От ее песен «Ты уймись!», «Вот она гадость» и «В твоих ранах» фанатела Женька. Я периодически слышала строчки: «Вот она гадость нового дня. Лишь я идти не знаю куда… Мы с тобою как сук и барсук. И это наш личный ада круг». Столь высокоинтеллектуальные строки вызывали у меня зубовный скрежет, но я терпела. У всех свои недостатки, у Женьки – непонятная любовь к песням Крим.

Правда, на плакате в нашей комнате певица выглядела гораздо симпатичнее. Но, как говорится, фото и оригинал разделяет лишь фотошоп.

Видимо, я столь удивленно глянула на платиновую красотку, что она соизволила процедить:

– Да, я та самая. Но у меня творческий отпуск, так что…

– Таня, у тебя с собой нет солнцезащитных очков? – перебила я речь дивы.

– Нет, а зачем? – по-простецки спросила пышка.

– Да тут нимб сияет, боюсь ослепнуть…

Таня не сдержала смешка, Крим зыркнула на нас обеих, а когда подошел официант, попросила сменить ей столик. Парень развел руками: сейчас никак, все заняты. Возможно, что к обеду…

Егровия поджала накрашенные губы и надменно замолчала. Но пухляшку Таню это не смутило. Она трещала за троих и поведала нехитрую историю своего попадания в этот райский отель. Во всем был виноват всесильный рандом. Известная турфирма в одной из социальных сетей решила разыграть путевку на одну персону в велнес-отель на побережье Черного моря. И вот так всего одно сердечко, на которое, не особо думая, жамкнула Таня, принесло ей в результате розыгрыша заветный билет в мечту.

Именно в мечту, поскольку простому кассиру из провинциального городка попасть на элитный курорт было столь же тяжело, как сумоисту влезть в балетную пачку.

Теперь я поняла, отчего Татьяна буквально лучилась радостью. А еще убедилась, что сюда она приехала исключительно запасаться впечатлениями, ведь это был ее первый отдых на море.

Она уже вещала, как мечтает полежать на пляже, поплескаться в соленых волнах, погулять по курортному городу… Ее простые, наивные и оттого вдвойне искренние мечты подкупали. Даже Крим перестала буравить зал взглядом и нет-нет, да и косилась на Таню.

– Во время отдыха стоит не только гулять, но и приглядеться… вдруг тут будет тот, кому нравятся курчавые гномики размера XL, – вполне мирно сказала певица, но переведя взгляд на меня, ехидно добавила: – Судя по тому, как наша соседка мониторит периметр, сюда она приехала как раз за этим.

Наши взгляды встретились. Это была война.

Я лихорадочно сложила в уме все, что успела заметить и сопоставить: и то, что Женька вздыхала, что у ее кумира давно нет нового альбома, и то, что певичка приехала сюда одна (а иначе бы ее не посадили к нам за столик «одиночек»), и то, что тур этот – хотя и элитный, но супер популярная поп-дива могла бы позволить себе и Бали, где наверняка ее мало кто узнает…

– Да и вы сюда прибыли не от популярности отдыхать, как я погляжу, – насмешливо заявила я.

Била наугад, а попала в цель. Крим скривилась, как от нашатырки.

– Не твоего ума дело.

И тут, в разгар нашей милой девичьей беседы, рядом со столиком одновременно нарисовались официант с полным подносом еды и мой вчерашний знакомый, причем последний явно не заметил первого.

– Разрешите пожелать очаровательным дамам приятного утра, – протянул Андрис и галантно поклонился.

Этот поклон оказался последним гвоздем в крышку гроба обстоятельств. Официант, не ожидавший подвоха, не успел увернуться и получил тычок под локоть, тарелки на подносе заскользили по наклонной, обливая Егровию полезной горячей кашкой. Та заорала и обеими руками оттолкнула официанта, тот вместе с подносом впечатался в Андриса, который, в свою очередь, нелепо взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и повалился на меня. И тут я краем увидела вспышку фотоаппарата.

Наверняка кадр вышел впечатляющим, ибо брюнет приземлился лицом прямо мне в декольте. Я взвыла. Крим продолжала вопить, стряхивая овсянку. А дальше были одни рефлексы. Не знаю, какие именно сработали у певички, а вот у меня – зарплатный. Я хотела обещанный гонорар в твердой зеленой валюте. Очень. И никакой чокнутый брюнет не мог мне помешать его получить. Потому он был решительно скинут с моего бюста прямо на официанта, который ползал под столом, собирая осколки тарелок, а я рванула туда, откуда виднелось дуло фотоаппарата.

Сегодня на мне были не каблуки, а легкие босоножки. Короткие шорты и топ тоже способствовали забегу, и я сиганула за шпионом.

Следом за мной подорвалась и певица. Ее лицо и шевелюра были в ошметках каши – зрелище эпическое. Андрис тоже бросился за нами. Лишь Таня и официант остались на своих местах: она за столом, ошалело таращась вокруг, он под столом, на сей раз совсем неподвижно.

Я, не сбавляя скорости, проскользила на подошве и зарулила за угол. Успела увидеть, как чертов фотограф рванул в дверь, над которой красовалась надпись «Посторонним вход воспрещен». Решила, что я совсем даже не посторонняя, а самая что ни на есть заинтересованная, и ринулась следом.

Обернулась на миг: как ни странно, Крим в этом забеге отставала от меня лишь на пару шагов. Последним, прихрамывая, бежал брюнет.

– Лови этого мерзавца! – выдохнула певица, разом растеряв всю свою надменность.

Ей-то зачем этот фотограф? Коридор оказался коротким, прямо за ним – прачечная. Я промчалась мимо стеллажей с бельем, сушки, здоровенных стиральные машин… Все же не зря Марика бегает по утрам. С ее образом жизни – не просто полезная привычка, которая позволяет поддерживать форму. Нет. Это жизненно необходимый навык!

– Вот он! – раздалось у меня над самым ухом.

Боковым зрением я увидела Андриса, который незнамо как оказался за моей спиной. Он указывал пальцем в направлении дверей с табличкой «комната отдыха персонала».

– Если я его догоню, ты скажешь свое имя?

В пылу погони он избавился от своей манеры чуть тянуть слова и перешел на решительное «ты».

– Даже фамилию!

А дальше я могла только удивляться метаморфозам.





Глава 3





Андрис вдруг перестал хромать, и весьма резво припустил за фотоснайпером. Ловко перепрыгнув через тумбу, он в мгновение ока оказался у двери, а потом и вовсе скрылся за нею.

Я помчалась следом. В стаффруме передо мной предстала эпическая картина: прижатый к ногтю (и стене кулаком Андриса) юноша с русым ежиком волос, в неприметной серой футболке, судорожно обнимал простенький «Кэнон», готовясь сопротивляться до последнего.

– Отдай снимки!

Все же требовать саму камеру – это уже попахивало статьей, а цифровое фото – вполне можно.

Тот лишь сильнее прижал фотоаппарат к себе.

– Не отдам. Я честно сделал эти снимки! Мне за них любой журнал неплохо заплатит! И вообще, у нас в стране свобода слова. А съемка в публичном месте была. Так что не имеете права!

Только тут до меня дошло: папарацци снимал не меня. Крим, будь он неладна.

В распахнутой настежь двери как раз появилась и виновница забега. В каше, со сломанным каблуком и заляпанном наряде.

– Поймали? – спросила она, судорожно выдыхая и хватаясь за бок. И уже конкретно ко мне: – Я твоя должница. Беру свои слова назад. Только отними у него камеру.

Мне захотелось плюнуть, развернуться и уйти.

– Я не ради тебя его ловил? – пристально глядя мне в глаза, уточнил Андрис.

Я сцепила зубы. И где только таких проницательных выпускают? Дайте адресок завода, чтобы я ту местность десятой дорогой обходила. Признаваться жутко не хотелось, потому я выдавила:

– Ради меня. Я наверняка там в ужасном виде получилась. Без макияжа, непричесанная…

Я несла откровенный бред, причем даже сама была в тихом шоке от того, что говорила.

Репортер и вовсе икнул от удивления. Наверняка решил, что у моей крыши особый стиль езды, а таракан, который оказался за рулем, был ко всему еще и гонщиком.

Крим же не стала размениваться на беседу. Видимо, у нее имелся немалый опыт по изъятию собственных изображений. Она подошла к парню и без разговоров заехала ему кулаком в переносицу.

Судя по тому, что он запрокинул голову и рефлекторно ослабил хватку, удар у этой пепельной блондинки, на вид хрупкой, как хрустальная ваза, был хорошо поставлен.

Второй рукой она выдрала камеру и споро защелкала кнопкой фотоаппарата, убеждаясь, что именно ее конфуз и запечатлел горе-папарацци.

Заглянув ей через плечо, я своими глазами убедилась, что Марика, которую я подрядилась изображать, была на тех снимках обрезана по самое «не хочу». Лишь рука или нога, а потом – и Андрис, попадали в кадр.

Между тем Крим вытащила флэшку и пихнула камеру обратно фотографу в руки.

– Держи, и чтобы я тебя рядом не видела. А то засужу за вмешательство в частную жизнь!

С этими словами она развернулась на каблуке (второй изображал раненого солдата модного фронта) и гордо удалилась, от души жахнув дверью.

Мы остались втроем: я, Андрис и репортер, шмыгающий разбитым носом.

– Жду. Свою часть уговора я исполнил, – иронично изогнув бровь, заявил брюнет и сделал шаг ко мне.

Папарацци, почувствовав, что его больше никто не держит, по стеночке начал отползать вбок, подальше от чокнутых отдыхающих.

И тут дверь распахнулась, и в комнату, снимая с себя по пути фартук, вошла горничная. Она так и замерла, узрев картину легкого погрома. Ну, подумаешь, перевернули стол, кресло и снесли с полки микроволновку. Стены-то целы! Горничная, видимо, так не считала. Она открыла рот, чтобы выразить свой гнев высоким штилем грузчиков и матросов.

Не желая быть вовлеченной еще и в разборки со службой безопасности (или кто тут отвечает за порядок?) отеля, я решила, что самое время выполнить обещание и смыться.

Потому в деловом рукопожатии схватила ладонь Андриса и, тряся ее, представилась:

– Кат… То есть Марина Богомолова.

А после выдернула руку у ошалевшего от такого энтузиазма брюнета и рванула мимо горничной.

Уже когда меня и комнату отдыха разделяло расстояние с полтора десятка метров, донеслось зычное:

– Какого…

И уверенно прозвучал спокойный голос, чуть растягивающий гласные:

– Я все улажу.

Я с облегчением выдохнула. Все же у красивых девушек проблемы решаются чуточку проще. Другое дело, что их внешность и создает эти самые проблемы.

Поспешила к себе в номер. Пока поднималась по лестнице, успела подумать о Вадике, Андрисе, Ашоте и сегодняшнем горе-репортере… Есть мужчины, как пудинги: с ними – непреодолимые соблазны, легкие романы и тяжелые последствия. Есть мужчины, как диетические салаты: их одобряют подруги и мамы, но они столь пресные, что смотреть на них не можешь. А есть мужчины, как ростбиф. Вкусные, классные и дающие тебе силы… И тут я поняла, что просто не наелась за завтраком. Вернее, та овсянка, которую я проглотила, вся ушла в забег и мне банально хочется жрать.