— А если вы нашей хозяйкой станете вдруг — изменится? — сквозь зубы спросила Беляна.

— Льеры не женятся на кухарках, — твердо ответила я.

— А на внучках льера Субарова?

— Льер Субаров — простой знахарь.

— Это сейчас знахарь, а раньше — первый королевский советник. У него еще с тех времен дом в столице и денег полно. Странно, что вы — его внучка — этого не знаете.

— Откуда мне? — растерянно ответила я. — Я из Руана приехала, о деде знать не знала. Наоборот, думала, что ему помощь нужна. Приехала — он в избушке больной лежит…

Я села на стул, обхватила голову руками, понимая, что такая складная легенда трещит по швам. А потом поглядела на Беляну и спросила:

— Стоп, а ты-то откуда знаешь? Он сам не больно-то распространяется об этом, если уж мне — внучке своей — не сказал.

Тут уж Беляна пошла красными пятнами и затеребила передник. Но ее мгновенно сдала Марика.

— Так подслушали мы его разговор с льером Гродным, не подумайте, случайно. Пошли в ледник, а маги там, за стенкой… разговаривали. Громко. Ругались, в общем. Льер Гродный еще сказал, что у вас дар редкий и весьма ценный, что Егор Матвеевич — нехороший человек и вообще едва ли не предатель.

— Ясно, — я потерла лицо руками и встала. — Что ж, вот все и выяснилось. Я — падшая женщина, льер Лисовский — развратник, дед мой — предатель, зато со средствами, а завтрак господам магам никто не отменял, поэтому работаем, лирры, работаем. Белян, на обед что сегодня?

На обед сегодня была запеченная под овощами и сыром рыба, майонез здесь никто не пробовал, и я достала яйца и ужасно дорогое оливковое масло и принялась всё это взбивать. Горчицы бы еще добавить, да я не знаю, как ее приготовить. Это вам не торт.

В рыбе нет ничего сложного — ее готовить быстро. Пожарить луч и морковь, выложить тонким слоем в чугунную посудину, на овощи плотненько — куски рыбы. Сверху майонезом полить (ну, в моем случае вышло нечто жидкое, но на вкус довольно приличное) и посыпать мелко рубленным сыром. Остатки рыбы — хребет, голова и то, что лишнее — в кастрюлю. Нечего добро переводить. Полчаса варить, через ткань процедить — и будет отличный рыбный бульон. Даже если льеры уху не захотят — мы с удовольствием съедим.

За уху, кстати, взялась Беляна. Она заявила, что варить рыбный суп из одного вида рыбы — это убого и скучно. Что ж, мне же проще.

После завтрака в кухню заглянул Егор Матвеевич, грозно на меня поглядел и мотнул головой — дескать, выйдем, внучка. Я сняла передник, накинула безрукавку и вышла к поленнице. Видимо, это место теперь стратегически важно для переговоров.

— Ты спишь с Лисовским, — заявил он без всяких реверансов.

— Сплю, — уныло согласилась я.

— Ты в него влюблена?

— Не без этого.

— Что ж, это лучше, чем если бы ты выгоды искала. Ладно. Не ожидал, конечно. Александр — довольно замкнутый человек. С чего бы он тобой заинтересовался? Ладно, так звезды сошлись, я понял. Оль, но ты понимаешь, что у вас будущее сомнительно? Глупостей не наделаешь?

— Нет. Отвар принимаю. Требовать ничего не собираюсь. Истерик не устраиваю. Никаких глупостей, в общем. Дед, мне сорок, а не пятнадцать.

— Хорошо. Оль, я перед тобой виноват. Надо было тебя зарегистрировать, но я прекрасно помню, что с магом прошлым было. Его едва ли не по косточкам разобрали, потом в такие рамки загнали… А в тебе едва душа держалась. Думал, не догадается никто. Да и не догадался бы, если б не неприятности с Лисовским.

— Егор Матвеевич…

— Дедом называй и на «ты». Теперь ты моя внучка официально. Признаться, я рад.

— Дед… спасибо тебе, — я крепко обняла старика. — Ты для меня сделал больше, чем кто бы то ни был.

— Полно врать-то… Ничего и не сделал, — отвернулся, но я видела, что ему приятны мои слова. — Только в неприятности втянул. Оля, у меня ведь еще не всё. Если испытания успешно пройдут, а я думаю, что пройдут, то придется тебе в столицу ехать.

— Зачем?

— Трое советников из двенадцати мертвы. «Зеркало». Двоих успели спасти. Остальные как на иголках сидят, поди знай, почему их не тронули — сорвалось ли, не смогли ли подобраться, или сами замешаны. Ты с твоим даром нужна нам.

Я стиснула зубы, сжала озябшие пальцы. Не хочу, не буду! Зачем мне это?

— И в качестве кого я должна ехать в столицу?

— А вот это тебе решать, — спокойно ответил дед. — Не паникуй. Время есть еще. Сейчас поглядим, что ты на самом деле умеешь, потом я в лес поеду, проверю свою избушку, загляну в деревню. А ты собирайся потихоньку. Да не волнуйся, мы тебе контракт оформим, будет приличная зарплата. А там, глядишь, и пристроим тебя в столице-то. Всяко лучше, чем здесь.

— Мне Кобор нравится, — тускло ответила я. — И работа моя нравится.

— И Лисовский нравится, да? — продолжил за меня дед. — Что ж, твоя жизнь, твои решения.





Глава 28

Выбора нет





Я вернулась на кухню, едва не плача. Марика с Беляной, которые утром нос от меня воротили, тут же принялись вокруг меня крутиться — сунули в руки чашку с ромашковым чаем, усадили на стул.

— Ругался? — не выдержала Беляна. — Ну, дед, сильно ругался, да?

— Хуже, — мрачно ответила я. — Отечество призывает на службу. Раз я у Лисовского «зеркало» разглядела, то теперь должна остальных советников проверять.

— Ну и правильно, — неожиданно заявила Марика. — Нечего тебе тут в кухне сидеть. Ты — дама знатная. Тебе при дворе место.

— Я знатная? — изумилась я. — Да я всю жизнь на кухне!

— Ты, ты! И держишься строго, и разговариваешь грамотно, и лишнего себе не позволяешь, ко всем ровна. Породу, ее под фартуком не спрячешь. Вон меня в платье бальное одень — буду как обезьяна шимпанзи, я в цирке видела. А ты — как королева будешь. Я не знаю, что у тебя в жизни случилось, а только видно, что ты не из простых горожан.

Я глаза опустила: если так судить, то да, не из простых. Все же до шестнадцати лет я действительно считалась едва ли не аристократкой, а то, что заложено в детстве, навсегда остается. И как приборами пользоваться, знаю, и как одеваться на всякие мероприятия, и как в обществе себя вести. И с осанкой проблем нет, несмотря на рост-спасибо школе моделей.

Кстати, Софья тоже ходит очень ровно, горделиво. Тоже — воспитание.

— Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть, — наконец, сообщила я Марике.

— Ну и зря, — отрезала она. — Я вначале тебе очень завидовала: и кухаркой-то тебя сразу взяли, когда я с посудомойки начинала, и Лисовский на тебя смотрит, и маги на задних лапках вокруг прыгают. На рынке тебя уважают, даже лирра Рябина не осмеливается тебе возразить. А потом поняла, что ты так себя поставила. Ты действительно умная, строгая, но справедливая. Прежняя кухарка знаешь, какая была змеюка? Только командовала да горло драла. Могла и ударить, и толкнуть, чуть что не по ней. Когда она к матери больной в деревню уехала, мы все выдохнули и дружно льеру Зеленову сказали: сами справимся, не нужно нам никого. Но не справлялись, конечно. Работы много. А с тобой вроде бы и легче не стало, а кое-где даже сложнее, но всё успеваем и всё получается.

— Спасибо тебе, — выдохнула я. — Мне так приятна ваша поддержка!

— Оль, ты, когда хозяйкой здесь станешь, нас не забывай только, — усмехнулась Беляна. — И давай, сопли утирай — обед сам себя не сварит.

Я засмеялась, сделав вид, что не заметила про «хозяйку» и принялась за работу: чистить, резать, в кастрюлю закидывать, солить, мешать… В кухне работа никогда не кончается.

После обеда Гродный с дедом меня взяли под руки и потащили в отдел магического учета: тестировать, стало быть. Я уже не сопротивлялась, потому что понимала: если Гродному я еще могу возразить, то с дедом спорить бессмысленно. Он сам кого хочешь переспорит.

Дед пошел первым, а мы с Йозефом остались ждать его в коридоре возле большого окна.

— Ольга, а вы ему про льеру Елену рассказывали? — тихо спросил Гродный. — Нет? И не рассказывайте пока. Я запрос в архив отправил, а потом, наверное, сам в столицу поеду. Меня терзают смутные сомнения… Кстати, вы не знаете, зачем Субарова вообще из леса дернули? Он же там как сыч сидел много лет. А тут вдруг смотри-ка — бороду подстриг, лапти сбросил. Да и «зеркала», ладно б одно, а так много! Не нравится мне всё это…

— Дед мне не докладывал, но Демьян точно знает, — вспомнила я. — Он ведь деду вызов из столицы и привез.

— Вот как? Спасибо, поговорю с ним. Пойдемте, нас зовут уже.

Помимо деда и неприятного мне Иволгина, в кабинете находились пятеро мужчин и две женщины. Как я ни щурилась, как ни отводила глаза — совершенно обычных.

Иволгин злился. Он, кажется, считал, что я притворяюсь. Пытался на меня орать, но был жестко одернут дедом. Я очень не люблю, когда на меня орут, особенно заслуженно. Теряюсь, начинаю нервничать, косячить.

— Льеры, ничего, совсем ничего! — взмолилась о пощаде я. — Разве что вокруг того, с усами, как-то не так воздух колышется, но это я могла сама себе придумать!

— Усатый? — оживился Иволгин. — Усатый — это хорошо. Ладно, льера, не будем вас больше мучить. Еще чуть позже посмотрите. Воздействие — такая вещь… оно за час, за два может всё поменять. А пока — посидите в кабинете, почитаете книжечки. Я вам специально попросил подобрать литературу. Егор Матвеевич с вами побудет, ответит на вопросы, если таковые возникнут.

Прекрасно! Меня, очевидно, отсюда живой не выпустят. Радовало уже то, что в кабинете, куда меня привели, не было решеток на окнах. И кресло было вполне удобное, и уборная была прямо по коридору налево.

— Лирра Субарова, чай, бутерброды? — предложил мерзкий Иволгин. — Может быть, морс?

— Спасибо, позже, — рассеянно ответила я, листая книгу.

А интересно, оказывается! Магия, оказывается, бывает нескольких типов: стихийная, ментальная, элементарная и вероятностная. Со стихийной все понятно — управление силами природы, живой и неживой. Сюда входят всякие там воздушники, водники, те, кто леса выращивает и двигает горные породы. Они не то, чтобы меняют что-то в окружающем мире, просто ускоряют и направляют естественные природные процессы. Менталисты — как гипнотизеры, только тоньше и сильнее. Воздействуют на сознание человека. Элементарщики уже меняют суть вещей, их состав и свойства. Воду в вино, к примеру, или дырку затянуть. В том числе, и в человеке. То есть Лиска — элементарщик, и целители — элементарщики. Сюда же входит и построение порталов, и в другие миры тоже, но эта магия пространственных потоков, она крайне сложная и энергозатратная.

Ну и самая редкая, самая странная магия — вероятностная. Особо сильные маги могут ненадолго повернуть вспять время или заглянуть в прошлое. Про эту магию мало что известно, она засекречена, а ее адепты все обязаны служить государству.

— Прикольно, — сообщила я деду, который рядом методично уничтожал съестные запасы отдела. — А некроманты у вас есть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Есть один, — нехотя отозвался дед. — Как считаешь, к какому подвиду они относятся?

— Либо элементарщики, либо вероятностная магия, — предположила я. — А скорее всего, и то, и другое.

— Верно. В некроманте все четыре вида магии: ментальная, стихийная, вероятностная и элементарная. Поэтому они такая редкость.

— А у тебя сколько было?

— Тоже четыре, но вероятностная совсем слабая, да и элементарная ниже среднего. Самая сильная была стихийная, ее чуть-чуть и осталось. Оль, а у тебя, выходит, какая?

— Вообще-то никакой.

— А если без ерничанья?

— Тогда ментальная, — вздохнула я. — Интересно, а у льеры Гдлевской какая, получается, — ментальная или вероятностная?