится посуда? – начала она разговор.

После того как они подобрали этого ребенка, Кара лишь первое время цеплялась за нее, а потом отдалилась, отыскав себе другую семью для проживания. Правда, это не мешало им с Гроком проводить все свободное время вместе.

– Да, – ответила девочка, внимательно наблюдая, как Саша закрепляет очередное жгутовое кольцо. – Никогда не видела ничего такого. Это лучше, чем каменные чаши.

– Хочешь попробовать?

– А можно? – Кара подняла сверкающие глаза. Ей явно понравилось такое предложение. Вот только секунду спустя она слегка нахмурилась, будто что-то вспомнила.

– Что такое?

Девочка слегка замялась.

– Я уже пробовала, но у меня ничего не получилось. Все потрескалось.

Саше потребовалось некоторое время, чтобы узнать все подробности попытки Кары. Как и все прочие в племени, девочка наблюдала издалека за их работой. Дом ее очень впечатлил, но она сомневалась, что способна сделать нечто столь грандиозное, а вот лепка посуды показалась ей чем-то легким. Всего лишь надо скручивать жгутики и соединять их между собой, постепенно придавая необходимую форму. Что может быть легче? Конечно, потом надо изделие высушить и подержать немного в печи, но Кара решила, что печь не особо нужна. Можно ведь просто положить слепленную чашку в костер.

Так она и сделала. Раскопала неглубокую яму, набрала из нее глину и слепила из нее самую обыкновенную чашу. Как она и думала, это оказалось очень просто. Вот только уже при высыхании на посуде появились трещинки, но Кара решила, что они не слишком большие и на них можно не обращать внимания. К ее огорчению, после того как она положила чашу в костер, та треснула и развалилась на части.

– У Дука тоже ничего не получилось, – добавила она в конце. Прозвучало это так, словно Кара пытается хоть немного оправдать себя. – И у Эка тоже.

– А Дук и Эк – это?..

– Они дети семьи, в которой я живу, – степенно ответила Кара, и Саша едва смогла подавить улыбку. Казалось, что Кара всеми силами пытается вести себя по-взрослому. Кстати сказать, за эти месяцы девочка на самом деле очень подросла. Честно говоря, ее уже сложно было назвать ребенком. – Они видели, что я делала, и тоже пытались. И не только они.

– Не только? – подбодрила ее Александра. В последнее время ей некогда было обращать внимание на соплеменников. Все ее мысли крутились вокруг дома и того, как его можно построить, улучшить. Ну и еще ее занимали всевозможные размышления о Борге.

– Многие пытаются, но чаши получаются плохими.

Саша кивнула. Судя по всему, люди пропускали один из самых важных этапов – перед тем как лепить, глину необходимо очистить.

– Сейчас я закончу, и мы с тобой начнем делать что-то другое. Я покажу тебе все с самого начала.

Ей не хотелось самой учить соплеменников тому, как делать посуду. Если этим займется кто-то другой, то пусть будет так. Ей меньше проблем. Она не собиралась утаивать эту информацию. Возможно, все в поселении вскоре будут лепить себе посуду. У кого-то это будет получаться хорошо, у кого-то средне или плохо. Постепенно найдутся люди, у которых, возможно, обнаружится настоящий талант к этому. Другие семьи захотят именно их керамику. Так появятся гончары.

Саша буквально видела, как в дальнейшем эти люди начнут торговать с другими племенами, постепенно становясь все богаче. Их дома возвысятся над остальными, встав рядом с самыми уважаемыми семьями племени. Возможно, появятся первые фамилии. Например, Гончаровы или Горшковы, только на местный лад.

Пока эти мысли бродили в голове, она внезапно задумалась над тем, что будет делатьее семья. Нет, так-то по местным меркам они очень богаты, но что будет выделять их среди остальных?

Керамика? Вряд ли она захочет лепить посуду именно на продажу. Нет, немного еще можно, но заниматься этим постоянно?.. Не очень хочется. Огородничество? Разведение скота? И это только для себя, не для продажи.

Мысль о том, чтобы дать семье какую-то профессию, захватила ее. Это сейчас они считаются богатыми, но пройдет время, все знания, которые она так беспечно разбрасывает, станут достоянием общества. Люди освоят их. Начнут пробовать, пытаться, постепенно улучшать умения. Появятся те самые Гончаровы и Печкины. А что же их семья? А им придется по-прежнему все делать либо самим, либо покупать у тех, у кого это начнет получаться лучше. И все. Люди вокруг начнут вписывать свои имена в историю, наживать богатство, а ее семья канет в Лету.

Вряд ли кто-то будет помнить, что именно она принесла все эти знания в мир. Тем более что никакой письменности здесь не было, а людская память коротка. Возможно, ее имя останется в каких-нибудь легендах или сказаниях. Но кто верит в правдивость мифов?

«Это семья испокон веков делает превосходную керамику», – будут говорить о Гончаровых. И никто уже не вспомнит, откуда к ним пришли эти знания.

«Если хочешь построить отличный дом, то иди к Каменщиковым. Эту усадьбу строил прапрадед нынешнего главы их рода. Дивная работа. Сейчас таких домов и не строят», – будет говорить кто-то другой.

До этого момента она не особо тревожилась о чем-то подобном. Ей казалось, что главное – это выжить, обустроить свою жизнь, передать людям знания, которые смогут им помочь в дальнейшем. Но внезапно она подумала, что не хочет, чтобы имя ее семьи вот так просто растворилось во времени, став чем-то давно забытым и незначительным.

Интересно, какую фамилию они могли бы себе придумать? Ничем особо они не выделяются. Вернее, их семья в племени довольно уважаема, но каким словом они могли охарактеризовать себя? Причем так, чтобы все сразу поняли, о ком идет речь.

В голову ничего нормального не приходило, а потом ее словно озарило. Фамилия ведь не обязательно должна исходить из профессии, можно взять просто имена.

Например, Борлют.

Звучит как-то криво, хотя, как ей казалось, и такая фамилия вполне может существовать. Но в ней, по ее мнению, не было чего-то… сильного.

Перебирая различные варианты, она, наконец, нашла то, что ей понравилось больше всего.

Лютборг. Казалось бы, просто два соединенных вместе имени, но звучит даже как-то по-королевски. А что? Очень даже неплохо.

«Королевская династия Лютборгов берет свое начало с тех времен, когда наши предки еще бегали по лесам с копьями, наконечники которых были сделаны из обыкновенного камня. Историю этой семьи можно узнать из глиняных табличек, сохранившихся лишь благодаря тому, что потомки изначальной семьи Лютборг всегда чтили предков, передавая знания о прошлом из поколения в поколение».

Саша буквально слышала этот лекторский голос маленького седовласого профессора древней истории. Перед внутренним взором пронеслись картинки тех самых табличек, на которых история ее семьи записана на русском языке. Впрочем, это могла быть целая книга! И она вполне может написать ее сама.


Тихо усмехнувшись, Александра тряхнула головой. О чем она только думает? Никогда ведь особо мечтательницей не была.

Кара мельком глянула на нее, а потом продолжила аккуратно скатывать глину в жгут. Оказалось, пока фантазии будоражили ее разум, она успела доделать крынку и начать вместе с Карой новую.

После этого первого урока девочка приходила к ней еще несколько раз, перенимая ее знания. Саша, не жалея, делилась ими. В конце концов, нельзя быть жадной, иначе удача может отвернуться.

Постепенно ей на глаза стали попадаться многочисленные печки, которые жители поселения устраивали на своих участках. Не все они выглядели хорошо, но было несколько вполне прилично сделанных.

Она видела, как люди пытаются повторить результат. У кого-то получалось хорошо, у кого-то не очень, но даже крохотные победы побуждали людей продолжать работу.

Однажды она увидела ребенка, который играл с керамической игрушкой. Кажется, это должен был быть человек, но выглядел он ну очень уж толстым.

Почему-то вид этой игрушки восхитил ее. Нет, нет, на самом деле глиняный человечек выглядел ужасно. Но она ничего подобного никому не показывала. А раз так, значит, кто-то додумался до этого сам.

Это был один из тех крохотных шагов по длинной дороге развития, которые сделали люди. И Саша ощущала себя так, словно наблюдает за первыми неуверенными шажками своего ребенка.

Конечно, она узнала, кто это сделал. Оказалось, что совсем еще маленький ребенок. Вернее, он слепил, а его отец обжег игрушку в печи, посчитав поделку забавной.

Александра провела с этим мальчиком некоторое время. Ей отчего-то хотелось поддержать интерес ребенка к этому занятию. Кто знает, возможно, потом его семья будет самыми известными в мире мастерами игрушек. Слушая истории о том, какие можно сделать красивые фигурки, мальчик смотрел на нее сияющими глазами, будто перед его глазами уже проходили стройными рядами всевозможные игрушки и статуэтки.

Со временем около их дома по вечерам собиралось все больше и больше детей. Все дело в сказках. Саше показалось, что с их помощью можно научить чему-нибудь новое поколение. Дети ведь как губка, все впитывают машинально. Каждый раз она старалась уделить больше внимание деталям, пытаясь дать понять подрастающему поколению, что не обязательно жить именно в шалашах. Ей хотелось внушить им мысль, что необходимо развиваться.

После того как они заштукатурили и побелили дом снаружи, пришло время для следующего этапа строительства. В этот самый момент к вождю племени прибыли посланники от соседей.

– Они хотят дать своим женщинами войти в наш круг, – произнес вождь на собрании.

Саша нахмурилась, не совсем понимая, что именно имел в виду Рвай.

– Они хотят обменяться невестами? – наконец до нее дошло, что означали слова вождя. Она прищурилась. С одной стороны, предложение соседей выглядело вполне нормальным. С другой стороны, в этом могла таиться угроза. – Это может быть опасно.

– И чем же? – заинтересовался Рвай.

– Мы не знаем, насколько большое это племя на самом деле…

– Небольшое, – перебил ее Карт.

Саша качнула головой.

– Я имею в виду не именно этот кусочек племени, который живет сейчас на другом берегу, а вообще. Ты сам говорил, что племя время от времени разделяется и одна часть уходит на другую территорию. Там они либо живут сами по себе, либо присоединяются к другому племени. Все они, вероятнее всего, поддерживают друг с другом связь. Кто знает, сколько таких частей существует. Вполне возможно, что чужие племена давно присоединились к ним и сейчас этим громадным, разрозненным племенем правит один человек.

– И в чем тут опасность для нас?

– Сначала они приведут сюда своих женщин и возьмут от нас наших. Со временем наши племена начнут общаться чаше. Все-таки мы соседи, женщины будут хотеть увидеть своих близких людей. Постепенно два племени сблизятся и, возможно, даже сольются воедино. Все отлично, но кто в таком случае будет вождем? Ты или человек другого племени?

После ее слов Рвай нахмурился. Казалось, в слиянии нет ничего плохого, тем более если людям не будет грозить опасность и они смогут жить так, как сейчас. Вот только что будет с лидерами их племени? Вряд ли другой вождь оставит за спиной потенциально опасных для его правления людей. Хотя вполне возможно, что это все фантазии и никакого двойного дна у предложения соседей не было. Была вероятность, что они всего лишь хотят обновить кровь. И ничего больше.

Рвай не хотел спровоцировать конфликт с вероятными союзниками. Он все еще помнил о кочевниках. Да, сейчас те, возможно, потеряли их племя, но кто даст гарантии, что их никогда не найдут? Но и отдавать свое племя в руки чужим людям он совершенно не желал. Немного подумав, он решил, что ему следует обозначить свою позицию, а после внимательно посмотреть на то, как отреагирует вождь соседей.

Спустя время Догон – вождь племени за рекой – в очередной раз пригласил Рвая в гости. В этот раз он взял с собой не только Борга, но и Лютую.

Когда-то давно он желал взять ее в жены. Даже сейчас, глядя на Лютую, Рвай ощущал отголоски того давнего желания. Она всегда ему нравилась. Сейчас даже больше, чем несколько сезонов назад. Его привлекала неукротимость и свобода, которая буквально витала вокруг женщины. Она отличалась от других настолько явно, что не заметить это мог только слепой.

Несмотря на то что ему хотелось обладать Лютой, он не делал никаких шагов к осуществлению своих тайных желаний. Все дело в Борге. Всем в племени давно стало ясно, что они пара. Конечно, Лютая не входила в круг, но она была его и без этого. И Борг отчетливо постарался дать понять остальным, что не потерпит рядом со своей женщиной посторонних.

Пару раз находились смельчаки, которые решались бросить вызов Боргу, но тот разделывался с ними очень быстро. Не убил, но подобное и не требовалось. Именно поэтому все предпочитали смотреть со стороны.

А посмотреть было на что. Глядя на дом, выстроенный на участке семьи Лютой и Борга, Рвай чувствовал легкую досаду. Сейчас, когда прошло столько времени, он корил себя за то, что во время болезни девушки не поддерживал Хатию. Возможно, если бы он помогал выброшенной на улицу женщине с больной дочерью, Лютая сейчас принадлежала бы ему, а не Боргу.

Но сожаления не могли ничем помочь. В отличие от Мого он прекрасно понимал, что не должен трогать необычную соплеменницу. Он не опасался за свой авторитет, так как главное для него было процветание племени, а не личная власть.

Рваю не слишком нравилось, что соседнее племя так часто их тревожит. Когда они жили у горы, никто их не трогал. Из леса они выходили только на охоту и за солью. Поэтому такая близость чужаков нервировала.

На Лютую сразу обратили внимание. И это не было чем-то удивительным. Рвай и сам порой не мог оторвать глаз от этой женщины. Когда он смотрел на нее, то ощущал приятное волнение, сковывающее все тело. Когда она находилась рядом, тело разрывало от различных желаний. Одновременно хотелось отойти подальше, убежать и в то же время напасть, побороть, завладеть. Это будоражило сознание.

Сейчас она выглядела со стороны спокойной и умиротворенной. Мягко ступала рядом с возвышающимся над всеми Боргом. Казалось бы, такой хищник, как Борг, должен подавить столь хрупкую женщину, но этого не происходило.

Оторвав от них взгляд, Рвай оглядел чужое племя и внезапно понял, что они отличаются. Поначалу он даже не сообразил, в чем именно состоит это отличие, а затем внезапно все осознал. Люди этого племени выглядят так же, как они сами совсем недавно. Грязные тела, нечесаные волосы, набедренные повязки. Впрочем, отличие было не только внешним. Казалось, люди его племени даже держатся как-то иначе.

Конечно, когда они дома, то чаще всего днем, в самое пекло, предпочитали носить что-то более легкое, но сейчас они поступились комфортом. Шкуры могли смягчить удар от ножа или копья.

Догон был рад их видеть. Он буквально лучился добродушием, что только еще больше настораживало Рвая. Его раздражал взгляд, который местный лидер то и дело бросал в сторону Лютой.

– Красивая женщина, – внезапно произнес тот, больше не скрывая своего интереса. – Зачем она здесь? – спросив, Догон перевел взгляд на Рвая. – Подарок вождю? – стоило этим словам прозвучать, как все увидели, каким жадным, голодным блеском загорелись глаза соседнего вождя.