- Возможно, - не стала спорить Марья. – Однако стоило тебе уехать, как мне прислали проект с купчей вместе.

- Надеюсь…

- Сумму давали вдвое против запрошенной. И это хорошие деньги.

- А нам так нужны деньги?

- Не то, чтобы нужны, но… это и вправду выше реальной стоимости дома. Я и подумала, что грех упускать подобный случай. Тебе, коль в Крыму так уж нравится, можно виллу снять. Или же иной построить, по новому проекту. Есть один весьма перспективный архитектор…

- Из твоих подопечных? Тех, что современным искусством занимаются? – мрачно уточнил Вещерский.

- Не ревнуй. Он и вправду талантлив.

- Судя по тому уродливому мосту, талант его скрыт так же глубоко, как смысл в тех картинах.

- Ты просто…

- Может, - Василиса поднялась. – Завтра продолжим. Есть кое-какие бумаги, которые я бы хотела показать…





Глава 27




Глава 27

О пожаре на конюшнях Демьян услышал утром.

В ресторации.

- Матушка, помилуйте, где-то там что-то сгорело, а мне теперь с этой виллы носу не высовывать? – Нюсин звонкий голосок разнесся по залу. – Подумаешь, конюшни…

Демьян остановился.

И развернулся.

- Доброго утра, - поприветствовал он и Нюсю, на красоте которой бессонная ночь нисколько не сказалась, и матушку ее, хмурую и недовольную. – Простите, я услышал…

- Матушка мне кататься запрещает!

- В городе беспокойно, - медленно произнесла Ефимия Гавриловна. – Вчера какие-то разбойники подпалили конюшни.

Под сердцем закололо.

Предчувствие было до крайности недобрым.

- Какие, не знаете? В смысле, какие конюшни?

- Старые, - Ефимия Гавриловна оглядела Демьяна. Выглядела она донельзя уставшей. – Здесь когда-то стояли неплохие конюшни. Но хозяйка умерла и все разладилось. Видишь, что бывает, когда наследники относятся к наследству без должного уважения?

- Мама, не начинай…

- У тебя в голове одни танцульки и кавалеры. Добре бы, толковые, а то ведь выбираешь каких-то вертопрахов, у которых в голове тоже одни лишь…

- Прошу прощения…

На улице Демьян столкнулся с Никанором Бальтазаровичем, который кивнул и поинтересовался:

- Слышали, небось?

- Что случилось?

- Пожар на конюшнях. Явный поджог. Пока делом занимаются жандармы, но не скажу, что особо стараться будут. Никто не погиб, а ущерб… конюшни эти и без того не в лучшем состоянии пребывали.

Вот только Василиса вряд ли согласиться с этим утверждением.

- Коль решите проведать вашу… знакомую, то рекомендую взять коляску.

Совету Демьян внял.


Нанятый экипаж катил по широкой дороге, что выбралась за город, развернулась, раскинула пыльные обочины, украсилась желтоватою травой да редкими цветами, цвет которых был почти не различим под слоем пыли. Пыль же покрывала и бока коляски, и извозчика, на диво молчаливого, и самого Демьяна.

Зато добрались быстро.

Конюшни и вправду горели. Некогда белые стены их почернели, покрылись копотью. Крыша первой просела, а второй и обвалилась в одном месте, отчего здание приобрело вид до крайности печальный. Манеж был почти разрушен, да и от ограды осталась дюжина осмаленных жердин. Между ними спокойно бродили лошади.

- Благодарю, - Демьян заплатил названную цену, высокую чрезмерно, судя по тому, как хитро блеснули глаза извозчика, и вышел.

Огляделся.

Нашел взглядом Акима, который держался подле лошадей и что-то говорил высокому господину в хорошем костюме. Господин держался вольно и Демьяну был незнаком.

А еще весьма собой хорош.

Настолько, что сразу стал подозрителен.

- Доброго дня, - Демьян вежливо приподнял котелок и был удостоен превнимательнейшего взгляда. И по взгляду этому, по холодноватой зелени глаз узнал господина.

Вещерский?

Со старшим Демьян лично был знаком и не сказать, чтобы знакомство это доставило удовольствие, скорее уж убедило в мысли, что от людей подобных следует держаться подальше. Уж больно силен был князь. Да и княжича окутывала та же аура родовой силы.

- Демьян Еремеевич, - представился он и смутился, ибо смотрел Вещерский вроде бы спокойно, но так, будто насквозь его видел.

- Слышал о вас, - сказал Вещерский и руку протянул. – Батюшка просил… приглядеться.

По спине пополз холодок.

Вот…

- Иди, Аким, мы же тут пока погуляем… жандармов местных я еще раньше спровадил, - Вещерский поморщился. – На диво бестолковые людишки. Привыкли, что все тут благостно, спокойно… разжирели. Как вы себя чувствуете?

- Неплохо, - осторожно заметил Демьян.

- Вижу… преображения пошли на пользу?

В глазах Вещерского мелькнула тень насмешки, но не обидной.

- Не стоит смущаться. Когда-то и батюшка мой сделал… один рисунок. Как выяснилось, до крайности полезный, не единожды спасший ему жизнь. А потому и мне не удалось избежать подобной же участи.

- Не заметно.

- Мне делали не здесь, а в Поднебесной. Все немного иначе. Однако отчет я прочитать успел. И рад, что сила к вам возвращается. Однако не сочтите за пустое, мне бы хотелось знать, как вы оказались здесь?

- В некотором роде случайно… но…

- …и не связано ли это с прекрасной сестрой моей замечательной супруги?

Кажется, Демьян покраснел.

Самую малость.

Главное, что Вещерский улыбнулся и кивнул, то ли себе, то ли Демьяну.

- Василиса удивительное создание, но очень нежное, слабое… не подумайте, что я лезу не в свое дело, но если вы ее обидите, то Марья вас четвертует, достанет печень и скормит мне. А я очень не люблю печень. Вот с детства просто…

- Я… не собираюсь обижать Василису Александровну. И я понимаю, что… не вхожу в круг ее общения. Просто… получилось, что…

- Бросьте, - Вещерский остановился у красного здания. Кирпич выглядывал из-под копоти. И цвет его переменился, стал ярче.

Будто кровь текла по стенам.

- Все эти глупости про звания и титулы… моей своячнице… кажется, это так называется? Так вот, ей требуется рядом человек здравомыслящий и спокойный, вполне вероятно, что далекий от высшего света, который она сама не жалует. Но это мы не о том… лучше скажите, что видите?

- Источник, - Демьян присел на корточки и положил руки на землю.

Сила…

Едва теплилась, и искры были столь слабы, что взывать к ним явно не следовало, если, конечно, Демьян не желал вернуться в теплые целительские объятья и обзавестись еще каким-либо украшением. Однако смотреть он мог.

Он сдвинулся чуть левее.

И отступил.