– Оно понятно, что недобрые, – расстроено цокнула, – но мы ж последний заповедный лес на сто дней пути вокруг! Да и лес – не почувствовала я их! Вторжение только, а сколько, кого, как? Ворожбу, опять же, не призаметила.

Мои други-соратники тоже приуныли, и стало ясно – и леший не ощутил, и кот, и даже ворон.

– Может ведьмак с ними? – вдруг предположил леший.

Ведьмак?.. Коли ведьмак, это многое бы объяснило, например то, что я ворожбу в собственном лесу не почувствовала. Да только откуда ему взяться-то, ведьмаку? Славастена в свое время все пыталась сына своего ведьмаком сделать, да только тут дело в чем – ведьма только ведьма родить ведьмака и способна, а она… не ведьма она. Не ведьма вовсе.

– С Изяславой поговорить нужно, – решила я.

– Думаешь, не ведает она? – спросил Ученый кот.

– Думаю, что нет.

И я пнула веточку с тропинки. Изяслава хорошая ведьма была, правильная, да только имелся у нее один недостаток – влюбилась она. И не в кого-нибудь, а в самого короля, с тех пор… Оно как – ведьмы должны независимость хранить, а коли полюбишь, да так чтобы всем сердцем… То и вышло в итоге, что сама королевская ведьма перед Славастеной голову опускала. Обидно. И то еще обидно, что коли не знает Изяслава, это еще не значит, что возмутится. Для короля сейчас победа важнее жизни, а для нее важнее жизни сам король, так что…

– Все равно поговорить нужно, – решила я. – Не дело это все.

***

Как до избушки дошли, охранябушка зверье лесное выгнал… в смысле отпустил милостиво, а я задумчиво мимо прошла, поднялась по ступеням скрипнувшим, в избушку вошла, за стол села, серебряное блюдце достала, яблоко.

– Ты что делаешь? – поинтересовался вошедший следом маг.

– С начальством говорить буду, – призналась со вздохом, взявшись за расческу и пытаясь причесать до приличной прически лохмы свои.

И уйти бы этому «мужику», но нет, в проходе стоит, свет затмевает.

– Это с каким? – ехидно поинтересовался архимаг. – Чай Лесная сила не по блюдцу с тобой разговаривает.

Молча на дверь ему указала, да и пустила яблочко наливное, запасное, по блюдечку крутиться, призывая, преодолевая сопротивление пространства, связывая меня с той, кто, сейчас пост Верховной занимал.

Изяслава ответила не сразу.

Уже и блюдце зазвенело, и я ждать устала, и даже охранябушка плечом к дверному косяку привалился, и лишь после из блюдца раздалось удивленное:

– Веснянушка?

Вот только по обращению возраст ведьмы и вычислить можно – ласково-уменьшительное, как с маленькой разговаривала. Но я и была для нее совсем маленькой, мне то что, едва ли двадцать стукнуло, ей – сто двадцать, о чем король в свои сорок с небольшим едва ли догадывался. Изяслава была красива. Огромные темно-зеленые глаза чуть заужены, с черными длинными ресницами и пристальным кошачьим прищуром. Двигалась ведьма с грацией хищника, практически врожденной – Изяслава в силу вошла убив волкодлака, а потому грация у нее и была хищная, опасная. Почти восемьдесят лет Изяслава правила ведьмами, сильная ведьма, и в то же время правильная, справедливая, расчетливая, честная.

А потом влюбилась.

Как девчонка юная. В результате взошел на престол не старший сын и наследник, а младший – оболтус и бабник… ну судя по слухам. Сама я судить не могла, меня тогда еще не было. Но что сказать точно можно было – влюбилась ведьма, влюбилась да так, что ни жить ни спать без княжича не могла. Любила ведьма страстно, слепо и безответно практически. Молодой княжич поиграл да бросил, увлекшись очередной красавицей, а ведьма на глазах сохла, а потом тоже бросила… все королевство к его ногам.

Ведьмы тогда ни одна супротив ничего не сказали, решили, что так оно и надобно. Что заглянула Изяслава в самое будущее, что беду от королевства отвести хотела, что… Доверяли мы, ведьмы, друг другу, вот в чем проблема. И я доверяла. Ни мысли же супротив того, что королевская ведьма любимому помогает никогда не возникало.

Никогда.

До сего дня.


И на Изяславу я посмотрела уже не как ведьма, что и возрастом младше, и умом скуднее и преданна до последнего вздоха, на Верховную ведьму я посмотрела как равная, а и была равной, ведь у лесной ведуньи из начальства одна Лесная Сила, и ведьмы нам равны, какого бы статуса не были.

– Что происходит, Изяслава? – прямо спросила я.

Темно-зеленые, красивые как у иной кошки глаза, мгновенно сузились. И ушла, порывом ветра, что задувает огонек свечи, ушла и приветливость, и ласковость, и обращение доброе. Изяслава поджала губы, взирала на меня изучающе, пристально, взглядом плохим, опасным.

– А ты, говорят, в силу вошла, – произнесла недобро.

Охраняб мой тихо на скамью сел, к разговору прислушиваясь, и вроде ничего ж не сделал, а спокойнее мне от его присутствия стало. Увереннее. Как-то надежнее.

От того и ушел страх перед Изяславой, был раньше, да весь вышел.

– Вошла, – подтвердила я ложь, Славастене сказанную.

И вот уж не знала, что у Славастены с Изяславой дружба близкая, вовсе не знала, на душе неприятственно стало так.

– И не дрогнула рука-то, раба безвольного убивать? – язвительная Изяслава… даже не ведала, что она такой может быть.

– Не дрогнула, – холодно ответила, пристально на Верховную ведьму глядя. – А должна была?

Презрительно усмехнувшись, Изяслава ответила:

– Должна была бы, если бы ты ведьмой была, а так… Права оказалась Славастена, не ведьма ты, и никогда ею не была.

Обидные слова, несправедливые и обидные.

И обиделась бы, да только, мелочь тут одна имелась:

– А давно ли ты ведьмой перестала быть, Изяслава? – тихо спросила я.

И побледнела Верховная, лицо белое словно полотно стало. А потому что – будь ведьмой она, она бы увидела – и правду во мне, и обиду незаслуженную, и то, что я ведьма. А раз не увидела… значит больше не ведьма.

И мне о страшном подумать пришлось – чтобы людей незамеченными в лес провести, это ведьмак нужен. А ведьмаки вид почти вымерший – ибо родиться ведьмаком невозможно, ведьмаки это мутация и сила… которую ему только ведьма может отдать!

– Кто ведьмак, Изяслава? – голос мой до шепота упал. – Кому ты силу свою отдала?

Но Верховная не ответила.

Потускнело серебряное блюдце, упало на стол и начало медленно чернеть наливное яблочко, отрезая меня от связи с ведьмами, да только – руку протянув, коснулась я плода лесной яблони, и зарумянилось яблоко вновь, засияло, силой наполненное.



– Что делать надумала? – вдруг спросил архимаг.

– Недоброе, – не знаю зачем ответила ему, могла бы и не отвечать. – Недоброе, да верное, справедливое.

Синие глаза охраняба смотрели пристально, взгляд был предостерегающим, и словно в воздухе читалось «Не лезь в это, дура». Да только проблема в том, что ведьма я. Не могу мимо несправедливости пройти, и смолчать не смогу.

А потому закрутилось вновь наливное яб

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.