— О, принцесса Интернет, сделай то, что тебе лучше всего удается! С кого начнем допросы? — Анетта подвинула к себе компьютер Сары Сайдани и прищурилась. Очки у нее были все в жирных пятнах, но она не собиралась их протирать.
Сара открыла на экране фотографию, на которой Альфа Бартольди подставил язык под бутылку с шампанским, развеселив тем самым окружающих.
— В первую очередь надо связаться с присутствующими на этом снимке. Они также часто фигурируют в Инстаграме и, похоже, большую часть вечера крутились рядом с Альфой. Сёрен Вести, — она ткнула в мужчину с убранными под черную бейсболку волосами, — Лулу Суй, Рольф Токлум, Кара Скривер и Йоханнес Ледмарк.
— Который так и не объявился.
Они молча переглянулись. Скоро им придется объявить его в розыск. Когда кто-то исчезает в связи с делом об убийстве, совершенно непозволительно надолго оставлять этот факт без внимания.
— Как там зовут остальных? — Анетта пощупала волосы на макушке в поисках очков, прежде чем обнаружила их на кончике собственного носа.
— Рольф Токлум, дизайнер. Сёрен Вести.
— А девушки? Одна из них певичка, ее я как раз знаю. Кара Скривер. А как зовут вторую? Какая-то там хулубулу…
Сара Сайдани строго посмотрела на коллегу.
— Вторую зовут Лулу Суй, ясновидящая целительница.
Анетта ответила Сайдани скептическим взглядом. Лулу Суй. Что за несуразные имена у людей, работающих в этой отрасли?
— И что нам о ней известно?
— Секунду, сейчас найду ее. Лулу… С-У-Й. — Сара набирала имя на клавиатуре, произнося буквы вслух.
— Ху-лу-бу-лу. — Анетта фыркнула и ткнула Сару локтем в бок. Та оставила этот жест без комментариев.
— Ага, вот она. Та самая девушка, что распространяет благостную карму перед открытием очередного ночного клуба. В общем, прорицательница и целительница на службе у джетсеттеров[19].
— Никогда о ней не слышала. Вот эта вот миниатюрная брюнетка? Да ей не дашь больше пятнадцати лет! — Анетта приникла к экрану. Вполне возможно, она все-таки скоро сподобится протереть очки.
— Видимо, благостная карма помогает ей сохранить молодость.
— Ха!
— Весьма активно пользуется Инстаграмом, почти ежедневно размещает фотографии в сопровождении подробных пояснений. — Сара напечатала что-то на клавиатуре. — Вот послушай, что она написала в среду днем, причем по-английски: «Если вам кажется, что ваша жизнь зашла в тупик, и вы не знаете, что предпринять, уверенно прыгайте навстречу будущему, отдайтесь на милость неизвестности…»
— Что за бред! И почему она пишет по-английски?
— Наверняка у нее полно иностранных клиентов.
— Эта индустрия начинает действовать мне на нервы. Как вообще кто-то может постоянно крутиться в этой отрасли?
— У нас-то в полиции ведь все замечательно, правда?
Анетта покачала головой:
— Мы, по крайней мере, иногда выходим подышать свежим воздухом, этим людям тоже не помешало бы… что ты еще нашла?
Сара Сайдани, которая давным-давно не имела возможности подышать свежим воздухом, жестко ударив по клавиатуре, вывела на экран новую фотографию. Альфа стоял на переднем плане вполоборота к фотографу и пил из бокала прозрачную розоватую жидкость с кубиками льда. Возможно, это и был тот самый роковой бокал.
— Я переслала увеличенное изображение криминалистам, только не уверена, что это будет полезно. — Сара ненадолго увеличила масштаб, затем вернулась к нормальному режиму просмотра. — Когда будет время, я еще займусь проверкой персонала, обслуживающего мероприятие. Они наняты в бюро «Beautiful people».
— А кто там на заднем плане? Все размыто. — Она сняла очки и не очень тщательно протерла стекла рукавом.
На втором плане на танцполе стояла Лулу Суй в обнимку с рослым мужчиной. Его лоб покоился у нее на плече, руки безвольно повисли. Казалось, что в вертикальном положении он держится исключительно благодаря Лулу Суй. Мужчиной этим оказался Йоханнес Ледмарк.
Анетта почувствовала, как кожа съеживается на шее, ощутила прохладный ветерок, заставивший ее голову непроизвольно дернуться.
— Она тоже в списке на допрос, гадалка эта? Есть ее телефон и адрес?
— Тоже. — Сара продолжала печатать. — Я послала тебе мейл с контактами Йоханнеса Ледмарка, Сёрена Вести и Лулу Суй. Хм, Эстерсёвай, 2150 Рыболовецкая гавань — такое впечатление, что она живет в поселении хиппи в Нордхавнен.
— Объясни мне, что, черт возьми, это за люди такие? Я лично куплю хот-дог первому представителю индустрии моды, который проживает в Ванлёсе и назвал своих детей как-нибудь по-простому — Томас и Рикке, например!
— А как там ваших псин кличут? — Сара задала вопрос, не отрывая взгляда от экрана. — Кажется, Хенир и Тор, а третью?
— Не надо этих масляных усмешек, принцесса. Тут скандинавская мифология, это другое дело. К тому же мы-то живем на Грэве Стран. В частном доме. Без всякого снобизма, слышишь!
Отхлебнув чаю из чашки, Сара Сайдани улыбнулась и вновь обратилась к компьютеру.
* * *
Стекла в небольшом фахверковом домике, служившем пристанищем для смотрителя обсерватории на Эстервольд, как всегда, запотели из-за плохо циркулирующего воздушного потока от тепловентилятора. Дом был в плохом состоянии; вследствие отсутствия какой бы то ни было теплоизоляции его невозможно было прогреть в наступившие холода, но Торбен Хансен был непритязательным человеком с весьма скромными потребностями. Не снимая куртки, он поставил кипятиться воду и достал пластиковый контейнер со стаканчиками лапши быстрого приготовления, это был его любимый обед в зимние месяцы. Пока вода закипала, он обошел дом и подобрал грязную посуду и одежду, которую дочь бросала на пол по дороге в ванную и из ванной. Маленькие островки беспечности. Он не возражал против них.
Сигрид еще спала, и он старался делать все как можно тише, чтобы не разбудить ее, свою давно выросшую маленькую девочку. Куда уходит время? Жизнь — всего лишь поток воздуха, который легко подхватывает человека и уносит куда-то вдаль. Одно дуновение, и вот человек уже снова одинок. Он начал потихоньку свыкаться со своим положением, возможно, даже ценить его. Одному жить проще, во всяком случае проще, чем в семье.
Не то чтобы у него был выбор.
Торбен залил лапшу кипятком, добавил прилагающиеся специи и масло и принялся размешивать, медленно и осторожно. Он тяжело опустился на стул рядом с небольшим кухонным столиком и вытянул вперед ноги, чтобы не чувствовать боли в коленях. Вот и Альфу Бартольди сдуло. Вынесло за пределы жизни. Он успел прочитать сегодняшние газеты, внимательно пересмотрев каждую статью, каждый некролог и ощутил какой-то дискомфорт в теле, волнение, которое не посещало его вот уже лет пять.
Подув на суп, Торбен аккуратно отпил из стаканчика. Заставил себя отбросить неприятные мысли и приступил к текущим делам. Перво-наперво ему предстояло подготовить обсерваторию к мероприятию, запланированному на вечер вторника, в лунное затмение. Спокойствие будет вновь нарушено очередным проявлением скотства, он терпеть не мог этих вечеринок. На верхней открытой площадке будет прочитан доклад профессиональным астрономом и экспертом по процессам, происходящим в атмосфере в момент, когда Земля своей тенью закрывает Луну от Солнца. Затем — экскурсия по обсерватории, и — для избранных счастливчиков — наблюдение лунного затмения из купола обсерватории. В приглашении были анонсированы «пузырьки шампанского и кровавая луна», дешевое просекко и декламация «Тоски по Луне» от актера Йоханнеса Ледмарка. Что может быть хуже?
Торбен был совершенно безразличен к тому, что находится между небом и землей. Ему хватало того, что творится у него под носом, где уж тут глядеть на небеса. Тем не менее частенько, когда устраивались лекции по астрометрии, космологии или оптической астрономии, он делал вид, что ремонтирует что-то в лекционной аудитории. Большая часть информации тут же вылетала у него из головы, но все же кое-что оставалось для бесед с младшей дочерью.
— Привет, пап.
Торбен поднял голову и посмотрел на нее. До чего же она похожа на свою мать! Ее светлая кожа была почти прозрачной, от чего создавалось впечатление, что ты смотришь сквозь нее и даже можешь наблюдать, как кровь течет по венам.
— Здравствуй, дорогая. Как здорово, что ты тут! Я думал, ты останешься ночевать у Луизы.
— Нет. Хлеб есть?
— Я еще не ходил в магазин. Я не знал, что ты вернешься домой.
Девушка открыла холодильник и застыла перед ним. Тощие ноги и руки торчали из застиранной футболки и шорт-боксеров, в которых она спала. Торбен почувствовал, как в сердце кольнуло — слишком мало участвовал он в ее жизни, как и в жизни ее сестры.
— Давай сбегаю в булочную? Это отнимет не больше десяти минут.
— Не надо. — Она закрыла холодильник. — Я побегу. Только душ приму.
— Какие у тебя планы? Может, потом вместе чем-нибудь займемся?..
Хлопанье двери в ванную заглушило ее ответ. Если он, конечно, был. Он сидел, глядя на стоявший перед ним суп, и ждал. Затем доел лапшу, застегнул куртку и вышел на мороз.
* * *
Телефон прозвонил пять раз, прежде чем Родриго ответил. Йеппе уже почти сдался, когда наконец в трубке прозвучал сиплый голос:
— Привет, Йеппе. Он вернулся.
— Что?! — Йеппе застыл, испытывая одновременно облегчение и недоверие. — А почему ты мне не позвонил? Я пытался связаться с тобой уже даже не знаю сколько раз…
— Он пришел всего десять минут назад, Йеппе, ага?
— Мы будем у вас через пятнадцать минут.
Йеппе положил трубку и пошел за Анеттой. Йоханнес дома, он не лежит мертвый где-нибудь в сугробе!
Анетта, по-прежнему сидевшая рядом с Сайдани, подняла взгляд — Йеппе сразу увидел — она уже поняла, что произошло.
— Объявился?
Йеппе кивнул:
— Дома. Живой и невредимый.
— Тогда поехали.
Анетта встала, сняла со спинки кресла куртку и решительно покинула кабинет. Йеппе кивнул Сайдани и вышел следом. Сара ответила ему сдержанной улыбкой, которую он не смог интерпретировать. Он только надеялся, что ее улыбка не была не сочувствующей.
Поездка прошла под звуки поп-музыки и рекламы. Анетта сосредоточилась на дороге, а Йеппе не видел необходимости посвящать коллегу в хаос мыслей, роящихся у него в голове и вторивших мельканию фасадов за окном.
Родриго открыл дверь, прежде чем они позвонили в звонок. Йеппе поприветствовал его кивком и уже не в первый раз заметил про себя, что Родриго невероятно красив. Даже сейчас, выйдя им навстречу с покрасневшими глазами, он был похож на одного из мужчин-моделей, которые непременно выныривают из воды в рекламе какого-нибудь парфюма.