Йеппе и Сара пошли следом.
Торбен Хансен зажег стоваттную лампочку в прихожей и отступил, чтобы впустить гостей. Склонив голову набок, он дал понять, что они могут делать то, зачем пожаловали, но помогать им он не намерен.
— Мы только осмотрим дом, ладно?
— Что вы ищете? — Голос его звучал все так же отстраненно и неприветливо.
Он снял шапку и принялся перебирать ее в руках, как четки, с порога наблюдая, как гости исследуют пространство его обиталища. От яркого света под глазами у него легли мрачные тени.
— Здесь где-нибудь есть шкаф с причиндалами для уборки?
Торбен Хансен кивнул на мойку. Он и накануне не произвел на Йеппе впечатления сговорчивого типа, но теперь у него во взгляде появилась открытая враждебность, отсутствующая раньше. Возможно, они и впрямь пришли не вовремя, учитывая ожидаемый ажиотаж вокруг мероприятия в связи с лунным затмением.
Сара открыла дверцу под раковиной и заглянула в глубину за мешок с мусором, где стоял ряд пластиковых бутылок. Она достала бутылки и выставила их на стол одну за другой. Моющее средство. Хлор. Концентрированный аммиак.
— А средство для прочистки стоков у вас есть? — поинтересовалась Сара.
— Для прочистки стоков? — Выражение лица Торбена Хансена оставалось суровым. — Не пойму, о чем вы.
— Вы не пользуетесь средством для прочистки труб во время уборки в обсерватории?
— Нет. Конечно, нет. — Его глаза забегали. — Все, кто хоть немного знаком с устройством сантехники, знают, что ни в коем случае нельзя заливать такие средства в стоки. От них образуется жесткая пробка, и сток совсем забивается. Кипяток гораздо эффективнее. — Торбен Хансен снова нахлобучил шапку. Аудиенция близилась к завершению.
— Вы так и не получили вестей от дочери? — Йеппе не понял, почему он задал этот вопрос. Видимо, поддавшись первому порыву. — Мы хотели бы побеседовать с ней в связи с нашим расследованием. — Он старался поддерживать нейтральную простодушную интонацию.
Торбен Хансен напрягся. Замер, точь-в-точь как олень за мгновение до того, как его коснется бампер несущегося по шоссе автомобиля. Можно было даже подумать, что он принял такую позу ради смеха, настолько нелепо он выглядел.
— Вы знаете, где она скрывается? Если впоследствии выяснится, что вы намеренно противодействуете нашей работе, помогая ей спрятаться, или помогаете ей как-то иначе…
Йеппе не договорил, так как у него зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей, кивнул Саре и прошел мимо Торбена Хансена на улицу.
— Кернер слушает.
— Да, я обещала связаться с вами как можно быстрее. Я выяснила.
Йеппе тщетно пытался опознать женский голос, звучавший в трубке.
— Простите, с кем я говорю?
— Беата Росенберг, адвокат Миккеля Хустеда. Вы просили меня выяснить, где он был в пятницу во второй половине дня.
Йеппе отошел от служебного домика Торбена Хансена, приблизившись к мрачным зарослям Ботанического сада, чтобы посторонние не слышали разговора.
— Говорите же!
— В пятницу двадцать девятого января Миккель был на рабочем тренинге в агентстве по трудоустройству на Бальдерсгэде. С семнадцати до двадцати часов. Затем там же был предложен вечерний кофе для участников, на который он тоже остался. Это подтверждается его непосредственным руководителем. На курсе числятся пятнадцать человек, я могу переслать вам их список, чтобы вы имели возможность сверить показания.
Итак, у Миккеля Хустеда имеется алиби на момент убийства Кристель Тофт.
Йеппе устремил взгляд в темноту, пытаясь переосмыслить полученную информацию и выводы, вытекающие из новых сведений. Адвокат тем временем продолжала говорить дальше — что-то насчет допроса и прав сторон.
Он услышал крик и в тот же миг почувствовал, что телефон выпал у него из руки, покатился по склону и в конце концов провалился в глубокий сугроб.
Глава 28
Крик раздался со стороны очереди, и так как Йеппе отвлекся на звук, он увидел Сару и Торбена Хансена лишь в следующий момент. Торбен обмотал горло Сары толстой оранжевой веревкой и толкал девушку перед собой, натянув веревку так сильно, что ноги жертвы, едва касаясь земли, семенили по слякоти.
Шапка упала с его головы, седые волосы сияли нимбом, контрастируя с яростным выражением лица. Рот искривился в причудливой гримасе, выражавшей напряжение и решимость. У левого виска Сары сверкнул ее табельный пистолет, готовый выпустить пулю в любой момент и пробить ей череп, если вдруг она вздумает вырываться.
Паника охватила очередь. Внезапно люди кинулись небольшими группками вниз с холма и далее к выходу. Как только стало ясно, что есть угроза чего-то более непоправимого, чем потеря места в очереди, сборище перед обсерваторией рассосалось за считаные секунды.
Торбен Хансен остановился, не отпуская Сару, метрах в десяти от Йеппе. Свет от лампы над лестницей освещал их сзади, так что их лиц было не видно. И все же Йеппе знал, что оба смотрят прямо ему в глаза. Он медленно передвинул руку к бедру, остановив ее в одном сантиметре от кобуры пистолета.
Десять шагов, а может, и меньше. Все трое оценивали в уме это расстояние.
Дуло пистолета находилось в нескольких сантиметрах от глаза Сары. Йеппе перенес вес на левую ногу, приготовившись выхватить оружие и выстрелить. Влажные ладони, сердце того и гляди выпрыгнет из груди, но рассудок совершенно ясный. В одну секунду ствол пистолета повернулся дулом к звездному небу, а затем вновь принял горизонтальное положение. Всего одно движение пальца, и мозги Сары будут разбрызганы по снегу. Это был жест, в значении которого сложно было усомниться.
Йеппе продемонстрировал пустые ладони и остался стоять на месте.
Торбен Хансен продолжал отступать к краю холма, выставив вперед Сару. Ровно в тот момент, когда они скрылись из виду, Йеппе выхватил пистолет и помчался вниз с противоположной стороны холма им наперерез. Нельзя было рисковать, следуя за ними по пятам.
Он соскальзывал по сырой почве между кустами и стволами деревьев, падал и вновь поднимался как можно тише. В парке было безлюдно и безмолвно, лишь отчетливо слышались тяжелые шаги Торбена Хансена где-то поблизости. И это означало, что Торбен тоже слышит Йеппе.
Оказавшись под холмом, Йеппе побежал к музею так быстро, как только мог, в кромешной темноте. Какая-то ветка прицепилась к его щеке прямо под глазом, и Йеппе на миг остановился, чтобы освободиться от нее. Он пытался не обращать внимания на пульс, стучавший у него в ушах, и прислушивался к тому, что происходит около построек, находившихся перед ним.
Никого не было.
Йеппе выпрямился и просмотрел насквозь тропинку, что тянулась вдоль института и освещалась мощной наружной лампой на фасаде. Тропинка была свободна. Он осторожно направился к свету. С правой стороны от тропинки узкий забетонированный ход вел в недра холма. Там находился бункер. Массивная железная дверь в самом конце хода была приоткрыта. Есть ли другие варианты?
Дверь вела в помещение, напоминавшее многоуровневую котельную с бойлерами, трубами и железной лестницей. Люминесцентные лампы на потолке освещали коридоры холодным белым светом.
Йеппе медленно продвигался вперед, крепко сжимая в руке пистолет. Здесь было много удачных мест для засады. Правда, для того, чтобы спрятаться, надо было обезвредить заложницу. Только бы он ничего не сделал с Сарой!
В глубине помещения находилась металлическая лестница, спускавшаяся на подземный уровень. Йеппе принялся аккуратно спускаться, тщательно прислушиваясь. В данный момент, посреди хорошо освещенной комнаты он являлся удобной приманкой. Подземный этаж представлял собой целый лабиринт с еще большим количеством бойлеров и мощных труб, прикрепленных к низкому потолку. Длинные коридоры ответвлялись от центрального отсека и исчезали в темноте. Йеппе обошел бочкообразный резервуар и осмотрелся.
Ничего.
Когда он решился продолжить обследование места, свет неожиданно выключился. Тотальная темнота обрушилась настолько резко, что у Йеппе перед глазами заплясали световые пятна. Через несколько секунд он привык к мраку, и пятна исчезли. Он ничего не видел. Совсем ничего.
Новые служебные пистолеты были оснащены карманными фонариками, однако Йеппе не успел поменять оружие.
Он шарил по карманам в поисках мобильного телефона, но вспомнил, что его телефон лежит в сугробе на холме перед обсерваторией. Он не имел никакой возможности сориентироваться, оставалось только продвигаться на ощупь и надеяться на лучшее. Где-то высоко над его головой захлопнулась железная дверь. Гул пронесся по всей котельной.
Затем наступила тишина.
Йеппе пытался ориентироваться на звуки, исходившие от котлов и генераторов, однако в темноте все воспринималось иначе. Он опустился на колени и попробовал передвигаться ползком, стараясь не поддаваться приступам клаустрофобии. Выходило как-то хаотично. Пальцы его наткнулись на горячий металл, он отдернул руку. Пол почему-то был мокрым и пах спиртом.
Свет.
Источник света находился впереди, в коридоре, ответвлявшемся от центрального отсека всего в паре метров от Йеппе. Он почувствовал тепло и тогда понял, откуда взялся свет.
В котельной начался пожар.
* * *
Следователь полиции Томас Ларсен на мгновение застыл. Он стоял на возвышении и являлся свидетелем крушения мира. Повсюду были люди — они куда-то бежали, падали в грязь, поднимались на ноги и бежали дальше. С топорами, шлангами, чемоданчиками с инструментами и лекарствами. Шум стоял невыносимый. Сирены пожарных и «Скорых», крики коллег и заглушающий все остальные звуки грохот и треск от пожара, пожирающего обсерваторию. Настоящее светопреставление.
Во время учебы в полицейской академии не раз симулировали подобные ситуации, чтобы учащиеся смогли справиться с ними в реальной жизни. И все же момент был и впрямь впечатляющий.
— Вы нашли их? — Крик донесся снизу, от руководителя операции, и вывел Ларсена из состояния оцепенения.
— Нет. Посмотрю в башне! — Ларсен кинулся к башне обсерватории. Огонь еще не дошел туда. Пока. Снег почти растворился в почве, которая с готовностью поглотила его и превратилась в грязь. Ларсен успел растянуться два раза на довольно коротком отрезке.
Дверь была открыта. Он миновал пустые учебные аудитории первого этажа, эхом отразившие звук его шагов. Его решимость поубавилась, он прищурился и старался сфокусировать взгляд на том, что находилось перед световым конусом от фонарика на пистолете. Слабый розоватый свет лился через окна внутрь. Наверное, от луны. А может, от огня.
Он мог бы запросто оказаться последним человеком на свете.
— Кернер? Сайдани?
Ларсен заглядывал во все помещения, мимо которых проходил. Столы, сиденья, доски. Ничего другого. Добравшись до винтовой лестницы в самой башне, он остановился. На белой стене чуть повыше самой первой металлической ступеньки виднелась полоса и половина отпечатка руки. Отпечаток был темным, смазанным, но несомненно кровавым.
Ларсен снял пистолет с предохранителя и принялся подниматься. Прислушался.
Из рации донесся какой-то стрекот, и Ларсен поспешил уменьшить звук, чтобы продвигаться наверх в полной тишине. Нельзя было терять время.
Резиновые подошвы его замызганных ботинок «Diemme» ступали бесшумно. Ларсен выключил фонарик и ступенька за ступенькой, пролет за пролетом преодолевал подъем, пока не оказался перед десятью последними ступеньками, ведущими к самому куполу. На полу у нижней ступеньки узкой лесенки темнели какие-то пятна. Ларсен не осмелился включить фонарь, но и так догадался, что это было. Он немного постоял, прислушиваясь, но не уловил никаких иных звуков, кроме треска от пожара да воя сирен. В куполе было тихо.
Десять, девять, восемь, семь… Ларсен вел обратный отсчет, преодолевая ступеньку за ступенькой.
Досчитав до одного, он услышал, как деревянная половица треснула под его весом. Он обвел взглядом помещение под куполом. Люк в крыше был открыт, через него лился внутрь золотисто-красный свет, так что Ларсен мог различить контуры предметов. Силуэты стремянок, стульев и конторки проступали из темноты, в центре комнаты стояла подзорная труба на подставке, направленная своим цилиндрическим корпусом на пылающее небо. Чуть ниже располагался массивный цоколь, на пару метров выше — перекладина, к которой был прикреплен настоящий телескоп с зубчатым колесом.
Вот там-то она и висела.
Сайдани.
Как темный ангел. Безжизненное тело качалось между небом и землей.
Торбен Хансен зажег стоваттную лампочку в прихожей и отступил, чтобы впустить гостей. Склонив голову набок, он дал понять, что они могут делать то, зачем пожаловали, но помогать им он не намерен.
— Мы только осмотрим дом, ладно?
— Что вы ищете? — Голос его звучал все так же отстраненно и неприветливо.
Он снял шапку и принялся перебирать ее в руках, как четки, с порога наблюдая, как гости исследуют пространство его обиталища. От яркого света под глазами у него легли мрачные тени.
— Здесь где-нибудь есть шкаф с причиндалами для уборки?
Торбен Хансен кивнул на мойку. Он и накануне не произвел на Йеппе впечатления сговорчивого типа, но теперь у него во взгляде появилась открытая враждебность, отсутствующая раньше. Возможно, они и впрямь пришли не вовремя, учитывая ожидаемый ажиотаж вокруг мероприятия в связи с лунным затмением.
Сара открыла дверцу под раковиной и заглянула в глубину за мешок с мусором, где стоял ряд пластиковых бутылок. Она достала бутылки и выставила их на стол одну за другой. Моющее средство. Хлор. Концентрированный аммиак.
— А средство для прочистки стоков у вас есть? — поинтересовалась Сара.
— Для прочистки стоков? — Выражение лица Торбена Хансена оставалось суровым. — Не пойму, о чем вы.
— Вы не пользуетесь средством для прочистки труб во время уборки в обсерватории?
— Нет. Конечно, нет. — Его глаза забегали. — Все, кто хоть немного знаком с устройством сантехники, знают, что ни в коем случае нельзя заливать такие средства в стоки. От них образуется жесткая пробка, и сток совсем забивается. Кипяток гораздо эффективнее. — Торбен Хансен снова нахлобучил шапку. Аудиенция близилась к завершению.
— Вы так и не получили вестей от дочери? — Йеппе не понял, почему он задал этот вопрос. Видимо, поддавшись первому порыву. — Мы хотели бы побеседовать с ней в связи с нашим расследованием. — Он старался поддерживать нейтральную простодушную интонацию.
Торбен Хансен напрягся. Замер, точь-в-точь как олень за мгновение до того, как его коснется бампер несущегося по шоссе автомобиля. Можно было даже подумать, что он принял такую позу ради смеха, настолько нелепо он выглядел.
— Вы знаете, где она скрывается? Если впоследствии выяснится, что вы намеренно противодействуете нашей работе, помогая ей спрятаться, или помогаете ей как-то иначе…
Йеппе не договорил, так как у него зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей, кивнул Саре и прошел мимо Торбена Хансена на улицу.
— Кернер слушает.
— Да, я обещала связаться с вами как можно быстрее. Я выяснила.
Йеппе тщетно пытался опознать женский голос, звучавший в трубке.
— Простите, с кем я говорю?
— Беата Росенберг, адвокат Миккеля Хустеда. Вы просили меня выяснить, где он был в пятницу во второй половине дня.
Йеппе отошел от служебного домика Торбена Хансена, приблизившись к мрачным зарослям Ботанического сада, чтобы посторонние не слышали разговора.
— Говорите же!
— В пятницу двадцать девятого января Миккель был на рабочем тренинге в агентстве по трудоустройству на Бальдерсгэде. С семнадцати до двадцати часов. Затем там же был предложен вечерний кофе для участников, на который он тоже остался. Это подтверждается его непосредственным руководителем. На курсе числятся пятнадцать человек, я могу переслать вам их список, чтобы вы имели возможность сверить показания.
Итак, у Миккеля Хустеда имеется алиби на момент убийства Кристель Тофт.
Йеппе устремил взгляд в темноту, пытаясь переосмыслить полученную информацию и выводы, вытекающие из новых сведений. Адвокат тем временем продолжала говорить дальше — что-то насчет допроса и прав сторон.
Он услышал крик и в тот же миг почувствовал, что телефон выпал у него из руки, покатился по склону и в конце концов провалился в глубокий сугроб.
Глава 28
Крик раздался со стороны очереди, и так как Йеппе отвлекся на звук, он увидел Сару и Торбена Хансена лишь в следующий момент. Торбен обмотал горло Сары толстой оранжевой веревкой и толкал девушку перед собой, натянув веревку так сильно, что ноги жертвы, едва касаясь земли, семенили по слякоти.
Шапка упала с его головы, седые волосы сияли нимбом, контрастируя с яростным выражением лица. Рот искривился в причудливой гримасе, выражавшей напряжение и решимость. У левого виска Сары сверкнул ее табельный пистолет, готовый выпустить пулю в любой момент и пробить ей череп, если вдруг она вздумает вырываться.
Паника охватила очередь. Внезапно люди кинулись небольшими группками вниз с холма и далее к выходу. Как только стало ясно, что есть угроза чего-то более непоправимого, чем потеря места в очереди, сборище перед обсерваторией рассосалось за считаные секунды.
Торбен Хансен остановился, не отпуская Сару, метрах в десяти от Йеппе. Свет от лампы над лестницей освещал их сзади, так что их лиц было не видно. И все же Йеппе знал, что оба смотрят прямо ему в глаза. Он медленно передвинул руку к бедру, остановив ее в одном сантиметре от кобуры пистолета.
Десять шагов, а может, и меньше. Все трое оценивали в уме это расстояние.
Дуло пистолета находилось в нескольких сантиметрах от глаза Сары. Йеппе перенес вес на левую ногу, приготовившись выхватить оружие и выстрелить. Влажные ладони, сердце того и гляди выпрыгнет из груди, но рассудок совершенно ясный. В одну секунду ствол пистолета повернулся дулом к звездному небу, а затем вновь принял горизонтальное положение. Всего одно движение пальца, и мозги Сары будут разбрызганы по снегу. Это был жест, в значении которого сложно было усомниться.
Йеппе продемонстрировал пустые ладони и остался стоять на месте.
Торбен Хансен продолжал отступать к краю холма, выставив вперед Сару. Ровно в тот момент, когда они скрылись из виду, Йеппе выхватил пистолет и помчался вниз с противоположной стороны холма им наперерез. Нельзя было рисковать, следуя за ними по пятам.
Он соскальзывал по сырой почве между кустами и стволами деревьев, падал и вновь поднимался как можно тише. В парке было безлюдно и безмолвно, лишь отчетливо слышались тяжелые шаги Торбена Хансена где-то поблизости. И это означало, что Торбен тоже слышит Йеппе.
Оказавшись под холмом, Йеппе побежал к музею так быстро, как только мог, в кромешной темноте. Какая-то ветка прицепилась к его щеке прямо под глазом, и Йеппе на миг остановился, чтобы освободиться от нее. Он пытался не обращать внимания на пульс, стучавший у него в ушах, и прислушивался к тому, что происходит около построек, находившихся перед ним.
Никого не было.
Йеппе выпрямился и просмотрел насквозь тропинку, что тянулась вдоль института и освещалась мощной наружной лампой на фасаде. Тропинка была свободна. Он осторожно направился к свету. С правой стороны от тропинки узкий забетонированный ход вел в недра холма. Там находился бункер. Массивная железная дверь в самом конце хода была приоткрыта. Есть ли другие варианты?
Дверь вела в помещение, напоминавшее многоуровневую котельную с бойлерами, трубами и железной лестницей. Люминесцентные лампы на потолке освещали коридоры холодным белым светом.
Йеппе медленно продвигался вперед, крепко сжимая в руке пистолет. Здесь было много удачных мест для засады. Правда, для того, чтобы спрятаться, надо было обезвредить заложницу. Только бы он ничего не сделал с Сарой!
В глубине помещения находилась металлическая лестница, спускавшаяся на подземный уровень. Йеппе принялся аккуратно спускаться, тщательно прислушиваясь. В данный момент, посреди хорошо освещенной комнаты он являлся удобной приманкой. Подземный этаж представлял собой целый лабиринт с еще большим количеством бойлеров и мощных труб, прикрепленных к низкому потолку. Длинные коридоры ответвлялись от центрального отсека и исчезали в темноте. Йеппе обошел бочкообразный резервуар и осмотрелся.
Ничего.
Когда он решился продолжить обследование места, свет неожиданно выключился. Тотальная темнота обрушилась настолько резко, что у Йеппе перед глазами заплясали световые пятна. Через несколько секунд он привык к мраку, и пятна исчезли. Он ничего не видел. Совсем ничего.
Новые служебные пистолеты были оснащены карманными фонариками, однако Йеппе не успел поменять оружие.
Он шарил по карманам в поисках мобильного телефона, но вспомнил, что его телефон лежит в сугробе на холме перед обсерваторией. Он не имел никакой возможности сориентироваться, оставалось только продвигаться на ощупь и надеяться на лучшее. Где-то высоко над его головой захлопнулась железная дверь. Гул пронесся по всей котельной.
Затем наступила тишина.
Йеппе пытался ориентироваться на звуки, исходившие от котлов и генераторов, однако в темноте все воспринималось иначе. Он опустился на колени и попробовал передвигаться ползком, стараясь не поддаваться приступам клаустрофобии. Выходило как-то хаотично. Пальцы его наткнулись на горячий металл, он отдернул руку. Пол почему-то был мокрым и пах спиртом.
Свет.
Источник света находился впереди, в коридоре, ответвлявшемся от центрального отсека всего в паре метров от Йеппе. Он почувствовал тепло и тогда понял, откуда взялся свет.
В котельной начался пожар.
* * *
Следователь полиции Томас Ларсен на мгновение застыл. Он стоял на возвышении и являлся свидетелем крушения мира. Повсюду были люди — они куда-то бежали, падали в грязь, поднимались на ноги и бежали дальше. С топорами, шлангами, чемоданчиками с инструментами и лекарствами. Шум стоял невыносимый. Сирены пожарных и «Скорых», крики коллег и заглушающий все остальные звуки грохот и треск от пожара, пожирающего обсерваторию. Настоящее светопреставление.
Во время учебы в полицейской академии не раз симулировали подобные ситуации, чтобы учащиеся смогли справиться с ними в реальной жизни. И все же момент был и впрямь впечатляющий.
— Вы нашли их? — Крик донесся снизу, от руководителя операции, и вывел Ларсена из состояния оцепенения.
— Нет. Посмотрю в башне! — Ларсен кинулся к башне обсерватории. Огонь еще не дошел туда. Пока. Снег почти растворился в почве, которая с готовностью поглотила его и превратилась в грязь. Ларсен успел растянуться два раза на довольно коротком отрезке.
Дверь была открыта. Он миновал пустые учебные аудитории первого этажа, эхом отразившие звук его шагов. Его решимость поубавилась, он прищурился и старался сфокусировать взгляд на том, что находилось перед световым конусом от фонарика на пистолете. Слабый розоватый свет лился через окна внутрь. Наверное, от луны. А может, от огня.
Он мог бы запросто оказаться последним человеком на свете.
— Кернер? Сайдани?
Ларсен заглядывал во все помещения, мимо которых проходил. Столы, сиденья, доски. Ничего другого. Добравшись до винтовой лестницы в самой башне, он остановился. На белой стене чуть повыше самой первой металлической ступеньки виднелась полоса и половина отпечатка руки. Отпечаток был темным, смазанным, но несомненно кровавым.
Ларсен снял пистолет с предохранителя и принялся подниматься. Прислушался.
Из рации донесся какой-то стрекот, и Ларсен поспешил уменьшить звук, чтобы продвигаться наверх в полной тишине. Нельзя было терять время.
Резиновые подошвы его замызганных ботинок «Diemme» ступали бесшумно. Ларсен выключил фонарик и ступенька за ступенькой, пролет за пролетом преодолевал подъем, пока не оказался перед десятью последними ступеньками, ведущими к самому куполу. На полу у нижней ступеньки узкой лесенки темнели какие-то пятна. Ларсен не осмелился включить фонарь, но и так догадался, что это было. Он немного постоял, прислушиваясь, но не уловил никаких иных звуков, кроме треска от пожара да воя сирен. В куполе было тихо.
Десять, девять, восемь, семь… Ларсен вел обратный отсчет, преодолевая ступеньку за ступенькой.
Досчитав до одного, он услышал, как деревянная половица треснула под его весом. Он обвел взглядом помещение под куполом. Люк в крыше был открыт, через него лился внутрь золотисто-красный свет, так что Ларсен мог различить контуры предметов. Силуэты стремянок, стульев и конторки проступали из темноты, в центре комнаты стояла подзорная труба на подставке, направленная своим цилиндрическим корпусом на пылающее небо. Чуть ниже располагался массивный цоколь, на пару метров выше — перекладина, к которой был прикреплен настоящий телескоп с зубчатым колесом.
Вот там-то она и висела.
Сайдани.
Как темный ангел. Безжизненное тело качалось между небом и землей.