— Это превзошло все мои ожидания! Настоящий замок! Даже боюсь представить, как выглядит королевский дворец в Фонтенбло.

— Фонтенбло в двух днях пути южнее. При наличии свободного времени вы можете спокойно туда съездить и — вдруг вам повезёт — увидеть выезжающего из ворот Людовика. Если же не повезёт, то, как я уже говорил, за время похода вам наверняка удастся лицезреть Его Величество.

Он поклонился, развернул коня и подъехал к женщине, сквозь вуаль которой на лице я мог разглядеть только очертания глаз. Что-то негромко сказал ей, та кивнула, затем тронула своего скакуна и теперь уже сама двинулась ко мне. Остановила лошадь напротив, я буквально чувствовал, как она ощупывает меня взглядом.

— Так вы гасконец? — спросила она.

Этот голос мог принадлежать как девушке, так и женщине, но в любом случае не сильно пожилой. А тем временем её кобыла и мой мерин принялись, словно собаки, обнюхивать друг друга, соприкасаясь мордами. А я тоже невольно принюхался. От незнакомки исходил тонкий аромат чего-то фруктового с чуть заметным оттенком ванили.

— Да, госпожа. Простите, не знаю вашего имени…

— Адель. Можете меня звать просто Адель.

Охо-хо, нечто подобное я подозревал.

— Гасконь нынче находится под протекторатом герцогства Аквитанского, которое унаследовавшая его от отца, Гильома X, герцогиня Аквитанская и графиня Пуатье Алиенора в качестве приданого подарила своему нынешнему супругу, королю Франции, — как бы про себя рассуждала Адель. — В Аквитании и тем более в Гаскони говорят не так, как в Париже, я чувствую в вашей речи южный акцент. Так вы говорите, что вам понравилась охотничья резиденция короля? А хотели бы посмотреть, как она выглядит изнутри?

Я слегка опешил от такого предложения. Это она сейчас что, меня внаглую снимает что ли?

— Даже не знаю… Возможно ли такое?

— Почему же нет? Когда король отсутствует, хозяйка здесь я. Сейчас я вынуждена уехать по делам, но вечером приглашаю вас, Шарль д’Артаньян, посетить этот чудесный, как вы выразились, замок. Приедете?

Однозначно планирует затащить меня в постель, тут и гадать нечего. С другой стороны, добыча сама, получается, идёт в руки. Надо быть дураком, чтобы упустить такую возможность.

— Хм, э-э-э… Не могу отказать столь прекрасной мадам… Или всё же мадемуазель?

— Мадам? Впервые слышу…

— Ах, вы, наверное, ещё не знаете, но в Гаскони в моду входят новые обороты. Там к мужчинам любого возраста теперь принято обращаться месьё, а к женщинам — мадам. Если же это молодая, незамужняя женщина или девушка — то мадемуазель.

— Да? Это весьма необычно. Что ж, в таком случае… В таком случае, месьё д’Артаньян, можете обращаться ко мне как к мадемуазель.

— Хорошо, мадемуазель Адель, — склонил я голову, про себя отметив, что получилось в рифму.

— Что ж, после «kompleta hora» постучитесь в ворота, вам откроют. И приезжайте налегке, как сейчас, нынче ночи тёплые.

В её словах мне послышалась усмешка.

— Кстати, что у вас на шее за медальон? Что значит буква «S»?

Я слегка замешкался. Не говорить же, что это первая буква имени, ведь я представился как Шарль д’Артаньян, а имя Шарль на французском пишется как Charles.

— Эта буква означает «Спасение», — наконец нашёлся я с ответом. — Господь наш да спасёт нас.

Ну а что, по-французски «спасение» пишется как «salut», так что в этом плане отмазка получилась вполне себе удачной.

— Вы истовый христианин?

Вместо ответа я осенил себя крестным знамением. Мне показалось, что под вуалью её губы изогнулись в улыбке, вот только непонятно, в одобрительной или саркастической. Адель ещё на несколько секунд задержалась, явно ощупывая меня взглядом. После чего развернула лошадь и вернулась к ожидавшим её рыцарям. Процессия двинулась дальше, немного погодя, дождавшись, когда Адель и её сопровождающие скроются за дальним поворотом, и я отправился следом. Не спеша, мне почему-то не хотелось их догонять или обгонять.

Ехал я и раздумывал, что же мне теперь делать… Если не ошибаюсь, «kompleta hora» символизирует конец суточного богослужения. То есть мне нужно появиться в замке к закату. Выходит, я приглянулся ведьме, и она хочет со мной провести ночь. Но чисто как с молодым красавчиком или используя меня в качестве «аккумулятора», как это пыталась сделать Урсула? Она, правда, упоминала, что обряд должен проходить в полнолуние, но хрен их знает, этих ведьм… Чужая душа — потемки, а душа ведьмы тем более. Если она — душа — у неё вообще имеется.

Минут сорок спустя я наконец добрался до Парижа. Заезжать домой, чтобы отобедать и завалиться на лежанку на чердаке — меня такая перспектива не прельщала. Перекусить можно и в городе, вон как раз навстречу мужик идёт с лотком, на котором лежат свежеиспечённые пирожки. Даже не пирожки, а пироги, круглые и прямоугольные. Те, что круглые, с курицей, а те, что прямоугольные, с рыбой. Ещё тёплые — продавец разрешил потрогать. Интересно, сколько уже пальцев до меня их касались? Но чувство голода оказалось сильнее брезгливости. Две штуки — денье, причём без разницы какие, каждый по полмонетки стоит. Я взял один круглый и один прямоугольный, так и ехал в седле, методично пережёвывая выпечку.

До «kompleta hora» времени оставалось ещё вагон и маленькая тележка, а на повестке дня (скорее, даже ночи) стоит один вопрос… Вернее, два. Первый: действительно ли Адель — ведьма и как это выяснить? И второй: не дрогнет ли рука расправиться с женщиной? В этом мире на моём счету пока две жизни, но там были здоровенный урод и урод моральный… Хотя оба они урода во всех смыслах слова. К тому же на кону стояла и моя жизнь, так что ситуация была в общем-то безвыходная. А тут мне придётся, скорее всего, совершать хладнокровное убийство. Смогу ли?

Я читал, что в средние века женщину на предмет того, ведьма она или нет, проверяли простым способом — кидали в воду. Если выплывет, значит, ведьма. А нет… Ну так что ж теперь, зато имя утопленницы останется чистым. Ещё вроде бы у ведьмы должен расти поросячий хвостик, и на теле иметься какое-нибудь необычное родимое пятно, в месте, незаметном для окружающих. Хм, ну, у Урсулы я вроде никаких хвостов не заметил, да и не особо верил я в эти сказки. Как рудимент, конечно, это уродство периодически встречается у людей, но крайне редко, а ведьм в средние века на костёр отправляли тысячами. Достаточно того, что ты красивая, так что у страшненьких шанс выжить был повыше.

Всё это, конечно, глупости. Придётся, видимо, определять по наитию, по каким-то другим признакам. В крайнем случае как бы не пришлось как-то выбивать из Адель признание силой. Как это будет выглядеть — я не представлял. Будем руководствоваться девизом: главное — ввязаться, а там посмотрим.

С собой я планировал так же взять меч и нож, но понимал, что оружие у меня могут отобрать. Значит, требовалось что-то такое, что можно было бы спрятать под одеждой, или замаскировать подо что-то невинное. Типа трости с потайным клинком. Вот только трости были ещё не в ходу, до них лет семьсот придётся потерпеть.

Нужно что-то срочно придумать. И почему я озаботился этим вопросом в последний момент? Не душить же мне её голыми руками, не лупить же ночной вазой по голове. Хотя бы шило какое-нибудь, чтобы в сердце тихо и бескровно вогнать. Или…

Хм, а что, это идея. В своё время наш тренер по боевому самбо, в своё время обучавшийся так же и восточным единоборствам аж в самом Китае, показывал нам по секрету точки на теле человека, воздействие на которые может привести к летальному исходу. Бай хуэй, интан, тьян тин, лян цюань… Кажется, это всё из названий, что я запомнил. А вот сами точки запомнились куда лучше, в том числе и те, которые вызывают отсроченную смерть. Но на практике, конечно же, применять эти знания мне не доводилось, ни к чему было. Я же служитель закона, а не какой-то наёмный убийца. Так что надеяться на то, что «отсроченная смерть» сработает в случае с Адель я бы не стал. Да и каждый прём — это своего рода удар, пусть и не самый чувствительный. Что ж я, выходит, ударю-ткну ведьму в какую-нибудь точку на теле, и как объясню свой поступок?

В этот момент я проезжал мимо небольшого пустыря, заросшего разного вида кустарником, от банальной крапивы до трёх или даже местами достигавшей пятиметровой высоты клещевины… Стоп! Клещевина — это же и есть смерть отсроченного действия! Уж кому как не мне, травнику пусть и не со стажем, но достаточно набравшемуся знаний в травоведении, знать о свойствах этого растения… И то, что из бобов клещевины получают безобидное касторовое масло, и то, что те же бобы, а в первую очередь их кожура, служат богатым источником рицина. Того самого, что убил болгарского диссидента Георгия Маркова. Да-да, тот самый укол зонтиком, после которого жертва скончалась четыре дня спустя.

Рицин вызывает, если не ошибаюсь, склеивание эритроцитов. В результате во всех органах нарушается капиллярное кровообращение. Всё начинается с резкой боли в животе, постепенно её интенсивность нарастает. Затем присоединяется кровянистый понос, повышается температура, нарастает общая слабость. Они забиваются тромбами, появляются кровоизлияния и эрозии. Все это ведёт к кровотечениям, работа органов парализуется. Нарушается работа почек, появляются кровоизлияния в лёгких. При кровоизлиянии в мозг появляется оглушённость, затем потеря сознания, возможны судороги. Если не принять никаких мер, то смерть наступает максимум на 6–7 день.

При этом антидота вроде бы так и не придумали. Вернее, не придумали на момент моего исчезновения из будущего. Разве что пачками глотать тот самый активированный уголь, что я тут заново изобрёл, да ложками жрать соду в надежде на то, что она поможет почкам хоть как-то функционировать. Так пойди найди ещё эту соду. Вроде как натр выпаривают, добывая только в специальных реках и озёрах, а ещё делают из золы сожжённых водорослей. Искусственным путём бикарбонат натрия станут производить только лет через шестьсот-семьсот.


Я спешился, подошёл к кустарнику, усыпанному ярко-красными колючими коробочками, сорвал одну из них, расколупал. Внутри оказался вполне зрелый на вид боб коричневатой расцветки. Чем-то и впрямь похож на клеща, отсюда и латинское название ricinus. В России бобы созревают в августе, а тут, намного южнее ив более тёплом климате, они к началу июля уже наливаются своими ядовитыми соками.

Оглянувшись и убедившись, что за мной никто не наблюдает — хотя о свойствах клещевины в это время, вероятно, никто и не знает — я принялся вскрывать коробочки, а семена за неимением другой тары складывать в кошель. Набрав с два десятка, решил, что достаточно.

Теперь, сполоснув руки водой из фляги, быстро домой. То есть к Эжен, у которой мы остановились. Прибыв, отмахнулся от предложения отобедать, сказав, что перекусил пирогами, попросил на несколько минут ступку и пестик и, уединившись на чердаке, принялся толочь бобы. Полученную массу разложил на чердаке в самом дальнем углу, пусть сушится. Ближе к вечеру, когда просохнет, измельчу до порошкообразного состояния. Вот только куда его потом ссыпать? Вот если бы была маленькая пробирка или склянка…

— Ты чего тут наверху торчишь? — услышал я голос Роланда.

— А ты где пропадал? — ответил я вопрос на вопрос.

— А-а… Мы это, с Клаудией ходили смотреть на строящийся замок тамплиеров.

— Да? И как он, строится?

— Ага, пока только стены возвели. Не очень большой, но Клаудия говорит, будет больше. Они ещё болота там собираются осушить.

— Я смотрю, твой роман с Клаудией бурно развивается. А как же Жозефина?

Роланд немного смутился.

— Но я же не признавался ей в любви, это… так просто, я тебе только сказал, что она мне нравится…

— Ладно, ладно, не оправдывайся. Я всё понимаю, дело молодое, а тут под боком девица в соку… Так, некогда мне с тобой лясы точить, нужно ещё кое-куда смотаться. И смотри не трогай вон ту серую массу в углу на тряпице. И тем более в рот не тащи, иначе превратишься в лягушку.

Судя по выражению лица Роланда, мою угрозу он воспринял вполне серьёзно. А я как ни в чём ни бывало отправился искать маленькую пробирочку или бутылёк, такой мелкий, чтобы его можно было спрятать при желании в задний проход. Конечно, до такого я доводить не собирался, просто столь скабрёзная мысль мелькнула в качестве сравнения. Постараюсь заныкать отраву каким-нибудь менее экзотическим способом.

Ну а куда я могу ещё ссыпать порошок? Перстня с потайным отделением под драгоценным камнем, как у какой-нибудь Марии Медичи, у меня не было, а вещь для такого случая очень даже оказалась бы кстати… Стоп! Медальон! Вот же я дебил!

Взяв его в руки, я сдвинул букву-крышечку в сторону. Да, в это отделение грамм пять порошка влезет точно, для того, чтобы отправить человека на тот свет, должно быть более чем достаточно. Главное, чтобы медальон всегда был при мне, во всяком случае в тот момент, когда мы начнём пить вино.

Хм, а мы вообще будем его пить? Может, она планирует меня просто затащить в постель. Поиметь, и наутро отправить восвояси? Причём не исключено, постарается выпить из меня мои жизненные соки, что не удалось провернуть её товарке — слишком рано расслабившейся Урсуле. Да, сегодня не та ночь, что бывает раз в году, в чём уверяла меня погибшая (погибшая ли?) ведьма. Но кто их знает, этих слуг Сатаны, может, у них семь пятниц на неделе.

Всё это хорошо, но чем занять себя до вечера? Тут я вспомнил, что в последние дни мечтал о небольшом переносном спиртзаводике. И что по этому поводу можно было бы заглянуть к какому-нибудь алхимику, у которого наверняка имеются все соответствующие колбы, трубки и пробирки. Правда, я не знал точно, существуют ли уже алхимики, или они появятся позже в поисках философского камня. В мусульманских странах вроде бы уже есть, а вот в Европе…

Я отправился на улицы Парижа, узкие и вонючие. Мои расспросы привели лишь к отрицательному результату, про алхимиков никто в столице Франции и слыхом не слыхивал[1]. Да и поглядывать на меня стали с подозрением, уж не с нечистым ли я вожусь, так как интересовался людьми, которые проводят разного рода опыты.

Ладно, на нет и суда нет. А жаль, от спирта немало пользы, если применять его с умом. Дезинфекция, пищевой консервант, растворитель, основа для парфюмерии, лекарственных настоек… Не говоря уже о том, что на основе спирта можно запустить производство ликёро-водочной продукции и нажить на этом целое состояние. Конечно, народ не сразу привыкнет к таким крепким напиткам, но уж как привыкнет — за уши не оттащишь!

В принципе, самогонный аппарат можно собрать из подручных средств, у того же Петровича он стоял в сарае. Самая главная часть аппарата — ёмкость из нержавейки объёмом литров двадцать, в которой происходит нагрев браги. О нержавейке пока можно только мечтать, так же как и об эмалированной посуде. Единственный реальный вариант — медная ёмкость, но, зараза, обойдётся она недёшево. Плюс надо будет врезать предохранительный клапан, который будет вылетать при опасном давлении внутри системы.

Из меди реально сделать и трубки пароотвода, сухопарник, проточный холодильник со спиральной трубкой, сквозь которую движутся пары дистиллята. Они охлаждаются и превращаются в самогон, который каплями или тоненькой струйкой попадает в приёмную ёмкость. Сам я все эти трубки и ёмкости не сделаю, нет у меня материала и инструментов, так что по-любому пришлось бы обращаться к кузнецу, если эта братия вообще работает с медью. В общем, медный самогонный аппарат по цене встанет как золотой.

Пока разыскивал алхимика, начало вечереть. В животе заурчало, одними пирогами сыт не будешь, пожалел, что отказался от обеда. Направил Аполлона к дому вдовушки Эжен, там уже поспевал ужин в виде ячменной каши с приправами и кусочками свинины. Роланд, роман которого с хозяйской дочкой вовсю развивался, не удержался, спросил, где я всё это время мотался. На этот случай у меня была заготовлена полуправдивая версия про поиски учёного, который мог бы помочь мне соорудить аппарат, способный гнать очень крепкую жидкость. Но пока поиски успехом не увенчались.

— И этой ночью меня не будет, — огорошил я товарища. — Только в эту ночь, один раз в году, цветёт папоротник. Так мне сказал святой Януарий, его глас я слышал в своей голове. И тот, кто овладеет этим цветком, сказал он, научится понимать язык птиц и зверей, может становиться невидимкой и получит дар видеть сквозь землю, благодаря чему сможет находить зарытые в ней клады.

Я едва не расхохотался, глядя на открывшего в изумлении рот Роланда. Да и Эжен, слышавшая этот кусок моей речи, тоже застыла в дверях с вытаращенными глазами и отпавшей челюстью. И ведь поверили, надо же, до чего наивный народ в эти тёмные времена. Я по сравнению с подавляющим большинством населения всех континентов и даже «просвещённой» Европы просто светоч прогресса.

Перед тем, как отправиться на свидание, довёл до кондиции рициновый порошок, как следует его измельчив, и ссыпав часть в потайной отсек моего медальона, то есть где-то одну треть. Однозначно должно хватить на умерщвление одной человеческой особи.

Перед походом к Адель я помылся, заодно промыв голову чемеричным отваром. Вшей в моей шевелюре и даже гнид во время последнего осмотра Роланд не обнаружил, но я решил перестраховаться, и ещё с недельку ежедневно мыть голову. У Роланда в этом плане дела тоже шли на поправку, но так как он начал выводить насекомых позже меня, то там ещё было с кем бороться.

Надел я также свежие шоссы и рубашку, подумав, что неплохо было бы брызнуть на себя каким-нибудь одеколоном. Кстати, раз пока не получается со спиртом, можно же сделать туалетную воду или даже духи на масляной основе. В своё время от нечего делать почитывал в интернете на эту тему, да вот в голевое и засело, тем более что в этом процессе ничего сложного. Масло, отжатое из плодов жожобы, миндаля или абрикосовых косточек вполне сгодится. Правда, жожоба, сука, в Европе не растёт, но его можно заменить тем же миндальным маслом. А вообще в это время парфюмерия уже должна как-то развиваться, я же почувствовал сегодня, как от Адель исходил чуть уловимый аромат весьма привлекательного букета запахов.

Но пока придётся обходиться без духов, одеколона и туалетной воды. Надеюсь, я не сильно вспотею, и не пропитаюсь запахом пота моего Аполлона, когда доберусь до охотничьей резиденции короля. Однако, как она недвусмысленно намекнула, что хочет затащить меня сегодня в свою постель. А если король узнает? Её, может, он и не казнит, а меня враз могут головы лишить. С другой стороны, охрана, я так понял, слушается свою госпожу, то ли она околдовала их, то ли подкупила… Не суть важно, главное, что верны.

А может быть, Людовик в курсе того, чем на самом деле занимается его любовница? Или она так его запрограммировала, поймав в «медовую ловушку», что он на всё согласен, лишь бы Адель привечала его в постели.

В любом случае на попятную я пойти не мог. Позволить этой ведьме и дальше творить зло? Нет уж, увольте. Вот только бы точно знать, что это ведьма, а не жертва наговора. Это единственное, что меня могло удержать от вынесения приговора.

С такими невесёлыми мыслями уже в сумерках мы с моим Аполлошей добрались до «охотничьего домика». Спешившись у ворот, постучал. Не прошло и минуты, как послышался звук сдвигаемого запора, и одна из створок медленно отворилась. Меня встречал всё тот же Патрик Ламбер, смахивающий на Филиппова.

— Жан, прими лошадь у нашего гостя, — приказал он стоявшему чуть поодаль стражнику. — А вы, господин д’Артаньян, следуйте за мной. Но сначала отдайте мне своё оружие.

Как я и предполагал, меня попросили сдать меч и нож. Но при этом Ламбер не устраивал мне обыск, видимо, понадеявшись, что юный шевалье не держит в голове какого-то злого умысла в отношении его госпожи. Отконвоировал на второй этаж в просторную комнату с застеклённым мутноватым стеклом окном-бойницей и горящими масляными светильниками. Они почти не чадили, а продукты горения уходили в расположенное в потолке отверстие — своего рода вентиляция.

Ламбер с невозмутимым выражением лица предложил здесь подождать Адель и откланялся. Я огляделся. Из мебели внимание привлекала, конечно же, утопленная в большом алькове кровать. Причём это была КРОВАТЬ! Настоящий траходром под балдахином, на котором могла бы уместиться футбольная команда, если, конечно, ребята будут лежать притык друг к другу.

Две подушки в отливающих шёлком наволочках, на ощупь оказавшиеся очень мягкими, наверное, лебяжий пух или что-то вроде этого. Простынь чистейшая, и тоже на ощупь вроде как шёлковая.

С чистым шёлком мне доселе дел иметь не приходилось. Откуда он в XXI веке в семье обычного майора-опера? Гуляли с женой как-то по торговому центру, она увидела там халатик из шёлка за 6 тысяч, мечтательно повздыхала и повела меня дальше. И здесь пока в богатых домах мне бывать не довелось. Вот только и представился случай.

Под простынёй оказалось несколько мягких перин. Я присел, попрыгал… А ничего так, мягенько. Но в меру, как раз так, как нужно для занятий сексом, чтобы слегка пружинило. Не то что я трахаль со стажем, но кое-какое представление о технике сексуальных утех имел.

На полу возле траходрома лежала медвежья шкура. Судя по размерам шкуры, содрали её с настоящего великана.