Фэй нахмурилась и опустила руку.

– Всех?

– Я о Фредерике, на самом деле.

– Твой брат? Ты не хочешь, чтобы он знал, что ты едва не остался без глаз? Или того хуже, если б осколки задели шею…

– Во-во. Поверь, у моего брата достаточно богатое воображение, он бы представил все ужасы сразу.

– Все равно же заметит, что в тебе кое-то изменилось.

– Ну, тогда я буду стоять перед ним, это куда проще.

Девушка не переставала хмуриться, а Винсенту захотелось, чтобы она вернула руку к его лицу. Он усмехнулся, хотя делать это с пластырем на пол-лица было не очень удобно.

– К тому же, Фредерик никогда не поверит, что я тут ни при чем.

– Как ты мог сам разбить то стекло?

– Скажем так, Рик уверен, что инстинкт самосохранения у меня притуплен.

– Может, он и прав.

Винсент нахмурился, но увидев улыбку в уголках губ Фэй, понял, что она просто шутит. Он устроился на кровати, облокотившись спиной на стену и приладив там подушку.

– Хорошо хоть, штаны остались при мне, – как бы между прочим заметил Винсент.

Он думал, Фэй смутится, но ничего подобного, она только выше вздернула подбородок:

– Твоя рубашка вся в крови. Пока ты спал, я сняла ее.

– Ну, главное, когда доберусь в ней до дома, не показываться на глаза Фредерику.

– Ты же не думаешь отправиться сейчас?

Винсент пожал плечами. Он так и не увидел в комнате Фэй часов, но судя по тому, что через окно светил довольно яркий дневной свет, уже наступило утро.

– Ты можешь отдохнуть здесь, – сказала Фэй. – А потом поедешь домой.

– Кстати, где мои очки?

– Издеваешься? От них остались только осколки.

– Значит, точно поеду домой вечером.

– Я думала, все слухи о твоем зрении – преувеличение.

– Вовсе нет. От яркого света у меня начинают болеть и слезиться глаза.

– Тогда жди темноты, юный вампирчик.

Он и ждал. Правда, сон к нему не шел, и пока Фэй гремела посудой на кухне, Винсент ворочался на кровати, разглядывая небольшую комнату, где девушка уже успела опустить жалюзи на окно.

Несмотря на размер, комната была уютной, хотя и совсем не походила на то, к чему привык Винсент. Он долго не мог понять, в чем дело, а потом внезапно осознал: комната была чисто женской, без следов мужчины. Это неуловимо выражалось во всем: тонкая воздушная скатерть на столе, изящная вазочка с цветами, картина в простой деревянной раме. Хотя выбор самой картины Винсента удивил: он ожидал увидеть сельский пейзаж, но вместо него было фото ночного мегаполиса. Похоже, Фэй таила немало секретов. Но все-таки Винсент был уверен, что в этой квартире живет только она и ее сестра, никаких мужчин.

После этого Винсент все-таки уснул на пахнущих морозной свежестью хлопковых простынях Фэй. И проснулся только под вечер. Он не сразу вспомнил, где он находится, особенно учитывая, что царил мрак. Пытаясь нащупать на столике лампу, Винсент едва не уронил вазу, чертыхнулся, но все-таки нашел выключатель.

Комната озарилась тусклым светом, под который Винсент подошел к окну и потянул за жалюзи. Перед ним открылась картина ночного переулка, освещенного фонарями и фарами проезжающих машин. Похоже, было еще не слишком поздно, а возможно, стемнело только что.

Он огляделся в поисках Фэй, но крохотная квартирка была пуста. Винсенту не хотелось копаться в вещах девушки, но он решил, что осмотреться стоит. Впрочем, осмотр занял немного времени – вся квартирка состояла из спальни, кухни, ванной комнаты и небольшой комнаты, их соединявшей. В ней стояла софа, и похоже, Фэй провела прошедшую ночь именно здесь. Вероятно, обычно тут спит Офелия.

Семья Уэйнфилд никогда не была бедной. Отец Винсента и Фредерика сколотил небольшое состояние, когда сначала писал детективы, а потом создал издательство, чтобы продавать журналы. Второе получалось у него гораздо лучше, да и денег приносило больше. Он женился по любви, и, хотя красотка Мадлен была довольно странной особой, она любила мужа и заботилась о детях, когда они появились.

Винсент никогда не спрашивал, хотели они близнецов, или это стало сюрпризом. Но если и так, то сюрпризом приятным. На тот момент Леонард как раз купил пентхаус и мог позволить дать детям лучшее. И хотя к тому моменту, как братья уехали учиться в колледж, а их младшая сестра была в частной школе, дела издательства шли не очень хорошо, они об этом толком ничего не знали.

Колледж показал им другую жизнь. Не благовоспитанное состояние частных школ, а студенческую разнузданность, братство очень разных людей и, конечно же, социальное неравенство. Как казалось Винсенту, именно тогда Фредерик усвоил, что если ты хочешь чего-то достичь, не так важно, где и кем ты родился, важнее упорно работать. Для самого Винсента эта истина не оказалась настолько ошеломляющей. Еще в Лондоне он частенько сбегал от контроля родителей и отправлялся бродить по закоулкам и общаться с людьми, от одного упоминания которых у его отца мурашки бы пошли по коже.

Винсент благополучно не упоминал. Ни что, ни с кем, ни как. Но наверное, если бы все шло своим чередом, то вернувшись из колледжа, Винсент бы отправился дальше изучать злачные места Лондона.

Тогда все сложилось иначе. Родители не вписались в поворот, возвращаясь с приема, и совершеннолетние братья унаследовали отцовский пакет акций и, как следствие, издательский дом. Они спешно сдали выпускные экзамены и вернулись домой.

Вот тут-то им и пришлось узнать, что отец был в долгах, а дело разваливалось на глазах. В ту ночь они не включали свет в пентхаусе и долго пили виски. Ставя бутылку прямо на счета и отчеты. А на утро решили, что не дадут компании «Уэйнфилд» тоже не вписаться в поворот.

Фредерик взял на себя руководство компанией и начал воплощать истину, которую успел усвоить: если ты хочешь чего-то добиться, тебе надо работать. Винсент же просто хорошо помнил иную жизнь – и вовсе не хотел становиться ее частью. Поэтому взял на себя маркетинг и прочие внешний контракты.


У них получилось. И через пять лет «Уэйнфилд» снова стал успешным издательским домом.

Но Винсент до сих пор терпеть не мог приемы, на которых следовало появляться исключительно в смокингах, всем улыбаться и делать вид, будто тебя волнуют голодающие дети Африки. Куда с большим удовольствием Винсент принимал приглашения на выставки, посещал клубы и даже приобрел собственный. До сих пор общество тату-мастера было ему приятнее светской беседы с дамой в вечернем платье, едва прикрывающем силиконовую грудь.

И сейчас, оглядев квартиру Фэй, Винсент снова отчетливо ощутил другой мир. Комнаты были чистыми и аккуратными, но такими маленькими, что оставалось удивляться, как тут могут поместиться вещи двух девушек.

Замок двери щелкнул, и на пороге возникла темная фигура, в которой Винсент без труда узнал Фэй.

– Что же ты свет не включил?

Она щелкнула выключателем, и в первый миг Винсент прищурился, но глаза быстро привыкли к неяркому электрическому свету.

– Не хотелось трогать что-то без хозяйки.

– Ну да, и выключатель? Ладно… хочешь чего-нибудь?

– Я бы не отказался от кофе.

Фэй прошла к узкому столу кухни и завозилась с чашками. С любопытством Винсент увидел, что она в черных кожаных штанах и черной же кофте.

– Который сейчас час?

Он подошел поближе, и почти столкнулся с Фэй, когда она обернулась, протягивая ему чашку с кофе:

– У меня только растворимый.

– Спасибо.

– Сейчас около семи вечера.

– Тебе скоро на работу?

– У меня есть около часа.

– А где Офелия?

Винсент устроился на диване с кофе. На нем по-прежнему не было рубашки, но это его ничуть не смущало, да и в квартире было тепло. Фэй пожала плечами:

– Вообще-то у тебя. Точнее, у Анабель. Скоро вернется. Ты из-за нее приехал?

– Что?

– Ты же вчера явно приехал не за тем, чтобы словить пару осколков стекла.

– А, это. Да, я хотел поговорить об Ани, Офелии и вашем брате. Узнать подробности.

Девушка опустилась на стул напротив Винсента, поджав под себя одну ногу. Судя по аромату из ее чашки, она тоже пила кофе. Ее густые черные волосы сливались по цвету с кофтой, оттеняя и без того белоую кожу.

– Что ты хочешь знать?

– Подробности.

– Мне и самой они не известны. Когда мне сообщили, что Тоби исчез, я поехала туда, но на месте полиция не смогла сообщить ничего нового. Он учился там. И это преподаватели подняли тревогу, когда он не явился на занятия – и оказалось, что никто из студентов не видел его со вчерашнего дня. А пару дней спустя, когда Тоби так и не вернулся, полиции пришлось завести дело о его исчезновении.

– И последней его видела Анабель?

– Они провели вечер вместе, потом, по ее словам, он проводил ее до комнаты и ушел. Больше его никто не видел.

– Были свидетели?

– Нет, хотя многие знали, что вечером они вместе. Из этого не делалось секрета.

– Почему же ты думаешь, что Анабель известно больше?

– Я не знаю этого. Но мой брат не мог исчезнуть в никуда.

– А что говорит официальная версия?

– Полиция считает, что он просто сбежал.

– Но ты этому не веришь.

– Нет.