Массированный обстрел был настолько губительным для крошечного искусственного острова, длина которого не превышала нескольких сотен метров, что об этом было доложено в Главный морской штаб. Но батарея сохранила боеспособность и непрерывно отвечала противнику. Ее крупнокалиберные орудия легко подавляли батареи противника, находившиеся на любой дальности от острова. Саму же батарею привести к молчанию немцам так и не удалось, она стреляла весь день, до полного израсходования боеприпасов. К концу дня на батарее оставалось всего 24 снаряда.

Но в целом активные боевые действия на участке еще не велись, выделенных сил хватало для его обороны, а катера маневренной Тендровской базы даже проявляли некоторую пассивность, связанную с трудностями базирования. Тендровская база была создана на скорую руку и не имела даже емкостей для хранения горючего. Катера несли службу на ней вахтовым методом. Экипажи питались привезенным с собой сухим пайком, так как на базе не было даже кухни, а спать вынуждены были на прибрежном песке или в катерах, не имевших ни коек, ни гальюнов.

28 августа Командующий ЧФ приказал командиру базы «активизировать действия торпедных катеров, усилить разведку, производить высадку диверсионных групп на побережье, занятое противником, торпедами уничтожать плавучие средства противника; проявлять свою инициативу, улучшить организацию службы на торпедных катерах».

После получения приказа катера активизировались настолько, что уже в ночь на 29 августа были обстреляны тральщиком «Щит», принявшим их за суда противника.

Немцы, занявшие Очаков, пока не сосредоточили против участка сил, достаточных для его ликвидации. Иногда они пробовали выкатывать отдельные орудия на Очаковский мыс, но советская артиллерия быстро пресекала такие попытки.

Короткая, но очень интенсивная перестрелка произошла 30 сентября, когда к острову Первомайский подошла парусно-моторная шхуна «Штепенко», везшая боеприпасы для батареи № 22. 150-мм и 75-мм батареи противника открыли огонь по острову, пытаясь помешать выгрузке снарядов. В случае прямого попадания в шхуну детонация 203-мм снарядов, которые она доставила, могла не только уничтожить шхуну, но и разрушить большую часть острова.

Батарея, уже 5 дней находившаяся без боезапаса, выпустила по врагу последние 24 снаряда, оставленные в качестве неприкосновенного запаса. Этого хватило, чтобы привести к молчанию все орудия, обстреливавшие остров.

1 сентября немцам удалось восстановить одно 203-мм орудие на батарее № 15, которое начало обстрел 22-й батареи. В этот же день наблюдателями была отмечена концентрация переправочных средств у Очакова и Святослава. Немецкий разведчик Ю-88, рискуя быть сбитым, в этот же день с малых высот производил съемку Тендровской косы.

Такая активность противника не осталась незамеченной, и на следующий день батарея острова Первомайский и 76-мм зенитная батарея острова Березань открыли огонь по скоплениям противника в районе сел Станислав и Аджиаска, а также по огневым точкам противника на Очаковском мысу. По переправочным средствам в районе Очакова даже нанесли удар с воздуха, во время которого было потоплено две шаланды.

В ответ немцы, не испытывавшие желания возобновлять артиллерийскую дуэль, попробовали обстреливать остров из минометов. Позиции минометов, имевших тихий звук выстрела и не дающих вспышек при стрельбе, обнаружить на большом расстоянии было невозможно. Но и эффективность их огня в свою очередь была крайне невысокой. Минометный обстрел продолжался несколько дней, но значительных потерь гарнизон острова от него не понес. Лишь 5 сентября, когда по острову было выпущено 213 мин и снарядов, был ранен один краснофлотец.

В свою очередь огнем с Первомайского удалось уничтожить одно из орудий, периодически выкатываемых на Очаковский мыс, и наблюдательный пункт, корректировавший огонь немецких минометов.





Удар с тыла (5–14 сентября)




Если у Днепро-Бугского лимана немцы топтались на месте, не имея пока возможности захватить острова и ворваться на Кинбурнскую косу, то в восточной части участка положение для советских войск стало угрожающим. Передовые части противника по мере отхода левого фланга 9-й армии достигли района Скадовска и Преображенки, обходя участок с севера и с востока.

Командование ЧФ больше беспокоило положение в северной части участка, поэтому 6 сентября на его усиление была переброшена стрелковая рота, развернутая под станцией Збурьевка. Туда же было приказано перебросить и один из двух находившихся на участке батальонов. Из-за недостатка сил район Збурьевки предписывалось оборонять совместно с силами Дунайской флотилии.

С востока Тендровский боевой участок оставался практически открытым, о чем командир участка полковник Костюченко в тот же день донес командующему флотом. В ответ 7 сентября командующий ЧФ освободил его от занимаемой должности, назначив командиром участка генерал-майора береговой службы Кузьмичёва. Костюченко же сделали его помощником. При этом части участка получили приказ «до особого распоряжения оставаться на месте, усилить разведку, привести себя в готовность и доносить обо всех изменениях обстановки».

Восточная часть участка командование ЧФ практически не интересовала, так как участок от Днепровского лимана до Крынки прикрывала Дунайская военная флотилия. 9 сентября такое положение было узаконено приказом командующего Южным фронтом за № 0014/оп, который передавал ДВФ в оперативное подчинение командования 9-й армии. Уже переданные флотилии стрелковые части были дополнительно усилены 8-м саперным батальоном. Правый фланг флотилии должна была обеспечивать 74-я СД 9-й армии.

Через день командование ЧФ выделило участку еще сто человек, взятых из 2-й бригады торпедных катеров, и снова направило их на север, прикрывать устье Днепровского лимана в районе Збурьевки и Голой Пристани. Между тем на востоке части противника, как и предупреждал Костюченко, продолжали продвижение на Скадовск, заняв вечером 10 сентября поселки Большая Маячка и Большие Копани. 74-я СД после удара немцев из района Каховки была вынуждена отойти на восток вместе с другими частями 9-й армии.

Противник обошел Тендровский участок с тыла. Одновременно немцы делали попытки накапливаться на побережье в районе Святослава, откуда их отгоняли огнем артиллерии.

Теперь докладывать пришлось уже командующему ЧФ, прося у Южного фронта людей и технику. То, что 5 дней назад воспринималось как паникерство, вдруг превратилось в реальную угрозу. И противопоставить этой угрозе теперь было нечего. Связь со штабом 9-й армии была потеряна как командованием участка, так и командованием флотилии.

Все силы Тендровского участка были сосредоточены в его северо-западной части. Они занимали район по берегу Кинбурнской косы до села Голая Пристань. В восточной части участка вообще не было никаких пехотных частей.

Скадовск прикрывался только заставой пограничников и 70-мм зенитным дивизионом, прикрывавшим город от ударов с воздуха. Расположенный западнее Железный Порт прикрывала 76-мм артиллерийская батарея. В селе Бехтеры размещался 36-й зенитный дивизион.

В такой ситуации командованию ЧФ не оставалось иного выхода, кроме как эвакуировать Скадовск, отдав немцам город без боя. Начальник штаба ЧФ приказал зенитный дивизион вывезти из Скадовска в Железный Порт, уничтожить в Скадовске в случае невозможности эвакуировать все имевшиеся запасы хлеба, горючее, боеприпасы и создать оборону Железного Порта для обеспечения отхода к Кинбурнской косе.

В спешно изданном 11 сентября приказе предписывалось развернуть все наличные силы Тендровского боевого участка вместе с сухопутными частями ДВФ и имеющейся артиллерией фронтом на восток, организовав оборону по линии Збурьевка, Чулаковка, Бехтеры, Железный Порт.

Все, что находилось восточнее этой линии, подлежало отводу, эвакуации или уничтожению. В 15:00 советские войска были вынуждены оставить Скадовск. К концу дня в связи с быстрым продвижением противника вопрос об эвакуации уже не рассматривался, и войскам было приказано «при отходе уничтожить все ценное, особенно хлеб, скот, плавучие средства и горючее».

Дунайской флотилии, правый фланг которой также оказался обойденным противником, было приказано спуститься в Днепровский лиман, обеспечив левый фланг Тендровского участка.

Все сухопутные силы флотилии решено было включить в состав участка. Своим приказом командующий ДВФ объединил их в сводный полк. В полк вошли 7-я рота морской пехоты, отдельная местная стрелковая рота, 17-я пулеметная рота, флотский полуэкипаж, а также ранее переданный флотилии из Крыма второй батальон 534-го СП 106-й СД 51-й армии, переданные из состава 9-й армии 8-й инженерный батальон и батальон 469-го СП 150-й СД.

Позднее армейские батальоны были выведены из состава полка, а сам он переименован во 2-й Черноморский.

Численность боевого состава полка составила 1700 штыков. Также в полк были включены батарея 122-мм гаубиц и 46-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион.

Все тылы ДВФ надлежало направить на Тендру и в порт Свободный. Начальнику тыла флотилии было приказано подготовить все баржи и буксиры и выходить по сигналу с расчетом прибыть в Тендровский залив к исходу ночи 13 сентября; все тыловые учреждения переводить по направлению Новая Збурьевка — Чулаковка — Циммервальд.

Штаб флотилии, участок СНиС и 17-я пулеметная рота должны были отходить по сигналу командующего флотилией в том же направлении. При этом бронекатера и тральщики должны были снять личный состав постов СНиС и морской пехоты, находившиеся в обороне в районе Херсона и хутора Пятихатка.

О сложившейся ситуации с некоторым запозданием было доложено и наркому ВМФ. Кузнецову из Москвы положение на ТБУ виделось несколько иначе, чем командованию ЧФ, и он приказал создать в районе Скадовска несколько хорошо укрепленных опорных пунктов, в которых при поддержке кораблей надлежало «держаться до последней возможности». Аналогичные пункты планировалось создать и на Кинбурнской косе.

Приказ наркома действительно позволял задержать продвижение противника вдоль берега, к тому же он позволял эвакуировать гарнизоны береговых опорных пунктов морем, даже если они окажутся обойдены противником. Но решение запоздало по времени. Создавать опорные пункты было уже некогда и негде.

Скадовск согласно докладу командующего ДВФ был оставлен еще днем 11 сентября. Командование ЧФ на всякий случай сообщило в Москву, что Скадовск был оставлен в 3 часа 43 минуты 12 сентября. Так как вывести из города, кроме войсковых частей, ничего не успели, пришлось доложить, что город подожжен.

Части Дунайской флотилии имели больше времени для отхода, так как противник форсировал Днепр в районе Херсона только в 17 часов 50 минут 12 сентября. Поэтому они успели уничтожить все ценные в военном отношении объекты в Цурюпинске и Голой Пристани. Часть подразделений 74-й СД 9-й армии тоже успела проскочить под берегом в сторону лимана до того, как немцы форсировали Днепр в нижнем течении. Командир ТБУ получил указание от Военного совета ЧФ взять эти подразделения под свое командование. Но успевших отойти к лиману оказалось немного. В полном составе это смог сделать только батальон 78-го СП.


С побережья лимана прикрывавшие его подразделения перешли в Бехтеры, а зенитная артиллерия — в Железный Порт. Морские пехотинцы Дунайской флотилии пробовали отбиваться от немцев, опершись на Большие и Малые Копани, но, понеся тяжелые потери, к 16 часам вынуждены были отойти к Новой Збурьевке и Бехтерам.

На случай если немцам все-таки удалось бы смять подразделения сводного полка, в Егорлыцком заливе сосредоточивались маломерные суда, достаточные для эвакуации бойцов полка хотя бы на Тендровскую косу.

Не успев эвакуировать Скадовск, командование ТБУ начало заблаговременно эвакуировать Железный Порт, вывозя из него гражданское население и ценное имущество.

Узнав об этом, командующий ЧФ на всякий случай приказал командиру ТБУ не проводить никакой эвакуации островов Березань и Первомайский, «а организовать хорошую оборону на данной ему линии».

На основе 7-й роты морской флотилии, влив в нее краснофлотцев тыловых частей, создали батальон, который занял позиции в районе Чулаковки. Противник еще не успел выйти к этому участку, и у краснофлотцев было время укрепить свои позиции. Моряки успели отрыть окопы и окопать орудия приданной артиллерийской батареи.

Одновременно подготавливался и тыловой рубеж обороны, намеченный по линии Краснознаменка — Ивановка — Шабы.

13 сентября части 22-й пехотной дивизии при поддержке бронемашин и танков атаковали линию обороны сводного полка на участке от Чулаковки до Новой Збурьевки. Идеально ровная местность, без каких-либо естественных укрытий, давала хороший обзор и простреливалась обороняющимися на несколько километров. Противник, несмотря на поддержку бронетехники, не имел значительного продвижения вперед нигде, кроме левого фланга сводного полка, где начинались поросшие лесом песчаные дюны и немецкая пехота не несла таких больших потерь от минометно-пулеметного огня.

Защищавший его второй батальон 534-го полка был вечером выбит из Новой Збурьевки, а затем и отброшен от деревни и отошел на Коротков. Введя в образовавшуюся брешь свежие силы, противник стал продвигаться вдоль берега лимана в направлении на Рыбачье, заняв и Старую Збурьевку.

К месту прорыва была переброшена 17-я пулеметная рота, а со стороны лимана к нему направились бронекатера флотилии и монитор «Ударный». Массированным огнем пулеметной роты и интенсивным обстрелом с кораблей продвижение противника на этом участке было остановлено.

Командир ТБУ попросил командующего ЧФ утром следующего дня произвести воздушную разведку и бомбить вражеские танки. Командующий обещал это сделать.

Проанализировав сложившуюся обстановку, Военный совет ЧФ принял решение о необходимости эвакуации ТБУ. Катера маневренной базы решено было перебазировать на село Покровка, где начались подготовительные работы по оборудованию новой маневренной базы и строительство деревянных причалов. Но в ГМШ не поддержали эти решения.

Вместо этого в ночь с 13 на 14 сентября приказом заместителя народного комиссара ВМФ вице-адмирала Левченко Тендровский боевой участок был разделен на 2 направления: северное и восточное.

Утром 14 сентября разведка ТБУ обнаружила в районе Голой Пристани скопление вражеских танков и пехоты, а в районе Келегея восемь бронемашин с пехотой. Советских самолетов, даже обещанных разведчиков, в воздухе не было.

Командир ТБУ, предусмотрительно увеличив в своем докладе количество обнаруженных танков до 30, просил Военный совет ЧФ срочно бомбить Голую Пристань, Келегей и уничтожить плавучие средства в Очакове. Командующий флотом приказал командующему ВВС ЧФ в течение утра «нанести противнику крепкий удар на подступах к Тендре».

Утром удар подготовить не успели, но днем восемь Пе-2, восемь ЛаГГ-3 и шесть МиГ-3 бомбили и штурмовали вражеские войска в районе ТБУ и 9-й армии, уничтожив шесть бронемашин и восемь автомашин.

В свою очередь, вечером немцы бомбили Тендру. От попаданий бомб загорелся и вынужден был сесть на мель транспорт «Молдавия», груз и пассажиры были сняты. На остров Первомайский за этот день с немецких средних бомбардировщиков было сброшено 50 бомб крупного калибра. У находящегося напротив острова Очаковского мыса снова стали сосредоточиваться плавсредства, используя которые, противник мог после окончания бомбежки попытаться захватить остров. Противник бомбил и корабли Дунайской флотилии, поддерживающие огнем части Тендровского участка. Особенно досталось канонерской лодке «Буг». Во время ожесточенного боя с пикирующими бомбардировщиками противника на лодке было выведено из строя одно из двух 130-мм орудий и все зенитные средства — два 45-мм орудия и пять пулеметов.





Участок сужается (15–17 сентября)




В ночь с 14 на 15 сентября 2-й батальон 534-го полка при поддержке морской пехоты флотилии предпринял контратаку для восстановления положения.

Атаку было решено проводить без артподготовки, пользуясь тем, что ночь была безлунной и очень темной. Для опознания своих в ближнем бою всем бойцам были розданы белые повязки. Без единого выстрела пехотинцы и моряки приблизились к боевому охранению немцев у Старой Збурьевки и забросали его гранатами. Смяв охранение, бойцы ворвались в село и завязали рукопашный бой с противником. Село было быстро очищено от противника, но удержать его за собой не удалось.

Когда рассвело, немцы вызвали авиацию и открыли сильный минометный огонь. Неся большие потери, советские подразделения вынуждены были снова отступить на два километра, к берегу лимана, где их могли поддерживать огнем катера и мониторы Дунайской флотилии.

Артиллерия Первомайского весь день 15 сентября вела интенсивный огонь по Очаковскому мысу, чтобы не допустить возможной высадки десанта. Батарею, часть орудий которой была повреждена при вчерашней бомбежке, поддерживали два бронекатера Дунайской флотилии.

15 сентября Военный совет ЧФ категорически приказал командиру ТБУ «держаться до предела, сковывать противника, истреблять его живую силу. Без Тендры нельзя твердо держать Одессу».

Однако дополнительных сил для обороны участка ни Черноморский флот, ни Южный фронт выделить не могли. Поэтому в случае если немцам все же удалось бы захватить левый берег Днепровского лимана, войска участка надлежало эвакуировать на Тендровскую косу. Туда же планировалось перебросить и гарнизоны островов Березань и Первомайский в случае возникновения непосредственной угрозы их захвата: «Если придется отступить и оставить острова, то отходить на Тендру, которую держать при любых условиях». В связи с этим было приказано все ненужное для обороны ТБУ и Тендры вывозить в Ак-Мечеть и Севастополь, одновременно увеличив завоз на Тендру продовольствия.

Все, что невозможно было эвакуировать, надлежало зарывать до лучших времен — Военный совет флота прямо требовал «закопать все что можно».

Личный состав 2-й бригады торпедных катеров надлежало переправить на Тендровскую косу и там вместе с личным составом батарей приступить к оборонительным работам. В случае эвакуации островов Березань и Первомайский в работах по укреплению Тендры должен был принять участие и личный состав снятых с них батарей.

В случае отхода с этих островов Военный совет флота требовал «всю артиллерию переправить на Тендру», надеясь, что если произвести отход ночью и скрытно, то крупнокалиберные орудия удастся вывезти.

Эвакуировать восьмидюймовки 22-й батареи, конечно, было невозможно. Первомайский находился слишком близко от Очаковского мыса, и швартовка к нему любого судна крупнее катера тут же обнаруживалась противником. Любые действия по погрузке и выгрузке крупных грузов на остров могли быть легко пресечены противником. В дальнейшем, когда необходимость эвакуации острова действительно возникла, вывезти орудия так и не удалось.

Для борьбы с авиацией противника, терроризировавшей гарнизоны островов и части боевого участка, планировалось создать на Тендре собственный аэродром, для чего представителям флотских ВВС надлежало найти на Тендре площадку. Такая мера решала проблему прикрытия островов с воздуха, которое было затруднено большой удаленностью от баз флотской авиации. Правда, уже на следующий день выяснилось, что решение о развертывании на Тендре своего аэродрома дает боевому участку не только преимущества.

16 сентября противник стал стягивать силы в район обеих Збурьевок, не оставляя надежды прорваться вдоль лимана. Это было единственное место, где рельеф местности давал возможность наступающей немецкой пехоте укрываться от пуль и осколков. Песчаные дюны, поросшие лесом, защищали ее от огня. Восточнее же, от Чулаковки до Бехтер и Железного Порта, линия обороны проходила так, что обороняющиеся могли опираться на многочисленные населенные пункты, а наступающие вынуждены были двигаться по абсолютно ровной местности, насквозь простреливаемой на много километров.

Немцы рассчитывали прорваться вдоль лимана, обеспечив себе подавляющее численное и огневое превосходство, для чего непрерывно перебрасывали в район Збурьевок пехоту, минометы и артиллерию. Наблюдатели флотилии и боевого участка докладывали, что отмечается «большое движение неприятеля по дороге Аджиаска — Очаков».

Командир ТБУ неоднократно просил командующего ВВС и начальника штаба ЧФ бомбить вражеские части в Старой и Новой Збурьевках. Однако реакции на эти просьбы не последовало. Штаб флота так и не нашел машин для ударов по немецкой пехоте на Тендровском участке, но в этот же день 5 бомбардировщиков ДБ-3 сбрасывали листовки на аэродром Кульбакино.

Однако листовки действовали на немецких пилотов плохо. Авиация противника 16 сентября была активна как никогда. Немецкие пикировщики срывали все перевозки на участке, а Ю-88 волнами бомбили Тендру и корабли. Правда, никого потопить им опять не удалось. Корабли Дунайской флотилии, имевшие большой боевой опыт, юлой вертелись под бомбами, яростно отстреливаясь от противника из всех орудий и пулеметов. Все, чего смогли добиться немецкие летчики, это повредить тральщик «Пионер», на котором от близкого разрыва бомбы были выведены из строя главные и вспомогательные механизмы и открылась течь.

Командир ТБУ генерал-майор Кузьмичёв доложил Военному совету ЧФ, что авиация противника срывает все перевозки, уничтожает много плавучих средств и, так как поверхность острова имела много мест, пригодных для действий с него самолетов любых типов, попросил срочно перебазировать истребители на территорию ТБУ. На что командующий флотом ответил, что он уже потребовал оборудовать на Тендре авиаплощадку, и пока этого не сделают — истребители на Тендру посланы не будут.

Ситуация, складывающаяся на Тендровском участке, все больше нервировала и наркома ВМФ Кузнецова. В этот же день он распорядился сменить командование Дунайской военной флотилии. Вместо контр-адмирала Абрамова командующим был назначен контр-адмирал Фролов. Временно исполняющим обязанности военкома флотилии был назначен полковой комиссар Дворя-ненко. Впоследствии бывший нарком ВМФ успел забыть о том, что нередко сам принимал подобные решения, и критиковал действия Сталина, заменившего командующего 51-й армией генерал-полковника Кузнецова генерал-лейтенантом Батовым и назначившего вице-адмирала Левченко командующим войсками Крыма: «Нередко в тяжелые моменты мы ищем выход из положения в смене командования».