– Мне бы такие таланты, – проворчала я, но уже тише.
– Ты правда думаешь, что я это сделала? Боже мой! Я же не наш отец… я не смогла бы ее побить… Роберт… где мои таблетки?..
Она уселась на стул, муж подал ей таблетку, которую она сунула под язык, откинула голову и закрыла глаза. Роберт стоял над ней, бледный и безучастный. Он мгновенно постарел и словно уменьшился. Игорь прислонился к стене, тяжело дыша. Оля вцепилась в мою ногу. Одной ручкой держалась за меня, а второй накручивала прядку волос на пальчик. Сильно закрутила, потому что палец даже побелел. У меня в голове словно молотом били, лицо горело.
– Ну ты актриса! – сказала я с искренним удивлением. Дышала глубоко, стараясь успокоиться, и прижимала к себе Олю. Малышка смотрела вокруг большими серыми глазами и не издавала ни звука.
– Сама не лучше! – Магда не осталась в долгу. Цвет лица у нее был на удивление здоровый для человека, умирающего от инфаркта.
– Посмотри, что ты творишь. Ты же их со свету сживаешь.
– Так, как ты маму сжила! А, нет, вы это с отцом вместе сделали!
– Магда! Перестань! – пытался успокоить ее Роберт.
Я уже была готова сорваться, когда вмешался Игорь:
– Мама! Тетя! Хватит! Замолчите обе!
Он схватил большую стеклянную вазу, которая стояла рядом с комодом, и швырнул на пол. Ваза разлетелась на несколько больших кусков. В плитке на полу появилась трещина, по форме напоминавшая паутину. Я сначала оцепенела, потом повернулась и зашагала на кухню, таща за собой Олю, вцепившуюся в мою ногу. Мне надо было попить воды. Роберт, совсем потерянный, остался в прихожей.
– Хорошо, что в этом доме хоть у тебя есть яйца, – сказала я Игорю, проходя мимо него. Он стоял с круглыми глазами и открытым ртом, сам удивленный своей вспышкой. – Принеси мою сумку, мне тоже надо лекарство выпить, – попросила я. – Игорь, ты не знаешь, где бы я могла переночевать? Завтра мы с Олей домой уедем! – сказала я ему, когда глотнула белую таблетку.
– Организуем, хотя особых удобств не обещаю, – ответил Игорь постаревшим голосом. В эту минуту Оля начала громко плакать и вцепилась покрепче в мою ногу, насколько это вообще было возможно.
– Оля, завтра я за тобой приеду и мы вернемся домой, хорошо?
– А-а-а! – услышала в ответ, и маленькие ручки вцепились в меня, как клещи.
– Оля, тетя не может тут остаться. Завтра я за тобой заеду и мы вернемся домой. Там тебя сюрприз ждет!
– Аня, не нужно никуда ехать, – сказал Роберт, входя в кухню. – Переночуешь здесь. Не оставляй ее опять, пожалуйста.
– А что твоя жена скажет?
– Она не будет возражать, я уверен. Я с ней поговорю. Оля, покажи тете свою комнату!
– Да, Оля, покажи, где твоя комната у бабы с дедом! – воскликнула я с притворным интересом. – А может, дядя Игорь нам покажет? – спросила, многозначительно глядя на него. Мы втроем пошли искать Олину комнату в этом большом доме, а Роберт вернулся к жене и, наверное, занялся уборкой в коридоре.
У Оли была очень уютная комнатка. Когда-то здесь жила ее мама. Мебель была старая, и я заметила несколько вещей, которые остались от Госи.
– Как тут красиво, – похвалила я, и малышка засияла.
На стеллаже были аккуратно сложены Олины игрушки. Кроватка оказалась самодельная, но с очень красивыми бортиками. На кровати лежало покрывало из ткани с веселым детским рисунком, а окна украшали шторы из того же материала. На стене висели две разноцветные веселые картинки. Моя сестра очень старалась, когда обставляла эту комнату.
– Оля, а у меня для тебя сюрприз! – вспомнила я и попросила Игоря: – Принеси, пожалуйста, снизу мою сумку.
Малышка оживилась и заинтересовалась. Когда мы остались вдвоем, я отцепила ее от своей ноги. Оля показала мне свои игрушки, потом залезла на кровать.
– Какая у тебя кроватка хорошая! Самая настоящая взрослая кроватка, – сказала я ей и села на краешек, там, где не было бортиков. Оля положила головку мне на колени, а я гладила ее по спинке. Игорь долго не возвращался. Я слышала их голоса, но не могла разобрать ни единого слова. Мне было интересно, что они там обсуждают. Через какое-то время они все вместе пришли в Олину комнату.
– Извини, – сказала сестра скорее стене, чем мне. По ее виду было ясно, что она ничуть не сожалеет.
– За что ты извиняешься, Магда? – спросила я.
Она взглянула на меня, на Олю на моих коленях, на то, как я гладила Олину спинку, и на ее лице появилось недовольное выражение.
– Меня понесло. Это были трудные месяцы, – ответила она, но я не услышала раскаяния в ее голосе.
– Оле тоже пришлось нелегко.
– Аня, спускайся вниз. Ты проголодалась, наверное! – прервал Роберт наши сестринские любезности.
– Оля, я совсем про сюрприз забыла. Он у меня в сумке.
Оля первая выскочила в коридор и, когда открыла мою сумку, аж пискнула от радости, увидев на самом верху Гав-гава. Магда опять недовольно скривилась.
Ужин прошел спокойно. Я делала вид, что не вижу ее недовольства, а она прикидывалась, что меня здесь нет. Игорь пробовал шутить, чтобы разрядить обстановку, но в конце концов сдался и уехал к себе. Рано утром мы с Робертом собрали Олины вещи.
– Помнишь, какие документы нужны? Медицинские книжки, свидетельство о смерти и все такое.
– Да, мы постараемся побыстрее все приготовить. Ты точно сама доедешь?
– Да, я выспалась, и мне сегодня намного лучше. – Не стала ему объяснять, что пани Рената на такой случай снабдила меня лекарствами, после которых я и спала нормально, и машину могла вести. Правда, за пару таблеток пришлось в аптеке выложить целое состояние. – А что, ты хочешь нас отвезти, чтобы из дома на пару дней сбежать?
– Нет… ну… я просто хотел тебе помочь.
Я посмотрела на него. Выглядел он ужасно. Похоже, эта парочка ему за последние месяцы настоящее пекло устроила. Мне стало его жаль.
– Да, хорошая идея, – сказала я громко, чтобы было слышно в кухне. – Даже не знаю, справлюсь ли с Олей в такой долгой дороге!
– Хорошо, я помогу, но сначала с Магдой поговорю! – ответил Роберт, тоже повысив голос.
Мы друг другу заговорщически улыбнулись.
Магда согласилась при условии, что Игорь переночует дома, потому что она «ну вся на нервах» и «так сердце болит, потому что Оля уезжает».
Игорь пробовал уговорить меня, что он может нас отвезти, но я стояла на своем. Нас отвезет Роберт. Я сердцем чувствовала, что зятю просто необходимо ненадолго сбежать из дома. Иначе у него инфаркт случится или он с ума сойдет. Была как раз суббота, и он успевал к понедельнику вернуться, чтобы пойти на работу.
Доехали мы быстро, а Оля почти все время проспала. Один раз проснулась, съела бутербродик и опять уснула. Мы молчали почти всю дорогу.
Вы даже не представляете себе, какие физиономии были у Оли и Роберта, когда они увидели Мушку. Ее привела Бася – на пару дней мне пришлось оставить псинку у нее. Мушка бросилась ко мне, обезумев от радости, аж взвизгивала и даже описалась немного. Роберт сначала решил, что это Басина псинка, но когда та ушла, а Мушка вбежала в дом и начала там хозяйничать, он понял, что я завела собаку. Зять ходил по комнатам, и глаза у него делались все больше и больше от удивления. Дома было чисто. Никаких таблеток, алкоголя и беспорядка. Я даже начала собой гордиться немного.
Оля бегала, осматривая все углы. Вид у нее был такой счастливый. У меня в глазах защипало, когда я поняла, что Оля счастлива, что она чувствует, что вернулась домой. Второй раз за неполный год она теряла свой дом, и второй раз в этом была виновата я. Мушка бегала за ней, они с первого взгляда друг другу понравились. Хотя псине пришлось немного порычать и даже легонько укусить Олю за пальчик, чтобы соплячка научилась ее уважать и не относилась как к игрушке.
Оля выспалась в машине, но все равно уснула рано. Мушка устроилась на ковре под нашей кроватью и решила охранять нашу малявку. Она смотрела по сторонам своими выпуклыми глазами и зарычала на Роберта, когда тот попытался подойти к спящей девочке.
Мы уселись на кухне за чашечкой чая с шарлоткой. Чай заварила я, а шарлотку принесла Бася. У нее был настоящий талант к выпечке.
– Аня, так ты решила забрать Олю навсегда? Правда? – несмело спросил Роберт.
– Я уже взрослая и прекрасно осознаю последствия своих поступков. Да, я решила ее забрать.
– Прости, что спрашиваю, но я бы не хотел опять пережить такое…
– Послушай, Оля останется у меня, пока ей не исполнится двадцать. Или пока я не умру, – добавила серьезно.
– До восемнадцати, – автоматически поправил он меня.
– До двадцати. В восемнадцать ребенок еще не готов жить самостоятельной жизнью, – ответила с полным шарлотки ртом.
– Аня, ты же уже немолода, а если не справишься?
– А если не справлюсь, то выхода у меня все равно нет. Если сказала «А», то говори «Б», и так до конца алфавита, – ответила я ему с улыбкой. Это была любимая мамина присказка. – Но только помни: до двадцати лет, и ни дня больше.
– Хорошо, Аня, хорошо.
– Кстати, даже и не думайте, что я от вас отстану. От Магды так точно. Я буду вам звонить, буду привозить Ольку на каникулы и буду требовать деньги на ее содержание. Да, и еще переведите мне деньги, которые остались в наследство от Госи и за продажу их дома.
– Но, Аня… – попробовал протестовать Роберт.
– Нет уж, мои дорогие! Я не повторю ту ошибку, которую совершила с отцом. Я за ним ухаживала, кормила, мыла, в туалет водила целых десять лет. Сама! Магда мне хоть бы раз помогла! Хоть бы грош какой на лекарства дала.
– Но вы же тогда не общались!
– Она со мной не общалась, а отец-то тут при чем? Обиделась на меня, а отец десять лет медленно умирал, и она к нему ни разу не приехала! Даже не поговорила с ним! Хоть бы на пару дней меня сменила и о нем позаботилась.
– Но ты же медсестру нанимала?
– Да! Даже двух. Но кто им платил? Вы мне хоть один грош дали? Роберт, вы мне хоть одним чертовым грошом помогли, когда я об отце заботилась?
– Но тебе же дом остался… – сказал он тихо и сразу об этом пожалел. Еще больше сжался.
– Дом?
Я взглянула на него и только теперь увидела своего настоящего зятя. Тень собственной жены! Это все были только ее слова, а своего мнения у него не было. Я разговаривала сейчас не с человеком, а с автоответчиком, с магнитофоном. Магда надиктовала ему правильные мысли и ответы, и он их сейчас повторял. Всегда так было и так всегда будет. Я встала и пошла в туалет. Мне нужно было успокоиться.
– Роберт, мне все равно, что думала или подумает Магда, – сказала я, вернувшись в кухню и начав убирать со стола и ставить посуду в мойку. – Но с Олей вам так просто не отвертеться. Ваша внучка будет жить со мной, но вы тоже обязаны принимать участие в ее воспитании. Будете мне помогать, особенно финансово. Я не знаю, когда смогу вернуться на работу. Без ваших денег мне не справиться. Даже если сестра опять со мной десять лет разговаривать не будет.
– Шестнадцать, – поправил меня Роберт.
– Шестнадцать, – автоматически повторила я и вдруг спросила: – Но почему шестнадцать?
– До Олиного двадцатилетия еще целых шестнадцать лет.
– Вот зараза, – выругалась я тихо, когда поняла, о чем он. Шестнадцать лет – это чертовски много. Я даже не знала, хочу ли я прожить еще столько. – Мог бы и не говорить, – проворчала я.
– Ты правда думаешь, что я это сделала? Боже мой! Я же не наш отец… я не смогла бы ее побить… Роберт… где мои таблетки?..
Она уселась на стул, муж подал ей таблетку, которую она сунула под язык, откинула голову и закрыла глаза. Роберт стоял над ней, бледный и безучастный. Он мгновенно постарел и словно уменьшился. Игорь прислонился к стене, тяжело дыша. Оля вцепилась в мою ногу. Одной ручкой держалась за меня, а второй накручивала прядку волос на пальчик. Сильно закрутила, потому что палец даже побелел. У меня в голове словно молотом били, лицо горело.
– Ну ты актриса! – сказала я с искренним удивлением. Дышала глубоко, стараясь успокоиться, и прижимала к себе Олю. Малышка смотрела вокруг большими серыми глазами и не издавала ни звука.
– Сама не лучше! – Магда не осталась в долгу. Цвет лица у нее был на удивление здоровый для человека, умирающего от инфаркта.
– Посмотри, что ты творишь. Ты же их со свету сживаешь.
– Так, как ты маму сжила! А, нет, вы это с отцом вместе сделали!
– Магда! Перестань! – пытался успокоить ее Роберт.
Я уже была готова сорваться, когда вмешался Игорь:
– Мама! Тетя! Хватит! Замолчите обе!
Он схватил большую стеклянную вазу, которая стояла рядом с комодом, и швырнул на пол. Ваза разлетелась на несколько больших кусков. В плитке на полу появилась трещина, по форме напоминавшая паутину. Я сначала оцепенела, потом повернулась и зашагала на кухню, таща за собой Олю, вцепившуюся в мою ногу. Мне надо было попить воды. Роберт, совсем потерянный, остался в прихожей.
– Хорошо, что в этом доме хоть у тебя есть яйца, – сказала я Игорю, проходя мимо него. Он стоял с круглыми глазами и открытым ртом, сам удивленный своей вспышкой. – Принеси мою сумку, мне тоже надо лекарство выпить, – попросила я. – Игорь, ты не знаешь, где бы я могла переночевать? Завтра мы с Олей домой уедем! – сказала я ему, когда глотнула белую таблетку.
– Организуем, хотя особых удобств не обещаю, – ответил Игорь постаревшим голосом. В эту минуту Оля начала громко плакать и вцепилась покрепче в мою ногу, насколько это вообще было возможно.
– Оля, завтра я за тобой приеду и мы вернемся домой, хорошо?
– А-а-а! – услышала в ответ, и маленькие ручки вцепились в меня, как клещи.
– Оля, тетя не может тут остаться. Завтра я за тобой заеду и мы вернемся домой. Там тебя сюрприз ждет!
– Аня, не нужно никуда ехать, – сказал Роберт, входя в кухню. – Переночуешь здесь. Не оставляй ее опять, пожалуйста.
– А что твоя жена скажет?
– Она не будет возражать, я уверен. Я с ней поговорю. Оля, покажи тете свою комнату!
– Да, Оля, покажи, где твоя комната у бабы с дедом! – воскликнула я с притворным интересом. – А может, дядя Игорь нам покажет? – спросила, многозначительно глядя на него. Мы втроем пошли искать Олину комнату в этом большом доме, а Роберт вернулся к жене и, наверное, занялся уборкой в коридоре.
У Оли была очень уютная комнатка. Когда-то здесь жила ее мама. Мебель была старая, и я заметила несколько вещей, которые остались от Госи.
– Как тут красиво, – похвалила я, и малышка засияла.
На стеллаже были аккуратно сложены Олины игрушки. Кроватка оказалась самодельная, но с очень красивыми бортиками. На кровати лежало покрывало из ткани с веселым детским рисунком, а окна украшали шторы из того же материала. На стене висели две разноцветные веселые картинки. Моя сестра очень старалась, когда обставляла эту комнату.
– Оля, а у меня для тебя сюрприз! – вспомнила я и попросила Игоря: – Принеси, пожалуйста, снизу мою сумку.
Малышка оживилась и заинтересовалась. Когда мы остались вдвоем, я отцепила ее от своей ноги. Оля показала мне свои игрушки, потом залезла на кровать.
– Какая у тебя кроватка хорошая! Самая настоящая взрослая кроватка, – сказала я ей и села на краешек, там, где не было бортиков. Оля положила головку мне на колени, а я гладила ее по спинке. Игорь долго не возвращался. Я слышала их голоса, но не могла разобрать ни единого слова. Мне было интересно, что они там обсуждают. Через какое-то время они все вместе пришли в Олину комнату.
– Извини, – сказала сестра скорее стене, чем мне. По ее виду было ясно, что она ничуть не сожалеет.
– За что ты извиняешься, Магда? – спросила я.
Она взглянула на меня, на Олю на моих коленях, на то, как я гладила Олину спинку, и на ее лице появилось недовольное выражение.
– Меня понесло. Это были трудные месяцы, – ответила она, но я не услышала раскаяния в ее голосе.
– Оле тоже пришлось нелегко.
– Аня, спускайся вниз. Ты проголодалась, наверное! – прервал Роберт наши сестринские любезности.
– Оля, я совсем про сюрприз забыла. Он у меня в сумке.
Оля первая выскочила в коридор и, когда открыла мою сумку, аж пискнула от радости, увидев на самом верху Гав-гава. Магда опять недовольно скривилась.
Ужин прошел спокойно. Я делала вид, что не вижу ее недовольства, а она прикидывалась, что меня здесь нет. Игорь пробовал шутить, чтобы разрядить обстановку, но в конце концов сдался и уехал к себе. Рано утром мы с Робертом собрали Олины вещи.
– Помнишь, какие документы нужны? Медицинские книжки, свидетельство о смерти и все такое.
– Да, мы постараемся побыстрее все приготовить. Ты точно сама доедешь?
– Да, я выспалась, и мне сегодня намного лучше. – Не стала ему объяснять, что пани Рената на такой случай снабдила меня лекарствами, после которых я и спала нормально, и машину могла вести. Правда, за пару таблеток пришлось в аптеке выложить целое состояние. – А что, ты хочешь нас отвезти, чтобы из дома на пару дней сбежать?
– Нет… ну… я просто хотел тебе помочь.
Я посмотрела на него. Выглядел он ужасно. Похоже, эта парочка ему за последние месяцы настоящее пекло устроила. Мне стало его жаль.
– Да, хорошая идея, – сказала я громко, чтобы было слышно в кухне. – Даже не знаю, справлюсь ли с Олей в такой долгой дороге!
– Хорошо, я помогу, но сначала с Магдой поговорю! – ответил Роберт, тоже повысив голос.
Мы друг другу заговорщически улыбнулись.
Магда согласилась при условии, что Игорь переночует дома, потому что она «ну вся на нервах» и «так сердце болит, потому что Оля уезжает».
Игорь пробовал уговорить меня, что он может нас отвезти, но я стояла на своем. Нас отвезет Роберт. Я сердцем чувствовала, что зятю просто необходимо ненадолго сбежать из дома. Иначе у него инфаркт случится или он с ума сойдет. Была как раз суббота, и он успевал к понедельнику вернуться, чтобы пойти на работу.
Доехали мы быстро, а Оля почти все время проспала. Один раз проснулась, съела бутербродик и опять уснула. Мы молчали почти всю дорогу.
Вы даже не представляете себе, какие физиономии были у Оли и Роберта, когда они увидели Мушку. Ее привела Бася – на пару дней мне пришлось оставить псинку у нее. Мушка бросилась ко мне, обезумев от радости, аж взвизгивала и даже описалась немного. Роберт сначала решил, что это Басина псинка, но когда та ушла, а Мушка вбежала в дом и начала там хозяйничать, он понял, что я завела собаку. Зять ходил по комнатам, и глаза у него делались все больше и больше от удивления. Дома было чисто. Никаких таблеток, алкоголя и беспорядка. Я даже начала собой гордиться немного.
Оля бегала, осматривая все углы. Вид у нее был такой счастливый. У меня в глазах защипало, когда я поняла, что Оля счастлива, что она чувствует, что вернулась домой. Второй раз за неполный год она теряла свой дом, и второй раз в этом была виновата я. Мушка бегала за ней, они с первого взгляда друг другу понравились. Хотя псине пришлось немного порычать и даже легонько укусить Олю за пальчик, чтобы соплячка научилась ее уважать и не относилась как к игрушке.
Оля выспалась в машине, но все равно уснула рано. Мушка устроилась на ковре под нашей кроватью и решила охранять нашу малявку. Она смотрела по сторонам своими выпуклыми глазами и зарычала на Роберта, когда тот попытался подойти к спящей девочке.
Мы уселись на кухне за чашечкой чая с шарлоткой. Чай заварила я, а шарлотку принесла Бася. У нее был настоящий талант к выпечке.
– Аня, так ты решила забрать Олю навсегда? Правда? – несмело спросил Роберт.
– Я уже взрослая и прекрасно осознаю последствия своих поступков. Да, я решила ее забрать.
– Прости, что спрашиваю, но я бы не хотел опять пережить такое…
– Послушай, Оля останется у меня, пока ей не исполнится двадцать. Или пока я не умру, – добавила серьезно.
– До восемнадцати, – автоматически поправил он меня.
– До двадцати. В восемнадцать ребенок еще не готов жить самостоятельной жизнью, – ответила с полным шарлотки ртом.
– Аня, ты же уже немолода, а если не справишься?
– А если не справлюсь, то выхода у меня все равно нет. Если сказала «А», то говори «Б», и так до конца алфавита, – ответила я ему с улыбкой. Это была любимая мамина присказка. – Но только помни: до двадцати лет, и ни дня больше.
– Хорошо, Аня, хорошо.
– Кстати, даже и не думайте, что я от вас отстану. От Магды так точно. Я буду вам звонить, буду привозить Ольку на каникулы и буду требовать деньги на ее содержание. Да, и еще переведите мне деньги, которые остались в наследство от Госи и за продажу их дома.
– Но, Аня… – попробовал протестовать Роберт.
– Нет уж, мои дорогие! Я не повторю ту ошибку, которую совершила с отцом. Я за ним ухаживала, кормила, мыла, в туалет водила целых десять лет. Сама! Магда мне хоть бы раз помогла! Хоть бы грош какой на лекарства дала.
– Но вы же тогда не общались!
– Она со мной не общалась, а отец-то тут при чем? Обиделась на меня, а отец десять лет медленно умирал, и она к нему ни разу не приехала! Даже не поговорила с ним! Хоть бы на пару дней меня сменила и о нем позаботилась.
– Но ты же медсестру нанимала?
– Да! Даже двух. Но кто им платил? Вы мне хоть один грош дали? Роберт, вы мне хоть одним чертовым грошом помогли, когда я об отце заботилась?
– Но тебе же дом остался… – сказал он тихо и сразу об этом пожалел. Еще больше сжался.
– Дом?
Я взглянула на него и только теперь увидела своего настоящего зятя. Тень собственной жены! Это все были только ее слова, а своего мнения у него не было. Я разговаривала сейчас не с человеком, а с автоответчиком, с магнитофоном. Магда надиктовала ему правильные мысли и ответы, и он их сейчас повторял. Всегда так было и так всегда будет. Я встала и пошла в туалет. Мне нужно было успокоиться.
– Роберт, мне все равно, что думала или подумает Магда, – сказала я, вернувшись в кухню и начав убирать со стола и ставить посуду в мойку. – Но с Олей вам так просто не отвертеться. Ваша внучка будет жить со мной, но вы тоже обязаны принимать участие в ее воспитании. Будете мне помогать, особенно финансово. Я не знаю, когда смогу вернуться на работу. Без ваших денег мне не справиться. Даже если сестра опять со мной десять лет разговаривать не будет.
– Шестнадцать, – поправил меня Роберт.
– Шестнадцать, – автоматически повторила я и вдруг спросила: – Но почему шестнадцать?
– До Олиного двадцатилетия еще целых шестнадцать лет.
– Вот зараза, – выругалась я тихо, когда поняла, о чем он. Шестнадцать лет – это чертовски много. Я даже не знала, хочу ли я прожить еще столько. – Мог бы и не говорить, – проворчала я.