– Не трогайте! Это семейная реликвия! – заорала я, потом легла и опять демонстративно повернулась к ней спиной.
Карлица пришла на следующее утро, сразу после завтрака.
– Как вы себя сегодня чувствуете, пани доктор?
– Так же, – пробурчала в ответ.
– Вы не против, если мы немного побеседуем? – спросила она. Она придвинула стул к кровати и поудобнее устроила на нем свою маленькую задницу. Ее ноги даже до пола не доставали!
– Против. Извините, но я хотела бы отдохнуть. Я болею, лежу в больнице, и мне нужен покой и отдых, – холодно ответила я.
– Извините, но у вас нет выбора. У нас такие предписания. Я хотела бы поговорить о вашей болезни и о том, как вы здесь оказались. Вы давно употребляете алкоголь?
– Уходите!
– Пани Анна, я понимаю, что вам тяжело говорить на эту тему. Однако выйдете ли вы из больницы и когда это случится, зависит от моего разрешения. А я его не дам, пока не пойму, что с вами происходит.
– Вы так думаете? – рявкнула я. – Вы думаете, вам удастся понять, что со мной происходит?
– Надеюсь, у меня получится, конечно, если вы мне поможете.
– Насколько я знаю, меня могут выписать из больницы по моей просьбе, – проворчала я.
– При попытке самоубийства не все так просто, – ответила она в том же тоне с профессиональной доброжелательной улыбкой. – Пани Анна, я здесь, чтобы вам помочь. Прошу вас, не смотрите на меня, как на врага.
– Мне не нужна ваша помощь, неужели вы не понимаете! Уходите! Я не буду с вами разговаривать! – кричала я. С каждой секундой голова болела все сильнее.
– Поймите, совсем не стыдно обращаться за помощью к психиатру. Многие пациенты ко мне приходят.
– Ага, почти как к врачу, – ответила ей с ехидной ухмылкой. – А где вы учились, чтобы стать психиатром?
– Ваши оскорбления ничего не изменят.
– А что мне еще делать? – взвыла я. Голова раскалывалась от боли. – Пожалуйста, уходите! Я просто хочу отдохнуть! – Я нажала на кнопку вызова.
– Пани Анна, у вас есть два выхода. Вы можете закончить то, что у вас не получилось, но уверяю, легко вам умереть не удастся. Вы уже сами это поняли. Вам придется вытерпеть ужасную боль и страх, и продолжаться это будет долго. Или подумайте о тех ценных вещах, которые еще остались в вашей жизни. Например, об этой плюшевой собачке, – добавила она, беря в руки Олину игрушку.
В эту минуту в палату вошла медсестра.
– Пожалуйста, принесите мне обезболивающее, и побыстрее, – попросила я.
– Я приду завтра, и послезавтра, и сколько будет нужно, – заметила, уходя, карлица. – Я слышала о вас столько хорошего, что не могу позволить, чтобы все так закончилось. Вы, пани доктор, мой самый важный пациент, – добавила она и вышла.
До обеда я лежала. Головная боль немного утихла, но не прошла. Около трех в дверь моей палаты постучали. Я немного растерялась. Врачи и медсестры никогда не стучат, а карлица сказала, что придет завтра, но и она обычно не стучала.
– Входите! – крикнула я, сгорая от любопытства.
– Как самочувствие? – услышала я, и в палату ввалились Ева и Бася с двумя сумками моих вещей. Привезли ночную рубашку, халат, белье, полотенца, туалетные принадлежности, радио и журналы. Я уставилась на них, как малыш Иисус на волхвов.
– Но… откуда вы узнали? Как вы зашли ко мне домой? Откуда все эти вещи? – засыпала я их вопросами.
Оказалось, они видели, как в субботу к моему дому подъехала карета «скорой помощи», разволновались и решили узнать, что происходит. Они догадались, что меня увезли в больницу, а потом разузнали, что я лежу в хирургии. В реанимацию их не пустили, но потом сказали, что меня уже перевели в обычную палату и что мне не во что переодеться и нечем умыться. Иоанна им обо всем рассказала.
– Такая очаровательная женщина, хороший человек и замечательная подруга, – с восхищением рассказывали они.
Иоанна оставила им ключи от дома, чтобы они могли привезти мне все, что нужно. Она обо всем позаботилась.
Бася с Евой помогли мне обустроиться в палате, разложили мои вещи, подключили и настроили радио. Раньше я его редко слушала, но в последние дни просто полюбила. С искренней радостью я обнаружила, что существует еще огромное количество программ, кроме первой, второй и третьей Польского Радио. Иногда попадались интересные передачи, а не всякая дискотечная шелуха. Через пару дней я выяснила, где найти приятную, успокаивающую музыку, где самые интересные новости, а на какой волне можно послушать интересные передачи. Бася с Евой посидели у меня немножко, рассказали всякие интересности о своей семье, пару местных сплетен, а потом разговор сам собой перешел на Зузу и Олю.
– Зуза все время об Оле спрашивает. Как там у нее дела? – спросила Ева.
– Все хорошо. Оле нравится у дедушки с бабушкой.
На самом деле я не представляла себе, как там Оля. Вдруг я поняла, что с тех пор, как Магда и Роберт ее забрали, прошло уже четыре недели, но за это время я им ни разу не позвонила. Когда я подумала о малышке, сердце забилось быстрее. Гав-гав укоризненно смотрел на меня с тумбочки.
На следующий день после обеда опять пришла карлица.
– Как давно вы злоупотребляете алкоголем?
– А с чего вы решили, что я злоупотребляю? Или я что-то пропустила?
– Вы согласны пройти тест, который подтвердит этот диагноз? – спросила она с улыбкой, которой полагалось быть милой и ласковой.
– Нет, большое спасибо. – Я тоже улыбнулась в ответ, надеясь, что получилось достаточно язвительно.
– Как часто у вас появляется желание выпить?
– Что? – возмутилась я. – Вы о чем?
– Я спрашиваю, как часто у вас появляется желание выпить?
Я молчала.
– Пани Анна, мы с вами обсуждаем алкогольную зависимость, что означает…
– Знаю, что это означает. Я человек образованный, что бы вы там ни думали, – перебила я ее. – А что касается моей зависимости, так никто не может подтвердить, что я ею страдаю.
– Совокупность симптомов, характерных для абстинентного синдрома, появляется в том случае, когда вы прекращаете пить. У лиц, потребляющих алкоголь не систематически, подобные симптомы не наблюдаются. В вашем случае диагноз вполне однозначный. Можете отрицать и дальше, но тогда мы будем топтаться на одном месте и, скорее всего, я не смогу разрешить вам покинуть больницу.
– А с чего вы решили, что я хочу ее покинуть? – спросила я.
Карлица не знала, что сказать.
– Мне и тут хорошо. Посмотрите, мне вещи привезли, радио, кормят регулярно, еще и обслуживают по первому зову, – заявила я, нажимая на кнопку вызова. Через пару секунд примчалась медсестра, и я попросила таблетку обезболивающего. Карлица все время молчала.
– Пани Анна, – начала она медленно, взвешивая каждое слово, – вас тут хорошо знают и уважают. За полгода вы второй раз попадаете в больницу с абстинентным синдромом. Ни для кого не секрет, что, еще работая здесь, вы злоупотребляли алкоголем. Из-за этого вас отправили в неоплачиваемый отпуск по распоряжению дирекции.
– Ложь! Да как вы можете так говорить! Я все еще работаю в этой больнице! Убирайтесь немедленно! – орала я.
Меня била дрожь, голова раскалывалась от ужасной боли, в глазах потемнело, и страх опять сдавил горло. Я упала на подушку и начала стонать при каждом вздохе. Меня охватила паника, и в последний момент я успела нажать на кнопку вызова.
– Пани Анна, успокойтесь, – твердо сказала мне карлица. Медсестра все никак не шла. – Попейте воды. – Она протянула мне чашку. В дверях показалась медсестра, но психиатр махнула ей рукой, и та исчезла. Я с удивлением смотрела, как уходит медсестра. Страх душил меня все сильнее и сильнее, боль разливалась по всему телу.
– Господи… умираю… пожалуйста, врача… – стонала я.
– Пани Анна, успокойтесь. Прекратите истерику. Нам другой врач не нужен.
– Мне… очень… плохо…
– Ну, наконец вы хоть что-то почувствовали. Поздравляю! После того, как всю жизнь пытались от этого убежать.
– Да… вы… – не смогла договорить. Дыхание с хрипом вырывалось из легких.
– Да, я врач, пани Анна, и я хочу вам помочь. Потому я сюда и прихожу! – сказала она и достала из кармана маленькую белую таблетку.
– Пожалуйста, выпейте.
Я с большим трудом проглотила ее и, тяжело дыша, опустилась на подушку. Карлица сидела рядом на стуле и наблюдала за мной.
– Пани Анна, мы, психиатры, умеем бороться с разными проблемами. Например, с зависимостью. У нас есть и методы, и лекарства. Я могу помочь вам справиться с вашей проблемой и облегчить ваше состояние. Но вы сами должны принять решение о начале лечения.
Через минуту, которая мне показалась десятилетием, дыхание пришло в норму, сердце стало биться медленнее, а страх отпустил мое горло и уселся в ногах кровати. Голова по-прежнему болела, но я к этому уже привыкла. Я чувствовала себя пенсионеркой.
– Мне пора идти, но завтра я к вам зайду, – сказала мне пани психиатр и вышла.
Страх и боль снова заговорили со мной.
В тот день после обеда, когда суета в больничных коридорах немного стихла, я решила немного прогуляться и спуститься на этаж ниже. В педиатрию. Мне потребовалось много сил, чтобы туда добраться. Я стояла в коридоре детского отделения и пару минут не могла отдышаться. Из дверей заведующего отделением, в четырех метрах от меня, выскочила Иоанна и куда-то помчалась. Я попыталась позвать ее, но мне не хватило воздуха в легких. Аська пронеслась по коридору и исчезла за углом.
Я решила подождать. Когда Ионна будет возвращаться назад, обязательно меня заметит. Долго ждать не пришлось. Через пару минут из-за угла послышались торопливые шаги, а потом показалась моя подруга. В руке она держала результаты анализов и внимательно их рассматривала. Наконец, подняла взгляд и заметила меня. Ее лицо изменилось, стало холодным.
– Иоанна, мы можем поговорить? – спросила я, пытаясь отдышаться.
– Извини, я спешу, – ответила она холодно.
– Иоанна, я только хотела тебя поблагодарить.
– Не за что. Я сейчас тороплюсь. Зайду к тебе в хирургию, когда освобожусь, – сказала тем же тоном и торопливо пошла к себе. Я стояла и смотрела ей вслед. Заходя в кабинет, она повернулась ко мне.
– Я Магде звонила, сказала им, что ты разбила зеркало и сильно поранилась, чтобы они не беспокоились, когда ты трубку не берешь. Лучше позвони им! – заявила она и исчезла в кабинете.
Дверь с треском закрылась. Иоанна обо всем подумала. Я почувствовала уколы боли за грудиной, за висками, в области таза – везде. Поняла, что что-то потеряла. Опять.
Ночью я так и не смогла уснуть, но не попросила принести лекарство. Лежала в темноте, прижимала к груди плюшевого песика и считала свои потери.
Карлица пришла на следующее утро, сразу после завтрака.
– Как вы себя сегодня чувствуете, пани доктор?
– Так же, – пробурчала в ответ.
– Вы не против, если мы немного побеседуем? – спросила она. Она придвинула стул к кровати и поудобнее устроила на нем свою маленькую задницу. Ее ноги даже до пола не доставали!
– Против. Извините, но я хотела бы отдохнуть. Я болею, лежу в больнице, и мне нужен покой и отдых, – холодно ответила я.
– Извините, но у вас нет выбора. У нас такие предписания. Я хотела бы поговорить о вашей болезни и о том, как вы здесь оказались. Вы давно употребляете алкоголь?
– Уходите!
– Пани Анна, я понимаю, что вам тяжело говорить на эту тему. Однако выйдете ли вы из больницы и когда это случится, зависит от моего разрешения. А я его не дам, пока не пойму, что с вами происходит.
– Вы так думаете? – рявкнула я. – Вы думаете, вам удастся понять, что со мной происходит?
– Надеюсь, у меня получится, конечно, если вы мне поможете.
– Насколько я знаю, меня могут выписать из больницы по моей просьбе, – проворчала я.
– При попытке самоубийства не все так просто, – ответила она в том же тоне с профессиональной доброжелательной улыбкой. – Пани Анна, я здесь, чтобы вам помочь. Прошу вас, не смотрите на меня, как на врага.
– Мне не нужна ваша помощь, неужели вы не понимаете! Уходите! Я не буду с вами разговаривать! – кричала я. С каждой секундой голова болела все сильнее.
– Поймите, совсем не стыдно обращаться за помощью к психиатру. Многие пациенты ко мне приходят.
– Ага, почти как к врачу, – ответила ей с ехидной ухмылкой. – А где вы учились, чтобы стать психиатром?
– Ваши оскорбления ничего не изменят.
– А что мне еще делать? – взвыла я. Голова раскалывалась от боли. – Пожалуйста, уходите! Я просто хочу отдохнуть! – Я нажала на кнопку вызова.
– Пани Анна, у вас есть два выхода. Вы можете закончить то, что у вас не получилось, но уверяю, легко вам умереть не удастся. Вы уже сами это поняли. Вам придется вытерпеть ужасную боль и страх, и продолжаться это будет долго. Или подумайте о тех ценных вещах, которые еще остались в вашей жизни. Например, об этой плюшевой собачке, – добавила она, беря в руки Олину игрушку.
В эту минуту в палату вошла медсестра.
– Пожалуйста, принесите мне обезболивающее, и побыстрее, – попросила я.
– Я приду завтра, и послезавтра, и сколько будет нужно, – заметила, уходя, карлица. – Я слышала о вас столько хорошего, что не могу позволить, чтобы все так закончилось. Вы, пани доктор, мой самый важный пациент, – добавила она и вышла.
До обеда я лежала. Головная боль немного утихла, но не прошла. Около трех в дверь моей палаты постучали. Я немного растерялась. Врачи и медсестры никогда не стучат, а карлица сказала, что придет завтра, но и она обычно не стучала.
– Входите! – крикнула я, сгорая от любопытства.
– Как самочувствие? – услышала я, и в палату ввалились Ева и Бася с двумя сумками моих вещей. Привезли ночную рубашку, халат, белье, полотенца, туалетные принадлежности, радио и журналы. Я уставилась на них, как малыш Иисус на волхвов.
– Но… откуда вы узнали? Как вы зашли ко мне домой? Откуда все эти вещи? – засыпала я их вопросами.
Оказалось, они видели, как в субботу к моему дому подъехала карета «скорой помощи», разволновались и решили узнать, что происходит. Они догадались, что меня увезли в больницу, а потом разузнали, что я лежу в хирургии. В реанимацию их не пустили, но потом сказали, что меня уже перевели в обычную палату и что мне не во что переодеться и нечем умыться. Иоанна им обо всем рассказала.
– Такая очаровательная женщина, хороший человек и замечательная подруга, – с восхищением рассказывали они.
Иоанна оставила им ключи от дома, чтобы они могли привезти мне все, что нужно. Она обо всем позаботилась.
Бася с Евой помогли мне обустроиться в палате, разложили мои вещи, подключили и настроили радио. Раньше я его редко слушала, но в последние дни просто полюбила. С искренней радостью я обнаружила, что существует еще огромное количество программ, кроме первой, второй и третьей Польского Радио. Иногда попадались интересные передачи, а не всякая дискотечная шелуха. Через пару дней я выяснила, где найти приятную, успокаивающую музыку, где самые интересные новости, а на какой волне можно послушать интересные передачи. Бася с Евой посидели у меня немножко, рассказали всякие интересности о своей семье, пару местных сплетен, а потом разговор сам собой перешел на Зузу и Олю.
– Зуза все время об Оле спрашивает. Как там у нее дела? – спросила Ева.
– Все хорошо. Оле нравится у дедушки с бабушкой.
На самом деле я не представляла себе, как там Оля. Вдруг я поняла, что с тех пор, как Магда и Роберт ее забрали, прошло уже четыре недели, но за это время я им ни разу не позвонила. Когда я подумала о малышке, сердце забилось быстрее. Гав-гав укоризненно смотрел на меня с тумбочки.
На следующий день после обеда опять пришла карлица.
– Как давно вы злоупотребляете алкоголем?
– А с чего вы решили, что я злоупотребляю? Или я что-то пропустила?
– Вы согласны пройти тест, который подтвердит этот диагноз? – спросила она с улыбкой, которой полагалось быть милой и ласковой.
– Нет, большое спасибо. – Я тоже улыбнулась в ответ, надеясь, что получилось достаточно язвительно.
– Как часто у вас появляется желание выпить?
– Что? – возмутилась я. – Вы о чем?
– Я спрашиваю, как часто у вас появляется желание выпить?
Я молчала.
– Пани Анна, мы с вами обсуждаем алкогольную зависимость, что означает…
– Знаю, что это означает. Я человек образованный, что бы вы там ни думали, – перебила я ее. – А что касается моей зависимости, так никто не может подтвердить, что я ею страдаю.
– Совокупность симптомов, характерных для абстинентного синдрома, появляется в том случае, когда вы прекращаете пить. У лиц, потребляющих алкоголь не систематически, подобные симптомы не наблюдаются. В вашем случае диагноз вполне однозначный. Можете отрицать и дальше, но тогда мы будем топтаться на одном месте и, скорее всего, я не смогу разрешить вам покинуть больницу.
– А с чего вы решили, что я хочу ее покинуть? – спросила я.
Карлица не знала, что сказать.
– Мне и тут хорошо. Посмотрите, мне вещи привезли, радио, кормят регулярно, еще и обслуживают по первому зову, – заявила я, нажимая на кнопку вызова. Через пару секунд примчалась медсестра, и я попросила таблетку обезболивающего. Карлица все время молчала.
– Пани Анна, – начала она медленно, взвешивая каждое слово, – вас тут хорошо знают и уважают. За полгода вы второй раз попадаете в больницу с абстинентным синдромом. Ни для кого не секрет, что, еще работая здесь, вы злоупотребляли алкоголем. Из-за этого вас отправили в неоплачиваемый отпуск по распоряжению дирекции.
– Ложь! Да как вы можете так говорить! Я все еще работаю в этой больнице! Убирайтесь немедленно! – орала я.
Меня била дрожь, голова раскалывалась от ужасной боли, в глазах потемнело, и страх опять сдавил горло. Я упала на подушку и начала стонать при каждом вздохе. Меня охватила паника, и в последний момент я успела нажать на кнопку вызова.
– Пани Анна, успокойтесь, – твердо сказала мне карлица. Медсестра все никак не шла. – Попейте воды. – Она протянула мне чашку. В дверях показалась медсестра, но психиатр махнула ей рукой, и та исчезла. Я с удивлением смотрела, как уходит медсестра. Страх душил меня все сильнее и сильнее, боль разливалась по всему телу.
– Господи… умираю… пожалуйста, врача… – стонала я.
– Пани Анна, успокойтесь. Прекратите истерику. Нам другой врач не нужен.
– Мне… очень… плохо…
– Ну, наконец вы хоть что-то почувствовали. Поздравляю! После того, как всю жизнь пытались от этого убежать.
– Да… вы… – не смогла договорить. Дыхание с хрипом вырывалось из легких.
– Да, я врач, пани Анна, и я хочу вам помочь. Потому я сюда и прихожу! – сказала она и достала из кармана маленькую белую таблетку.
– Пожалуйста, выпейте.
Я с большим трудом проглотила ее и, тяжело дыша, опустилась на подушку. Карлица сидела рядом на стуле и наблюдала за мной.
– Пани Анна, мы, психиатры, умеем бороться с разными проблемами. Например, с зависимостью. У нас есть и методы, и лекарства. Я могу помочь вам справиться с вашей проблемой и облегчить ваше состояние. Но вы сами должны принять решение о начале лечения.
Через минуту, которая мне показалась десятилетием, дыхание пришло в норму, сердце стало биться медленнее, а страх отпустил мое горло и уселся в ногах кровати. Голова по-прежнему болела, но я к этому уже привыкла. Я чувствовала себя пенсионеркой.
– Мне пора идти, но завтра я к вам зайду, – сказала мне пани психиатр и вышла.
Страх и боль снова заговорили со мной.
В тот день после обеда, когда суета в больничных коридорах немного стихла, я решила немного прогуляться и спуститься на этаж ниже. В педиатрию. Мне потребовалось много сил, чтобы туда добраться. Я стояла в коридоре детского отделения и пару минут не могла отдышаться. Из дверей заведующего отделением, в четырех метрах от меня, выскочила Иоанна и куда-то помчалась. Я попыталась позвать ее, но мне не хватило воздуха в легких. Аська пронеслась по коридору и исчезла за углом.
Я решила подождать. Когда Ионна будет возвращаться назад, обязательно меня заметит. Долго ждать не пришлось. Через пару минут из-за угла послышались торопливые шаги, а потом показалась моя подруга. В руке она держала результаты анализов и внимательно их рассматривала. Наконец, подняла взгляд и заметила меня. Ее лицо изменилось, стало холодным.
– Иоанна, мы можем поговорить? – спросила я, пытаясь отдышаться.
– Извини, я спешу, – ответила она холодно.
– Иоанна, я только хотела тебя поблагодарить.
– Не за что. Я сейчас тороплюсь. Зайду к тебе в хирургию, когда освобожусь, – сказала тем же тоном и торопливо пошла к себе. Я стояла и смотрела ей вслед. Заходя в кабинет, она повернулась ко мне.
– Я Магде звонила, сказала им, что ты разбила зеркало и сильно поранилась, чтобы они не беспокоились, когда ты трубку не берешь. Лучше позвони им! – заявила она и исчезла в кабинете.
Дверь с треском закрылась. Иоанна обо всем подумала. Я почувствовала уколы боли за грудиной, за висками, в области таза – везде. Поняла, что что-то потеряла. Опять.
Ночью я так и не смогла уснуть, но не попросила принести лекарство. Лежала в темноте, прижимала к груди плюшевого песика и считала свои потери.