— Нет.
— Вы дали Кристель Тофт жидкий очиститель стоков в пятницу вечером, когда она заходила к вам?
— Нет. Сколько раз я должен повторить это слово? Нет, нет, НЕТ, я никого не убивал!
Йоханнес сложил руки на груди.
— Вы не знаете, могли ли произойти какие-то… неприятности в связи с сотрудничеством Альфы Бартольди и Сёрена Вести? — Анетта сверилась со своими записями. — «A-Skin»?
— Мне больше нечего сказать.
— Вы не в курсе, возможно, тут правомерно говорить о той или иной форме мошенничества? — Анетта понятия не имела, куда приведут ее дальнейшие расспросы, но неожиданное сопротивление всегда свидетельствует о том, что необходимо продолжать натиск.
Йоханнес перестал отвечать.
— Вы не хотите говорить с нами об «A-Skin»?
Йоханнес уставился в пустоту, вытянувшийся в узкую линию рот выражал презрение.
— Вы вообще не хотите больше с нами разговаривать?
В комнате для допросов под номером шесть повисло молчание. Анетта ощутила приступ удушья. Непонятно, то ли от атмосферы, воцарившейся в аудитории, то ли от ускорившегося пульса. Она встала.
— Свидетель отказывается продолжать допрос. Ларсен, давай закругляться? Йоханнес, мы с вами еще свяжемся. Пожалуйста, пока не выезжайте за пределы города. И отвечайте на наши телефонные звонки.
Она вышла из комнаты, прежде чем кто-либо успел что-то сказать, закрыла за собой дверь и прошла по коридору всего несколько метров. Затем остановилась и облокотилась на стену. Проклятое сердце, что ж оно так колотится? Она нервно нащупала крючки застежки на бюстгальтере под блузкой и расстегнула их. Как будто сняла смирительную рубашку, пульс тут же снизился. Затем Анетта не спеша направилась по гулкому коридору в их с Йеппе кабинет. Зашла, прикрыла за собой дверь и со вздохом облегчения села на рабочее место.
Шантаж, заражение хроническим заболеванием, открытый конфликт. Анетта не припомнила, чтобы когда-либо прежде в ее практике встречался один-единственный подозреваемый с таким букетом мотивов для совершения убийства. Ей придется убедить Йеппе предъявить обвинение Йоханнесу. Возможно, неоспоримое доказательство вины и отсутствовало, но косвенные улики игнорировать было больше невозможно.
Стул скрипел в унисон с радиатором, впустую боровшимся за право нормально функционировать. Ноги у Анетты закоченели, щеки, напротив, неприятно горели. Смутное ощущение причастности Йоханнеса Ледмарка к делу начало выкристаллизовываться во внятное подозрение. Да, он был популярен и зарабатывал, вероятно, неплохо, однако не так уж много есть в Дании актеров, за исключением Мэдса Миккельсена, которых можно было бы назвать по-настоящему обеспеченными. Чем Йоханнес зарабатывал себе на жизнь? Возможно, он тоже замешан в афере Вести?
Анетта попыталась подняться, но вынуждена была схватиться за край стола, чтобы привести окружающий мир в устойчивое состояние. Биение сердца отзывалось в ушах, ее словно укачало. Ее родители умерли в один год от сердечно-сосудистых заболеваний: мать от тромба в мозге, отец от сердечной недостаточности. Оба недуга были коварны и нелепы. Сразу после похорон Анетта поклялась, что бросится с моста, если окажется, что она унаследовала семейные проблемы со здоровьем.
Она отбросила дурные мысли и встала. Что она скажет Свену, если все окажется серьезно? Анетта попыталась представить себе, как начинает разговор на эту тему, когда он стоит у плиты и возится с кастрюлями, но быстро прогнала от себя эту картину. Вместо этого она нашла врученный Свеном список покупок для воскресного похода в магазин: свиная шейка, темное пиво, сливки, картофель, пшеничный хлеб и что-нибудь сладкое к кофе. При мысли о густом соусе и свинине Анетте вновь стало дурно.
Она взяла себя в руки, спустилась к машине и поехала в сторону Греве Мидтбю Сентер. Если поторопиться, можно еще успеть отправить Йеппе протокол допроса и выгулять собак, пока Свен готовит ужин.
* * *
Коллега из Отдела по борьбе с экономическими преступлениями позвонила Йеппе, когда он съезжал с автомагистрали Фолехавн. Он нажал на кнопку приема, и мрачный хриплый голос устремился в салон машины по каналу громкой связи.
— Привет, Кернер, ты, наверное, ужинаешь?
— Я в машине, все в порядке. Ты что-то нашла?
— Ты один?
Йеппе выпрямился. Она что-то нашла.
— Да, один. То, что ты собираешься мне рассказать, не услышит никто кроме меня.
— Прекрасно. В настоящий момент ведется расследование, и пока что мы не имеем права разглашать подробности. Ну, ты в курсе.
— Не переживай! Что ты нашла? — Йеппе включил левый поворотник для поворота на Вигерслев Алле. Он старался сдержать свое нетерпение.
— Ты интересовался проектом «A-Skin». ООО основано Альфой Бартольди и Сёреном Вести первого августа прошлого года, зарегистрировано в категории Средства для ухода за кожей. Объявлено банкротом семнадцатого ноября с большим убытком для обоих инвесторов.
— Точно.
— Если не считать того, что на самом деле все произошло совсем не так. Банкротство оказалось фиктивным, продукции, судя по всему, не существовало и в помине, да и пожара никакого не было.
— Как мы и предполагали! Сёрен Вести присвоил себе долю Альфы Бартольди.
Йеппе свернул в узкий переулок и прищурился, чтобы не проглядеть «лежачий полицейский», скрывающийся под слоем слякоти.
— Не совсем. Точнее, не только. Сёрен Вести действительно смошенничал, но на самом деле в ходе данной махинации инвестировано и потеряно было гораздо больше, чем пятьсот тысяч крон, вложенные Альфой Бартольди. Сумма исчисляется десятками миллионов.
— Теперь я и сам потерян.
Она хрипло рассмеялась.
— Потерянные деньги были вложены не ими, точнее, не Сёреном Вести.
— А кем же?
— Вести фактически представлял интересы крупного пассивного инвестора, который, видимо, пожелал сохранить анонимность. Он-то как раз и потерпел самые большие убытки в результате выдуманного банкротства.
— Разве такое возможно? — Йеппе въехал на свой участок и заглушил мотор.
— Вопрос лишь в том, чтобы найти человека, у которого много денег и который искренне верит в успешность проекта…
Йеппе перебил собеседницу:
— Но как получить от инвестора реальные деньги? Наверняка ему надо предоставить счета и прочие финансовые документы, прежде чем он решит раскошелиться?
— Только не в том случае, когда по той или иной причине инвестор не желает засветиться со своими деньгами. Тогда заключается джентльменское соглашение. Сделка держится в тайне, никакой письменной документации не предоставляется.
— А, уклонение от налогов?
— Именно! А ты быстро учишься, Кернер.
— Кто этот инвестор, потерявший свои деньги?
Снова пошел снег, белые хлопья постепенно засыпали лобовое стекло, изолируя салон машины от окружающего мира.
— Мы пока не знаем. Деньги хранятся в фондах, невозможно проследить их источник.
— Получается, Сёрен Вести обманул Альфу Бартольди и какого-то крупного инвестора?
— Да, он ведет опасную игру. Что-то еще тебя интересует? А то я уже пойду, дома ждет семья и старые-добрые ростбифы.
— Хорошая идея. Я передам информацию следователю Ларсену из моей команды, но не скажу, от кого получил сведения. Спасибо!
Йеппе нажал на отбой.
Он остался в машине, в темноте. Как в берлоге — уютно и в то же время как-то не по себе от пребывания в тесном замкнутом пространстве.
Мошенничество на высоком уровне — вот из-за чего погибли Альфа и Кристель? Если так, то какова конкретная причина? Вообще-то, у Альфы имелся гораздо более серьезный мотив убить Сёрена, чем наоборот, и при чем тут Кристель?
Мозг отчаянно пытался обработать новые сведения и связать их с уже имевшимися, но цельная картина никак не выстраивалась. Было много несоответствий.
Брошенный на запястье взгляд напомнил ему о часах со сломанным браслетом, покоящихся теперь в мрачной пучине канала. Но независимо от времени он решил бросить попытки искупить свою вину перед Ханной в связи с неудавшимся свиданием. Сейчас он даже не смог бы взглянуть ей в глаза. Злость на самого себя осела в желудке сырым комком теста, щедро приправленным муками совести, что отнюдь не уменьшало дискомфорта. Всякий раз при воспоминании о нежных прикосновениях обнаженной кожи и полуприкрытых устах Сары он ощущал пульсацию в нижней части живота.
«Don’t dip your pen in company ink»[38], как говорит Йоханнес. Сам Йоханнес не спешил следовать этому лозунгу, но оттого и знал не понаслышке, насколько полезен данный совет.
Йеппе захлопнул за собой дверцу машины и прошел через сад к входу в подвал. Посветил мобильным телефоном: никаких следов на снегу не было. Он спустился вниз на четыре ступеньки и взялся за ледяную ручку. Дверь открылась. Он посветил на дверную раму и замок, на этот раз изучив их более внимательно, и обнаружил, что именно мешало двери закрыться. Щеколду заело, вот дверь и не запиралась.
Всего-то навсего, а он уже нафантазировал себе настоящую кражу со взломом.
Йеппе решил совершить пробежку, прежде чем приняться за ужин. Ничто не избавляет от излишней рефлексии и похоти так хорошо, как физическая нагрузка. В доме было прохладно, Йеппе не стал снимать куртку, копаясь в сушилке в поисках спортивного костюма. Тоска одинокого существования заключается, например, в том, что вещи всегда находятся там, где ты их оставил. Никто не раскладывает постиранное белье и не ездит в магазин за продуктами. Стоит только тебе расслабиться, бардак разрастается до невероятных размеров и застывает в таком состоянии на время твоего отсутствия.
В самой глубине ящика с носками лежали отцовские наручные часы «Омега». Циферблат пожелтел, кожаный ремешок слишком износился и выглядел совсем не представительно. Йеппе почему-то казалось, что эти часы должны быть крупнее. Он попытался завести механизм, но какая-то шестеренка, видимо, заела. Часовщик наверняка починит. Он осторожно прикоснулся к корпусу. Это все равно что взять за руку отца. Внезапно Йеппе охватила нежность.
Он положил часы на кухонный стол, чтобы не забыть захватить их завтра утром, и быстро нашел контакты часовщика. Затем отправил Ханне краткое, но теплое сообщение с предупреждением, что сегодня они снова не встретятся. Проверил имейл и ознакомился с присланным Анеттой отчетом о допросе Йоханнеса. Йоханнес пошел на диалог, по крайней мере до определенного момента. Слава богу.
Ноги неимоверно тяжело преодолевали слой снега. Скрип-скрип, хрусть-хрусть, бормотал он, по слогу на каждый шаг, больше для того, чтобы в голове снова не включился внутренний музыкальный автомат. Йеппе сосредоточился на физической работе тела, на пульсирующих мышцах, на интенсивном дыхании, на колотящемся сердце.
Его отец был совершенно не спортивным. Он не умел ни плавать, ни ездить на велосипеде, ни даже управлять автомобилем. В детстве он всему этому не научился и, по всей видимости, не чувствовал необходимости учиться, когда вырос. Подобный странный образ жизни накладывал огромные ограничения, однако сам отец никогда не считал это проблемой. Он жил богатой и насыщенной жизнью, пешком бродя по любимому Копенгагену или дремля в кресле с книгой на коленях.
Не вставая с дивана, он объездил весь мир и побывал в Китае, Италии, Шотландии. Да-да, он переносился в разные уголки планеты посредством слов и изображений. Это вдохновляло его так же, как если бы он собрал чемодан и отправился туда на самолете. А возможно, даже больше. Насыщенная внутренняя жизнь заставляла ум расцветать от многообразия новых впечатлений, независимо от скудных возможностей тела. В конце концов тело сдалось, в какой-то момент сердце остановилось.
Йеппе ускорился. В легких появилось ощущение жжения, ноги подкашивались. Сердце колотилось в груди, большое и теплое, но чрезвычайно хрупкое.
Глава 19
Понедельник, 1 февраля
— Вы дали Кристель Тофт жидкий очиститель стоков в пятницу вечером, когда она заходила к вам?
— Нет. Сколько раз я должен повторить это слово? Нет, нет, НЕТ, я никого не убивал!
Йоханнес сложил руки на груди.
— Вы не знаете, могли ли произойти какие-то… неприятности в связи с сотрудничеством Альфы Бартольди и Сёрена Вести? — Анетта сверилась со своими записями. — «A-Skin»?
— Мне больше нечего сказать.
— Вы не в курсе, возможно, тут правомерно говорить о той или иной форме мошенничества? — Анетта понятия не имела, куда приведут ее дальнейшие расспросы, но неожиданное сопротивление всегда свидетельствует о том, что необходимо продолжать натиск.
Йоханнес перестал отвечать.
— Вы не хотите говорить с нами об «A-Skin»?
Йоханнес уставился в пустоту, вытянувшийся в узкую линию рот выражал презрение.
— Вы вообще не хотите больше с нами разговаривать?
В комнате для допросов под номером шесть повисло молчание. Анетта ощутила приступ удушья. Непонятно, то ли от атмосферы, воцарившейся в аудитории, то ли от ускорившегося пульса. Она встала.
— Свидетель отказывается продолжать допрос. Ларсен, давай закругляться? Йоханнес, мы с вами еще свяжемся. Пожалуйста, пока не выезжайте за пределы города. И отвечайте на наши телефонные звонки.
Она вышла из комнаты, прежде чем кто-либо успел что-то сказать, закрыла за собой дверь и прошла по коридору всего несколько метров. Затем остановилась и облокотилась на стену. Проклятое сердце, что ж оно так колотится? Она нервно нащупала крючки застежки на бюстгальтере под блузкой и расстегнула их. Как будто сняла смирительную рубашку, пульс тут же снизился. Затем Анетта не спеша направилась по гулкому коридору в их с Йеппе кабинет. Зашла, прикрыла за собой дверь и со вздохом облегчения села на рабочее место.
Шантаж, заражение хроническим заболеванием, открытый конфликт. Анетта не припомнила, чтобы когда-либо прежде в ее практике встречался один-единственный подозреваемый с таким букетом мотивов для совершения убийства. Ей придется убедить Йеппе предъявить обвинение Йоханнесу. Возможно, неоспоримое доказательство вины и отсутствовало, но косвенные улики игнорировать было больше невозможно.
Стул скрипел в унисон с радиатором, впустую боровшимся за право нормально функционировать. Ноги у Анетты закоченели, щеки, напротив, неприятно горели. Смутное ощущение причастности Йоханнеса Ледмарка к делу начало выкристаллизовываться во внятное подозрение. Да, он был популярен и зарабатывал, вероятно, неплохо, однако не так уж много есть в Дании актеров, за исключением Мэдса Миккельсена, которых можно было бы назвать по-настоящему обеспеченными. Чем Йоханнес зарабатывал себе на жизнь? Возможно, он тоже замешан в афере Вести?
Анетта попыталась подняться, но вынуждена была схватиться за край стола, чтобы привести окружающий мир в устойчивое состояние. Биение сердца отзывалось в ушах, ее словно укачало. Ее родители умерли в один год от сердечно-сосудистых заболеваний: мать от тромба в мозге, отец от сердечной недостаточности. Оба недуга были коварны и нелепы. Сразу после похорон Анетта поклялась, что бросится с моста, если окажется, что она унаследовала семейные проблемы со здоровьем.
Она отбросила дурные мысли и встала. Что она скажет Свену, если все окажется серьезно? Анетта попыталась представить себе, как начинает разговор на эту тему, когда он стоит у плиты и возится с кастрюлями, но быстро прогнала от себя эту картину. Вместо этого она нашла врученный Свеном список покупок для воскресного похода в магазин: свиная шейка, темное пиво, сливки, картофель, пшеничный хлеб и что-нибудь сладкое к кофе. При мысли о густом соусе и свинине Анетте вновь стало дурно.
Она взяла себя в руки, спустилась к машине и поехала в сторону Греве Мидтбю Сентер. Если поторопиться, можно еще успеть отправить Йеппе протокол допроса и выгулять собак, пока Свен готовит ужин.
* * *
Коллега из Отдела по борьбе с экономическими преступлениями позвонила Йеппе, когда он съезжал с автомагистрали Фолехавн. Он нажал на кнопку приема, и мрачный хриплый голос устремился в салон машины по каналу громкой связи.
— Привет, Кернер, ты, наверное, ужинаешь?
— Я в машине, все в порядке. Ты что-то нашла?
— Ты один?
Йеппе выпрямился. Она что-то нашла.
— Да, один. То, что ты собираешься мне рассказать, не услышит никто кроме меня.
— Прекрасно. В настоящий момент ведется расследование, и пока что мы не имеем права разглашать подробности. Ну, ты в курсе.
— Не переживай! Что ты нашла? — Йеппе включил левый поворотник для поворота на Вигерслев Алле. Он старался сдержать свое нетерпение.
— Ты интересовался проектом «A-Skin». ООО основано Альфой Бартольди и Сёреном Вести первого августа прошлого года, зарегистрировано в категории Средства для ухода за кожей. Объявлено банкротом семнадцатого ноября с большим убытком для обоих инвесторов.
— Точно.
— Если не считать того, что на самом деле все произошло совсем не так. Банкротство оказалось фиктивным, продукции, судя по всему, не существовало и в помине, да и пожара никакого не было.
— Как мы и предполагали! Сёрен Вести присвоил себе долю Альфы Бартольди.
Йеппе свернул в узкий переулок и прищурился, чтобы не проглядеть «лежачий полицейский», скрывающийся под слоем слякоти.
— Не совсем. Точнее, не только. Сёрен Вести действительно смошенничал, но на самом деле в ходе данной махинации инвестировано и потеряно было гораздо больше, чем пятьсот тысяч крон, вложенные Альфой Бартольди. Сумма исчисляется десятками миллионов.
— Теперь я и сам потерян.
Она хрипло рассмеялась.
— Потерянные деньги были вложены не ими, точнее, не Сёреном Вести.
— А кем же?
— Вести фактически представлял интересы крупного пассивного инвестора, который, видимо, пожелал сохранить анонимность. Он-то как раз и потерпел самые большие убытки в результате выдуманного банкротства.
— Разве такое возможно? — Йеппе въехал на свой участок и заглушил мотор.
— Вопрос лишь в том, чтобы найти человека, у которого много денег и который искренне верит в успешность проекта…
Йеппе перебил собеседницу:
— Но как получить от инвестора реальные деньги? Наверняка ему надо предоставить счета и прочие финансовые документы, прежде чем он решит раскошелиться?
— Только не в том случае, когда по той или иной причине инвестор не желает засветиться со своими деньгами. Тогда заключается джентльменское соглашение. Сделка держится в тайне, никакой письменной документации не предоставляется.
— А, уклонение от налогов?
— Именно! А ты быстро учишься, Кернер.
— Кто этот инвестор, потерявший свои деньги?
Снова пошел снег, белые хлопья постепенно засыпали лобовое стекло, изолируя салон машины от окружающего мира.
— Мы пока не знаем. Деньги хранятся в фондах, невозможно проследить их источник.
— Получается, Сёрен Вести обманул Альфу Бартольди и какого-то крупного инвестора?
— Да, он ведет опасную игру. Что-то еще тебя интересует? А то я уже пойду, дома ждет семья и старые-добрые ростбифы.
— Хорошая идея. Я передам информацию следователю Ларсену из моей команды, но не скажу, от кого получил сведения. Спасибо!
Йеппе нажал на отбой.
Он остался в машине, в темноте. Как в берлоге — уютно и в то же время как-то не по себе от пребывания в тесном замкнутом пространстве.
Мошенничество на высоком уровне — вот из-за чего погибли Альфа и Кристель? Если так, то какова конкретная причина? Вообще-то, у Альфы имелся гораздо более серьезный мотив убить Сёрена, чем наоборот, и при чем тут Кристель?
Мозг отчаянно пытался обработать новые сведения и связать их с уже имевшимися, но цельная картина никак не выстраивалась. Было много несоответствий.
Брошенный на запястье взгляд напомнил ему о часах со сломанным браслетом, покоящихся теперь в мрачной пучине канала. Но независимо от времени он решил бросить попытки искупить свою вину перед Ханной в связи с неудавшимся свиданием. Сейчас он даже не смог бы взглянуть ей в глаза. Злость на самого себя осела в желудке сырым комком теста, щедро приправленным муками совести, что отнюдь не уменьшало дискомфорта. Всякий раз при воспоминании о нежных прикосновениях обнаженной кожи и полуприкрытых устах Сары он ощущал пульсацию в нижней части живота.
«Don’t dip your pen in company ink»[38], как говорит Йоханнес. Сам Йоханнес не спешил следовать этому лозунгу, но оттого и знал не понаслышке, насколько полезен данный совет.
Йеппе захлопнул за собой дверцу машины и прошел через сад к входу в подвал. Посветил мобильным телефоном: никаких следов на снегу не было. Он спустился вниз на четыре ступеньки и взялся за ледяную ручку. Дверь открылась. Он посветил на дверную раму и замок, на этот раз изучив их более внимательно, и обнаружил, что именно мешало двери закрыться. Щеколду заело, вот дверь и не запиралась.
Всего-то навсего, а он уже нафантазировал себе настоящую кражу со взломом.
Йеппе решил совершить пробежку, прежде чем приняться за ужин. Ничто не избавляет от излишней рефлексии и похоти так хорошо, как физическая нагрузка. В доме было прохладно, Йеппе не стал снимать куртку, копаясь в сушилке в поисках спортивного костюма. Тоска одинокого существования заключается, например, в том, что вещи всегда находятся там, где ты их оставил. Никто не раскладывает постиранное белье и не ездит в магазин за продуктами. Стоит только тебе расслабиться, бардак разрастается до невероятных размеров и застывает в таком состоянии на время твоего отсутствия.
В самой глубине ящика с носками лежали отцовские наручные часы «Омега». Циферблат пожелтел, кожаный ремешок слишком износился и выглядел совсем не представительно. Йеппе почему-то казалось, что эти часы должны быть крупнее. Он попытался завести механизм, но какая-то шестеренка, видимо, заела. Часовщик наверняка починит. Он осторожно прикоснулся к корпусу. Это все равно что взять за руку отца. Внезапно Йеппе охватила нежность.
Он положил часы на кухонный стол, чтобы не забыть захватить их завтра утром, и быстро нашел контакты часовщика. Затем отправил Ханне краткое, но теплое сообщение с предупреждением, что сегодня они снова не встретятся. Проверил имейл и ознакомился с присланным Анеттой отчетом о допросе Йоханнеса. Йоханнес пошел на диалог, по крайней мере до определенного момента. Слава богу.
Ноги неимоверно тяжело преодолевали слой снега. Скрип-скрип, хрусть-хрусть, бормотал он, по слогу на каждый шаг, больше для того, чтобы в голове снова не включился внутренний музыкальный автомат. Йеппе сосредоточился на физической работе тела, на пульсирующих мышцах, на интенсивном дыхании, на колотящемся сердце.
Его отец был совершенно не спортивным. Он не умел ни плавать, ни ездить на велосипеде, ни даже управлять автомобилем. В детстве он всему этому не научился и, по всей видимости, не чувствовал необходимости учиться, когда вырос. Подобный странный образ жизни накладывал огромные ограничения, однако сам отец никогда не считал это проблемой. Он жил богатой и насыщенной жизнью, пешком бродя по любимому Копенгагену или дремля в кресле с книгой на коленях.
Не вставая с дивана, он объездил весь мир и побывал в Китае, Италии, Шотландии. Да-да, он переносился в разные уголки планеты посредством слов и изображений. Это вдохновляло его так же, как если бы он собрал чемодан и отправился туда на самолете. А возможно, даже больше. Насыщенная внутренняя жизнь заставляла ум расцветать от многообразия новых впечатлений, независимо от скудных возможностей тела. В конце концов тело сдалось, в какой-то момент сердце остановилось.
Йеппе ускорился. В легких появилось ощущение жжения, ноги подкашивались. Сердце колотилось в груди, большое и теплое, но чрезвычайно хрупкое.
Глава 19
Понедельник, 1 февраля