Прием в посольстве оказался весьма унылым мероприятием. Перед нами выступил афганский посол, потом Пастухов, после чего несколько присутствующих были облагодетельствованы почетными грамотами, одна из которых, к моему удивлению, досталась и мне, а затем всех пригласили на фуршет, накрытый в соседнем помещении. Меня же отозвал Пастухов.
– Ну что, пошли, познакомлю тебя с очень интересными людьми. Хотя одного из них ты и так знаешь.
В комнате, куда он меня привел, сидело трое. Причем знал я из них, как выяснилось, ажно двоих. Одним из них был, естественно, маршал Огарков, а вторым – Евгений Максимович Примаков. В отличие от маршала с ним лично я никогда не встречался – ни в этой, ни в прошлой жизни, но всегда уважал. За ум, волю и способность к поступкам. Один его «разворот над Атлантикой» чего стоил… Третий явно был из людей того же калибра, поскольку чувствовал и вел себя в столь представительной компании вполне свободно. Но ни его лицо, ни имя мне ни о чем не говорили. А фамилию он не назвал…
– Ну здравствуй, здравствуй, старшина, – довольно тепло поприветствовал меня Огарков. – Вижу – заматерел.
– Ну не так чтобы очень, товарищ маршал… – не согласился я, рефлекторно вытягиваясь.
– Да не тянись ты, не в строю, – добродушно махнул рукой Огарков. – Садись вот, знакомься. Слева от тебя – Евгений Максимович, а справа – Евгений Петрович. Так что можешь загадывать желание, – он хохотнул…
Некоторое время мы вполне мило общались… ну как мило – на самом деле меня буквально выпотрошили, узнав практически всю подноготную – кто я, откуда, взгляды, привычки, отношение к происходящему в стране, текущие настроения, склонности. Ну, насколько это можно было сделать именно с помощью вопросов. Причем сделано это было совершенно без стеснения. Как будто я сам напросился на эту встречу, причем еще и долго уговаривал, чтобы меня приняли. Так что под конец я реально разозлился. И решил напрочь поломать им этот вот совсем не нравящийся мне разговор:
– Знаете, мне тут анекдот забавный рассказали: Ротшильд решил заказать себе парадный портрет. И для его написания обратился к самому дорогому художнику современности – Сальвадору Дали, заплатив ему чертову кучу денег. Когда он пришел за заказом, Дали выкатил ему холст, на котором была нарисована кривая рожица в детском стиле. Ну знаете – точка, точка запятая, минус, рожица кривая… и так далее. Когда изумленный Ротшильд спросил его: «Что это?», Дали невозмутимо ответил: «Ваш портрет». – «Вот это?! Но я же совершенно не похож!» – «Ну, я художник – я так вижу…» – тут я сделал паузу, дожидаясь, пока Примаков, Огарков и этот самый Евгений Петрович рассмеялись. Скорее вежливо и слегка недоуменно, чем весело. После чего я продолжил:
– Так вот, я должен заявить, что я тоже… писатель-фантаст. И вот в настоящий момент обдумываю одну фантастическую книгу. Из так называемой фантастики ближнего прицела. Есть такой поджанр. Раньше в нем писали о подземных тоннелях через весь континент, базах на Луне, подводных городах, будущем полете на Марс… а вот я хочу попробовать написать текст о том, что нас ждет в ближайшей перспективе в нашей стране. Кстати, могу поделиться некоторыми наметками сюжета. Интересно?
Огарков с Примаковым переглянулись, после чего посмотрели на Евгения Петровича. Тот молча кивнул. И я начал:
– Итак, первой от СССР отвалится Прибалтика. И удержать ее не получится.
– Почему вы так думаете? – тут же подобрался Евгений Петрович.
– Почему что?
– В смысле?
– Ну почему «первой»? Почему Прибалтика? Или почему не получится удержать?
– Все… но начните с последнего.
– Ну что ж… потому что работа над тем, чтобы оторвать Прибалтику от СССР, вышла на завершающую стадию. Там УЖЕ есть все, чтобы это сделать – готовые лидеры, настропаленные массы, завербованные силовики из местных, даже сакральные жертвы подготовлены.
– Вот как? И вы знаете, кто?
– Нет. Да и персоналии абсолютно не важны. Как только Москва попытается сделать что-то – ну там ввести войска или объявить военное положение, – на улицы будут выведены сотни тысяч, а то и миллионы людей, и среди них точно найдутся такие, которые погибнут либо от пуль, возможно, даже «неизвестных снайперов», либо будут раздавлены гусеницами танков. Даже если все они будут предельно осторожны… А затем представьте, во что превратятся их похороны! Аналогии с Польшей не просматриваются? – я сделал паузу. – Дальше продолжать?
– Не надо, – Евгений Петрович покачал головой. Волнения в Польше начались еще в начале восьмидесятых. А сейчас там уже все подошло к своему закономерному итогу. Оппозиционный профсоюз «Солидарность» сформировал первое посткоммунистическое правительство Польши, а лидер профсоюза – бывший электрик гданьской верфи Лех Валенса – вовсю рвался к президентскому посту. Так что к настоящему моменту насчет этой страны уже ни у кого не оставалось никаких иллюзий. – Вот интересно, как у вас появились такие мысли?
– Ну так я ж вам говорил, что продумываю сюжет новой фантастической книжки, – усмехнулся я. – А если серьезно – есть на Западе человек по имени Джин Шарп. Он все это описал еще в 1968 году в своей диссертации, которую защитил в Оксфордском университете.
Взгляд Евгения Петровича превратился в кинжал. И я его понимал. Откуда советский человек мог узнать о том, что написано в диссертации, защищенной в Оксфордском университете? Да она не факт, что имелась даже в закрытом отделе Ленинки! Так что я поспешно продолжил:
– Но я узнал об этом из его трехтомной книжки под названием «Политика ненасильственных действий», напечатанной в семьдесят третьем году. Она написана как раз на основе его диссертации. Он об этом пишет в предисловии.
– И где же вы ее взяли?
– А в Хельсинки, в книжном магазине, во время служебной командировки, – безмятежно улыбнулся я. На самом деле впервые я прочитал ее еще в своей прошлой жизни в две тысячи девятом, скачав из интернета. В тот момент я как раз работал над очередной «альтернативкой»… Но и насчет покупки в книжном магазине Хельсинки я тоже не соврал. Я там действительно покупал по одной-две книги практически каждую командировку. Специально чтобы практиковаться в письменном английском. Я же собирался после открытия страны завоевывать англоязычную аудиторию! Так что осваивать современный письменный английский мне было жизненно необходимо… Вот во время одной из командировок мне и попался этот трехтомничек, который я купил с огромным удовольствием. Причем не столько чтобы попрактиковаться в английском, сколько чтобы просто освежить в памяти. Ну и вообще иметь под рукой. В конце концов, в ближайшие тридцать лет многие процессы в мире будут развиваться строго по ней… Все трое переглянулись. Потом Евгений Петрович вздохнул и махнул рукой:
– Хорошо, продолжайте.
– Почему Прибалтика – по большей части я уже сказал. Там все готово. Даже уже и политически оформлено – все эти «Саюдисы», Народные фронты, то есть имеются те, кто может и возглавить людей, и подхватить упавшую власть. Причем там они пользуются огромной популярностью среди наиболее активной части общества. И что самое провальное для союзной власти – их поддерживают не только местные, но и существенная часть живущих там русских… – я уткнул взгляд в Евгения Петровича. – Если вас интересует, откуда я все это знаю – то до лета восемьдесят восьмого я работал переводчиком в Эстонском морском пароходстве и жил в Таллине. Или, как это сейчас стали писать – Таллинне. А после, до февраля этого года, – в Министерстве морского флота СССР. И меня, по старой памяти, регулярно посылали в Прибалтику в командировки. Так что, уж извините, как все это росло и развивалось, я наблюдал своими глазами. Да и друзей-приятелей у меня там до сих пор много. Поэтому то, что происходило после моего отъезда, мне тоже рассказывали в красках… Ну а почему первой – потому что этот процесс на одной Прибалтике отнюдь не остановится. Потому как под страну, еще в момент ее образования, была заложена бомба, которая НЕ МОГЛА не рвануть. Рано или поздно, так или иначе. Да-да, я говорю о том самом пункте «вплоть до отделения». А также о том, что по ее телу были проведены НАЦИОНАЛЬНЫЕ границы, ровно по которым как раз все и разваливается… Более того, уверен – в самой России тоже найдется минимум пара-тройка субъектов, которые попытаются под шумок «выбрать свободу». Например, Чечня или Татарстан. И я уверен, что как минимум один из подобных субъектов нам придется по-серьезному давить. То есть вводить войска, стрелять из танков, пушек, проводить бомбардировки – и так далее.
Сидевшие напротив меня люди переглянулись, и я заметил, что в их глазах замелькали насмешки. Ну-ну… я знал, что довольно скоро они припомнят этот разговор. Впрочем, сейчас рассчитывать на какую-то иную реакцию тоже было глупо. Ну кто я для них – экзальтированный сопляк творческих наклонностей…
– И что же в таком случае следует делать? – несколько вальяжно обратился ко мне Евгений Максимович. Мол, мели Емеля – твоя неделя.
– Да ничего уже сделать нельзя, – вздохнул я. – Увы – страна точно развалится…
– То есть ни армия, ни КГБ даже пальцем не пошевелят, чтобы… – уже откровенно насмешливо начал Огарков.
– Они просто все просрут, увлеченные интригами конкурирующих группировок, – пожал я плечами. – Там же все как пауки в банке – не важно, что страна проиграет, главное, чтобы конкуренты не выиграли! К тому же… – я сделал паузу и продолжил этак вкрадчиво: – А СССР сможет выжить при полном международном эмбарго? Вот при совсем полном. С отказом от покупки нашей нефти. С полной остановкой торговли зерном. С разрывом любых поставок, в том числе комплектующих для промышленности. Причем не только с Запада, но и из бывших стран соцсодружества – той же Польши, Венгрии или Чехословакии. Вот, скажем, если та же Венгрия откажется продавать нам автобусы и запчасти к ним – как скоро встанет общественный транспорт в крупных городах? Неужели кому-то непонятно, что они уже все – совсем не наши. И чтобы понравиться новым хозяевам, будут готовы даже «вырвать себе глаз, чтобы у тещи был зять кривой». Ну в расчете на будущие преференции.
Тут в разговор вступил нахмурившийся Примаков.
– Не порите ерунды, молодой человек! Международная торговля – крайне тонкое и сложное дело, и она абсолютно взаимозависима. То есть покупатель зависит от продавца не менее, чем продавец от покупателя. Любой разрыв заключенных договоренностей очень больно ударит по инициатору подоб…
– Даже если на кону будет возможность уничтожить СССР без опасности вляпаться в глобальную атомную войну? – оборвал его я, саркастически прищурившись. – Более того – я вам гарантирую, что все это будет обставлено, как вынужденная реакция на волю самих народов этих стран. Потому что после того, как по ИХ телеканалам покажут блестяще, как они это умеют – Голливуд же под боком… отредактированную картинку с раздавленными гусеницами танков мозгами какого-нибудь Ринкявичуса или Пятса, те же самые трудящиеся европейских стран и США, про солидарность с которыми нам так все это время упорно твердили, в едином порыве будут буквально требовать от своих правительств примерно наказать «зарвавшихся тоталитаристов»! Ну или какое они нам там еще придумают негативное «погоняло». Причем сделать это, не считаясь ни с чем. И они это сделают! Даже если у них из-за этого на какое-то время и разразится кризис… Потому что западная экономика не просто сильнее нас. Она еще и привычна к кризисам. К шоку. Сколько их уже было после войны только крупных? Три? Четыре? К тому же мы ни по одной позиции не являемся для них незаменимым поставщиком или покупателем. Нефть – саудиты с удовольствием нарастят поставки. Я думаю, резервы и по добыче, и по транспортировке у них имеются… А если этого недостаточно – американцы просто разрешат европейцам снять эмбарго с Ирана. В США аятоллы поставлять нефть сами не будут, а вот в Европу танкеры отправят с удовольствием. Куда продать зерно, американцы тоже найдут. Например, вбросят чуток субсидий и продадут в Египет или Африку. Все равно же туда идет гуманитарная помощь по линии ООН. Вот ее и увеличат, заодно еще и улучшив свой имидж. Ну как же – вот вам реальная забота о голодающих. К тому же это ненадолго – СССР развалится, и можно будет не только вернуть свое с лихвой, но и заработать на порядки больше, – после чего усмехнулся. – Ну как вам мои наброски?
В комнате повисла какая-то странная тишина. Напряженная и-и-и… ошеломленная, что ли. Я даже немного испугался. Эти люди, несомненно, обладавшие куда более подробной и намного более обширной информацией, похоже, до сего момента как-то даже не задумывались над ней под подобным углом. Нет, оно понятно – довлеет дневи злоба его. У людей такого уровня множество текущих проблем, обязательств и зон ответственности, которые требуют внимания и действий практически в режиме нон-стоп. Вот люди и погружаются в текущую рутину, частенько долго не замечая ключевых изменений. Помните притчу о том, как варить лягушку: если бросить ее в кипяток – она тут же выпрыгнет, а вот если положить ее в теплую, приятную водичку, а потом медленно повышать температуру, то она не заметит, как сварится. Вот нас всех и варили… А «наверху» повышения температуры не замечали. Ну или если кто и замечал, то не считал этот процесс особенно опасным. Не война же! А в то, что времени уже нет и точка невозврата пройдена – просто не верили. Против Гитлера выстояли, атомного паритета достигли, а тут – пф! Лучше закончим интригу, которая чутка подвинет Егора Кузьмича со товарищи и, наоборот, продвинет Максима Игнатьевича. Вот это действительно важно…
– Хм, и как же в вашей книжке планируется со всем этим справиться? – после почти пяти минут молчания спросил Евгений Петрович. Я пожал плечами.
– Да никак. В моей книжке страна развалится. И этого не избежать. А вот смягчить последствия развала и дать чуть более удачные исходные позиции для последующего возрождения мои герои попробуют.
– Вот как? И какие же?
– Во-первых, вернут в Россию Крым. А также передают ей населенные русскими северные области Казахстана. Через референдумы.
– И вы думаете, что Крым проголосует за присоединение к России? – скептически усмехнулся Огарков. – Вот так вот возьмет и уйдет от богатой Украины?
– Так надо сделать ее менее богатой, – пожал я плечами. – Насколько я помню цифры статистических сборников – Украина имеет дотации из союзного бюджета. Не столько, конечно, сколько Грузия, в бюджете которой из четырех рублей – три союзных, но процентов десять-пятнадцать точно. А у России, наоборот, с каждого заработанного рубля отнимают тридцать пять копеек, которые как раз и идут на эти дотации… Вот мои главные герои и введут, так сказать, полный хозрасчет в рамках государства. Все в рамках текущих требований. Раз уж все равно республики не удержать…
Взгляды всех присутствующих посуровели, и я, вскинув руки, напомнил:
– Я же про книжку! – После поспешно продолжил: – Плюс они еще учредят новую союзную республику в Прибалтике. Пока не придумал какую – Земгалию или Латгалию. А может, и обе сразу. Главное, чтобы она появилась за счет не менее чем парочки этих лимитрофов. Чтобы если уж выходили – то с проблемой на шее. И пусть потом грызутся между собой, – я ухмыльнулся. – Англичане регулярно так делали в своих колониях. А сейчас они активно учат нас жизни. Вот мы и поучимся… – Я сделал паузу и продолжил: – Затем объединить Южную Осетию с Северной, оставив эту объединенную республику в составе России.
– Это-то зачем?
– Да есть в Грузии один русофоб, который вот-вот придет в ней к власти – Звиад Гамсахурдия. Сейчас он рядится под демократа и защитника свободы, но, по сути, тот еще фашист. Как придет к власти, так тут же начнет давить всех негрузин. При полной поддержке всего братского грузинского народа! Так что и осетинам, и абхазам скоро туго придется…
– Но вы же понимаете, что это спровоцирует…
– Да они нас все равно будут ненавидеть, – ухмыльнулся я, – так пусть хотя бы за дело, – после чего продолжил: – Далее – ГДР мы сдадим. Вот просто сольем. При нашем нынешнем лидере другого не получится. Его разведут как ребенка… Но вот содрать с немцев денег за объединение Германии можно. Миллиардов двести. А то и больше. ПОКА еще можно… Но брать нужно не деньгами – при распаде страны такое начнется, что деньги просто без пользы испарятся, а так сказать, натурой. Например, пусть они нам построят военные городки для военных, выводимых из Германии. Причем городки они должны строить полностью сами. Их, немецкими, строителями, из их, немецкого, кирпича и бетона, по их, немецким, стандартам. Наши только песок и вода. Иначе, как начнется развал – все остановится. А насчет мест размещения – во-первых, однозначно – Россия, во-вторых… осколку страны, пусть и самому крупному, точно не потянуть армию прежних размеров. Так что места дислокации надо выбирать с учетом того, чтобы после сокращения армии эти городки не превратились бы в заброшенные мертвые поселки, а стали базой для каких-нибудь новых производств. Да и вообще лучше строить не отдельные военные городки, а просто кварталы на окраинах каких-нибудь райцентров. Заодно можем и раскрутить немцев на то, чтобы они, скажем, центральные площади этих райцентров подремонтировали, связь наладили, те же телефонные станции построили, освещение обновили, дороги отремонтировали по своим стандартам… В это, кстати, тоже стоит вложиться. В конце концов, на данный момент немцы строят самые лучшие дороги в Европе. Пусть и у нас парочку построят. Чтобы, так сказать, задать отраслевой стандарт. Скажем, Ленинград – Москва – Воронеж – Краснодар – Сочи и Москва – Нижний Новгород – Казань – Свердловск они вполне смогут построить. А это резко повысит инфраструктурную связность минимум половины населения и до шестидесяти процентов экономики, – я мечтательно вздохнул. – Эх, Москву бы еще перестроить. А то и пяти лет не пройдет, как она в таких пробках встанет, что от Ленинского проспекта до проспекта Мира в час пик по Садовому кольцу четыре-пять часов на машине телепать придется… – я ничуть не преувеличивал. Был у меня подобный опыт как раз где-то в девяносто третьем. – Но, увы, тут полный непроханже. Когда начнется развал – за дорогущую московскую землю такие схватки начнутся, что если немцы туда и всунутся – у них всех бульдозеристов из автоматов расстреляют, а все экскаваторы и грейдеры из гранатометов! Ну да ладно… Еще необходимо продавить юридически обязывающий договор с США о том, что из Германии выведены будут ВСЕ войска. И наши, и их. И с НАТО – о том, что после этого оно не сдвинется восточнее тех мест, где они дислоцированы в настоящее время. И ни одна страна, расположенная восточнее, чем нынешняя восточная граница НАТО, туда не будет принята… Ну не нужны нам американские F-16 или европейские «Торнадо», забазированные в Тапе или Хаапсалу! – При этих моих словах я заметил, что Огарков вздрогнул, поэтому постарался обезоруживающе улыбнуться. Мол, ну фантаст я, придумщик – что с меня возьмешь…
Примаков криво усмехнулся:
– И вы считаете, что договора…
– Да нет, конечно, – снова перебил я его. – Как только СССР рухнет, этими бумажками можно будет просто подтереться. Но вот потом, когда Россия начнет возрождаться, за грубое нарушение подписанных договоров можно что-то поиметь. Немного. Но хоть что-то… а вот если такой бумаги не будет, а будет только бла-бла-бла, то даже и в туалет сходить не с чем будет.
В комнате снова установилась напряженная тишина. Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок, пытаясь осознать, что только что натворил и чем это для меня обернется. Ну вот кто меня за язык тянул, идиота такого… А затем вновь раздался голос Евгения Петровича.
– А как в вашей книге будет действовать руководство РСФСР? Какую роль вы отводите им?
Я тихонько вздохнул. И что говорить? А-а-а… как говорится: сгорел сарай – гори и хата!
– В моей книге руководство РСФСР – пьянь и предатели. Но, в отличие от руководства СССР, захватить власть и удержать ее они сумеют. А также во многом, кстати, благодаря отсутствию вот этого самого «до выхода из состава» и сохранить страну от развала. Россию, я имею в виду, а не СССР. Ну и сыграют огромную роль в дискредитации всех тех лозунгов, под которыми и будет развалена большая страна… Так что их роль будет не только отрицательной, но и в чем-то положительной. Хотя их личности вызывают у меня откровенную тошноту… – после этой моей сентенции все опять на некоторое время замолчали, после чего Примаков задумчиво произнес:
– А что – интересная книга получается. Я бы почитал… – И развернувшись ко мне, заявил: – Мы готовы помочь вам с ее изданием. Правда, ограниченным тиражом… но могу заверить – в гонораре вы точно не потеряете.
Я вздохнул:
– Увы, в ближайшее время сесть за нее никак не получится.
– Вот как? – заинтересовался Евгений Петрович. – И почему же?
– Весь в судах. Дело в том, что моя четвероюродная тетя… по дедушке, который, увы, погиб еще в войну, но фамилию которого я как раз и ношу, эмигрировала с семьей в Израиль. А в свою московскую квартиру прописала меня. Но, как выяснилось, квартира находится на балансе минавиапрома. И сейчас меня изо всех сил стараются из нее выкинуть.
– Хм, ну с этим, я думаю, мы сможем вам помочь, – снисходительно произнес Евгений Максимович. – Пиши адрес.
Я пожал плечами, мол, раз так – я точно не откажусь, и, достав ручку, быстро начеркал адрес на салфетке. Примаков взял салфетку, прочитал, хмыкнул и передал Евгению Петровичу. Тот также прочитал и покачал головой.
– Сталинская высотка на Котельнической? Богатая у тебя тетушка была… Ладно, не волнуйся. С этим от тебя отстанут. Как скоро ты сможешь подготовить рукопись?
Я задумался.
– Думаю, месяца за два.
– Месяц, – жестко произнес Евгений Петрович. Я отрицательно мотнул головой.
– Не успею – подбор материалов по истории главных героев, проработка сюжетных ролей, диалогов… нет, никак не меньше двух. А может, и больше!
Евгений Петрович раздраженно нахмурился, но тут снова вмешался Примаков, примирительно заявив:
– Насколько я знаю – перед началом работы над книгой обычно пишется синопсис с изложением основных сюжетных ходов и событий. Что-то такое страниц на сорок-пятьдесят за месяц сможете сделать?
– Ну, такое, вероятно, да… – задумчиво кивнул я. И на этом наш разговор закончился.
Домой меня подбросил Пастухов, все время разговора тихонько просидевший в сторонке. Когда мы уже подъезжали к Рюмину переулку, я попытался осторожно выяснить – а что за «смотрины» мне тут устроили? Борис Николаевич, всю дорогу над чем-то усиленно размышлявший, в ответ на мой вопрос сначала недоуменно уставился на меня, а потом махнул рукой:
– Да была мысль выдвинуть тебя в депутаты Съезда народных депутатов РСФСР.
Я ошалело уставился на него:
– Э-э-э… зачем?
Пастухов раздраженно дернул щекой.
– Ну что, пошли, познакомлю тебя с очень интересными людьми. Хотя одного из них ты и так знаешь.
В комнате, куда он меня привел, сидело трое. Причем знал я из них, как выяснилось, ажно двоих. Одним из них был, естественно, маршал Огарков, а вторым – Евгений Максимович Примаков. В отличие от маршала с ним лично я никогда не встречался – ни в этой, ни в прошлой жизни, но всегда уважал. За ум, волю и способность к поступкам. Один его «разворот над Атлантикой» чего стоил… Третий явно был из людей того же калибра, поскольку чувствовал и вел себя в столь представительной компании вполне свободно. Но ни его лицо, ни имя мне ни о чем не говорили. А фамилию он не назвал…
– Ну здравствуй, здравствуй, старшина, – довольно тепло поприветствовал меня Огарков. – Вижу – заматерел.
– Ну не так чтобы очень, товарищ маршал… – не согласился я, рефлекторно вытягиваясь.
– Да не тянись ты, не в строю, – добродушно махнул рукой Огарков. – Садись вот, знакомься. Слева от тебя – Евгений Максимович, а справа – Евгений Петрович. Так что можешь загадывать желание, – он хохотнул…
Некоторое время мы вполне мило общались… ну как мило – на самом деле меня буквально выпотрошили, узнав практически всю подноготную – кто я, откуда, взгляды, привычки, отношение к происходящему в стране, текущие настроения, склонности. Ну, насколько это можно было сделать именно с помощью вопросов. Причем сделано это было совершенно без стеснения. Как будто я сам напросился на эту встречу, причем еще и долго уговаривал, чтобы меня приняли. Так что под конец я реально разозлился. И решил напрочь поломать им этот вот совсем не нравящийся мне разговор:
– Знаете, мне тут анекдот забавный рассказали: Ротшильд решил заказать себе парадный портрет. И для его написания обратился к самому дорогому художнику современности – Сальвадору Дали, заплатив ему чертову кучу денег. Когда он пришел за заказом, Дали выкатил ему холст, на котором была нарисована кривая рожица в детском стиле. Ну знаете – точка, точка запятая, минус, рожица кривая… и так далее. Когда изумленный Ротшильд спросил его: «Что это?», Дали невозмутимо ответил: «Ваш портрет». – «Вот это?! Но я же совершенно не похож!» – «Ну, я художник – я так вижу…» – тут я сделал паузу, дожидаясь, пока Примаков, Огарков и этот самый Евгений Петрович рассмеялись. Скорее вежливо и слегка недоуменно, чем весело. После чего я продолжил:
– Так вот, я должен заявить, что я тоже… писатель-фантаст. И вот в настоящий момент обдумываю одну фантастическую книгу. Из так называемой фантастики ближнего прицела. Есть такой поджанр. Раньше в нем писали о подземных тоннелях через весь континент, базах на Луне, подводных городах, будущем полете на Марс… а вот я хочу попробовать написать текст о том, что нас ждет в ближайшей перспективе в нашей стране. Кстати, могу поделиться некоторыми наметками сюжета. Интересно?
Огарков с Примаковым переглянулись, после чего посмотрели на Евгения Петровича. Тот молча кивнул. И я начал:
– Итак, первой от СССР отвалится Прибалтика. И удержать ее не получится.
– Почему вы так думаете? – тут же подобрался Евгений Петрович.
– Почему что?
– В смысле?
– Ну почему «первой»? Почему Прибалтика? Или почему не получится удержать?
– Все… но начните с последнего.
– Ну что ж… потому что работа над тем, чтобы оторвать Прибалтику от СССР, вышла на завершающую стадию. Там УЖЕ есть все, чтобы это сделать – готовые лидеры, настропаленные массы, завербованные силовики из местных, даже сакральные жертвы подготовлены.
– Вот как? И вы знаете, кто?
– Нет. Да и персоналии абсолютно не важны. Как только Москва попытается сделать что-то – ну там ввести войска или объявить военное положение, – на улицы будут выведены сотни тысяч, а то и миллионы людей, и среди них точно найдутся такие, которые погибнут либо от пуль, возможно, даже «неизвестных снайперов», либо будут раздавлены гусеницами танков. Даже если все они будут предельно осторожны… А затем представьте, во что превратятся их похороны! Аналогии с Польшей не просматриваются? – я сделал паузу. – Дальше продолжать?
– Не надо, – Евгений Петрович покачал головой. Волнения в Польше начались еще в начале восьмидесятых. А сейчас там уже все подошло к своему закономерному итогу. Оппозиционный профсоюз «Солидарность» сформировал первое посткоммунистическое правительство Польши, а лидер профсоюза – бывший электрик гданьской верфи Лех Валенса – вовсю рвался к президентскому посту. Так что к настоящему моменту насчет этой страны уже ни у кого не оставалось никаких иллюзий. – Вот интересно, как у вас появились такие мысли?
– Ну так я ж вам говорил, что продумываю сюжет новой фантастической книжки, – усмехнулся я. – А если серьезно – есть на Западе человек по имени Джин Шарп. Он все это описал еще в 1968 году в своей диссертации, которую защитил в Оксфордском университете.
Взгляд Евгения Петровича превратился в кинжал. И я его понимал. Откуда советский человек мог узнать о том, что написано в диссертации, защищенной в Оксфордском университете? Да она не факт, что имелась даже в закрытом отделе Ленинки! Так что я поспешно продолжил:
– Но я узнал об этом из его трехтомной книжки под названием «Политика ненасильственных действий», напечатанной в семьдесят третьем году. Она написана как раз на основе его диссертации. Он об этом пишет в предисловии.
– И где же вы ее взяли?
– А в Хельсинки, в книжном магазине, во время служебной командировки, – безмятежно улыбнулся я. На самом деле впервые я прочитал ее еще в своей прошлой жизни в две тысячи девятом, скачав из интернета. В тот момент я как раз работал над очередной «альтернативкой»… Но и насчет покупки в книжном магазине Хельсинки я тоже не соврал. Я там действительно покупал по одной-две книги практически каждую командировку. Специально чтобы практиковаться в письменном английском. Я же собирался после открытия страны завоевывать англоязычную аудиторию! Так что осваивать современный письменный английский мне было жизненно необходимо… Вот во время одной из командировок мне и попался этот трехтомничек, который я купил с огромным удовольствием. Причем не столько чтобы попрактиковаться в английском, сколько чтобы просто освежить в памяти. Ну и вообще иметь под рукой. В конце концов, в ближайшие тридцать лет многие процессы в мире будут развиваться строго по ней… Все трое переглянулись. Потом Евгений Петрович вздохнул и махнул рукой:
– Хорошо, продолжайте.
– Почему Прибалтика – по большей части я уже сказал. Там все готово. Даже уже и политически оформлено – все эти «Саюдисы», Народные фронты, то есть имеются те, кто может и возглавить людей, и подхватить упавшую власть. Причем там они пользуются огромной популярностью среди наиболее активной части общества. И что самое провальное для союзной власти – их поддерживают не только местные, но и существенная часть живущих там русских… – я уткнул взгляд в Евгения Петровича. – Если вас интересует, откуда я все это знаю – то до лета восемьдесят восьмого я работал переводчиком в Эстонском морском пароходстве и жил в Таллине. Или, как это сейчас стали писать – Таллинне. А после, до февраля этого года, – в Министерстве морского флота СССР. И меня, по старой памяти, регулярно посылали в Прибалтику в командировки. Так что, уж извините, как все это росло и развивалось, я наблюдал своими глазами. Да и друзей-приятелей у меня там до сих пор много. Поэтому то, что происходило после моего отъезда, мне тоже рассказывали в красках… Ну а почему первой – потому что этот процесс на одной Прибалтике отнюдь не остановится. Потому как под страну, еще в момент ее образования, была заложена бомба, которая НЕ МОГЛА не рвануть. Рано или поздно, так или иначе. Да-да, я говорю о том самом пункте «вплоть до отделения». А также о том, что по ее телу были проведены НАЦИОНАЛЬНЫЕ границы, ровно по которым как раз все и разваливается… Более того, уверен – в самой России тоже найдется минимум пара-тройка субъектов, которые попытаются под шумок «выбрать свободу». Например, Чечня или Татарстан. И я уверен, что как минимум один из подобных субъектов нам придется по-серьезному давить. То есть вводить войска, стрелять из танков, пушек, проводить бомбардировки – и так далее.
Сидевшие напротив меня люди переглянулись, и я заметил, что в их глазах замелькали насмешки. Ну-ну… я знал, что довольно скоро они припомнят этот разговор. Впрочем, сейчас рассчитывать на какую-то иную реакцию тоже было глупо. Ну кто я для них – экзальтированный сопляк творческих наклонностей…
– И что же в таком случае следует делать? – несколько вальяжно обратился ко мне Евгений Максимович. Мол, мели Емеля – твоя неделя.
– Да ничего уже сделать нельзя, – вздохнул я. – Увы – страна точно развалится…
– То есть ни армия, ни КГБ даже пальцем не пошевелят, чтобы… – уже откровенно насмешливо начал Огарков.
– Они просто все просрут, увлеченные интригами конкурирующих группировок, – пожал я плечами. – Там же все как пауки в банке – не важно, что страна проиграет, главное, чтобы конкуренты не выиграли! К тому же… – я сделал паузу и продолжил этак вкрадчиво: – А СССР сможет выжить при полном международном эмбарго? Вот при совсем полном. С отказом от покупки нашей нефти. С полной остановкой торговли зерном. С разрывом любых поставок, в том числе комплектующих для промышленности. Причем не только с Запада, но и из бывших стран соцсодружества – той же Польши, Венгрии или Чехословакии. Вот, скажем, если та же Венгрия откажется продавать нам автобусы и запчасти к ним – как скоро встанет общественный транспорт в крупных городах? Неужели кому-то непонятно, что они уже все – совсем не наши. И чтобы понравиться новым хозяевам, будут готовы даже «вырвать себе глаз, чтобы у тещи был зять кривой». Ну в расчете на будущие преференции.
Тут в разговор вступил нахмурившийся Примаков.
– Не порите ерунды, молодой человек! Международная торговля – крайне тонкое и сложное дело, и она абсолютно взаимозависима. То есть покупатель зависит от продавца не менее, чем продавец от покупателя. Любой разрыв заключенных договоренностей очень больно ударит по инициатору подоб…
– Даже если на кону будет возможность уничтожить СССР без опасности вляпаться в глобальную атомную войну? – оборвал его я, саркастически прищурившись. – Более того – я вам гарантирую, что все это будет обставлено, как вынужденная реакция на волю самих народов этих стран. Потому что после того, как по ИХ телеканалам покажут блестяще, как они это умеют – Голливуд же под боком… отредактированную картинку с раздавленными гусеницами танков мозгами какого-нибудь Ринкявичуса или Пятса, те же самые трудящиеся европейских стран и США, про солидарность с которыми нам так все это время упорно твердили, в едином порыве будут буквально требовать от своих правительств примерно наказать «зарвавшихся тоталитаристов»! Ну или какое они нам там еще придумают негативное «погоняло». Причем сделать это, не считаясь ни с чем. И они это сделают! Даже если у них из-за этого на какое-то время и разразится кризис… Потому что западная экономика не просто сильнее нас. Она еще и привычна к кризисам. К шоку. Сколько их уже было после войны только крупных? Три? Четыре? К тому же мы ни по одной позиции не являемся для них незаменимым поставщиком или покупателем. Нефть – саудиты с удовольствием нарастят поставки. Я думаю, резервы и по добыче, и по транспортировке у них имеются… А если этого недостаточно – американцы просто разрешат европейцам снять эмбарго с Ирана. В США аятоллы поставлять нефть сами не будут, а вот в Европу танкеры отправят с удовольствием. Куда продать зерно, американцы тоже найдут. Например, вбросят чуток субсидий и продадут в Египет или Африку. Все равно же туда идет гуманитарная помощь по линии ООН. Вот ее и увеличат, заодно еще и улучшив свой имидж. Ну как же – вот вам реальная забота о голодающих. К тому же это ненадолго – СССР развалится, и можно будет не только вернуть свое с лихвой, но и заработать на порядки больше, – после чего усмехнулся. – Ну как вам мои наброски?
В комнате повисла какая-то странная тишина. Напряженная и-и-и… ошеломленная, что ли. Я даже немного испугался. Эти люди, несомненно, обладавшие куда более подробной и намного более обширной информацией, похоже, до сего момента как-то даже не задумывались над ней под подобным углом. Нет, оно понятно – довлеет дневи злоба его. У людей такого уровня множество текущих проблем, обязательств и зон ответственности, которые требуют внимания и действий практически в режиме нон-стоп. Вот люди и погружаются в текущую рутину, частенько долго не замечая ключевых изменений. Помните притчу о том, как варить лягушку: если бросить ее в кипяток – она тут же выпрыгнет, а вот если положить ее в теплую, приятную водичку, а потом медленно повышать температуру, то она не заметит, как сварится. Вот нас всех и варили… А «наверху» повышения температуры не замечали. Ну или если кто и замечал, то не считал этот процесс особенно опасным. Не война же! А в то, что времени уже нет и точка невозврата пройдена – просто не верили. Против Гитлера выстояли, атомного паритета достигли, а тут – пф! Лучше закончим интригу, которая чутка подвинет Егора Кузьмича со товарищи и, наоборот, продвинет Максима Игнатьевича. Вот это действительно важно…
– Хм, и как же в вашей книжке планируется со всем этим справиться? – после почти пяти минут молчания спросил Евгений Петрович. Я пожал плечами.
– Да никак. В моей книжке страна развалится. И этого не избежать. А вот смягчить последствия развала и дать чуть более удачные исходные позиции для последующего возрождения мои герои попробуют.
– Вот как? И какие же?
– Во-первых, вернут в Россию Крым. А также передают ей населенные русскими северные области Казахстана. Через референдумы.
– И вы думаете, что Крым проголосует за присоединение к России? – скептически усмехнулся Огарков. – Вот так вот возьмет и уйдет от богатой Украины?
– Так надо сделать ее менее богатой, – пожал я плечами. – Насколько я помню цифры статистических сборников – Украина имеет дотации из союзного бюджета. Не столько, конечно, сколько Грузия, в бюджете которой из четырех рублей – три союзных, но процентов десять-пятнадцать точно. А у России, наоборот, с каждого заработанного рубля отнимают тридцать пять копеек, которые как раз и идут на эти дотации… Вот мои главные герои и введут, так сказать, полный хозрасчет в рамках государства. Все в рамках текущих требований. Раз уж все равно республики не удержать…
Взгляды всех присутствующих посуровели, и я, вскинув руки, напомнил:
– Я же про книжку! – После поспешно продолжил: – Плюс они еще учредят новую союзную республику в Прибалтике. Пока не придумал какую – Земгалию или Латгалию. А может, и обе сразу. Главное, чтобы она появилась за счет не менее чем парочки этих лимитрофов. Чтобы если уж выходили – то с проблемой на шее. И пусть потом грызутся между собой, – я ухмыльнулся. – Англичане регулярно так делали в своих колониях. А сейчас они активно учат нас жизни. Вот мы и поучимся… – Я сделал паузу и продолжил: – Затем объединить Южную Осетию с Северной, оставив эту объединенную республику в составе России.
– Это-то зачем?
– Да есть в Грузии один русофоб, который вот-вот придет в ней к власти – Звиад Гамсахурдия. Сейчас он рядится под демократа и защитника свободы, но, по сути, тот еще фашист. Как придет к власти, так тут же начнет давить всех негрузин. При полной поддержке всего братского грузинского народа! Так что и осетинам, и абхазам скоро туго придется…
– Но вы же понимаете, что это спровоцирует…
– Да они нас все равно будут ненавидеть, – ухмыльнулся я, – так пусть хотя бы за дело, – после чего продолжил: – Далее – ГДР мы сдадим. Вот просто сольем. При нашем нынешнем лидере другого не получится. Его разведут как ребенка… Но вот содрать с немцев денег за объединение Германии можно. Миллиардов двести. А то и больше. ПОКА еще можно… Но брать нужно не деньгами – при распаде страны такое начнется, что деньги просто без пользы испарятся, а так сказать, натурой. Например, пусть они нам построят военные городки для военных, выводимых из Германии. Причем городки они должны строить полностью сами. Их, немецкими, строителями, из их, немецкого, кирпича и бетона, по их, немецким, стандартам. Наши только песок и вода. Иначе, как начнется развал – все остановится. А насчет мест размещения – во-первых, однозначно – Россия, во-вторых… осколку страны, пусть и самому крупному, точно не потянуть армию прежних размеров. Так что места дислокации надо выбирать с учетом того, чтобы после сокращения армии эти городки не превратились бы в заброшенные мертвые поселки, а стали базой для каких-нибудь новых производств. Да и вообще лучше строить не отдельные военные городки, а просто кварталы на окраинах каких-нибудь райцентров. Заодно можем и раскрутить немцев на то, чтобы они, скажем, центральные площади этих райцентров подремонтировали, связь наладили, те же телефонные станции построили, освещение обновили, дороги отремонтировали по своим стандартам… В это, кстати, тоже стоит вложиться. В конце концов, на данный момент немцы строят самые лучшие дороги в Европе. Пусть и у нас парочку построят. Чтобы, так сказать, задать отраслевой стандарт. Скажем, Ленинград – Москва – Воронеж – Краснодар – Сочи и Москва – Нижний Новгород – Казань – Свердловск они вполне смогут построить. А это резко повысит инфраструктурную связность минимум половины населения и до шестидесяти процентов экономики, – я мечтательно вздохнул. – Эх, Москву бы еще перестроить. А то и пяти лет не пройдет, как она в таких пробках встанет, что от Ленинского проспекта до проспекта Мира в час пик по Садовому кольцу четыре-пять часов на машине телепать придется… – я ничуть не преувеличивал. Был у меня подобный опыт как раз где-то в девяносто третьем. – Но, увы, тут полный непроханже. Когда начнется развал – за дорогущую московскую землю такие схватки начнутся, что если немцы туда и всунутся – у них всех бульдозеристов из автоматов расстреляют, а все экскаваторы и грейдеры из гранатометов! Ну да ладно… Еще необходимо продавить юридически обязывающий договор с США о том, что из Германии выведены будут ВСЕ войска. И наши, и их. И с НАТО – о том, что после этого оно не сдвинется восточнее тех мест, где они дислоцированы в настоящее время. И ни одна страна, расположенная восточнее, чем нынешняя восточная граница НАТО, туда не будет принята… Ну не нужны нам американские F-16 или европейские «Торнадо», забазированные в Тапе или Хаапсалу! – При этих моих словах я заметил, что Огарков вздрогнул, поэтому постарался обезоруживающе улыбнуться. Мол, ну фантаст я, придумщик – что с меня возьмешь…
Примаков криво усмехнулся:
– И вы считаете, что договора…
– Да нет, конечно, – снова перебил я его. – Как только СССР рухнет, этими бумажками можно будет просто подтереться. Но вот потом, когда Россия начнет возрождаться, за грубое нарушение подписанных договоров можно что-то поиметь. Немного. Но хоть что-то… а вот если такой бумаги не будет, а будет только бла-бла-бла, то даже и в туалет сходить не с чем будет.
В комнате снова установилась напряженная тишина. Я откинулся на спинку стула и уставился в потолок, пытаясь осознать, что только что натворил и чем это для меня обернется. Ну вот кто меня за язык тянул, идиота такого… А затем вновь раздался голос Евгения Петровича.
– А как в вашей книге будет действовать руководство РСФСР? Какую роль вы отводите им?
Я тихонько вздохнул. И что говорить? А-а-а… как говорится: сгорел сарай – гори и хата!
– В моей книге руководство РСФСР – пьянь и предатели. Но, в отличие от руководства СССР, захватить власть и удержать ее они сумеют. А также во многом, кстати, благодаря отсутствию вот этого самого «до выхода из состава» и сохранить страну от развала. Россию, я имею в виду, а не СССР. Ну и сыграют огромную роль в дискредитации всех тех лозунгов, под которыми и будет развалена большая страна… Так что их роль будет не только отрицательной, но и в чем-то положительной. Хотя их личности вызывают у меня откровенную тошноту… – после этой моей сентенции все опять на некоторое время замолчали, после чего Примаков задумчиво произнес:
– А что – интересная книга получается. Я бы почитал… – И развернувшись ко мне, заявил: – Мы готовы помочь вам с ее изданием. Правда, ограниченным тиражом… но могу заверить – в гонораре вы точно не потеряете.
Я вздохнул:
– Увы, в ближайшее время сесть за нее никак не получится.
– Вот как? – заинтересовался Евгений Петрович. – И почему же?
– Весь в судах. Дело в том, что моя четвероюродная тетя… по дедушке, который, увы, погиб еще в войну, но фамилию которого я как раз и ношу, эмигрировала с семьей в Израиль. А в свою московскую квартиру прописала меня. Но, как выяснилось, квартира находится на балансе минавиапрома. И сейчас меня изо всех сил стараются из нее выкинуть.
– Хм, ну с этим, я думаю, мы сможем вам помочь, – снисходительно произнес Евгений Максимович. – Пиши адрес.
Я пожал плечами, мол, раз так – я точно не откажусь, и, достав ручку, быстро начеркал адрес на салфетке. Примаков взял салфетку, прочитал, хмыкнул и передал Евгению Петровичу. Тот также прочитал и покачал головой.
– Сталинская высотка на Котельнической? Богатая у тебя тетушка была… Ладно, не волнуйся. С этим от тебя отстанут. Как скоро ты сможешь подготовить рукопись?
Я задумался.
– Думаю, месяца за два.
– Месяц, – жестко произнес Евгений Петрович. Я отрицательно мотнул головой.
– Не успею – подбор материалов по истории главных героев, проработка сюжетных ролей, диалогов… нет, никак не меньше двух. А может, и больше!
Евгений Петрович раздраженно нахмурился, но тут снова вмешался Примаков, примирительно заявив:
– Насколько я знаю – перед началом работы над книгой обычно пишется синопсис с изложением основных сюжетных ходов и событий. Что-то такое страниц на сорок-пятьдесят за месяц сможете сделать?
– Ну, такое, вероятно, да… – задумчиво кивнул я. И на этом наш разговор закончился.
Домой меня подбросил Пастухов, все время разговора тихонько просидевший в сторонке. Когда мы уже подъезжали к Рюмину переулку, я попытался осторожно выяснить – а что за «смотрины» мне тут устроили? Борис Николаевич, всю дорогу над чем-то усиленно размышлявший, в ответ на мой вопрос сначала недоуменно уставился на меня, а потом махнул рукой:
– Да была мысль выдвинуть тебя в депутаты Съезда народных депутатов РСФСР.
Я ошалело уставился на него:
– Э-э-э… зачем?
Пастухов раздраженно дернул щекой.