В понедельник утром я позвонила в суд. Пани Кристина очень удивилась, когда судья Юлиуш захотел со мной поговорить.
– Я согласна на ваше предложение, но у меня есть определенные условия, – заявила я ему вместо «Здравствуйте».
– Никаких условий!
– Вы так много зарабатываете, что вам плевать на сорок тысяч? Выборы уже на носу, деньги, наверное, понадобятся? – вкрадчиво спросила я.
– Я не буду с вами торговаться!
– А я и не торгуюсь. Я предлагаю десять тысяч сейчас, а все остальное, когда дело будет сделано. И попрошу вычистить бумаги так, чтобы в ближайшие годы никто не мог подкопаться. Да, и еще пусть мне вернут права.
– Но вопрос с правами не в моей компетенции.
– Я доплачу еще пять тысяч.
– Посмотрим, что я смогу сделать. Но только у меня тоже есть пара условий.
– Да? – спросила я с притворным возмущением, хотя на самом деле ожидала этого. Последнее слово всегда должно оставаться за победителем.
– Вы должны уехать из моей гмины!
– Что? – воскликнула я. В этот раз возмущение было настоящим.
– Когда суд вынесет решение, вы должны исчезнуть. Я не хочу встретить вас однажды в городе, в суде, в магазине или в костеле. Не хочу видеть вас по случаю сбора урожая, первомайских демонстраций, процессий на праздник Тела Христова или еще каких-либо событий.
– Не беспокойтесь, я во всех этих мероприятиях не участвую.
– Я говорю серьезно. Бумаги исчезнут, но только из дела. Я сохраню их до тех пор, пока вы не уедете, – сказал он и положил трубку.
Победитель чертов! Юлиуш Цезарь! Император местечковый!
Глава 37
– Роберт! Мы с Олей переезжаем в Варшаву.
– Как так? В Варшаву? – переспрашивал он, застигнутый врасплох.
– Да, в Варшаву. Я все здесь продам, решу все вопросы с тем судьей, уволюсь из больницы и оформлю досрочную пенсию. Потом куплю квартиру в Варшаве. Оля пойдет в хорошую школу, вы будете рядом, и Игорь тоже. Я не становлюсь моложе, а в большом городе мне с ребенком будет легче, чем в селе.
– Аня, подожди, давай все обдумаем.
– Я уже все обдумала!
– Подожди, но ты же с нами даже не посоветовалась. Так дела не делаются.
– А что мне с вами обсуждать? Это моя жизнь, и если я решила ее изменить, то какое вам до этого дело? Я же не говорю вам, где вам жить.
– Но это совсем другая ситуация! – ответил он растерянно.
– Я не спрашиваю вашего согласия. Я звоню, чтобы сообщить о своих планах и о том, что мне нужна будет ваша помощь.
– Конечно, ты всегда можешь на нас рассчитывать.
– Конечно, я на вас рассчитываю, – злорадно ответила я и продолжила уже решительным и уверенным тоном: – Сначала нам с Магдой нужно решить вопрос с наследством, потому что я сейчас продать ничего не могу. Потом поможете мне найти квартиру в Варшаве, так чтобы рядом были школы, больница, магазины и костел. Ладно, можно и без костела, но недалеко от вас.
– Аня, ну ты меня озадачила.
– Да, понимаю, что вам надо привыкнуть к этой мысли. Завтра утром перезвоню. Да, и еще, Роберт!
– Что, Аня?
– У меня просто выхода нет.
– Понимаем.
Потом позвонила Игорю.
– Младший, мне твоя помощь нужна. У меня несколько дел здесь, в гмине. Можешь приехать на недельку, чтобы Олю проведать?
– У тебя все в порядке?
– Да, в порядке. Я наконец вижу свет в конце тоннеля. Появился шанс решить вопрос с опекой над Олей раз и навсегда. И еще пенсию нужно оформить, а то у меня уже все сбережения заканчиваются. Да, и еще я решила перебраться в Варшаву.
– В Варшаву? – удивленно повторил он.
– Да, – подтвердила я. В трубке все стихло, но ненадолго.
– А знаешь что, Анка? Это просто офигенная идея! – с энтузиазмом завопил он.
– Спасибо, что хоть ты этому рад.
– А что, родители были не в восторге?
– Родители еще не пришли в себя от шока и не решили, что думают по этому поводу.
– Вот это номер! Оказалось, что Олька – твой пропуск в лучшую жизнь в лучшем месте! – заявил он с улыбкой в голосе.
– Ну, это мы еще посмотрим!
На следующий день прямо с утра я пошла в суд, чтобы занести документы, которые требовал Юлиуш Цезарий, и первый взнос, который взяла из своих сбережений. Встреча наша была холодной и очень короткой. Без всяких там «здравствуйте», «пожалуйста» и «спасибо». Пани Кристина не могла прийти в себя от удивления, что председатель согласился заняться моим делом.
– Не знаю, что вы сделали и как его убедили, но давно он так не бегал.
– Вряд ли вам захочется это узнать, пани Кристина. Но можно у вас спросить, не знаете ли вы, как уладить дело с наследством?
Конечно, пани Кристина знала, и мы сразу же написали состветствующее заявление. ЗАГС находился в соседнем здании. Пани Кристина позвонила своей приятельнице из тамошней канцелярии, и я перебежала на другую сторону улицы. Когда зашла в нужный кабинет, свидетельства о смерти родителей были уже готовы. На них еще чернила не успели высохнуть. На следующий день пани Кристина позвонила мне и сказала, что судья Юлиуш сам взялся за дело о наследстве и пообещал через две недели все уладить. Был только один минус. Моя сестра должна была появиться на судебном заседании вместе с Робертом.
Кроме того, я сходила в сельсовет и разузнала, какие документы нужны для продажи дома и оставшейся части поля и как скоро я смогу их получить. Как я и ожидала, это оказалось не так легко, но, в принципе, выполнимо.
Вернулась я домой, и мы вместе с Мухой пошли на ужин к Басе. Жалко, что Оли с нами не было.
Как всегда, соседи не скрывали, что рады мне. Я не сомневалась, что точно так же они встречали и всех остальных гостей.
Мы с Басей заболтались. Ведь нормально поговорить не могли уже несколько месяцев. С тех пор как Олю забрали, я заскакивала к ним лишь на минутку, когда забирала или отдавала Муху. Бася всегда совала мне какую-нибудь еду, и мы перекидывались парой слов или вежливых фраз.
Сейчас моя соседка рассказывала, как у них дела, как они провели праздники. Радостно поделилась новостью, что у Зузы скоро родится братик или сестричка. Ева беременна, и вся семья этим живет.
Потом я рассказала им, как дела у Оли, как прошли наши праздники, как живется в приюте. Рассказывала о детях, воспитательницах, о Божене. Бася к тому времени уже приготовила ужин, накормила семью, и мы продолжили нашу беседу за кухонным столом. У меня уже все затекло, я боялась, что не встану.
– А который час? А то я уже к стулу у вас приросла, – сказала я, собираясь уходить.
– Да пожалуйста, можешь тут даже корни пустить.
– В моем возрасте я могу разве что засохнуть.
– Ой, не прибедняйся. Мы с мужем постоянно удивляемся, откуда у тебя столько сил на все это.
– Сама не знаю. Но скоро все закончится. Мне пообещали, что через месяц я смогу забрать Олю из приюта, а решение по делу об опеке будет вынесено в конце мая. И тогда наконец-то весь этот дурдом закончится. – Я кивнула головой в сторону окна, из которого виднелся мой дом. – Потом перееду в Варшаву и будем мы там с Олькой жить-поживать.
– Так ты серьезно задумала переезжать?
– Уже не думаю, думала на прошлой неделе, а сейчас твердо решила. Только сначала надо дом и землю продать. Еще бы покупатель позволил мне там пожить немного, пока не найду квартиру в столице.
Домой я вернулась после десяти и пошла спать, в чем была. Даже не слышала, как Игорь от Оли приехал. Он целую неделю добросовестно проведывал малышку и возвращался поздно ночью.
Следующие два дня я провела в кровати. Болело все тело, а голова просто раскалывалась. Но с пятницы я опять начала регулярно ездить в Торунь: вставала в семь утра, в полдесятого была у Оли и возвращалась домой после того, как почитаю ей сказки на ночь.
Роберт сумел уговорить Магду, и они приехали на слушание дела о наследстве. Процесс вел судья Юлиуш. Мы держались так, словно друг друга в первый раз видим. Судья принял решение разделить наследство на нас двоих. Потом мы пошли к нотариусу, с которым договорились заранее, и сестра переписала на меня свою часть наследства. После обеда я заставила их поехать в Торунь и проведать Олю. Магда недовольно кривила губы, но отказать не могла. Жаль, что я не видела ее лица, когда они приехали в приют, но Божена рассказала мне все в деталях, остальное я домыслила и осталась весьма довольна.
Через неделю все документы были собраны, не хватало только покупателя.
– Игорь, можешь мне помочь? Я не представляю себе, как мне продать этот чертов дом. Я уже всем знакомым сказала, хотя их у меня немного, здоровенное объявление на заборе повесила. Можешь себе представить – полдня его Олиными красками рисовала. И все без толку.
– Какими красками? Там же уже, наверное, ничего не видно.
– А что мне еще делать? Не знаю, видно или нет. Когда я возвращаюсь домой, уже совсем темно.
– Ну и как? Кто-то интересовался домом?
– Пока нет.
– И неудивительно. Я бы тоже не заинтересовался.
– Я согласна на ваше предложение, но у меня есть определенные условия, – заявила я ему вместо «Здравствуйте».
– Никаких условий!
– Вы так много зарабатываете, что вам плевать на сорок тысяч? Выборы уже на носу, деньги, наверное, понадобятся? – вкрадчиво спросила я.
– Я не буду с вами торговаться!
– А я и не торгуюсь. Я предлагаю десять тысяч сейчас, а все остальное, когда дело будет сделано. И попрошу вычистить бумаги так, чтобы в ближайшие годы никто не мог подкопаться. Да, и еще пусть мне вернут права.
– Но вопрос с правами не в моей компетенции.
– Я доплачу еще пять тысяч.
– Посмотрим, что я смогу сделать. Но только у меня тоже есть пара условий.
– Да? – спросила я с притворным возмущением, хотя на самом деле ожидала этого. Последнее слово всегда должно оставаться за победителем.
– Вы должны уехать из моей гмины!
– Что? – воскликнула я. В этот раз возмущение было настоящим.
– Когда суд вынесет решение, вы должны исчезнуть. Я не хочу встретить вас однажды в городе, в суде, в магазине или в костеле. Не хочу видеть вас по случаю сбора урожая, первомайских демонстраций, процессий на праздник Тела Христова или еще каких-либо событий.
– Не беспокойтесь, я во всех этих мероприятиях не участвую.
– Я говорю серьезно. Бумаги исчезнут, но только из дела. Я сохраню их до тех пор, пока вы не уедете, – сказал он и положил трубку.
Победитель чертов! Юлиуш Цезарь! Император местечковый!
Глава 37
– Роберт! Мы с Олей переезжаем в Варшаву.
– Как так? В Варшаву? – переспрашивал он, застигнутый врасплох.
– Да, в Варшаву. Я все здесь продам, решу все вопросы с тем судьей, уволюсь из больницы и оформлю досрочную пенсию. Потом куплю квартиру в Варшаве. Оля пойдет в хорошую школу, вы будете рядом, и Игорь тоже. Я не становлюсь моложе, а в большом городе мне с ребенком будет легче, чем в селе.
– Аня, подожди, давай все обдумаем.
– Я уже все обдумала!
– Подожди, но ты же с нами даже не посоветовалась. Так дела не делаются.
– А что мне с вами обсуждать? Это моя жизнь, и если я решила ее изменить, то какое вам до этого дело? Я же не говорю вам, где вам жить.
– Но это совсем другая ситуация! – ответил он растерянно.
– Я не спрашиваю вашего согласия. Я звоню, чтобы сообщить о своих планах и о том, что мне нужна будет ваша помощь.
– Конечно, ты всегда можешь на нас рассчитывать.
– Конечно, я на вас рассчитываю, – злорадно ответила я и продолжила уже решительным и уверенным тоном: – Сначала нам с Магдой нужно решить вопрос с наследством, потому что я сейчас продать ничего не могу. Потом поможете мне найти квартиру в Варшаве, так чтобы рядом были школы, больница, магазины и костел. Ладно, можно и без костела, но недалеко от вас.
– Аня, ну ты меня озадачила.
– Да, понимаю, что вам надо привыкнуть к этой мысли. Завтра утром перезвоню. Да, и еще, Роберт!
– Что, Аня?
– У меня просто выхода нет.
– Понимаем.
Потом позвонила Игорю.
– Младший, мне твоя помощь нужна. У меня несколько дел здесь, в гмине. Можешь приехать на недельку, чтобы Олю проведать?
– У тебя все в порядке?
– Да, в порядке. Я наконец вижу свет в конце тоннеля. Появился шанс решить вопрос с опекой над Олей раз и навсегда. И еще пенсию нужно оформить, а то у меня уже все сбережения заканчиваются. Да, и еще я решила перебраться в Варшаву.
– В Варшаву? – удивленно повторил он.
– Да, – подтвердила я. В трубке все стихло, но ненадолго.
– А знаешь что, Анка? Это просто офигенная идея! – с энтузиазмом завопил он.
– Спасибо, что хоть ты этому рад.
– А что, родители были не в восторге?
– Родители еще не пришли в себя от шока и не решили, что думают по этому поводу.
– Вот это номер! Оказалось, что Олька – твой пропуск в лучшую жизнь в лучшем месте! – заявил он с улыбкой в голосе.
– Ну, это мы еще посмотрим!
На следующий день прямо с утра я пошла в суд, чтобы занести документы, которые требовал Юлиуш Цезарий, и первый взнос, который взяла из своих сбережений. Встреча наша была холодной и очень короткой. Без всяких там «здравствуйте», «пожалуйста» и «спасибо». Пани Кристина не могла прийти в себя от удивления, что председатель согласился заняться моим делом.
– Не знаю, что вы сделали и как его убедили, но давно он так не бегал.
– Вряд ли вам захочется это узнать, пани Кристина. Но можно у вас спросить, не знаете ли вы, как уладить дело с наследством?
Конечно, пани Кристина знала, и мы сразу же написали состветствующее заявление. ЗАГС находился в соседнем здании. Пани Кристина позвонила своей приятельнице из тамошней канцелярии, и я перебежала на другую сторону улицы. Когда зашла в нужный кабинет, свидетельства о смерти родителей были уже готовы. На них еще чернила не успели высохнуть. На следующий день пани Кристина позвонила мне и сказала, что судья Юлиуш сам взялся за дело о наследстве и пообещал через две недели все уладить. Был только один минус. Моя сестра должна была появиться на судебном заседании вместе с Робертом.
Кроме того, я сходила в сельсовет и разузнала, какие документы нужны для продажи дома и оставшейся части поля и как скоро я смогу их получить. Как я и ожидала, это оказалось не так легко, но, в принципе, выполнимо.
Вернулась я домой, и мы вместе с Мухой пошли на ужин к Басе. Жалко, что Оли с нами не было.
Как всегда, соседи не скрывали, что рады мне. Я не сомневалась, что точно так же они встречали и всех остальных гостей.
Мы с Басей заболтались. Ведь нормально поговорить не могли уже несколько месяцев. С тех пор как Олю забрали, я заскакивала к ним лишь на минутку, когда забирала или отдавала Муху. Бася всегда совала мне какую-нибудь еду, и мы перекидывались парой слов или вежливых фраз.
Сейчас моя соседка рассказывала, как у них дела, как они провели праздники. Радостно поделилась новостью, что у Зузы скоро родится братик или сестричка. Ева беременна, и вся семья этим живет.
Потом я рассказала им, как дела у Оли, как прошли наши праздники, как живется в приюте. Рассказывала о детях, воспитательницах, о Божене. Бася к тому времени уже приготовила ужин, накормила семью, и мы продолжили нашу беседу за кухонным столом. У меня уже все затекло, я боялась, что не встану.
– А который час? А то я уже к стулу у вас приросла, – сказала я, собираясь уходить.
– Да пожалуйста, можешь тут даже корни пустить.
– В моем возрасте я могу разве что засохнуть.
– Ой, не прибедняйся. Мы с мужем постоянно удивляемся, откуда у тебя столько сил на все это.
– Сама не знаю. Но скоро все закончится. Мне пообещали, что через месяц я смогу забрать Олю из приюта, а решение по делу об опеке будет вынесено в конце мая. И тогда наконец-то весь этот дурдом закончится. – Я кивнула головой в сторону окна, из которого виднелся мой дом. – Потом перееду в Варшаву и будем мы там с Олькой жить-поживать.
– Так ты серьезно задумала переезжать?
– Уже не думаю, думала на прошлой неделе, а сейчас твердо решила. Только сначала надо дом и землю продать. Еще бы покупатель позволил мне там пожить немного, пока не найду квартиру в столице.
Домой я вернулась после десяти и пошла спать, в чем была. Даже не слышала, как Игорь от Оли приехал. Он целую неделю добросовестно проведывал малышку и возвращался поздно ночью.
Следующие два дня я провела в кровати. Болело все тело, а голова просто раскалывалась. Но с пятницы я опять начала регулярно ездить в Торунь: вставала в семь утра, в полдесятого была у Оли и возвращалась домой после того, как почитаю ей сказки на ночь.
Роберт сумел уговорить Магду, и они приехали на слушание дела о наследстве. Процесс вел судья Юлиуш. Мы держались так, словно друг друга в первый раз видим. Судья принял решение разделить наследство на нас двоих. Потом мы пошли к нотариусу, с которым договорились заранее, и сестра переписала на меня свою часть наследства. После обеда я заставила их поехать в Торунь и проведать Олю. Магда недовольно кривила губы, но отказать не могла. Жаль, что я не видела ее лица, когда они приехали в приют, но Божена рассказала мне все в деталях, остальное я домыслила и осталась весьма довольна.
Через неделю все документы были собраны, не хватало только покупателя.
– Игорь, можешь мне помочь? Я не представляю себе, как мне продать этот чертов дом. Я уже всем знакомым сказала, хотя их у меня немного, здоровенное объявление на заборе повесила. Можешь себе представить – полдня его Олиными красками рисовала. И все без толку.
– Какими красками? Там же уже, наверное, ничего не видно.
– А что мне еще делать? Не знаю, видно или нет. Когда я возвращаюсь домой, уже совсем темно.
– Ну и как? Кто-то интересовался домом?
– Пока нет.
– И неудивительно. Я бы тоже не заинтересовался.