– Надеюсь, – прошипел Цето.

Когда Элариан снова открыл глаза и убрал руки с висков Райи, Цето на мгновение задержал дыхание.

– Она поправится.

Цето выдохнул с таким облегчением, что едва не рассмеялся. Ашер увидел, как он буквально обмяк. Но в то же время он заметил, как Элариан посмотрел на Цето. И понял, что это еще не все.

– Но? – сухо перебил Ашер.

– Ты уже знаешь, что «но». – Элариан скрестил руки на груди.

– Ты уверен? Насчет прямой связи?

Элариан сдержанно кивнул. Ашер тихо выругался, раздувая ноздри. Цето принялся шумно расспрашивать, что они имеют в виду. Что Керим и Ролан зашли так далеко…

– То, что случилось с Райей, не описать словами. Никто еще не придумал для этого названия. Потому что это… это просто переходит все границы, – туманно объяснил Элариан.

Ашер продолжал:

– Она погрузилась в сон, чтобы не испытывать страданий. Но произошедшее настолько ослабило ее, что защитные механизмы ее тела сработали особенно сильно. Если Элариан прав, она не проснется сама. Мы должны разбудить ее, а это непросто. Это… опасно. Мы можем это устроить, но потребуется время. Похоже, Райя сильно истощена. Под воздействием чужой энергии. Это похоже на адреналин, но оно разрушительно для нашего организма. Если, помимо эфира, в наше тело поступает слишком много энергии другого Вечного, это вызывает защитную реакцию. Обычно так никто не делает, это незаконно, потому что наше тело беззащитно перед подобным. И потому это причиняет нам боль. Проделать это, передать другому Вечному такое количество энергии, не просто. Для этого Вечный должен сильно сконцентрироваться и разрушить чужие защиты. При нормальных обстоятельствах это практически невозможно. Но Райя… – Ашер сглотнул, посмотрев на пол и заметив разорванные магические путы, лежавшие в углу, куда их бросил Цето. Он приглушенно заговорил снова: – В тот момент Райя была Вечной, лишенной собственной силы. Или ее энергия оказалась заточена в клетку. У нее не было барьеров. Не было защиты. Это…

– …более чем опасно, – закончил за него Элариан. Оба увидели, что Цето побледнел еще сильнее. – Она была как бы человеком. И когда она снова стала Вечной, когда ее сила вырвалась на волю, она наткнулась на чуждую энергию, которая распространилась по всему ее телу. Райя была настолько ослаблена, что не смогла проснуться сама. Но она должна проснуться, чтобы победить эту чуждую энергию. Она должна вступить с ней в борьбу с помощью своей силы и изгнать ее.

– И это будет настоящий ад, – добавил Ашер.

Повисла тишина. Спокойствие, которое предвещает бурю. Отчаяние и гнев сводили Цето с ума. Его трясло, и лишь ценой огромных усилий он удерживал свою силу под контролем. Его глаза засветились, и он стиснул зубы, видимо, чтобы сдержать крик. Он ни при каких условиях не хотел причинять вред Райе, чтобы ей не стало хуже.

– Я понимаю, ты хочешь убить Ролана сам, но не могу обещать, что предоставлю тебе такую возможность, – сквозь стиснутые зубы произнес Ашер. – Кто первым успеет… сам понимаешь.

– Мне пробудить ее? – Элариан перешел сразу к главному – оставаясь совершенно спокойным. Раньше Ашер никогда не видел его с этой стороны. Но, возможно, Элариану тоже пришлось научиться терпению, в конце концов, на это у него была не одна сотня лет.

Цето покосился на Ашера, и тот коротко кивнул. Все понимали, что иначе – никак.

– Сейчас ты разбудишь ее, и для этого ты… то есть… – Цето не мог или не хотел произнести это вслух.

– Да. Мне нужно будет проделать с ней это еще раз. Это единственный способ пробудить ее. Я буду осторожен, – пообещал Элариан, а затем снова коснулся висков Райи.

Несколько секунд спустя Райя распахнула глаза. Она дышала все быстрее, а затем у нее вырвался крик, в котором воплотились все ее страдания. Слезы покатились по ее щекам, а потом она снова закрыла глаза. Ее рыдания так тронули Ашера, что он сам не понимал, как Цето еще удается сохранить самообладание. В этот момент Ашера охватило настолько глубокое чувство вины, что он не находил для него слов. Он не смог защитить Райю и Милу. В конце концов, он сам привел Милу в свою сферу, втянул в это своих друзей. Именно поэтому Мила и Райя теперь лежали здесь и…

Очертания тела Райи засветились, она задергалась, выгибая спину. Цето тут же оказался рядом с ней, оттолкнув в сторону Элариана. Она вцепилась в его руки, и он говорил ей, что все будет хорошо. Крича и плача, она металась на кровати, умоляя его, чтобы это прекратилось.

– Продолжай говорить с ней, – велел ему Элариан. – Объясняй ей, что она должна сделать. Что она должна сконцентрироваться, даже если это очень трудно, и что она не должна поддаваться чуждой силе, что бы она ни чувствовала и ни думала. Эта энергия будет нашептывать ей что-то, будет опутывать ее, будет разрастаться и обещать ей, что все кончится, если она перестанет бороться. Что тогда боль уйдет. Но это ложь, – Элариан понизил голос. – Райя ни в коем случае не должна прекращать борьбу. Потому что тогда она снова погрузится в сон и впадет в кому. И мы уже не сможем разбудить ее снова.

– Но ты же сказал, что она поправится! – выкрикнул Цето.

– Да, я это сказал, и так и будет. Если она не уснет снова.





16

Тариэль




Он что, и правда это сделал? Просто исчез, ничего не предприняв?

Тариэль нервно провел рукой по лицу. Он предоставил Рахель ее судьбе – и ему было все равно, потому что она предала их всех. Не только тех, кого он ценил и кто был для него важен. Нет, она предала всю сторону Света. Он больше не подчинялся ее приказам. Он был Светлым, и потому он должен остаться рядом с ней и продолжать бороться – или хотя бы попытаться схватить Милу, чтобы доставить ее к Артасу. Чтобы сохранить равновесие. Но он не стал ничего этого делать.

Мысль о том, что Рахель предала их, не покидала его. Все наставления и принципы – ради чего они были нужны? Ради того, чтобы один из членов Совета нарушил их все, заботясь лишь о собственных интересах? Нет, это не могло быть правдой. «Она сама тебе это сказала!» Да, так и было – и Тариэль не мог об этом забыть.

Мила выглядела ужасно. Бледная, израненная, перепачканная. Все это совершенно выбивало его из колеи.

Глубоко вздохнув, Тариэль собрался с духом и вошел в дверь, которую так ненавидел. Как бы он ни сопротивлялся, убежденность и любопытство все-таки толкали его вперед.

– Тариэль. Ты все-таки рискнул, – поприветствовала его Рахель сладким голосом, в котором, однако же, слышалась угроза.

Она держала в руке бокал. Ее платье и прическа были идеальны. Похоже, она выжила и исцелила повреждения. Тариэль позволил себе ненадолго отвести взгляд. Зал Совета изменился. Он стал еще более аляповатым. Стены светились ярко-желтым; из мебели здесь остались белые кресла, стол и белый диван с кожаной обивкой, больше похожий на кровать.

Не обращая внимания на Рахель, он прошагал мимо нее и осмотрелся по сторонам.


– Где Артас и Ахру?

– Ахру где-то сортирует бумаги. Ему не особо по душе появляться здесь.

«Кто бы его в этом упрекнул?» – молча подумал Тариэль. Рахель тем временем отпила из бокала и с важным видом прошлась по залу вокруг него.

– А Артас занят – исправляет твою ошибку. В конце концов, нужно устранить следы случившегося в Праге. Восстановить разрушенное, стереть воспоминания.

– Ты и правда чудовище, – тихо прошипел Тариэль.

– Лучше исчезни и радуйся, что ты еще жив. – Она остановилась прямо перед ним. До него донесся запах ванили. У Тариэля он вызывал лишь отвращение.

– Чему мне радоваться? Ты предала нас! Предала Свет, предала Совет! – сорвался он, но Рахель перебила его:

– Ты опять драматизируешь, дорогой Тариэль! От тебя ускользает общая картина. Я хотела сделать что-то хорошее для…

– Себя, – закончил предложение Тариэль, и Рахель скривила губы.

– Правда, что ли? Ты бросил меня в беде, совсем одну, среди Темных. И девчонка смогла скрыться. Потому что ты даже не попытался поймать ее. Разве не так?

– Ты… – возмущенно выпалил он, но она снова перебила:

– Разве ты тем самым не нарушил приказ? Мне с трудом удалось сбежать. Так что девчонка тоже от меня улизнула. Я просто хотела помочь. Только и всего.

– Ты освободила меня от задания. Никто тебе не поверит.

– Правда? Разве так и было? Артас и Ахру не усомнятся в моей верности. А вот в твоей – вполне. Жизнь Михаэля на твоей совести, не так ли?

Она хотела спровоцировать его, вывести из себя, и Тариэлю повезло, что он успел это понять. Дрожа от возмущения и гнева, он с трудом смог подавить желание выплеснуть содержимое бокала ей в лицо. Он лишь развернулся и вышел из Зала Совета. В голове его отдавался смех Рахели.

Возможно, Тариэлю следовало искать помощи в другом месте. Даже если это была плохая идея. Но что ему оставалось? Теперь, когда все, во что он верил раньше, превратилось в пыль.





17

Ашер




– Ты уверен, что это была хорошая идея – оставить их одних? – Ашеру было не по себе.

– Мы не способны ей ничем помочь. Даже Цето не может облегчить ее борьбу или сделать это вместо нее. Она должна справиться сама. И я думаю, учитывая ее положение, будет лучше, если рядом с ней будет только человек, который ее любит, – единственный в своем роде.

Элариан добавил последнюю фразу, заметив, что Ашер собирается возразить. Потому что он имел в виду не такую любовь, о которой подумал он. Не то, как любят друзья или родственники, а единственную и истинную любовь.

– Возможно, ты и прав. – Ашер озадаченно уселся на диван в соседней комнате – туда, где до этого спал Цето. – Но Мила… – добавил он, на что Элариан ответил:

– Сосредоточься. Ты можешь чувствовать ее состояние. И ты узнаешь, когда она проснется. – Держа в руке бутылку, он подошел к Ашеру и сунул бокал ему в руку.

– Скотч. Где твое вино?

Рассмеявшись, Элариан уселся в кресло напротив него.

– Это ты любитель вина, а не я. Сегодняшние события, должно быть, выбили тебя из колеи. Попробуй, прежде чем жаловаться. Этот скотч невероятен.

Алкогольные напитки из мира людей были для Вечных все равно что лимонад. Дело было только во вкусе, в послевкусии, потому что больше ничего и не было. Никакого опьянения, никакого воздействия. Просто обычный напиток.

Ашер отпил большой глоток, чувствуя на себе внимательный взгляд брата, и да, вкус был действительно невероятный – слегка обжигающий, но мягкий. Приятный и чертовски соблазнительный. Но он этого не признал.

– Я же говорил, – нахально ухмыляясь, буркнул Элариан.

– Пить можно, – насмешливо произнес Ашер и поднял бокал.

Тут же слева от Ашера появился маленький столик, на который можно было поставить бокал. Элариан был наблюдательным. Слишком.

– Ты мне еще многое не рассказал, и я едва осмеливаюсь спросить, но… почему?

Ашер хитро усмехнулся:

– Почему? Разве это не очевидно?