Южин и не заметил, что тот продолжал снимать, но лениво кивнул, мол, да, я такой, профессиональный, затылком чувствую камеру, не благодари.

– Жалко, что темно, – сказала Кира, подходя к сохранившемуся бортику. – Тут, наверное, красиво днем.

– Дальний корпус похож на соты, – поделился Южин.

– Ты здесь бывал? – Кира покрепче запахнулась в куртку, и он с трудом удержался от желания обнять ее за плечи, чтобы стало теплее.

– Видел фото.

Семь лет назад. На телефоне еще живого брата. А потом еще через четыре года. Когда брат стал мертвым. Хочешь, покажу, откуда он прыгнул? И где лежал потом до утра, истекая кровью. Нет? Ну, мое дело предложить.

– Можно остаться тут до рассвета, – подхватил Тарас, подошел ближе и обнял Киру, и она утонула под его рукой.

Оставаться, запертым с ними до утра, Южину не хотелось.

– Ну что? Пойдем снимать Край? – спросил он, игнорируя предложение.

– Давай еще постоим, – попросила Кира.

– Вы идите, мы через пять минут спустимся, – согласился Тарас.

И они остались стоять в осенней ночи. Южин вдохнул ее поглубже и нырнул вслед за Костиком обратно в плесневелую темноту.

После крыши восьмой этаж показался сдавленным стенами. Не широкий зал с обрушенными перегородками, а катакомбы на сырой глубине. Вода тихо капала с бетонных перекрытий потолка. Стены беззвучно кричали надписями. Край! Страна чудес! Прыгай! Южин подошел ближе, провел пальцами. Надпись была старой, краска пересохла и потрескалась, но стрелка продолжала указывать строго в провал шахты.

– Прыгай, – повторил Южин и оглянулся на притихшего Костика. – Ты в это веришь?

Тот непонимающе заморгал. Взять бы его да приложить посильнее затылком к стене. Или свесить с края, чтобы перестал тупо пялиться в пространство перед собой.

– Вот в эту всю шнягу с ритуальным самоубийством на Краю. Ты в нее веришь?

Костик ухмыльнулся чему-то своему, пошарил ладонью по стене. Его пальцы нырнули в техническую нишу, которую так и не заполнил механизм вызова лифта, и вытащили оттуда черный маркер. Костик принялся подкрашивать трещинки в буквах, даже губу прикусил от усердия.

– Я не под запись, – успокоил его Южин. – Просто интересно, ты же нормальный парень. Не псих какой-то.

Костик искоса глянул на него. И продолжал закрашивать облезлую перекладинку в букве «А».

– Я же пытался разобраться. – Южин облокотился на стену спиной, уперся в нее затылком. – Инфы очень мало, но пишут, что подросткам тут как медом намазано было. И не просто тусоваться приходили – оставались жить. И пропадали, разумеется. Не могли иначе. Пишут: «Их тянуло обратно». Сейчас таких уже меньше, но все-таки. Ребята эти, которые с Магой…

Костик нехотя кивнул.

– Ну и что значит это ваше «тянет обратно»? – Южин набрал воздуха и выпалил наконец то, что зрело в нем все их бесцельное блуждание по заброшке: – У меня только один вариант: «ховринские» – это торчки местные. Сели здесь крепко, сюда и ходят за дозой. Кто-то им барыжит, место подходящее. А от нарика до суицидника – один шаг.

Костик докрасил «А» и перешел к верхней запятой над «Й». Предположение Южина он словно и не расслышал.

– Я же не из полиции. Мне плевать, чем вы тут развлекаетесь, – зачастил Южин. – Просто хочу понять. Зачем здесь тусоваться? Тут мусорка же! Бетон и бутылки. Я смотрю и не вижу, что тут снимать. А вы здесь живете. Почему?

– Да, – наконец подал голос Костик.

– Что да?

– Ты не видишь. – Костик оторвался от надписи и посмотрел на Южина.

В его рыбьих глазах не было ни интереса, ни участия. Вообще ничего. Пустота. Прозрачная пленка на стоячей воде. С такими глазами не водят экскурсии по заброшкам. С такими глазами убивают в них людей.

– Ты не смотришь, поэтому ты не видишь.

Костик аккуратно закрыл маркер колпачком и положил его обратно в нишу. В темноте его волосы подсвечивались изнутри.

– Ну как же не смотрю? – миролюбиво переспросил Южин и прислушался, не спускаются ли с крыши Тарас с Кирой. – Смотрю. И людей привел, чтобы со мной смотрели. Но смотреть не на что. Понимаешь?

– А загляни туда, – подсказал ему Костик, делая шаг к краю. – Вниз загляни, и увидишь.

Наверху завозились, лязгнула лестница. Южин вжался в стену. Сколько времени понадобится, чтобы спуститься? Минуты три? Пять? Если не трепаться на ходу, то хватит и двух. Можно потянуть с ответом. Но Костик подался вперед, схватил Южина за рукав и потянул на себя. Ноги предательски обмякли. Нужно было упереться, оттолкнуть хлипкого проводника, но в том будто проснулись силы. Южин сам не заметил, как оказался на Краю, а носки кроссовок зависли в пустоте.

– Отпусти, – процедил Южин, пытаясь освободиться, но Костик и не думал слушаться.

– Ты же хотел увидеть, так смотри, – шепнул он, наклоняясь над темнотой.

– На что? – подыгрывать ему Южин не собирался, но все равно всмотрелся.

Темнота перестала быть непроглядной. Далеко внизу словно зажегся фонарь – вначале бледный, потом все ярче и, наконец, вспыхнул тревожным огнем гигантского костра. Пахнуло жженым деревом и чем-то сладким, тошнотворно тяжелым.


– Что это? – с трудом разлепляя губы, спросил Южин.

– Морг, – тут же откликнулся Костик. – И крематорий.

– Не понимаю. – Южин попытался отступить в глубь комнаты, но проводник держал его крепко. – Там же нет ничего, мы же видели…

– Видели, но не смотрели. А теперь смотрим. – Блики огня бросали на лицо Костика глубокие тени. – Полночь скоро, все начинается… Уже началось. – Он бормотал все бессвязнее. – Теперь не уйдешь, так просто не уйдешь. Теперь до утра. Теперь с ними. Ты же хотел посмотреть, вот теперь видишь. Смотри, смотри. Печка горит. До утра не потухнет.

– Печка? – с трудом разобрал Южин. – Ты что хочешь сказать? Крематорий работает?

Костик не ответил. Он смотрел вниз и улыбался жару, который поднимался оттуда. По лицу Южина начинал струиться пот, но оторвать руку, которой держался за угол провала в шахту, чтобы утереться, он не решился.

– Зачем печка, если больницы нет? И больных нет. И мертвых. Зачем печка?

Голос сорвался, Южин глотнул горячего воздуха, и горло перехватило еще сильнее.

– Больницы нет, – согласился Костик. – А мертвые есть.

И страх тут же испарился. Южин рванул назад, выскальзывая из хватки проводника. Теперь Костик нависал над провалом один. Южин положил ему руку на плечо, чтобы удержать, если проводник неловко покачнется вперед.

– Я же сказал, не под запись, – произнес он, вложив в голос все спокойствие, которое осталось. – Не надо мне тут пугалочки плести. Огонь бомжи разожгли, это я понял. Но вышло жутко – тут вы молодцы.

– Бомжи в морг просто так не спускаются, – откликнулся Костик. – Туда только ховринские ходят, – помолчал. – И брат твой ходил.

Южин вздрогнул и отшатнулся. Желудок стянуло колючим. Желчно загорчило во рту. Про Дэна он проводнику не говорил. Никому не говорил. Никто про него не знал.

– Откуда?.. – начал он.

Костик вжал голову в плечи.

– Откуда ты знаешь про брата? – Южин сам испугался своего голоса, но тело действовало решительнее.

Он с силой потянул Костика на себя.

– Ничего я не знаю, просто так ляпнул, – заканючил проводник. – Отпусти меня!..

– Что ляпнул? – Злость жаром полыхнула по щекам. – Просто пальцем в небо попал? Думаешь, я поверю? Кто тебе про Дэна сказал, а? Кто?

– Отпусти… – Костик начал трепыхаться, бетонная крошка посыпалась с края, застучала в пустой шахте и сгинула в огненных отблесках. – Не знаю никакого Дэна…

Южин вжал большой палец между выпуклых позвонков на шее проводника, впился ногтем в кожу. Костик всхлипнул.

– Вы меня спецом заманили, твари!.. – вдруг понял Южин. – Знали, кто я. Да? Ты и Раф. Так? Признавайся, сука, так?

– Мне больно! – закричал Костик, дернулся еще сильнее, правая нога сорвалась с края, и он поджал ее. – Отпусти! Отпусти!

Его крик подхватило эхо, ударило об стены, понесло вверх по лестнице. И в зал тут же ворвался Тарас.

– Вы чего? – взревел он, останавливаясь за пару шагов до края. – Совсем, что ли, поехали? Отпусти его! Слышишь? Он же свалится сейчас.

В ушах колотился пульс. Руку, которой Южин держал проводника за шею, свело судорогой. Хотелось встряхнуть Костика еще сильнее, подвесить над провалом шахты, чтобы тот во всем признался, чтобы сдал Рафа, чтобы перестал всхлипывать, а сказал прямо – да, я привел тебя в ХЗБ, чтобы выставить идиотом, чтобы развести тебя на деньги, чтобы Рафу было о чем написать. Популярный блогер проводит расследование смерти старшего брата-наркомана, который покончил с собой семь лет назад в заброшенной больнице. Кстати, их отец работает в правительстве. Угадаете фамилию с трех попыток. Начинается на «Ю», заканчивается на «Н».

– Сука! – ругнулся Южин, но шагнул назад, утягивая за собой Костика. – Ты у меня по статье за мошенничество пойдешь, понял? Экскурсовод хренов.

Костик смотрел на него, утирая заплаканные глаза. К нему уже направилась Кира – жалеть, поить водой. И плевать теперь, кто кому платит. Если не объяснить, они поверят в то, что увидели. Поехавший звездный мальчик чуть не угробил местного сталкера. Только объяснять Южин не собирался.

– Ты совсем тронулся? – прошипела Кира.

Южин сделал вид, что ее не существует.

– Я на вас с Рафом накатаю заяву, – процедил он Костику. – Утром же. Они из вас всю дурь выбьют. И дурь они здесь тоже найдут. Молись, чтобы вас в разные камеры посадили. Знаешь, что делают со стукачами?

Костик сглотнул и попятился к Краю.

– И отца я тоже подключу, – разошелся Южин. – С вас не слезут, пока не докопаются, чем тут подростков пичкают. И почему они потом пачками мрут. И чего-то это ваш Раф с несовершеннолетними по заброшкам тусит. – Его несло, он понимал, что нужно заткнуться, но сил держаться не было. – Всю компашку эту разнесут. Потому что ты язык за зубами не удержал, дебил. Пугать меня вздумал? Хрен тебе!..

В шахте полыхнуло новым жаром. Кира вскрикнула, отшатнулась к Тарасу, тот прикрыл ей лицо рукавом. Костик осторожно посмотрел вниз. Губы у него пересохли и потрескались. Он что-то шептал. Наверное, просил прощения. Умолял не сдавать. Может, молился своим ховринским богам. Перепуганный до белизны, он корябал пальцами стену под надписью «Прыгай!» и умоляюще смотрел на Южина. А позади него вырастала долговязая тень сторожа, тянула когтистые лапы. Южин был уверен, что никто ее не видит. Только он, связанный с ХЗБ кровью. Видит и не боится, нечего бояться, все страшное уже случилось. Когда-то Дэн пришел сюда. А теперь и они пришли. Может, Дэн даже стоял на этом самом месте – брошенный всеми, испуганный, но еще живой. А сторож высился над его плечом, дышал в ухо. А ему вторил Раф. Прыгай. Прыгай. Может, Дэн просил отпустить его домой. К маме, к отцу, к брату Славе. Но было поздно. Нельзя уйти, если пришел. Если пришел, то оставайся. Прыгай, чтобы остаться.

– Прыгай! – ответил Южин на все беззвучные мольбы Костика.

Тот замолчал. Утер глаза рукавом, зажмурился и шагнул с Края прямо в пылающие отблески огня, разведенного в печи крематория.