Может, все-таки заказать еду в номер? Я потянулась к телефону и увидела новое сообщение. Марика отправила список того, чем она обычно занимается на курортах. От прочитанного у меня создалось впечатление, что она не отдыхала, а проводила военные учения с полной выкладкой. Утром – пробежка, потом бассейн, фитнесс, дыхательная гимнастика, грязевые обертывания, массаж, воздушные ванны в морском воздухе… Мама родная… Она что, хочет, чтобы я все это делала?! Гонорара в тысячу долларов явно маловато за такие мучения. И вообще, зачем так себя истязать? Если бы у нее не было Ашота, то я бы решила, что моя нанимательница в активном поиске нового спонсора. А так… Я покосилась на купальник с полотенцем, плюнула и решила сходить на пляж, а заодно и поесть в кафе. В нормальном кафе, с жутко вредным сочным прожаренным мясом, губительным для фигуры молочным коктейлем и булочкой… Я уже облизнулась, представив на румяной корочке посыпку из корицы, нос защекотал воображаемый аромат свежей сдобы, и тут в дверь постучали. Но крика «горничная» или «уборка номера» не последовало. Я насторожилась и пошла открывать.
На пороге стояла Егровия. По тому, насколько естественный и приятный глазу был цвет ее лица, я догадалась, что тут была задействована тяжелая косметическая артиллерия: пенка, тоник, скраб, крем, основа под макияж, тональный крем, пудра и немного румян. И это только скулы!
Певица поменяла грязный наряд на легкомысленное шелковое платье.
– Можно войти? – она чуть натянуто улыбнулась и подняла вверх бутылку с мартини.
Я удивилась такому повороту: еще час назад за завтраком она поливала меня презрением, как пожарный – очаг возгорания пеной из брандспойта. А тут… Крим переминалась с ноги на ногу и старательно растягивала губы, демонстрируя отличную работу стоматолога. Ее оскал не имел ничего общего с радушием и любовью, скорее был стандартно глянцевым.
– Так я войду? – в нетерпении уточнила певица, привыкшая, что ей не отказывают.
– Заходи… – я посторонилась, пропуская гостью, но внутри вся подобралась. А вдруг эта бутылочка не для распития, а для разбития? Чтобы так сказать обеспечить амнезию чересчур шустрой мне?
– Хотела сказать спасибо, – без обиняков начала Крим. – Если бы снимки попали в сеть… Продюсер и так предупредил, чтобы никаких скандалов.
Я машинально отметила, что стоило бы загуглить про эту певичку поподробнее. Но не полезешь же при ней в поисковик. Хотя любопытство, сгубившее не одну Еву, начало точить и меня, как голодная мышь – сыр.
Тут гостья заозиралась по сторонам, словно что-то ища. Я поняла не сразу, а вот Егровия уже целенаправленно устремилась к минибару.
– Может за знакомство?
По тону, каким был задан вопрос, я почувствовала: она чувствует себя, мягко говоря, неуютно, но продолжает гнуть свою линию.
Только зачем? Хотя, это Катя Скрипка – никому неизвестная серая мышь… Ну хорошо, с моим ростом не мышь, а вполне себе здоровенная крыса. Причем тощая, в смысле, стройная.
Другое дело Марика – инстаграмщица с тысячами лайков на любой чих и армией фолловеров. С такой и вправду лучше дружить, пока история про то, как некая Егровия угодила в лужу, не стала достоянием микроблога и не собрала сотни комментариев.
В общем, гостья активно пыталась меня напоить… в смысле, переманить на сторону зла. Я, в свою очередь, оценила активность Крим: подкупить персонал, узнать мой номер, привести себя в порядок и раздобыть двадцатиградусную трубку мира – несомненный талант.
Меж тем гостья уже активно разливала мартини по бокалам.
– Я подумала, что нам стоит начать знакомство заново.
Внутри я скривилась. Вот все в этой нарочитой непринужденности было каким-то ненастоящим, как накладные ногти. Уже хотела было сказать, что заново стоит начать знакомство тогда уж и с трещоткой Таней. Хотела… Но вовремя закрыла рот. Потому что провести весь отпуск в спартанском режиме, не общаясь ни с кем – подозрительно. А тут Егровия – сама, как говорится, пришла, так пусть и побудет заклятой подругой Марики. Тем более, что ей продюсер приказал «не высовываться».
– Ну, так как? – мне протянули бокал.
Пришлось чокнуться. Впрочем, отпивать принесённый напиток я не собиралась: о волшебных свойствах коктейля под названием «Алкоголь и клофелин творят чудеса» я была наслышана, а потому бдела. Так, на всякий случай. Ведь, как говорится, в этом мире живут люди исключительно хорошие. Только хорошие не всегда и не со всеми.
– Что ж, будем знакомы, – я улыбнулась и, припомнив, что хотела прогуляться до обычной кафешки на пляже, предложила: – А как насчет того, чтобы пройтись по набережной?
Егровия колебалась пару секунд, но потом, словно взвесив все «за» и «против», согласилась.
Встретиться условились внизу, в холле отеля через час.
Надо ли говорить, что означенное время я провела не за марафетом, а за ноутбуком, усиленно шерстя сайты. Причина, по которой певице Крим ныне была нежелательна любая огласка, оказалась банальной – ревность депутатской жены. Благоверная застукала изменника на горяченьком. Все бы ничего, но в разгаре была избирательная гонка.
Я заподозрила, что господин любовник попросил, чтобы его ненаглядная Саша (а именно такое простое имя пряталось под одиозным псевдонимом «Егровия Крим») пока не отсвечивала и не злила его депутатскую половину, которая в гневе была страшна и вполне могла устроить вместо выборов кровавый Армагеддон. Хотя это было всего лишь предположение, лежавшее на поверхности, а уж какие под ним могли быть глубинные течения – одним сотрудникам ФСБ известно.
Увидев, что до встречи осталось всего пять минут, я сорвалась с места. Мой эпический забег по номеру и спешные сборы проходили в лучших традициях воздушной тревоги.
Зато я пришла вовремя. А вот Егровия опоздала. Правда, поскольку встреча была сугубо женской, то и пришла она всего на пять минут позже. В отличие от меня, спешно натянувшей на себя льняной сарафан и сандалии, Крим, видимо, решила замаскироваться: широкополая шляпа, черные очки, короткое зеленое платье и высоченные каблуки. В общем, сделала все, чтобы ее заметили.
Я усмехнулась, но ничего говорить не стала. Хотя, может это для меня подобный образ – провокация, а для той, кто по долгу службы вынужден всю жизнь проводить в блестках и мини – скромный, целомудренный наряд. Очень-очень маскировочный.
До набережной добрались быстро. Разговаривать ни о чем – совсем не пытка, если задавать развернутые вопросы. Мы подробно обсудили погоду, кофейные пристрастия и сошлись на том, что черный бодрящий растворимый по утрам – вовсе не роскошь, а средство передвижения.
Егровия была вполне приятной собеседницей, когда забывала про свой снобизм. Да и возраст у нас, как выяснилось, примерно одинаковый. Так что, не смотря на разницу в жизненном опыте, нейтральные общие темы нашлись. И чувство юмора оказалось схожим. Во всяком случае, надпись на щите, что украшал общий пляж, заставила обеих рассмеяться.
На нем красным по белому было намалевано: «Дамам категорически запрещается загорать без верха, поскольку мужские низы не в силах выдержать такое зрелище!».
– Вот теперь я чувствую, что на курорте, – довольно прокомментировала Егровия.
Что ж, я не смогла с ней не согласиться.
Сегодня был второй день моей странной сказки, той, где лазурное небо и белые чайки. Мы шли по набережной, и я слышала, как море мне ворковало: «Радуйся, улыбайся». Отчего-то в душе даже поселилась робкая надежда, что суета-докука не взломает пароли моего мимолетного счастья. Захотелось скинуть с плеч груз и просто быть собой, слушать музыку ветра и тихий шепот волн.
Я даже мотнула головой, отгоняя соблазнительные мысли. Все ж есть в курортном воздухе неуловимый аромат авантюризма, свободы, который пьянит сильнее любого вина. Он кружит голову, будоражит кровь и дарит обещания.
Для меня все было внове, и впечатления буквально пропитывали насквозь. На нас иногда оглядывались, зазывалы приглашали в кафе и рестораны. Впрочем, делали они это не особо рьяно. Подозреваю, что просто еще не настало их время. Интересно, а какова набережная вечером?
Захотелось увидеть ее в ярких огнях чернильной южной ночи. Вот только была загвоздка: моральный облик Марики. Хотя, если взять в оборот, например, еще и Таню, может, удастся ночную прогулку выдать за вечерний променад трех благовоспитанных девиц?
Я задумалась над этим всерьез и только потом поняла, что курорт таил в себе невероятный соблазн, о котором я и не подозревала, соглашаясь на сделку с Марикой. Мне было здесь интересно. Очень. Причем, все.
Егровия шла, чуть покачивая бедрами, и, царственно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, выбирала кафе, которое было бы достойно замечательных нас. В этом плане я полностью доверилась более сведущей в подобного рода вопросах певице. Правда, право выбора я отдала ей с видом великого одолжения. Надо же было поддерживать образ чуть капризной гламурной блондинки, которая твердо уверена в том, что если не быть со стервинкой внутри – сожрут в один присест, причем даже без кетчупа, всухомятку.
Спустя какой-то час очередное кафе все же прошло строгий кастинг Егровии. Хотя, может, она просто натерла ноги модными туфлями?
Мы устроились на террасе с потрясающим видом на белые буруны морской пены. На горизонте, в едва различимой дымке, серой ртутью переливалась вода. Вблизи, рядом бились о мол волны. Бриз же, казалось, запутался в моих распущенных волосах. Что еще нужно для счастья? Правильно – меню.
Его и принесла нам официантка. Эта дама в белом фартуке и фирменном колпаке кафе была того возраста, когда женщина уже уверена в себе на все сто. Сто килограммов.
Я открыла меню и мне вспомнилась молитва Женьки, что вечно сидела на диетах: возлюби сельдерей и обезжиренный йогурт, как саму себя, возрадуйся яблокам, ведь фигура твоя требует оного, во имя овсянки, свеклы и минералки, кефир.
Нет, нет и еще раз нет! Я собиралась грешить по полной. Первым окаянством в списке значился стейк. Вторым – мороженое. И третьим – молочный коктейль.
Когда Егровия спросила, что я буду, и я перечислила ей все, о чем только что подумала, то певица скривилась и, не выдержав, без обиняков уточнила:
– Не боишься, что разнесет?
– Разнесет, если курить у бензоколонки. А вот хорошая еда наоборот, дарит удовольствие.
На это мое заявление Егровия хмыкнула, но по ее лицу я поняла: вера в незыблемость диеты у моей новой «подруги» пошатнулась.
Тут налетел ветер, и широкополая шляпа Крим показала, что она не только замечательный головной убор, но и отличное планерное средство. И хотя хозяйка сумела удержать свое недосамбреро на голове, но вот прическа… В общем, Егровия выразила рьяное желание привести себя в порядок в дамской комнате. Пока она поправляла локоны, у столика материлизовалась официантка.
Я заказала стейк, и случился конфуз. Меня спросили о степени прожарки, в чем я абсолютно не разбиралась. Если бы здесь была Крим, я бы плюнула и ответила туманное «средней». Вот только этих медиумов, как я где-то читала, существовало тоже несколько. А мне хотелось конкретно прожаренного, но не сухого. Поэтому я попыталась объяснить свое нехитрое желание официантке. Та терпеливо выслушала меня и уточнила с истинно южной интонацией:
– Хорошо, поняла. Только уточните. По шкале: от «я принесу вам кусок угля» до «я приведу сюда корову, и вы укусите ее за ногу». Вам куда ближе?
– К углям, – выпалила я, завидев Егровию, подплывающую к столику.
Ничто в ее облике даже отдаленно не намекало, что еще пять минут назад на голове было воронье гнездо. Вот это, я понимаю, уровень! Привести себя в порядок быстрее, чем команда на пит-стопе Формулы-1 шины поменяет – это не просто талант, это верх мастерства.
Егровия с невозмутимым видом заказала себе тирамису и пина коладу. Я подавилась смешком: кто-то совсем недавно вещал о диетах.
Едва официантка отошла, как она, чуть спустив солнцезащитные очки на кончик носа, хитро глянула на меня и пояснила:
– Умеешь ты соблазнить, Марика! Я вот тоже решила последовать твоему совету и пожить не для красоты, а для удовольствия.
Заказ принесли быстро, и что самое удивительное – мясо оказалось именно таким, о каком я мечтала. Да и в целом – я была счастлива, как слон. Сытый, довольный слон.
Поздний завтрак неспешно перетек в ранний обед, разговор ни о чем способствовал умиротворению. В общем, я наслаждалась.
Когда мы решили, что солнце уже не ласковое, а кусачее, и самое время вернуться в отель, я поняла, что жутко хочу пить. Мы уже вышли из кафе и влились в праздную и ленивую толпу отдыхающих.
В рупор кричали о красивейших местах и интереснейших экскурсиях, фотографы предлагали сделать уникальные кадры с экзотическими животными. Подозреваю, что самым уникальным в этих снимках была степень облезлости зоологических экспонатов – в природе такие б сразу вымерли. Туристы верещали на банане, как гориллы на депиляции, на бесплатном пляже усердно предлагали кукурузу, вареных раков и шашлык из мидий. В общем, курорт жил своей привычной жизнью.
Я завертела головой и вскоре увидела палатку с напитками. Выбрала минералку, расплатилась и попыталась ее открыть. И тут почувствовала себя круче, чем великий Гай Юлий Цезарь, поскольку сделала не четыре, а целых пять дел одновременно: я таки открыла минералку, помыла брусчатку, умылась сама, испугала до визга Егровию и стала выглядеть весьма эротично и соблазнительно во внезапно облепившем меня сарафане. Причем ткань начала еще и просвечивать.
– Попила…. – только и нашлась, что сказать.
Егровия оглядела меня с ног до головы и притворно вздохнула:
– Хорошо, что не шампанское. Убилась бы…
Сквозь сочувствие в голосе предательски пробивался смех.
– Из нас двоих вышел бы замечательный сценический дуэт… – продолжала веселиться эта коза, вызывая неконтролируемое желание вылить остатки минералки ей на макушку. – У тебя форма хороша, у меня – еще лучше.
– А как же голос? – пытаясь отлепить намокшую ткань от тела, машинально уточнила я.
– Голос – это такая ерунда, которую опытный звукорежиссёр легко может исправить, – отмахнулась Егровия, и ехидно добавила: – Даже твой.
– Знаешь, Саш, – я нарочно обратилась к ней по настоящему имени, – порою ты очень напоминаешь мне Пушкина.
– И чем же? Умом? Харизмой? Талантом?
– Нет, мне просто порою хочется тебя пристрелить, – призналась я с детской непосредственностью.
Тем неожиданнее был такой же честный ответ:
– Знаешь, взаимно.
Мы не сговариваясь, расхохотались. А я поймала себя на мысли, что именно смех по-настоящему сближает людей. Не общие интересы, не одна цель, а взгляд на жизнь через призму юмора. Если ты способен посмеяться вместе с незнакомым тебе человеком над чем-то, то наверняка и в остальном у вас окажется много общего.
Вернулись в отель за полдень. Егровия с загадочным видом тут же испарилась, а я – счастливая, чуть обгоревшая, мокрая – пошла к себе в номер. Хотелось просто улыбаться. Оказывается, лучшие друзья женщины – это сон, отдых, море и деньги на карточке. Про бриллианты – чистой воды враки.
На пороге стояла Егровия. По тому, насколько естественный и приятный глазу был цвет ее лица, я догадалась, что тут была задействована тяжелая косметическая артиллерия: пенка, тоник, скраб, крем, основа под макияж, тональный крем, пудра и немного румян. И это только скулы!
Певица поменяла грязный наряд на легкомысленное шелковое платье.
– Можно войти? – она чуть натянуто улыбнулась и подняла вверх бутылку с мартини.
Я удивилась такому повороту: еще час назад за завтраком она поливала меня презрением, как пожарный – очаг возгорания пеной из брандспойта. А тут… Крим переминалась с ноги на ногу и старательно растягивала губы, демонстрируя отличную работу стоматолога. Ее оскал не имел ничего общего с радушием и любовью, скорее был стандартно глянцевым.
– Так я войду? – в нетерпении уточнила певица, привыкшая, что ей не отказывают.
– Заходи… – я посторонилась, пропуская гостью, но внутри вся подобралась. А вдруг эта бутылочка не для распития, а для разбития? Чтобы так сказать обеспечить амнезию чересчур шустрой мне?
– Хотела сказать спасибо, – без обиняков начала Крим. – Если бы снимки попали в сеть… Продюсер и так предупредил, чтобы никаких скандалов.
Я машинально отметила, что стоило бы загуглить про эту певичку поподробнее. Но не полезешь же при ней в поисковик. Хотя любопытство, сгубившее не одну Еву, начало точить и меня, как голодная мышь – сыр.
Тут гостья заозиралась по сторонам, словно что-то ища. Я поняла не сразу, а вот Егровия уже целенаправленно устремилась к минибару.
– Может за знакомство?
По тону, каким был задан вопрос, я почувствовала: она чувствует себя, мягко говоря, неуютно, но продолжает гнуть свою линию.
Только зачем? Хотя, это Катя Скрипка – никому неизвестная серая мышь… Ну хорошо, с моим ростом не мышь, а вполне себе здоровенная крыса. Причем тощая, в смысле, стройная.
Другое дело Марика – инстаграмщица с тысячами лайков на любой чих и армией фолловеров. С такой и вправду лучше дружить, пока история про то, как некая Егровия угодила в лужу, не стала достоянием микроблога и не собрала сотни комментариев.
В общем, гостья активно пыталась меня напоить… в смысле, переманить на сторону зла. Я, в свою очередь, оценила активность Крим: подкупить персонал, узнать мой номер, привести себя в порядок и раздобыть двадцатиградусную трубку мира – несомненный талант.
Меж тем гостья уже активно разливала мартини по бокалам.
– Я подумала, что нам стоит начать знакомство заново.
Внутри я скривилась. Вот все в этой нарочитой непринужденности было каким-то ненастоящим, как накладные ногти. Уже хотела было сказать, что заново стоит начать знакомство тогда уж и с трещоткой Таней. Хотела… Но вовремя закрыла рот. Потому что провести весь отпуск в спартанском режиме, не общаясь ни с кем – подозрительно. А тут Егровия – сама, как говорится, пришла, так пусть и побудет заклятой подругой Марики. Тем более, что ей продюсер приказал «не высовываться».
– Ну, так как? – мне протянули бокал.
Пришлось чокнуться. Впрочем, отпивать принесённый напиток я не собиралась: о волшебных свойствах коктейля под названием «Алкоголь и клофелин творят чудеса» я была наслышана, а потому бдела. Так, на всякий случай. Ведь, как говорится, в этом мире живут люди исключительно хорошие. Только хорошие не всегда и не со всеми.
– Что ж, будем знакомы, – я улыбнулась и, припомнив, что хотела прогуляться до обычной кафешки на пляже, предложила: – А как насчет того, чтобы пройтись по набережной?
Егровия колебалась пару секунд, но потом, словно взвесив все «за» и «против», согласилась.
Встретиться условились внизу, в холле отеля через час.
Надо ли говорить, что означенное время я провела не за марафетом, а за ноутбуком, усиленно шерстя сайты. Причина, по которой певице Крим ныне была нежелательна любая огласка, оказалась банальной – ревность депутатской жены. Благоверная застукала изменника на горяченьком. Все бы ничего, но в разгаре была избирательная гонка.
Я заподозрила, что господин любовник попросил, чтобы его ненаглядная Саша (а именно такое простое имя пряталось под одиозным псевдонимом «Егровия Крим») пока не отсвечивала и не злила его депутатскую половину, которая в гневе была страшна и вполне могла устроить вместо выборов кровавый Армагеддон. Хотя это было всего лишь предположение, лежавшее на поверхности, а уж какие под ним могли быть глубинные течения – одним сотрудникам ФСБ известно.
Увидев, что до встречи осталось всего пять минут, я сорвалась с места. Мой эпический забег по номеру и спешные сборы проходили в лучших традициях воздушной тревоги.
Зато я пришла вовремя. А вот Егровия опоздала. Правда, поскольку встреча была сугубо женской, то и пришла она всего на пять минут позже. В отличие от меня, спешно натянувшей на себя льняной сарафан и сандалии, Крим, видимо, решила замаскироваться: широкополая шляпа, черные очки, короткое зеленое платье и высоченные каблуки. В общем, сделала все, чтобы ее заметили.
Я усмехнулась, но ничего говорить не стала. Хотя, может это для меня подобный образ – провокация, а для той, кто по долгу службы вынужден всю жизнь проводить в блестках и мини – скромный, целомудренный наряд. Очень-очень маскировочный.
До набережной добрались быстро. Разговаривать ни о чем – совсем не пытка, если задавать развернутые вопросы. Мы подробно обсудили погоду, кофейные пристрастия и сошлись на том, что черный бодрящий растворимый по утрам – вовсе не роскошь, а средство передвижения.
Егровия была вполне приятной собеседницей, когда забывала про свой снобизм. Да и возраст у нас, как выяснилось, примерно одинаковый. Так что, не смотря на разницу в жизненном опыте, нейтральные общие темы нашлись. И чувство юмора оказалось схожим. Во всяком случае, надпись на щите, что украшал общий пляж, заставила обеих рассмеяться.
На нем красным по белому было намалевано: «Дамам категорически запрещается загорать без верха, поскольку мужские низы не в силах выдержать такое зрелище!».
– Вот теперь я чувствую, что на курорте, – довольно прокомментировала Егровия.
Что ж, я не смогла с ней не согласиться.
Сегодня был второй день моей странной сказки, той, где лазурное небо и белые чайки. Мы шли по набережной, и я слышала, как море мне ворковало: «Радуйся, улыбайся». Отчего-то в душе даже поселилась робкая надежда, что суета-докука не взломает пароли моего мимолетного счастья. Захотелось скинуть с плеч груз и просто быть собой, слушать музыку ветра и тихий шепот волн.
Я даже мотнула головой, отгоняя соблазнительные мысли. Все ж есть в курортном воздухе неуловимый аромат авантюризма, свободы, который пьянит сильнее любого вина. Он кружит голову, будоражит кровь и дарит обещания.
Для меня все было внове, и впечатления буквально пропитывали насквозь. На нас иногда оглядывались, зазывалы приглашали в кафе и рестораны. Впрочем, делали они это не особо рьяно. Подозреваю, что просто еще не настало их время. Интересно, а какова набережная вечером?
Захотелось увидеть ее в ярких огнях чернильной южной ночи. Вот только была загвоздка: моральный облик Марики. Хотя, если взять в оборот, например, еще и Таню, может, удастся ночную прогулку выдать за вечерний променад трех благовоспитанных девиц?
Я задумалась над этим всерьез и только потом поняла, что курорт таил в себе невероятный соблазн, о котором я и не подозревала, соглашаясь на сделку с Марикой. Мне было здесь интересно. Очень. Причем, все.
Егровия шла, чуть покачивая бедрами, и, царственно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, выбирала кафе, которое было бы достойно замечательных нас. В этом плане я полностью доверилась более сведущей в подобного рода вопросах певице. Правда, право выбора я отдала ей с видом великого одолжения. Надо же было поддерживать образ чуть капризной гламурной блондинки, которая твердо уверена в том, что если не быть со стервинкой внутри – сожрут в один присест, причем даже без кетчупа, всухомятку.
Спустя какой-то час очередное кафе все же прошло строгий кастинг Егровии. Хотя, может, она просто натерла ноги модными туфлями?
Мы устроились на террасе с потрясающим видом на белые буруны морской пены. На горизонте, в едва различимой дымке, серой ртутью переливалась вода. Вблизи, рядом бились о мол волны. Бриз же, казалось, запутался в моих распущенных волосах. Что еще нужно для счастья? Правильно – меню.
Его и принесла нам официантка. Эта дама в белом фартуке и фирменном колпаке кафе была того возраста, когда женщина уже уверена в себе на все сто. Сто килограммов.
Я открыла меню и мне вспомнилась молитва Женьки, что вечно сидела на диетах: возлюби сельдерей и обезжиренный йогурт, как саму себя, возрадуйся яблокам, ведь фигура твоя требует оного, во имя овсянки, свеклы и минералки, кефир.
Нет, нет и еще раз нет! Я собиралась грешить по полной. Первым окаянством в списке значился стейк. Вторым – мороженое. И третьим – молочный коктейль.
Когда Егровия спросила, что я буду, и я перечислила ей все, о чем только что подумала, то певица скривилась и, не выдержав, без обиняков уточнила:
– Не боишься, что разнесет?
– Разнесет, если курить у бензоколонки. А вот хорошая еда наоборот, дарит удовольствие.
На это мое заявление Егровия хмыкнула, но по ее лицу я поняла: вера в незыблемость диеты у моей новой «подруги» пошатнулась.
Тут налетел ветер, и широкополая шляпа Крим показала, что она не только замечательный головной убор, но и отличное планерное средство. И хотя хозяйка сумела удержать свое недосамбреро на голове, но вот прическа… В общем, Егровия выразила рьяное желание привести себя в порядок в дамской комнате. Пока она поправляла локоны, у столика материлизовалась официантка.
Я заказала стейк, и случился конфуз. Меня спросили о степени прожарки, в чем я абсолютно не разбиралась. Если бы здесь была Крим, я бы плюнула и ответила туманное «средней». Вот только этих медиумов, как я где-то читала, существовало тоже несколько. А мне хотелось конкретно прожаренного, но не сухого. Поэтому я попыталась объяснить свое нехитрое желание официантке. Та терпеливо выслушала меня и уточнила с истинно южной интонацией:
– Хорошо, поняла. Только уточните. По шкале: от «я принесу вам кусок угля» до «я приведу сюда корову, и вы укусите ее за ногу». Вам куда ближе?
– К углям, – выпалила я, завидев Егровию, подплывающую к столику.
Ничто в ее облике даже отдаленно не намекало, что еще пять минут назад на голове было воронье гнездо. Вот это, я понимаю, уровень! Привести себя в порядок быстрее, чем команда на пит-стопе Формулы-1 шины поменяет – это не просто талант, это верх мастерства.
Егровия с невозмутимым видом заказала себе тирамису и пина коладу. Я подавилась смешком: кто-то совсем недавно вещал о диетах.
Едва официантка отошла, как она, чуть спустив солнцезащитные очки на кончик носа, хитро глянула на меня и пояснила:
– Умеешь ты соблазнить, Марика! Я вот тоже решила последовать твоему совету и пожить не для красоты, а для удовольствия.
Заказ принесли быстро, и что самое удивительное – мясо оказалось именно таким, о каком я мечтала. Да и в целом – я была счастлива, как слон. Сытый, довольный слон.
Поздний завтрак неспешно перетек в ранний обед, разговор ни о чем способствовал умиротворению. В общем, я наслаждалась.
Когда мы решили, что солнце уже не ласковое, а кусачее, и самое время вернуться в отель, я поняла, что жутко хочу пить. Мы уже вышли из кафе и влились в праздную и ленивую толпу отдыхающих.
В рупор кричали о красивейших местах и интереснейших экскурсиях, фотографы предлагали сделать уникальные кадры с экзотическими животными. Подозреваю, что самым уникальным в этих снимках была степень облезлости зоологических экспонатов – в природе такие б сразу вымерли. Туристы верещали на банане, как гориллы на депиляции, на бесплатном пляже усердно предлагали кукурузу, вареных раков и шашлык из мидий. В общем, курорт жил своей привычной жизнью.
Я завертела головой и вскоре увидела палатку с напитками. Выбрала минералку, расплатилась и попыталась ее открыть. И тут почувствовала себя круче, чем великий Гай Юлий Цезарь, поскольку сделала не четыре, а целых пять дел одновременно: я таки открыла минералку, помыла брусчатку, умылась сама, испугала до визга Егровию и стала выглядеть весьма эротично и соблазнительно во внезапно облепившем меня сарафане. Причем ткань начала еще и просвечивать.
– Попила…. – только и нашлась, что сказать.
Егровия оглядела меня с ног до головы и притворно вздохнула:
– Хорошо, что не шампанское. Убилась бы…
Сквозь сочувствие в голосе предательски пробивался смех.
– Из нас двоих вышел бы замечательный сценический дуэт… – продолжала веселиться эта коза, вызывая неконтролируемое желание вылить остатки минералки ей на макушку. – У тебя форма хороша, у меня – еще лучше.
– А как же голос? – пытаясь отлепить намокшую ткань от тела, машинально уточнила я.
– Голос – это такая ерунда, которую опытный звукорежиссёр легко может исправить, – отмахнулась Егровия, и ехидно добавила: – Даже твой.
– Знаешь, Саш, – я нарочно обратилась к ней по настоящему имени, – порою ты очень напоминаешь мне Пушкина.
– И чем же? Умом? Харизмой? Талантом?
– Нет, мне просто порою хочется тебя пристрелить, – призналась я с детской непосредственностью.
Тем неожиданнее был такой же честный ответ:
– Знаешь, взаимно.
Мы не сговариваясь, расхохотались. А я поймала себя на мысли, что именно смех по-настоящему сближает людей. Не общие интересы, не одна цель, а взгляд на жизнь через призму юмора. Если ты способен посмеяться вместе с незнакомым тебе человеком над чем-то, то наверняка и в остальном у вас окажется много общего.
Вернулись в отель за полдень. Егровия с загадочным видом тут же испарилась, а я – счастливая, чуть обгоревшая, мокрая – пошла к себе в номер. Хотелось просто улыбаться. Оказывается, лучшие друзья женщины – это сон, отдых, море и деньги на карточке. Про бриллианты – чистой воды враки.